Когда Семью выбирают
Через полчаса он вернулся в зал уставший, но довольный собой. Клуб был забит до отказа. Ди-джеи ставили свои лучшие хиты. Децибелы достигали своего апогея. Влад продолжал снимать с себя напряжение недели: общаться со знакомыми и не очень девушками в клубе, угощать их шампанским, посвящать им песни в караоке. С каждым выпитым бокалом ему становилось все лучше. Параллельно он успевал выпивать со знакомыми, которых встречал. Алла, увидевшая Влада в зале, подбежала к нему и жарко прошептала на ухо:
– Так вот ты где, мой тигр. Пойдем со мной, я ужасно соскучилась.
С этими словами Алла затащила его в туалет и продемонстрировала прекрасные знания русского языка. Особенно у нее получалось произношение букв О и У. Мысли о плохой СМСке больше не заботили его. Влад окончательно расслабился. Секс и алкоголь творят чудеса. Ворвавшись в зал с отличным настроением, он заказал с доставкой в клуб целую охапку роз и стал дарить их девушкам. Чем завоевал как минимум еще пару номеров телефонов, и не очень добрые, и ревнивые взгляды мужчин. Ощутив небывалый приток сил и энергии, Влад вылез на сцену и обратился ко всем гостям:«Дорогие друзья. Все, что есть у меня. Это солнце и вот эта песня для души и вас». После чего он исполнил под аплодисменты всех присутствующих песню Шуфутинского «Для милых дам», чем окончательно поразил всю прекрасную половину клуба.
Череда событий закружила Влада, и он потерял Андрея с «чайками». Его повели знакомиться с финалистами шоу «Завод», которое недавно закончилось на ТНТ. Андрей тем временем в окружении красивейших созданий, обнюхавшись кокаином, продолжал отжигать на танцполе. Окончив дикие танцы, они перебрались в «Сандуны», где остаток ночи Влад уже помнил плохо.
Проснулся он дома со страшной головной болью от звонка мобильного вначале восьмого утра. Владу показалось, что его головой звонят внутри огромного колокола. Он реагировал на звонок телефона в любом состоянии. Не открывая глаз, уверенной рукой он выхватил «Верту» из числа других мобильных на прикроватном столике. Организм сработал на звонок и, приободрившись, Влад тихо ответил:
– Да. Але. Кто это?
– Доброе утро. Господин Владислав Заурбекович. Вас беспокоит ваш консьерж Лика. Вы подтверждаете бронирование авиабилетов Москва-Париж в 11 часов 30 минут, вылет Шереметьево, на вас и вашу спутницу Марию Нефедову?
Влад, слегка ошарашенный, пытался склеить мысли в голове:«Париж, спутница, Маша, вылет, что за черт». На экране мобильного был длинный номер, начинавшийся с международного кода. Через минуту мысль сформировалась, дошла до речевого аппарата, и он с усилием заговорил:
– Нет, не подтверждаю. Я передумал. В Париже сейчас плохая погода, Лика.
– Я все поняла, отменяю бронирование. Спасибо, что воспользовались услугой «Консьерж». Всего доброго.
Влад положил телефон на тумбочку, машинально проверил остальные телефоны. Ни звонков, ни СМС-сообщений. «Париж. Только в Париж улететь по пьяни не хватало. И так теперь Брат будет недоволен. Даже представить сложно, что было бы, если, позвонив ему на телефон, он услышал бы голос французского оператора»,– думал Влад, пытаясь сосредоточиться и заставить себя подняться и сходить за холодной минералкой.
Вообще, у Джавы было негативное отношение к вредным привычкам. Он запрещал курить и пить всем членам Семьи. И был двумя руками за здоровый образ жизни. Сам он не пил, не курил, ел только здоровую пищу, соблюдал диету, постоянно следил за здоровьем. У него даже была специально подобранная система витаминов. Были у него и свои особенности в еде. Он не пил кофе, только черный чай. Обычно Алихан заваривал с утра чай в термосе и пил его в течение всего дня небольшими порциями. За приемом пищи Джава просматривал свежие газеты и новости по телевизору. Брат любил повторять при случае, что все важные дела надо делать с утра, пока у людей не забиты головы своими проблемами. В молодости Алихан профессионально занимался штангой, поэтому имел атлетическую фигуру. Он даже выиграл пару раз чемпионат Москвы среди студентов. В совокупности с ростом под два метра его спортивная фигура с мощной спиной и хорошо развитыми плечами внушала уважение. Всех «братьев» Джава заставлял заниматься спортом, следить за собой, правильно и представительно одеваться, отказаться от вредных привычек. Владу он разрешил употреблять спиртное в виде исключения, потому что это нужно было для общения и для наработки контактов. Из-за этого многие «братья» ему завидовали.
