От революционной целесообразности к революционной законности. Сущность и специфика эволюции советского права в 1920-е годы

Гражданский кодекс

Принципы «революционной законности» были заложены и в Гражданский кодекс, при создании которого решались две базовые задачи. С одной стороны, было необходимо закрепить в кодексе основные принципы имущественных отношений, необходимых для реализации новой экономической политики. С другой, создать нормативную основу, позволяющую нейтрализовать политические и идеологические опасности нэповского эксперимента для советской системы. Таким образом, постановка двух противоположных задач логично вела законодателя к идее сочетания в кодексе норм частного и публичного права, взяв из гражданского права то, что нужно для стимулирования экономического развития, а все прочее отбросить. С точки зрения классической цивилистики это теоретически и практически было невозможно: если гражданское право всегда было частным, его нельзя сделать публичным. Если гражданский кодекс создавать, надо возрождать все или почти все дореволюционное гражданское право, – таков был профессионально-юридический взгляд на проблему.

Решение теоретической дилеммы нашел В. И. Ленин, предложивший трактовать гражданские правоотношения как публично-правовые, что позволяло расширить правовые рамки государственного вмешательства в частнохозяйственную деятельность. Пределы вмешательства простирались вплоть до «возможности контролировать все без изъятия частные предприятия и отменять все договора и частные сделки, противоречащие как букве закона, так и интересам трудящихся рабочей и крестьянской массы»[37]. Подобная трактовка гражданских правоотношений позволяла сформатировать экономическую модель нэпа в форме жестокого государственного капитализма, в которой бы, с одной стороны, частный капитал признавался законным субъектом экономической деятельности, не был бы чрезмерно ограничен, и дозволительные рамки его деятельности позволяли ему стать фактором экономического развития. С другой стороны, устанавливался политический предел, облеченный в юридическую форму деятельности частного капитала, критерием которого выступала степень экономического и политического влияния частного капитала на общественную жизнь, его способность расширяться и укрепляться и в итоге стать способным на реставрацию капиталистических отношений. Формула Гражданского кодекса определялась экономической необходимостью и политической целесообразностью и заключалась в создании системы правового обеспечения ограничения частного капитала. «Пролетарское государство, не изменяя своей сущности, может допускать свободу торговли и развитие капитализма лишь до известной меры и только при условии государственного регулирования (надзора, контроля, определения форм, порядка) частной торговли и частнохозяйственного капитализма»[38].

Работа над кодексом шла с лета 1921 года, и в ходе работы над ним постоянно усиливались его политические аспекты. Принятая в мае 1922 г. Декларация основных частных имущественных прав, признаваемых РСФСР[39] не стала составной частью Гражданского кодекса в силу того, что в ней устанавливались гражданско-правовые отношения классического вида – предоставлялась широкая свобода экономических отношений и отсутствовала правовая возможность государства аннулировать договоры между частными лицами, наносящие ущерб государству. Именно отсутствие государственного вмешательства в гражданско-правовые отношения и вызвало резкую реакцию В. И. Ленина, настаивавшего на ограничении свободы экономических отношений, и после вмешательства которого положения кодекса были изменены. Народный комиссариат юстиции подготовил проект Гражданского кодекса к осени 1922 года. Кодекс был утвержден ВЦИК 31 октября 1922 года и вступил в силу с 1 января 1923 г. Гражданский кодекс восстанавливал гражданский оборот и имущественные права. Кодекс исходил из наличия многоукладной экономики, товарно-денежных отношений, но отдавал предпочтение социалистическому укладу. ГК состоял из четырех разделов: общая часть; вещное право; обязательное право; наследственное право. ГК – один из самых больших советских кодексов не только по количеству статей (435), но и по кругу регулируемых отношений, поскольку он регулировал широкий круг личных и имущественных отношений. Каждый гражданин РСФСР и союзных республик имел право свободно передвигаться и селиться на территории РСФСР, избирать не воспрещенные законом занятия и профессии, приобретать и отчуждать имущество с ограничением, указанным в законе, совершать сделки и вступать в обязательства, организовывать промышленные и торговые предприятия с соблюдением всех постановлений, регулирующих промышленную торговую деятельность и охранявших применение труда. Никто не мог быть лишен гражданских прав или ограничен в правах иначе как в случаях и порядке, предусмотренных законом. В целом Гражданский кодекс регламентировал значительный круг гражданско-правовых отношений, позволявших функционировать экономической системе нэпа, однако в его основе лежала идея безусловного приоритета государственного интереса над частными[40].

