Басни и анекдоты XXI века. Том VIII

Корректор Александра Броканова

© Александр Станиславович Павликов, 2018

ISBN 978-5-4490-8482-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга «Басни и анекдоты XXI века. Том VIII» – это сборник басен рижанина Александра Павликова. Лаконичные и афористичные стихотворные истории занимательны и поучительны, они ярки, наглядны и полны юмора.

Моей матери,

Павликовой Антонине Яновне,

посвящается

© Александр Павликов

Рига, 2017 г.

Предисловие

Вниманию читателей представляется книга басен рижанина Александра Павликова – номинанта литературной премии мира 2016, басни которого были опубликованы в антологии «Литературная Евразия».

В данной книге собрано много литературной и народной мудрости на «вечную» тему, отображающую весь спектр человеческих взаимоотношений – любовь, брак, семью, родителей, детей, – ту тему, которая едва ли кого оставит равнодушным…

Издатель приложил все старания, чтобы достойно представить своим читателям неиссякаемый кладезь удивительных, порой волшебных историй.

Нравоучительные басни Александра Павликова иносказательно отображают человеческие поступки и отношения, пороки и недостатки, которые автор высмеивает остроумно и вместе с тем незатейливо.

Читатели смогут с пользой для себя как в волшебном зеркале увидеть и узнать в характерах персонажей басен свои собственные недостатки и неблаговидные поступки.

Хочется пожелать всем приятного чтения и удовольствия от знакомства с этой замечательной книгой.

484. БРИЧКИ, КИБИТКИ, ТАРАНТАСЫ

Пока в пути, в дороге,

Писали очень много.

В кибитках, тарантасах,

В предгорьях у Парнаса.

В дороге вдохновенье,

Приходит на мгновенье.

Дорожные рассказы,

Милы, понятны сразу.

В них дальние просторы,

В них лес и реки, горы.

В них пыль дорог и ветер,

В них всё, что есть на свете.

Всё в бричке напевает,

Писать стих помогает.

Трясет дорога бричку,

Писать, нужна привычка.

Рессоры так скрипели,

Что пол стиха напели.

Вот лошади заржали,

С допиской помогали.

По мостовой по тракту,

Писал, поддавшись такту.

В тиши, в тепле, в покое,

Не пишется такое.

И ты, вдаль собираясь,

Пакуясь, наслаждаясь,

Что скоро ты отчалишь,

Отъездом опечалишь.

Моментом насладишься,

Перед дорожкою садишься.

Ну вот, пора и в бричку,

В карету, в электричку.

На пароход, на планер,

На вертолёт, на лайнер.

С Хоттабычем в полёт,

На коврик-самолёт.

И ты мой друг, сказать я не премину,

Спеша домой, к горячему камину,

Под плед домашний, чтоб накрыться,

К кофейнику, чтоб кофейку напиться.

Не забывай, что кто-то там в дороге,

В пургу, в метель, в каретах многих.

Как много там того, чего ещё не знаем,

Мысли, открытия, стихи, что снова для себя мы открываем.

И без чего жизнь не полна, скучна, однообразна,

Как хорошо, что много есть для странствия дорог.

Пусть будет больше их, неведомых и дальних,

пыльных и не пыльных, разных,

Чтоб ты познать себя и мир, чтоб вдохновение ты испытал,

восторг, и описать всё это смог.

485. ЗОЛОТАЯ РЫБКА, СКАЗКИ, ЗАМКИ, ЧУДЕСА И ВОЛШЕБНИК

Есть мир, который человек вокруг себя сам, как создатель

создаёт,

Предметы, вещи, и игрушки вокруг себя одушевляет.

Тогда предмет, вещь и игрушка уже сама собою, независимо

живёт,

Уже как талисман и амулет, в моменты трудные и

в жизни помогает.

И вот случилось как-то, кому-то у моря нечаянно игрушку

потерять,

Качалась на волнах игрушка, так не хотела знакомый

берег покидать.

Привыкла к ручкам детским и очень не хотела уплывать,

Просила волны, море, чтобы прибили к берегу опять.

Не брошена она, пока только потеряна,

В любви к себе ещё, любимая уверена.

Дитя свою любимую игрушку потеряло,

Искало, плакало, по берегу ходило и рыдало.

Счастливый случай тут, естественно вмешался,

Какой-то человек, случайно якобы, купался.

Нашёл игрушку, к берегу её отнёс и положил,

Так добрый дядя игрушку ребёнку возвратил.