Проснувшись от звонка консьержа, Влад пожалел, что Брат разрешил ему пить. Все-таки не нужно было мешать виски с текилой и шампанским, надо было остановиться на текиле. Влад редко позволял себе напиваться до такого состояния, но вчера ему было это просто необходимо. До тренировки оставалось еще три часа, и он снова лег спать.
Глава 4. Все в сборе
Семья – это самое теплое место на земле…
Выходные пролетели быстро. На тренировке Влад несколько раз хотел умереть, но тренер вовремя приносил ему холодную воду с лимоном и таблетки аспирина. Тренинг был легкий, только анаэробные упражнения: бег, велосипед, гребля и в конце – сауна. Основательно пропотев, Влад окончательно пришел в себя и к вечеру абсолютно не ощущал состояния похмелья. Голова была абсолютно свежая. От груза мыслей не осталось и следа. Воскресенье он провел дома, валяясь на диване и просматривая старые голливудские блокбастеры.
В понедельник утром Брат назначил общий сбор в «Генацвале», сказал, что приедут ребята из Осетии. Он любил этот ресторан за кухню и за колорит, напоминающий родину. Однако в силу обстоятельств бывал там нечасто. Любая привязанность могла стоить жизни при нашей жизни. В ресторане он сидел за любимым столом. Остальные «братья» сидели в отдельной кабинке. У Алихана был день встреч. К нему приходили разные люди, с которыми он подолгу общался. Влад сразу прошел в кабинку, где уже были Вадим Челкаев (ЧК), Роберт Цутаев (Пастор), Александр Цогоев (Шуруп). Во главе стола сидел Темур. Он не упускал шанса, чтобы показать свою значимость. Влад поздоровался с каждым.
– А вот и наш модник! Опаздываешь, – не смог не пошутить Темур, хитро улыбась. – Что такой помятый? Не выспался? Опять тусовался все выходные?
– Я бы так не сказал, минута в минуту. Точность – вежливость королей, – Влад посмотрел на часы.
– Ну, конечно, когда на руках такие часы, их нужно всем показать, – не унимался Темур, ему так и хотелось привязаться к Владу. Он любил донимать людей, когда им и так было хреново.
– А что за часы? Дорогие? Швейцарские? – спросил Пастор.
– Вот пусть Влад всем расскажет. Что это за часы такие. Дорогущие, наверно? Снял с кого темной ночью, мальчик-налетчик? – сказал он язвительно, намекая на его любовь к песням Михаила Шуфутинского, в частноси «Налётчики».
– Да, братик, недешевые. Мой брат подарил их мне на день рождения. Фирма Zenith.Смотрел в интернете – 30 тысяч евро стоят. Держат давление до 400 метров.
– Иногда это нужная функция, полезная. Вот, помню, один мужичок тут пару лет назад нырнул в Подмосковье в речку, проверить, сколько его часы давление держат. До сих пор не нашли, но давление видать до сих пор держат. Говорят, он у друзей воровал и часы себе купил. Наверно, плавает там с русалками, – по-своему пересказал Темур убийство одного коммерсанта несколько лет назад и залился хохотом. Такое слегка циничное чуство юмора было ему свойственно.
Парни лишь слегка улыбнулись. Они явно не понимали, куда клонит Темур, но и вступать с ним в разговор тоже не хотели. Поэтому все глупо улыбались, каждый думая о своем.
«Спокойно, Влад, спокойно,– сам себе внутренним голосом говорил Влад. – Видимо, Темур узнал от Брата, что он ездил смотреть предзаказ на новый «Мерседес». Вот его теперь и разрывает от жадности. Какой же ты жадный и ненавистный Темур. За свой «Бентли» ничего сказать не хочешь? За какие деньги ты его купил? За цену BentlyContinentalGT можно было купить несколько новых машин «братьям». Тихо, Влад, тихо, это всего лишь тупорылая провокация. Советник опять рисует свою суперважность перед всеми. Если дать ему шанс, он его не упустит. Проходили, знаем. Улыбайся шире, Влад, и засунь свой гонор в задницу, поглубже до поры до времени».
