Когда Семью выбирают

Глава 14. Неудачный день Дзапа

Наказание может прийти и за "хорошие" поступки, поскольку каждый человек имеет обыкновение находить положительные мотивы для своих поступков… 

Следующим был Дзап. Он не изменял своим привычкам, несмотря на гибель одних своих друзей и бесследное исчезновение других. Захват был полностью спланирован Крепышом.

В 3 часа ночи, по указанию Витюни, который выступал наводчиком, «братья» приехали в район Третьего транспортного кольца и станции метро «Бауманская». Там находилась автомойка «Шик и блеск». Витюня, продолжавший получать информацию, пояснил, что Дзап только что совершил угон «Мерседеса» S-класса. После чего перегнал его на автомойку, которая использовалась в качестве отстойника. На ее территории было небольшое кафе. В это время Дзап сидел там с каким-то своим другом, непринужденно пил кофе и курил. Лучшее время для захвата и придумать было нельзя.

Пропажа Зана и расстрел еще двух друзей должны были, по крайней мере, насторожить Дзапа. Но он опрометчиво решил, что те поплатились за какие-то свои дела. Менты бы шерстили адрес прописки, братва бы наводила справки на улицах. Но ни того, ни другого не последовало. Поэтому, отсидевшись три недели на конспиративной квартире и потратив все деньги на проституток и наркотики, Дзап вернулся к своему ремеслу. Тем более из Дагестана поступило три заказа на «Мерседесы». Рядом с Дзапом за столиком находился его помощник по угонам, только начинающий постигать все тонкости этой профессии. Дзап был очень доволен подвернувшемуся ему свеженькому «Мерседесу», за который он получит через пару дней, когда «утихнут» менты, двадцать тысяч долларов, не меньше. Этого вполне хватит, чтобы поправить его дела и все-таки попробовать найти своих подельников.

Ход его мыслей был нарушен треском пластиковой двери, разлетающейся от удара кованым ботинком. Вслед за тем в кафе ворвались бойцы СОБРа и положили всех посетителей на пол. Облавы в Москве были делом привычным. Тем более что мойку держали грузины. Что частенько привлекало контролирующие органы. Всех присутствующих обыскали и забрали у них мобильные телефоны. Солдат, Крепыш, Базиев, Ара и Сос примерно через 3 минуты вывели из кафе Дзапа и его помощника. На головах у них были надеты мешки, на руках – наручники. Их затолкали в минивэн «Крайслер» и через час привезли на Базу к Крепышу. Украденный «Мерседес» так и остался стоять на мойке. Мойщицы недолго думали, что с ним делать: домыли, выгнали и оставили возле кафе.

Сам Дзап изначально думал, что находится в руках милиции. Поэтому, отдышавшись, он первым делом стал предлагать взятку. За время пути сумма выросла до десяти миллионов рублей. Когда же он, наконец, понял, к кому попал, то перестал пытаться купить свободу. У него просто не было ничего, что он мог бы предложить Брату.

***

Прошло три дня. Как обычно, Влад с Советником заехали вечером за Братом в офис «Русской Лизинговой Компании». Джава приказал забрать Сергея Газданова из гостиницы «Марриотт Аврора», расположенной на Петровке, и отвезти его к Крепышу на Базу. Как только они сели в машину, Брат велел Владу отключить все телефоны. Даже с наличием навыков это заняло у Влада почти десять минут. В процессе он в очередной раз задумался, не завести ли себе секретаршу для этого.

К 22 часам они подъехали к воротам, и они автоматически открылись. Крепыш снабдил всех «братьев» пультами, чтобы они могли в любой момент заезжать и выезжать самостоятельно. Перед зданием администрации стояли только машины «братьев». В рабочие дни тут помещалось до шестидесяти машин. Тачки клиентов, машины для продажи по трейд-ин и прочие. Въезжая на Базу, Влад заметил отсутствие охраны. У «братьев» они сразу принимали машины. Отгоняли их на мойку или сервис. Дисциплина у Крепыша была жестче, чем в армии. Крепыш серьезно относился к безопасности. База была оборудована системами охраны и видеонаблюдения не хуже, чем Центробанк. По забору шли три ряда колючей проволоки «Гюрза», вся территория контролировались видеокамерами. Ни одного места не оставалось без наблюдения, кроме внутренних помещений административного здания и сауны. Вдобавок ночью Базу патрулировали два вооруженных «помповиками» человека с немецкими овчарками.