ГК различал собственность: государственную, кооперативную, частную. Причем земля, недра, леса, горы, железные дороги, их передвижной состав и летательные аппараты могли быть исключительно собственностью государства. С отменой частной собственности на землю деление имущества на движимое и недвижимое упразднялось. Предметом частной собственности могли быть: не муниципализированные строения, торговые предприятия, предприятия промышленные с числом рабочих не выше 20. Собственностью кооперативных организаций могли быть предприятия с неограниченным числом работающих на них, в отличие от частных предприятий. Собственнику принадлежало в пределах, установленных законом, право владения, пользования и распоряжения имуществом[41]. Сохранялось монопольное право государства на покупку и продажу иностранной валюты, золотой, серебряной платиновой монеты.

Гражданский кодекс 1922 г. был попыткой найти оптимальный вариант правового регулирования хозяйственной деятельности всех субъектов гражданско-правовых отношений в рамках модели жесткого «государственного капитализма». При этом разработчики кодекса попытались решить две трудно совместимые задачи: способствовать развитию товарно-денежных отношений на основе частной инициативы, предпринимательства и одновременно поставить надежные заслоны любым попыткам частного капитала выйти за рамки «государственного капитализма». Но совместить и тем более решить их в рамках чисто гражданского права оказалось невозможным. Сами разработчики признавали во многом неправовой характер Гражданского кодекса, в частности, Д. И. Курский писал, что «наше обязательное право, его основная особенность и будет состоять, по мнению Наркомюста, в том, что здесь интересы государства должны превалировать над интересами ограждения личных прав отдельных граждан»[42]. Нивелировать же негативные последствия для социализма приходилось ужесточением уголовных норм для частного капитала. «В борьбе против свободы гражданского оборота приходится уголовными нормами регулировать отношения там, где они в буржуазно-развитом праве регулируются в порядке гражданском»[43]. Однако даже такой Гражданский кодекс расценивался как буржуазный кодекс: «от советского права в нем только классовость, плановость и т. д[44]. В таком виде он был несовместим со стратегической задачей построения коммунистического общества.

Кодификация материального законодательства требовала принятия соответствующих процессуальных кодексов, призванных регламентировать, прежде всего, деятельность судов. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР вступил в действие с 1 июля 1922 г. Правда, действовал он менее одного года и был заменен в феврале 1923 года новым, который фактически стал новой редакцией УПК 1922 г. Новая редакция была вызвана к жизни изменениями, которые произошли в судебной системе, проведенными в соответствии с положением о судоустройстве РСФСР от 11 ноября 1922 года[45]. В основу УПК 1923 г. были положены принципы гласности, коллегиального и единоличного рассмотрения дел, состязательности судебного процесса, равноправия сторон, права обвиняемого на защиту и другие прогрессивные юридические принципы. Кодекс установил единую систему органов дознания, включив в их систему ОГПУ, милицию, уголовный розыск и органы административного надзора. УПК 1923 г. закреплял процессуальные гарантии неприкосновенности личности. В частности, никто не мог быть лишен свободы и заключен под стражу иначе, как в случаях и в порядке, определенном в законе. В течение 48 часов народный следователь или судья должны были принять постановление о заключении подозреваемого под стражу. Статья 5 УПК обязывала судью и прокурора освобождать из-под стражи всех неправомерно лишенных свободы в случаях содержания кого-либо под стражей без законного постановления уполномоченных на то органов или свыше срока, установленного законом или приговором[46]. УПК 1923 г. не был лишен и политической составляющей. Кодекс не в полной мере распространял гарантии неприкосновенности личности по политическим делам. Он предусматривал особенности расследования дел о террористических организациях и террористических актах против советских работников, о контрреволюционном вредительстве и диверсиях. При этом дела по политическим статьям слушались без участия сторон, не допускалось кассационное обжалование приговоров и подача ходатайств о помиловании. Именно с использованием данного неправосудного механизма осуществлялись впоследствии массовые репрессии[47]. В целом демократические нормы и институты УПК создавали определенную правовую основу законности в сфере правосудия и борьбы с преступлениями. Он оказался долгожителем – действовал до 1960 года.