Темур был родственником Брата, его двоюродным племянником, и пользовался своим привилегированным положением по полной. Алихан любил его как сына, выделял среди «братьев» и называл его «моя кровь». Темура практически все члены Семьи называли – Советник. Он постоянно был с Братом, своего рода его ординарец. Ему позволялось многое из того, что было запрещено другим, при этом Советник всегда пытался выслужиться перед Братом. Он старался уличить других в чем-нибудь и доложить об этом. Его никто не любил, но все терпели, боясь впасть у Брата в немилость.
– Да ладно вам все про меня да про меня. Как дела, братья? Зачем собрались? Какие новости? Я что-то пропустил?
– Брат сказал собраться. Брат скажет, зачем. Подождем. Только есть что-то хочется, – сказал Шуруп. – Я с самолета ничего еще не ел.
– Может, закажем чайку? – очнулся Пастор. Иногда его присутствие в комнате становилось еле заметным. Не знакомые с ним могли решить, что он спит. Пастор закрывал глаза и уходил в себя, однако это была только видимость. Он не только не спал, он мог с точностью сказать, кто из присутствующих в комнате и на сколько сантиметров сдвинулся с того времени, как он закрыл глаза. Замечать любые мелочи, на которые не обращали внимания другие, было его хобби. Дрожь в голосе, расширенные зрачки собеседника, капля пота на лбу, необоснованное движение рук. Он всегда держал происходящее вокруг себя под контролем.
– Чаек не еда. Я бы съел шашлыка, барашка. И зелени побольше, – пробубнил грузный Шуруп, никогда не отказывавшийся от возможности поесть.
– Не спеши, я думаю, Брат специально не накрывал стол. Сначала дело, потом желудок. Так было всегда, – присоединился к разговору ЧК. – Молодые вы еще. Всему вас учить надо.
– Тоже мне Марья Ивановна, учительница первая моя, – оскалил зубы Шуруп.
– Я пойду к Брату, спрошу, что нам делать, и позову официантку. Закажите, кто что хочет, – с этими словами Темур вышел из кабинки.
– Что у вас с ним? Неровно к тебе дышит? – Шуруп кивнул в сторону Темура. – Цепляется все время.
– Не обращай внимания. Это у него зимнее обострение. Пройдет со временем. Как дела в Осетии? – Влад хотел быстрей «съехать» с темы разговора.
– Все хорошо. Особых новостей-то нет. Все ждут лучших времен, когда, наконец, разрешат торговать водкой, как в 90-е, и гнать спирт «Роял» из Грузии. Работать все также никто не хочет. Все хотят стырить побольше денег и потом рисовать из себя крутого бизнесмена. Кстати, помнишь Мурика?
– Который боксер?
– Ага, боксер. В Европе серебро взял. Распластал какого-то негра в финале. Знай Осетинскую школу бокса! Я к тренеру зашел проведать, он и хвалился. Спросил, может, помочь есть возможность. Надо на Америку готовиться, а денег нет. Парень из простой семьи. Минспорта денег не дает, они всё уже на несколько лет вперед «попили», а парень классный. Я с ним в парах постоял, удар хлесткий, как плетка, куда там мне. Красавчик парень, короче. Если так дальше пойдет, может и Тайсона побить.
– Ну вот еще. Всем мы помогаем: и больным, и нищим. Может, нам проще взять список в налоговой и всем адресно помогать будем, у кого доход меньше 100 тысяч в год? Сколько можно играть в меценатов?! Люди сами должны о себе заботиться, а не ждать милости от природы. У нас полреспублики дармоедов, никто работать не хочет,– оживился ЧК, вечно недовольный большими тратами Семьи на благотворительность.
– Ну, я передам Брату просьбу, а ему виднее, – потупился Шуруп. Диалог не был его сильной стороной. Шуруп был героем чеченской войны, награжденный орденом Мужества. Ему было проще там, на войне. Там были свои и были враги. Никаких тебе хитрых разговоров. Поэтому он старался избегать сложных и запутанных бесед, не впадая в пространные рассуждения и больше слушая.
– Все в руках божьих. Мы предполагаем, а Бог располагает, – Пастор спокойно покачивался на стуле. Глаза были закрыты. На худощавом лице не двигалась ни одна мышца. Еще в детстве он попал в аварию, был поврежден лицевой нерв, и теперь совершенно отсутствовала мимика на лице. Также последствиями аварии были повреждения локтевого сустава, который врачи собрали по косточкам. Рука шевелилась, но локоть не сгибался до конца. Худощавость, бледность, неторопливая манера общения и невозмутимость были причинами того, что Пастора многие в шутку сравнивали с «живым трупом». Выглядел он достаточно зловеще и оказывал неизгладимое впечатление.