На парковке их встретил Удав, сидевший на капоте своего Мерина и с удовольствием куривший. Он был полностью поглощен своими мыслями. Настолько, что даже не обратил внимания на подошедшего Алихана, который сделал ему замечание по поводу курения. Удав бросил сигарету под ноги. Брат без слов посмотрел на окурок на земле, затем на Удава. Тот понял свою ошибку, без лишних разговоров поднял окурок и отнес его к стоящей в пяти метрах урне. «Вот что значит сила взгляда», – подумал Влад про себя, при этом ничуть не выдав своего внутреннего ликования. Приятно, когда такого «великого» человека сдергивают с небес на грешную землю. Хотя бы изредка.

После приветствий они втроем зашли внутрь сауны. В банном помещении уже находились Крепыш, Солдат, Ара, Руха и Старый. На одной из кушеток сидел тот самый Дзап. Руки были скованы наручниками, на лице было несколько свежих ссадин. Его вид практически не изменился с момента захвата. Лишь на дорогом костюме от «Бриони» был оторван рукав, а когда-то белая рубашка посерела от пыли и пота. В помещении было тихо.

Через 30-40 минут подъехал Советник вместе с Сергеем Газдановым. Перед тем как они вошли в помещение, все остальные «братья» ушли в другую комнату. Там был телевизор и барная стойка, заполненная всем необходимым для сауны: от водки до кавказских травяных сборов. В комнате остались только несколько человек: Влад, Советник, Брат, Удав, Газданов и Дзап. Несмотря на то, что количество людей в комнате уменьшилось, Дзапа неожиданно бросило в пот, и он заёрзал на стуле. Газданов поздоровался со всеми и остановился рядом с Джавой. После этого Брат, обращаясь к Газданову, сказал:

– Сергей, я же тебе обещал, что найду похитителей твоего сына.

Газданов ничего не ответил, лишь стал внимательнее присматриваться к сидевшему в наручниках человеку. Освещение в комнате было не очень яркое, поэтому нужно было приглядеться, чтобы рассмотреть его лицо.

– Вот видишь, сидит, Дзапом его называют. Крутым себя считает, – сказал Брат и указал рукой в сторону Дзапа, – правильным пацаном.

Тот посмотрел на Газданова и тут же отвел взгляд в сторону. В глазах Дзапа и ранее читалась ненависть ко всем находящимся в комнате, но сейчас к ней примешалось явное чувство страха перед этим человеком. Газданов был худощавого телосложения. В своем элегантном костюме-тройке, с шейным платком вместо галстука, он больше походил на преподавателя МГУ, чем «воротилы» игорного бизнеса. Владу он казался последним человеком, которого стоило бояться сейчас на базе.

– Дзап, разве я не прав? Расскажи, сколько денег ты взял за возврат сына Сергея и кому ты их передал. Покайся перед смертью, – сказал Джава и сел на диван, приглашая Газданова последовать своему примеру.

Дзап резко повернул голову и посмотрел на Брата.

– Чего ты зыркаешь. А ты как думал? Что мы тебя тут апельсинами кормить будем или шампанским поить? Или ты на три пирога рассчитывал?

– Пацаны, ваша работа? – вдруг вырвалось у Дзапа.

– А ты как думаешь? – ответил Брат, склонив голову на бок.

– Я поздно понял, что это были не менты. Слишком быстро все пропали. Надо было валить из страны сразу же, как непонятки стали происходить.

– Нехорошо как-то. Всех ребят положили, твоя участь тоже под вопросом, а та сволочь, которая все это придумала, безнаказанной останется, – с этими словами Брат сел рядом с Дзапом и положил ему на плечо свою тяжелую руку. Его фигура явно контрастировала с фигурой Дзапа. Джава был раза в полтора шире в плечах и на голову выше, даже сидя.

– У каждого должен быть шанс стать человеком. Или, по крайней мере, умереть им. Я даю тебе такой шанс. Давай, не держи все в себе.