А кто-то, рядом замок из песка старательно построил,

Трудился целый день, мир, целый на земле устроил.

Там, возле замка, рыбка золотая проплывала,

Все горести, мечты и просьбы, от сердца чистого,

исполнить обещала.

Читая сказку, про золотую рыбку, поверь в неё,

Подарит золотая рыбка и тебе улыбку, а сказка – это

не враньё.

Случатся чудеса, в которые хоть кто-то верит,

Построй же замок из песка, открой для чуда в нём ворота,

двери.

Удача, счастье, всё случится, что попросишь,

Но только, если что-то ты творишь, как сказочник руками.

И если веру и надежду ты не бросишь,

То чудеса и сказки, отыщут тебя сами.

Желая всей душой, вернуть дни солнца и тепла, и счастья,

Не думай больше о плохом, не думай больше о ненастье.

Так в нашей сказке мимо золотая рыбка проплывала,

И сокровенное и детское желанье исполняла.

В том замке сказка, в сказке, в жизни чудеса бывают,

Кому-то, то что потерял и плачет, его потери возвращают.

Тот, кто чужое горе, боль, как будто бы своё, и в сердце

ощущает,

Чтоб не случилось, в море, в небе, или на земле, как часть

своей души, другим, он как волшебник помогает!

486. МАССЫ, ТОЛПЫ, МУРАВЬИ

Народа подавляющее большинство, из серой массы и толпы,

Веками, как массой было, так ею и осталось.

Но индивид в толпе той, посередине находясь, что я, что ты,

Считает, что он как эксклюзив, и пребывание его на свете

как счастье всем остальным досталось.

А раз, особенный он, и из ряда вон, не то, что до него

ходили по планете,

То он и пальцем не должен шевелить, само всё

образуется на свете.

Что этот индивид смешон до не могу, он сам того уже

не замечает,

Один из миллиардов, за пару тысяч лет такой, и жизнь

его как солнце мир собою освещает.

Как муравей, в своём он муравейнике, в вещах и

тряпках, в барахле он копошится,

А рядом остальные муравьи, но он считает, что от них он

чем-то может особо отличиться.

Всю жизнь он так живёт, считает, всё в том же, там же

копошась,

А под конец, он понимает жил как все, и ошибался, и

почему-то жизнь не удалась.

Не поднимаясь выше уровня и смысла жизни простого муравья,

Вот так, как муравей жизнь проживёшь.

В таком вот положении любой, у каждого работа, дети и семья,

Кто бы там ни был, да кто угодно, ты в муравейнике

другого не найдешь.

Сказал великий – а ларчик просто открывался,

Да только вот как ларчик открывать, на самом деле,

Из смертных ещё никто не догадался,

Чтобы не дай бог, не поскользнуться, не упасть, все жили и

только под ноги себе смотрели.

487. ЛЬВЫ И ОБЕЗЬЯНЫ, БАСНИ – ИХ ИЗЪЯНЫ

Напишем хронологию позора, как человек те басни,

Что для него написаны, внимательно читает.

Пока Крылов обедает, и плотненько покушал,

Наш человек уже патроны к револьверу запасает.

И грянула одна война, потом уже нагрянула другая,

И революции одна, ну а по её стопам кровавая, иная.

И друг за другом, чередой, почти без промежутков и отрыва,

Начитанный, натасканный, аж с детства, на баснях человек,

воюет и бунтует, почти без перерыва.

Вот уже пятый – девятьсот, как революция, так и война,

Потом 14-тый и мировая, потом 17-ый, и революция пробила

мир до дна.

Вот 33-ий и фюрер книжку написал, не басни, но мир читает,

как читал,

Вот 41-ий, вот 45-ий – он, слава богу, проиграл.

Кто говорил, что басни для народа, и чтобы их народ читал?

Что они учат, может быть добру, тот вам, наверное, наврал!

Часть люда стоит на баррикадах, другая – обезьяна и очки

читает,

Часть публики читает про квартет, другая часть в неё уже

стреляет.

А попрыгунья стрекоза всё мёрзнет, и запотели зенки,

А кто-то в тюрьмах, и на каторге, а кто уже у стенки.

А кто уже ещё далече, а лев всё очень кушать хочет,

Ягнёнка тащит в лес, тому от этого не легче, его там заморочат.

Весь мир сошёл с ума, от войн, от революций, смут,

Как будто басен не читал, пока народ на поле боя, и

в застенках, в лагерях.