Пастором же его прозвали за то, что, поехав как-то в Европу в турпоездку, он попал под влияние религиозной католической секты в Польше. Пропадал там полгода, потом неожиданно появился и рассказал, что прожил все это время в общине, занимаясь созерцанием себя, а также шитьем поддельных спортивных костюмов. При этом все члены общины постоянно пили специальный отвар для придания сил и очищения организма, из-за которого они находились в полунаркотическом состоянии. Польская полиция разгромила секту, и Пастора отправили домой, так как у него уже закончилась к тому времени виза. Сначала он много рассказывал «братьям» всякую религиозную ерунду, которую ему вбили в голову. Брат тоже внимательно выслушал его и пообещал лично пристрелить, если он еще хоть раз откроет рот и начнет вещать в том же духе. С тех пор Пастор стал Пастором, но больше никуда не пропадал. Свои же религиозные мировоззрения он по большей части держал при себе, изредка вступая с кем-нибудь в диспуты, когда Алихана не было поблизости.
– Эй, Пастор, ты опять за свою религию? Или мне показалось? – намекнул ЧК. Последнее время он стал раздражительным, цеплялся ко всем. Вадим явно был недоволен тем, что Шуруп и Пастор постепенно выходили из-под его контроля. Сначала в Осетии были две группы, представлявших Семью: одна его, ЧК, и другая группа – Удава. Шуруп и Пастор изначально были в группе ЧК. Однако со временем парни стали проявлять лидерские качества, да и работы стало больше. Поэтому оба понемногу отдалились от ЧК и стали получать распоряжения напрямую от Брата, организовав свои небольшие «бригады».
«Братья» заказали несколько чайников чая и ассорти с турецкими сладостями. Все-таки начинать есть без Алихана не хотелось, даже несмотря на чувство голода. Влад выглянул из кабинки. Брат вел обычный прием «ходоков».
Такие встречи происходили почти каждый день, когда он был в Москве. Обычно в ресторане или кафе, реже в фойе гостиницы. Встречи проходили в разных местах, чтобы избежать прослушки, провокации или какой-либо иной неудобной ситуации. Люди приходили и беседовали с Джавой, излагая ему свои проблемы. Он всегда сначала выслушивал человека от начала до конца и только после этого начинал задавать вопросы. Если же Брат чувствовал, что человек что-то недоговаривает или хочет обмануть его, то сразу говорил об этом в глаза и предупреждал, что ему надо говорить только правду. Как только Алихан узнавал, что тот или иной человек ищет встречи с ним, он сразу давал указание выяснить: что это за человек, что у него случилось, что он хочет предложить, можно ли ему доверять, какая у него репутация и так далее. Когда человек начинал рассказывать Джаве свою ситуацию, он уже все знал и о человеке, и о ситуации, сложившейся с ним. Зачастую Брат уже заранее принимал решение. В то же время он всегда давал человеку шанс рассказать все не скрывая. Джава любил повторять:«Никогда не обманывайте Брата, если Брат задает вопрос, он уже знает ответ».
Однажды к Алихану приехал банкир из Осетии. Он вложил деньги в один рискованный проект, в результате в ближайшее время у него могли возникнуть трудности с выплатами по депозитам. Если возникнет паника, все вкладчики «побегут» забирать деньги из банка и он разорится. Банкир попросил у Джавы десять миллионов евро на месяц, обещав вернуть их с небольшим процентом. Каково же было лицо банкира, когда, выслушав его просьбу и задав всего несколько вопросов, Брат сказал, что готов помочь ему. Его не стали спрашивать об активах банка, его «плохих» и «хороших» кредитах и других финансовых показателях. Вместо этого Алихан спросил, помогает ли банкир детским домам, школам, ветеранским организациям в Осетии? Банкир ответил, что банк взял шефство над тремя детскими домами. Так было на самом деле. После чего Эльдар провел банкира к тонированному микроавтобусу, в котором в больших спортивных сумках лежало десять миллионов евро наличными. На вопрос банкира, чем он Брату обязан, тот сказал, что ему не нужно процентов. Он спросил лишь об одном:
– Если у Брата когда-либо появится просьба к вам, вы поможете ему?