– Дай лучше сигарету, – ответил Дзап. Так лихорадочно думать ему приходилось всего пару раз в жизни. Первый, когда предстояло выбрать, идти в армию на два года или получить срок. Второй, когда сейчас выбирал: сдать корешей, количество которых значительно уменьшилось за последний месяц, или брать все на себя.

Брат махнул Владу головой, и он сходил за сигаретами в соседнюю комнату. Дзап молча выкурил сигарету за пару затяжек. Потом попросил вторую. Все это время в помещении висела гнетущая тишина. Вторую сигарету он раскурил не торопясь и начал говорить. Газданов смотрел на Дзапа первые полчаса испепеляющим взглядом. Потом постепенно, по мере рассказа Дзапа, ненависть в его глазах стала гаснуть. Там появился ужас. Газданов вновь переживал те чувства, когда у него похитили сына. Он сам хотел мести, но все происходило не так, как он себе это представлял. Он не ожидал увидеть и услышать столько грязи.

– Да, действительно, все так и было. В Цхинвале мне передали 950 000 долларов. Я их, в свою очередь, передал Эрику Генуеву, при этом себе оставил 600 000, – спокойно рассказывал Дзап. – Эти бабки мы разделили с пацанами поровну. Как сейчас помню эти пачки долларов. Завораживающее, я вам скажу, зрелище.

Брат, обращаясь к Сергею, как бы желая сделать акцент на Эрике Генуеве, который являлся на тот момент фактически начальником службы безопасности Газданова, сказал:

– Сергей, ты слышал, кому он деньги передал? Может, ему повторить? Нужно, чтобы не осталось недомолвок в этом вопросе.

– Да, я все слышал…– хрипло ответил разбитый нахлынувшими на него переживаниями отец.– Но за что? За что? Что плохого я ему сделал? Я же доверял ему. Иуда! До того как он стал работать у меня, он даже не знал, как разговаривать с людьми.

Газданов выглядел морально уничтоженным. Его злость улетучилась. Он был поражен вскрывшейся историей похищения.

– Сергей, что ты хочешь с ним сделать? Как ты хочешь его убить: топором или застрелить? Ты имеешь полное право сделать с ним все что захочешь. Только скажи, – сказал Брат, многообещающим жестом указывая на заложника.

Дзап почти не отреагировал на эти слова Брата и вел себя спокойно, без страха. Как будто сигареты придали ему смелости. Теперь он был уверен, что его не убьют. Если бы хотели убить, убили бы сразу, думал он. Дзап понимал, что Газданов не убийца и ему не хватит духа убить его самому. А зачем тогда мараться в этом Брату самому?

– Алихан, я тебе очень благодарен, что ты нашел похитителей моего сына, но я не такой человек. Я не могу его убить, – сказал Газданов, вставая с дивана.

Глаза всех находящихся в помещении уставились на него. Услышать такое решение было неожиданностью для всех без исключения.

– Пока я их искал, много раз представлял себе, как спущу с них кожу живьем. Как я буду отрезать им пальцы, но все это было раньше. Пойми, Брат, я не могу поднять руку на человека. Сам делай с ним, что хочешь, но я не смогу убить даже такого, как он, – ответил Газданов на немой вопрос Брата и отвернулся от Дзапа, давая понять, что он его больше не интересует. Ни живой, ни мертвый.

После этих слов Брат, повернувшись в сторону Удава, сказал:

– Феликс, позвони Виктору, пусть подъедет сюда. Пусть посмотрит, что с ублюдками происходит, которые детей воруют.

В этот момент лицо Дзапа изменилось, он с надеждой посмотрел в сторону Удава. У меня создалось впечатление, что Феликс что-то пообещал Дзапу и последний надеялся на него. Удав, в свою очередь, как бы боясь, что Дзап скажет что-то лишнее, обращаясь к Джаве, взяв его за руку, сказал:

– Да нет, Брат. Зачем? Не надо сюда звать Витюню. Зачем ему это все видеть. Брат, я тебя прошу, не надо его сюда звать. Он там по теме одной работает. Зачем его от дела отвлекать? Чего он здесь нового увидит?

– Тогда расскажешь ему все потом, в красках. Только обязательно расскажи, понял меня? Это важно.