Новые экономические условия потребовали усиления судебной защиты и гражданских прав. В связи с этим в январе 1923 г. НКЮ издает временную инструкцию «Об основных нормах гражданского процесса». 10 июля 1923 г. ВЦИК принимает Гражданский процессуальный кодекс, вводимый в действие с 1 сентября 1923 г. ГПК состоял из 5 частей, 36 глав и 316 статей. Первая часть содержала основные положения по вопросам представительства в суде, подсудности, судебных расходов, процессуальных сроков и др. Вторая часть закрепляла порядок предъявления иска, разбирательства дела судом, обеспечения доказательств, участия в процессе нескольких истцов и т. д. Третья часть регулировала особое производство, четвертая – порядок и пересмотр решений по гражданским делам, пятая – исполнение судебных решений и определений. В целом ГПК последовательно регламентировал все стадии гражданского процесса: от возбуждения дела до исполнения решения, определял права и обязанности всех лиц, участвующих в этом процессе, применительно к каждой стадии движения дел в суде и особенностям судопроизводства по отдельным категориям дел, определил конкретный круг источников, на основании которых суд мог выносить свои решения: действующие узаконения и распоряжения высших органов государственной власти и управления СССР и РСФСР, постановления местных органов власти в пределах их компетенции. При отсутствии же необходимых правовых норм суд должен был руководствоваться общими началами советского законодательства, а также общей политикой правительства. Таким образом, Гражданский процессуальный кодекс РСФСР устанавливал исчерпывающий круг источников гражданского процесса, на основании которых суд принимает решения по делу: общие начала советского законодательства; политика официального правительства. Важным было также и то, что из числа источников исключалось революционное правосознание, что способствовало усилению законности при принятии гражданско-правовых решений и упрочению принципов правосудия[48].

Проведенная в 1922–1923 гг. кодификация основных отраслей законодательства, несомненно, имела определенный правовой эффект. Главным ее положительным итогом было формирование единого правового поля страны. Признавалось недопустимым правотворчество на местах, нормативно-правовым актам центральной власти придавался общеобязательный характер, за их нарушение предусматривались оправленные юридические санкции. Это, в свою очередь, позволяло создать и единую законодательную основу для деятельности судов. В совокупности с реформированием судебной системы кодификационное законодательство послужило основой для реализации официальной правовой доктрины – «революционной законности» и важным этапом в конструировании и формировании правовой системы советского государства.

Несомненно и другое: принятые кодексы были основаны на классовом принципе. Создание законов, имевших «склонность» к широкому толкованию, позволяла суду, как «орудию охраны интересов господствующего класса», успешно решать задачу обеспечения идеологических и практических интересов власти. Продолжительность рыночных новаций, заложенных в Гражданском кодексе, определялась политическими задачами текущего момента. Рано или поздно противоречие, существовавшее между нэпом и мировоззренческой основой советского государства, должно было быть ликвидировано. Первое противоречие – возрождение слоя буржуазии. Конституция РСФСР 1925 г. гарантировала подавление буржуазии посредством установления диктатуры пролетариата[49]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Сорокин П. Революция и социология // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 223–244.

2

Никулин В.В. Российская революция и право. Генезис и становление советской правовой системы. 1917–1920 гг.: монография. М.: Юстицинформ, 2020.

3

Власов В.И. История судебной власти в России. Книга вторая (1917–2003). М.: Спутник, 2003; Исаев С.А. История государства и права России. М.: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2014; Кара-Мурза С. История советского государства и права. М.: Былина, 1998; Кутафин О.Е., Лебедев В.М, Семигин Г.Ю. Судебная власть в России: История, документы: в 6 т. Т. 5. М.: Мысль, 2003; Медушевский А.Н. Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в XX веке. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2017; Крашенинников П. Страсти по праву: Очерки о праве военного коммунизма и советском праве. 1917–1938. М.: Статут, 2018; Сырых В.М. Крыленко – идеолог советского правосудия. М.: Российская академия правосудия, 2003; Сырых В.М. Красный террор: каноны библейские, да исполнение плебейское. М.: Юрлитинформ, 2018; Сырых В.М. Юридическая природа сталинского террора: по директивам партии, но вопреки праву. М.: Юрлитинформ. 2020 и др.

4

Юридические формы переживания истории: практики и пределы: коллективная монография / под ред. С. В. Бочкарева. СПб.: Астерион, 2020. С. 71.

5

Кодан С.В. Классификация источников изучения истории государства и права России: теоретические подходы, классификационные основания, характеристика видов // Genesis: исторические исследования. 2018. № 11. С. 31–44 // DOI: 10.25136/2409-868X.2018.11.27995 URL: https://nbpublish.com/library_read_article. php?id=27995.

6

Ленин В.И. X съезд РКП(б). Доклад о замене разверстки натуральным налогом // ПСС. Т. 43. С. 70.

7

БертранР Практика и теория большевизма. М.: Наука, 1991 // DOCPLAYER. URL: http://docplayer.ru/80695830-Bertran-rassel.

8

«Важно содержание: свобода слова, мысли, веры»: из дневников В. И. Вернадского 1922–1925 гг. // Исторический архив. 1996. № 5–6. С. 109.

9

Цит. по: Медведев Р О Сталине и сталинизме. Исторические очерки // Знамя. 1989. № 4. С. 186.