– Конечно! Только скажите! – банкир заверил Брата в своем вечном долгу, выказывая полную готовность подтвердить свои слава делом.
– Тогда, если конечно вас не затруднит, профинансируйте программу по строительству общественных спортивных площадок во Владикавказе, которую организовал один молодой местный депутат. Правительство Республики упорно продолжает тратить деньги только на себя. Для вас это почти ничего не будет стоить, а для города это будет полезно.
– Никаких проблем. Если хотите, я могу написать расписку.
– Зачем? Вы меня обижаете. Мы теперь стали братьями, а братья не обманывают друг друга.
Банкир внутренне похолодел и закашлялся.
Брат сделал вид, что не заметил этого и продолжил:
– Я уважаю вас, вы уважаете меня. Разве два таких человека могут подозревать друг друга в непорядочности? Мне кажется, это пошло. Как вы считаете?
– Конечно, конечно. Я прошу прощенья. Что-то брякнул, не подумав. Все эти проблемы с банком, знаете ли. Я не сплю уже неделю. Живу на успокоительных.
– Мой дорогой друг. Я ведь могу вас так называть? – спросил Брат.
– Да, конечно, конечно.
– Я очень рад познакомиться с вами. Я слышал о вас немало хорошего. Всегда приятно услышать что-то хорошее о людях. – Мне тоже очень приятно, Алихан.
– Зовите меня просто Брат.
– Брат?
– Да.
– Хорошо, Брат! Почему я переживаю насчет денег? Я впервые сталкиваюсь, чтобы деньги отдали вот так просто, без каких-либо бумаг и обязательств. Я прошу прощения, поймите меня правильно…
– Послушайте, что я вам скажу. Деньги дают реальную свободу от всего, но не от себя. Человек по своей сути является глубоко практичным существом. Но людям, окружающим вас, важно то, что вы сделали для человечества. Даже малый шаг в этом направлении – это неизмеримо больше, нежели каждый день сделанные рекорды только на благо себя. Отданные в копилку миллионов людей стремления, мысли, идеи всегда перевесят негативные черты человека. Жизнь, которая проходит под знаком служения другим, является одним из верных путей в бессмертие. Вы понимаете меня?
– Я… понял вас…
Алихан отрицательно покачал головой.
– Я все понял, Брат,– поправился банкир и протер вспотевший лоб рукавом пиджака.
Банкир уехал в спорных чувствах в сопровождении охраны на микроавтобусе.
С Братом искали встречи люди, занимающие различное положение в обществе и с различным достатком. К нему шли за справедливостью, с просьбой наказать кого-то, защитить от бандитов, помочь в устройстве на работу, помочь провести операцию родственнику, помочь с финансированием сьемок фильма или ремонта театра, решить вопросы с государственными органами разных уровней, с различными финансовыми вопросами: обналичка, отмывка, вывод за рубеж, получение кредита и так далее. Ходоки были отовсюду: из Москвы, Питера, кавказских республик. Часто к Брату, когда он находился в том или ином заведении, подходили и здоровались представители шоу-бизнеса, актеры, режиссеры, спортсмены, телеведущие, которые не сходили с «первых кнопок» российского телевидения. Создавалось впечатление, что все в Москве знали Джаву. Ни разу Влад не услышал, чтобы кто-то говорил про Брата плохо: ни блатные, ни братва, ни коммерсанты, ни банкиры. Все были благодарны ему за помощь, и каждый в той или иной форме «заплатил» по своим счетам, некоторые даже с лихвой.
Рядом с Братом сидел очередной «ходок» и Советник. Только ему разрешалось подходить к Джаве, когда он разговаривал с просителями. Темур встал и зашел обратно в кабинку, где сидели «братья».
– Брат сказал, что освободится через 20 минут и подойдет к нам. Последний проситель остался. Он уже устал от них сегодня. Он явно не в духе, слишком много пустых разговоров.
Официант принес чай и сладости. Слегка подкрепившись, «братья» стали вести непринужденный разговор на различные темы. Периодически над столом раздавался громогласный, дружеский смех.
– Я вам так скажу, – продолжал веселить братьев Влад, – все женщины делятся на два типа: хорошие и идеальные. Хорошие женщины имеют большую Ж, маленькую П и хорошо держат в руках Х. Где Ж – жилплощадь, П – потребность, Х – хозяйство. А то, о чем подумали вы,– это идеальная!