Брат отвел в сторону Газданова, и они о чем-то говорили минут десять. Затем Брат подозвал Влада и попросил отвезти Сергея обратно в гостиницу и купить билеты на завтрашний утренний рейс во Владикавказ. Газданов попросил заехать куда-нибудь поужинать, так как не ел целый день. Он прилетел в обед, и ему до встречи с Дзапом «кость в горло не лезла». Они поужинали в ресторане «Шиш беш», расположенном неподалеку от отеля. Газданов был расстроен. Пока ждали мясо, он выпил немного виски, хотя у него был диабет. Выпив, Газданов расслабился и стал разговорчив.

– Ты понимаешь, я никак не могу поверить, что Эрик причастен к похищению сына. Это просто не укладывается в моей голове. Я ведь столько лет с ним работал бок о бок и знаю его как самого себя.

– Ты ошибаешься, когда говоришь, что знаешь его. Ты знаешь его лишь настолько, насколько он этого хочет.

– Когда искали сына, Генуев практически все время находился рядом со мной, создавал видимость бурной деятельности по поискам сына. Он даже привозил каких-то избитых стукачей в багажнике.

– Наверно, еще и денег просил, чтобы поиски ускорить?

– Да, просил. И я давал. Я на все был готов, лишь бы вернуть сына. Я бы никогда не подумал, что он причастен к похищению, если бы лично не услышал это от Дзапа. Ты почему не пьешь?

– Да мне ехать еще через всю Москву.

– Да пей, чего ты боишься? Хочешь, денег на ментов дам? А то одному бухать не хочется, как алкаш какой-то, получается.

– Ладно. Но только символически, чтобы поддержать компанию, – Влад взял стоящий на столе стакан и придвинул его к Газданову. Он налил ему четверть.

– Пойми, Владислав, мне все надоело. Я пережил 90-е, думал – все. Теперь поживу спокойно. Но нет, все стало только хуже. Я не знаю, кому верить, с кем работать. Все хотят только поиметь с тебя бабок. Администрации дай, ментам дай, пожарникам дай. С каждым днем все больше и больше поборов. Надоело. Все время на нервах. Я уже спать не могу без снотворного. А теперь еще и это. Я тебе признаюсь. Я не знаю, как выполнить просьбу Брата – сохранить в тайне «задержание» Дзапа и не высказать все Эрику при встрече в лицо.

– Неужели ты думаешь, если закрыть эту тему, боль уйдет?

– Ты о чем?

– Когда ты летел в Москву, ты же думал, что прилетишь и застрелишь того, кто украл твоего сына, так?

– Было такое, – сказал Газданов, откинувшись на спинку высокого кресла.

– Но ты не смог. И это нормально. Потому что ты обычный человек. Ты не убийца. И даже когда все закончится, все равно вокруг тебя будут Дзапы, Генуевы. Они как вороны будут слетаться на твои деньги.

– И что делать?

– Ты же большую часть времени проживаешь сейчас в Америке? Там бизнес строишь?

– Да пытаюсь. Здесь я больше не хочу что-то развивать. Все берут взятки, а делают, в лучшем случае, только половину того, что обещают. По понятиям люди честнее жили в 90-е, чем сейчас.

– Я тебе так советую. Забирай жену, детей, продавай весь свой бизнес и уезжай на постоянное место жительство в Америку или еще куда-нибудь. Тем более там игровой бизнес в законе.

– Спасибо за совет. Я серьезно подумаю насчет этого. Я слишком устал от России и ее законов жизни.

Влад просил Газданова поесть немного, но тот так и не притронулся к еде. За вечер Газданов почти выпил пол-литровую бутылку виски Maccelan. Влад лишь пригублял свой бокал.

Большинство «братьев» к этому моменту уже разъехались. Во дворе Влад встретил лишь курящего Старого. Вид у него был мрачный и задумчивый.

– Как дела, Старый? Брат здесь? – спросил Влад, прикуривая у него сигарету.

– Брат уехал, его Советник повез.

– А дела?

– Дела у прокурора, а у нас проблемы. Вот вечером наслаждаюсь. Хочу воздухом подышать. Видишь, какое небо ясное. Под утро самый дубак будет, – он посмотрел на звездное небо, выпустил струю дыма, перемешанного с паром.

– Так какие проблемы?