10

Государственный архив Тамбовской области (ГАТО) Ф. Р-648. Оп. 1. Д. 54. Л. 4.

11

ГАТО. Ф. Р-648. Оп. 1. Д. 54. Л. 6.

12

ГАТО Ф. Р-648. Оп. 1. Д. 54. Л. 6.

13

ГАТО Ф. Р-648. Оп. 1. Д. 54. Л. 23.

14

Калинин М.И. Выступление на четвертом съезде деятелей советской юстиции // Четвертый Всероссийский съезд деятелей советской юстиции. М., 1922. С. 6–7.

15

Камалова Г.Т. Концепция законности в годы НЭПа: теория и практика // Вестник Южно-Уральского государственного университета. № 18. 2008. С. 3–11.

16

Брандебургский Я. Просто законность или революционная законность? // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 31/32. С. 1–2.

17

Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964. С. 474, 482.

18

Бухарин Н.И. Партия и оппозиция. На пороге XV партсъезда // Избранные произведения. М.: Политиздат, 1988. С. 351.

19

Ленин В.И. X съезд РКП(б). Отчет о политической деятельности ЦК РКП(б) 8 марта // ПСС. Т. 43. С. 25.

20

Ленин В.И. Речь на IV сессии ВЦИК IX созыва // ПСС. Т. 45. С. 248.

21

Папырин В.В. Концепция «революционной законности» и особенности ее воплощения в политико-правовой жизни советской России в период НЭПа // История государства и права. 2007. № 8. С. 35–36.

22

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, 8 изд. Т. 2. М., 1970. С. 471–472.

23

Ленин И В. Дополнения к проекту вводного закона к уголовному кодексу РСФСР. Письма Д. И. Курскому. 15 мая 1922 г. // ПСС. Т. 45. С. 189–190.

24

Ленин В.И. Дополнения к проекту вводного закона к уголовному кодексу РСФСР. Письма Д. И. Курскому. 15 мая 1922 г. // ПСС. Т. 45. С. 190.

25

Рязанов Давид Борисович (Гольдендах Давид-Симха Зельман-Беро-вич)1870-1938 гг., деятель российского социал-демократического движения, коммунист, в революционном движении с 1887 года. В 1921 году основал и возглавил Институт К. Маркса и Ф. Энгельса, которым руководил до середины февраля 1931 года. В 1931 году был обвинен в связях с меньшевиками. В феврале 1931 года арестован, исключен из партии, снят со всех постов, исключен из Академии наук СССР, выслан в Саратов. Работал на историческом факультете Саратовского государственного университета. В январе 1938 года приговорен к расстрелу. Реабилитирован 22 марта 1958 года.

26

Бюллетень III сессии ВЦИК 9-го созыва. № 4. Заседание 23 мая 1922 г. С. 4–5; 13–14.

27

Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 г. (УК РСФСР 1926 г.) // СУ РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600.

28

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.

29

ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 376. Л. 28.

30

ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 9. Л. 76.

31

ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 376. Л. 28.

32

ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 181. Л. 2.

33

УК РСФСР 1922 г. Ст. 10.

34

ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 376. Л. 81.

35

Крашенинников П. Страсти по праву: Очерки о праве военного коммунизма и советском праве. 1917–1938. М.: Статут, 2018. С. 82.

36

Чердаков О.И. Формирование правоохранительной системы Советского государства, 1917–1936 гг. (историко-правовое исследование): дис… докт. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 201.

37

Ленин В.И. Письмо в Политбюро ЦК РКП(б) о Гражданском кодексе РСФСР // ПСС. Т. 44. С. 401.

38

Ленин В.И. Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики // ПСС. Т. 44. С. 342.

39

Об основных частных и имущественных правах, признаваемых в РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР: Декрет ВЦИК от 22 мая 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 36. Ст. 423.

40

Новицкая Т.Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. История создания. Общая характеристика. М.: Зерцало-М, 2011. С. 192.

41

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. (ГК РСФСР 1922 г.). Ст. 52–70 // СУ РСФСР. 1922. № 71. Ст. 904.

42

Курский Д.И. На путях развития советского права. М., 1927. С. 67.

43

Там же. С. 70.

44

Стучка П. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига. 1964. С. 593.

45

Положение о судоустройстве РСФСР: Постановление ВЦИК от 11 ноября 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 69. Ст. 902.

46

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 7. Ст. 106.

47

Крашенинников П. Указ. соч. С. 86.

48

Романенкова Е.Н. История отечественного государства и права. М.: Литагент-Проспект, 2015. С. 231.

49

Конституция (Основной закон) РСФСР 1925 г. Ст. 1.