Все присутствующие вновь дружно засмеялись. У всех было хорошее настроение. Только ЧК был напряжен. Было видно невооруженным взглядом, как он играет желваками. Морщины не сходили с его лба целый вечер. Ему не нравилось, что все общаются с ним на равных. Сам он считал себя третьим человеком в Семье после Советника и хотел, чтобы «братья» относились к нему с должным почтением. Примерно через полчаса в кабинку зашел Брат и все сидящие за столом встали. Он поздоровался с каждым за руку, незабыв заглянуть в глаза.
– Как дела, братья? – спросил Джава, когда все снова сели за стол. – Что нового в Осетии? Все ли спокойно?
– Да вроде все хорошо, Брат, – ответил Шуруп за всех, остальные промолчали.
Алихан обвел всех окружающих медленным немигающим взглядом.
–У меня другая информация. Почему я, находясь здесь, знаю все, что делается в Республике? Вы же, находясь в Осетии, ничего не знаете. Или не хотите знать? Только о бабах, тачках да бабках думаете? Слышал я, как вы тут гоготали, чуть крышу не сорвало. Ну, скажите мне, если я не прав!
За столом наступила мертвая тишина. Все оставили чашки с чаем на столе. Назревала нехорошая ситуация.
– Молчите? Нечего сказать? Вы слышали про «Вишневый Сад»?
– Я слышал, Брат, – отозвался ЧК. – Это жилой комплекс, который строят во Владикавказе. Даже нет, это коттеджный поселок. Там какие-то проблемы со строительством. Говорят, квартиры продали несколько раз. По-моему, даже банкротство фирмы уже началось. Я хотел там купить квартиру, но меня вовремя отговорили друзья.
– Так, значит, ты все знал? Друзья отговорили? И почему я узнаю о проблемах в Осетии от посторонних лиц, а не от вас? Или ты посчитал, что Брату не надо об этом знать?
– Брат, я не думал, что это важно, я…
– Неважно, что думаешь ты! Ваше дело сообщать обо всем, что происходит в Осетии. Думать за вас буду я! – в голосе Брата звучал металл. – Каждый раз я говорю вам, что никому нет дела до Осетии, ни в Москве, ни во Владикавказе. Везде сидят жирные чиновники, которые заботятся только о том, как бы набить свое брюхо. Они продолжают наживаться на простых людях, выкачивая из них все до копейки с помощью налогов и растрачивая бюджеты на проституток, рестораны, дома, дорогие тачки и поездки за границу. Кто позаботится о людях в Осетии, если чиновникам до них нет дела? Я вас спрашиваю! Что, хорошо живете? Бабки есть, машины есть, стволы за поясом, Брат прикроет от проблем, что еще надо для жизни?! Вы не задумывались, что вы скажите там, наверху, – Брат показал пальцем вверх, – когда придет время? Не думайте, что у вас есть вечность. Жизнь короче, чем кажется.
Он перевел дыхание и продолжил уже тише:
– Вам уже даже думать ни о чем не надо. Делайте то, что я вам говорю, и у вас будет все, что захотите. Но думать за вас будет Брат, так как он уже проходил эти ошибки и знает, как их избегать. А вас так и тянет вляпаться во что-нибудь, от чего я пытаюсь вас уберечь. При этом вы даже не хотите помогать мне в самом малом.
Все молчали. В глазах Алихана горел огонь, он был явно чем-то еще расстроен, поэтому злость нашла выход в таком виде.
– Хочу верить, что это последний раз, когда я узнаю о проблемах в Осетии от посторонних людей. Запомните, мы – Семья. Никто не поможет Осетии, кроме нас, – постепенно голос Брат стал спокойней, пик негодования был пройден. – Поймите, мы должны заботиться не только друг о друге, но и об Осетии. Ладно, свои мозги вам все равно не вставить. Давайте о наших делах. Саша, ты подобрал ребят? – обратился Джава к Шурупу.
– Да, Брат. Я подобрал троих. Мои близкие. Мы вместе выросли. Надежные ребята. Сейчас еще к двум присматриваюсь, знаю их по Беслану. Оба в милицию хотят устроиться, но что-то у них не клеится.
– Нужна моя помощь?
– Брат, если мы им поможем, это будет неплохо. Ребята правильные, не избалованные, спортсмены, кандидаты в мастера и тоже переживают за Осетию. Они еще и в казачестве состоят. Я с ними в патрули ходил на границу со Шрамом. Взгляды у них на жизнь правильные.