– Никаких. Разделывают уже голубчиков после интервью-то. Солдат с Крепышом орудуют. Брат так приказал. Влад решил пока покурить, им помощь не нужна. Целый день не курил, чтоб Брата не раздражать. Да и не хотелось, а сейчас вот что-то пробрало.

– Что значит «разделывают после интервью»? Он что, не один был?

– Неа. Двоих взяли, двоих и замочили. Советник и Удав допрашивали Дзапа в одной из комнат на первом этаже. Они записывали его признание в похищении людей на видеокамеру. Для убедительности его просили несколько раз повторить свое признание, для уточнения ряда деталей. Потом Удав и Солдат надели им на головы целлофановые пакеты.

– Зачем пакеты?

– Так удобно же. Сразу и душишь и упаковываешь. После того как они перестали дергаться, отрубили им топором дурные их бошки. Головы, кстати, рубил Солдат. Он еще хвастался, что может срубить голову одним ударом. И вправду, с первого удара снес. Топор у него еще такой, с обоюдоострой заточкой, на секиру похож. Где такое дикое рубило взяли, в музее ужасов разве только что, – Старый попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной и зловещей в свете фонаря.

– Ты выглядишь уставшим, – сказал Влад, прикуривая следующую сигарету.

– Спать хочется. Надо быстрей здесь заканчивать и ехать спать. Запарился я уже. Что ни день, то суета. А возраст уже дает о себе знать. Пару ночей не поспал – и все, амба.

– Они еще там? – спросил Влад, начиная обдумывать все происходящее. Никотин и свежий воздух прочистили голову.

– Да, куда ж они денутся. Солдат любит расчлененку. Подходит к делу как художник. Мазок за мазком, знаешь ли. Топорик фить-фить, как кистью орудует, – сделал Старый соответствующие движения в воздухе свободной рукой.

– Да уж, мастер.

– Иной раз мне кажется, что даже Крепыш не такой мясник, как Солдат. Я тоже не святой. На мне тоже крови много. В Чечне, бывало, после зачисток комбез выжимать от крови можно было. От гранат людей так разбрызгивало, мама не горюй. Тот еще натюрморт. О многом я стараюсь забыть. Только не мое это все, тошно что-то. Молодой был, как-то по хрену было. Да и в бою смерть по-другому выглядит. А тут, не знаю…Они в бане лежат, иди посмотри, если хочешь. Я сейчас докурю и подойду. Нужно заканчивать.

Влад зашел в баню и увидел два трупа без голов. На них уже не было одежды. Они лежали на кафельном полу. Запах свежей крови в сочетании с запахом сауны превращался в страшную композицию, которая сначала вызывала тошноту, но, немного принюхавшись, ты привыкал и старался вдыхать больше запах из парилки, чем с пола. Над трупами стоял Солдат, одетый в брезентовый костюм. Он, весело помахивая большим окровавленным топором, примеривался то к одной, то к другой части трупа. Присмотревшись, Влад увидел, что у трупов также уже были отрублены ступни. Солдат явно оттягивал самый главный момент. Ему нравилось все происходящее. Это было видно по всему его виду: бешеным глазам, ухмылке на лице, веселой песенке, которую он насвистывал себе под нос. Это была детская считалка. Крепыш, одетый в такой же костюм, на улице разговаривал по телефону. Влад видел его через приоткрытую дверь.

– Я Брату отзвонился. Он сказал отвезти пакеты подальше в область, – Крепыш зашел в сауну через минуту.– Влад, поможешь нам быстрей закончить, окей? Брат всех распустил, а тут еще делов немного, но есть.

– Хорошо. Что делать? – Влад с трудом поборол отвращение, но понимал, что нельзя отворачиваться от Семьи, иначе Семья отвернется от тебя.

Влад подошел к открытой парилке и втянул воздух полной грудью, стало легче. Запах пихтового масла перебивал тошнотворный запах крови. Он «задушил» совесть и начал готовить пакеты для частей тел – Крепыш заблаговременно позаботился об упаковочном материале. Влад решил отнестись ко всему происходящему философски:должен помочь «братьям», и он это сделает, не задумываясь.

Солдат и Крепыш начали разделывать трупы. Они стали соревноваться, кто с первого удара отрубит кисти. Победила «дружба»: кисти отлетали с первого удара как у одного, так и у другого. Сначала они отрубили все конечности обоим трупам и разрубили их по суставам. Фрагменты тел засовывали в черные мусорные пакеты, которые я завязывал и складывал в спортивные сумки. Солдат делал «работу» с каким-то непонятным возбуждением. При каждом ударе топора в его глазах вспыхивал огонь удовольствия. Всплеск крови и хруст конечностей приводили его в неописуемый восторг. Каждый раз, когда Крепыш предлагал упаковать ту или иную часть трупа, Солдат настаивал, что ее надо еще раз перерубить, для удобства упаковки и транспортировки. Крепыш относился к происходящему достаточно обыденно, как к «работе», которую нужно быстрее закончить и забыть. Без особого проявления чувств ко всему происходящему. Надо было раскидать трупы, отмыть комнату, уничтожить вещи. Причем все это до утра, до которого оставалось не так много времени.

Солдат, увлекшись, со всего размаха отрубал от трупов части. Сначала он большим ножом надрезал мышцы и сухожилия, а потом рубил конечности по суставам. От излишне мощных ударов кровь забрызгала его всего. С таким удовольствием обычные люди втыкают вилку в кусок горячего шашлыка. Сейчас Солдат был другим человеком. Влад не узнавал в этом «мяснике» с перемазанным кровью лицом молодого парня, отличника боевой и политической службы, весельчака, любимца женщин. Он на глазах превратился в людоеда, получавшего какое-то патологическое удовлетворение от происходящего. Крепыш, видимо привыкший к подобным «затмениям» Солдата, даже не пытался его остановить. Он занимался примерно тем же самым с другим трупом.

В это время в помещение зашли Ара, Руха и Старый. Они посмотрели на все происходящие и стали помогать Владу упаковывать части.

– Заверните в несколько пакетов, кровь не должна протечь. Ее потом ничем не отмоешь, – сказал Крепыш, вытирая окровавленный топор тряпкой, затем добавил:– Хорошая сталь. Закаленная. – И провел пальцем по блестящему лезвию топора, как парикмахер проводит по лезвию бритвы, перед тем как начнет брить клиента.

Солдат разрубил последую кисть пополам. От удара топора отрубленные пальцы разлетелись по комнате. Руха поднял один. На нем красовался массивный перстень с крупным бриллиантом.

– Карата на три, – сказал Крепыш, подойдя сзади. – Дай сюда.

Он забрал у Рухи перстень, взял молоток и, положив перстень в тряпку, разбил. После чего сунул в пакет и бросил в сумку к остальным пакетам. Увидев недоуменные взгляды, сказал:

– Вот из-за таких безделушек люди и попадаются. Жадность – плохое качество, оно мешает думать. Кто не думает, тот сидит в тюрьме или лежит в земле.

Руха пожал плечами и стал дальше заниматься упаковкой. Влад почувствовал, как к горлу вновь подступила тошнота, и вышел на улицу. Трудно было сказать, от чего его тошнило больше: от запаха крови и мяса или от циничности всего происходящего. Дым сигареты снова помог ему прийти в себя. Ну как тут бросишь курить, с такой работой. За последнее время в его жизни появилось слишком много трупов. Всю жизнь подсознательно он боялся именно такого развития событий. Влад докуривал вторую сигарету и думал, как будет жить дальше. Какие у него есть варианты? Поехать в милицию и рассказать, что он участвовал в нашинковке пары человек, будто колбасы для салата «Оливье»? Итог: засунут в клетку, надают по почкам, а завтра, очень может быть, выдадут Брату. Даже если ему повезет, никто ведь не поверит в его рассказ. Только Джава сделает выводы, и нашинкованных трупов будет на один больше. С другой стороны, погибшие явно не тянули на социально ответственных и безобидных жителей Москвы. Типичные отморозки 2000-х, пережитки 90-х. В отличие от многих представителей братвы, они не захотели уйти в бизнес, податься к «ворам» или «силовикам». Им нравилась жизнь разбойников, налетчиков. Влад не заметил, как закурил уже четвертую сигарету. В горле стояла противная горечь, хотелось пить. Влад взял из машины бутылку минеральной воды, сделал глоток, потом вылил полбутылки себе на голову, чтобы сбить сон.