Герои басен живы и здоровы, и как один, все тут,

Не умереть им никогда, и не погибнуть, на боевых, и

революции полях.

Да ладно, оставим классиков, святых и гениев, одних, в покое,

Не изменили мир они, и лучше он не стал, как не старались,

я не скрою.

И что читает публика, а кто-то пишет для неё нравоучения,

Той публике плевать, она на грабли наступает снова, получит

снова шишки, войны и революции, гробы, страдания, мучения.

488. КУКУШКИ, ЖИВОТИНКИ И ЗВЕРУШКИ

И знает человек, и чувствует, что он как винтик, временщик,

И бесполезная деталь, на свете проживает.

И полностью быть может это сознаёт, но только лишь тогда,

Когда на век, навечно засыпает.

Не может ничего он изменить,

И вырваться из этого порочного, земного, обыденного круга.

Вращается он в нём, как и в Сансаре, живёт он просто,

проживает жизнь,

И крутиться он, бегает по кругу.

Его заботы ежедневные и боли,

Заботы и старания лесной зверушки, животинки,

собой напоминают.

Старается зверушка жить, но выше головы не прыгнет,

Как сделать этот подвиг, она пока не знает.

И вот собрались как-то две зверушки,

Вернее птички, матушки-кукушки.

Одна другой все жалобы на жизнь, и на судьбу,

все разом рассказала,

Мол вот не уважают, и не любят, гоняют, платят очень мало.

И дети уже бросили, никто ничем бедняжке ей не помогает,

Все крылья обтрепались, прохудились.

Уже как раньше она и не летает,

И все наряды, украшения поблекли, облупились.

Подруга тоже ей уже и про себя,

Все жалобы, до самой, до последней, рассказала.

И так сидели обе, и на ветке, друг другу жаловались,

Одна другую торопилась и перебивала.

Соревновались как бы, кто же, кому, похуже, пострашней,

страсти о себе расскажет,

Кому же хуже, всё таки из них, и горше жить, чем

остальным, докажет.

Так доболтались, что не заметили, как подошли

какие-то мальчишки,

И закидали их камнями, разбили в кровь, оставили

царапины, набили шишки.

Так вот, ты как дурак, сидишь на ветке,

Жизнь и судьбу свою дерь_ _м и грязью поливая.

Что будет хуже, уже через минуту,

По глупости не подозревая и не зная.

Конечно, трудно жить в грязи, в нужде, когда ты прост и

недалёк,

Борясь за тёплые места и пирога кусок.

И думать о материях высоких,

Об идеалах, истинах и звёздах, недосягаемых, далеких.

Но всё же, люди, вам негоже ползать по земле,

Монетки судорожно из грязи поднимая.

А надо бы хоть иногда, поднять бы голову, вверх посмотреть,

Тянуться ввысь, да хоть бы даже и на цыпочки вставая!

489. БРОНЕПОЕЗД И ОЛИМП

Всё может произойти в 17-ом году,

Любая революция, так как бронепоезд стоит на запасном пути.

И по всей видимости, ещё и на ходу,

Да и от судьбы и фатума, не скрыться, не уйти.

Бывает, кто-то так приелся, примелькался,

Так знаменит, в кругах определённых.

Что уже Лениным Владимиром Ильичом, с восторгом назывался,

Тем более, что и Ильич бывал в местах, но очень отдалённых.

И ни сам вождь, да и великие заслуги, тут, конечно, не причём,

Он как расхожий и знаменитый персонаж, пусть вспоминают,

ему всё ни по чем.

Кому-то просто он на язык попался,

И за неимением другого ярлыка, кто подвернулся,

тот так и назвался.

Когда же человека в теле, уже и богом называют,

То плачут или радуются при этом?

Или уже «туда» вещички собирают?

Так как неизвестно, может прибудут с Олимпа за ответом.

Что следует за этим, достиженья отмечать?

Или пора уже и за гордыню отвечать?

Никто не знает этого, и очень редко, вслух, людей

богами называют,

Не очень как бы и тактично, на небесах, там боги пребывают.

А ты, кто принял это на свой счёт, и как бы загордился,

Своею значимостью, а может быть даже и талантом.

Запомни, ты всего лишь человек, и нос не задирай, а то

забылся,

Сам знаешь, кончится чем, и отгадай, кто будет палачом,

ну или секундантом?

И вряд ли, чтоб в одном лице, и бог, и Ленин, смогли бы

уживаться,

Но если личность так сложно раздвоилась.

То иногда всё может в человеке, противоположное

даже соединяться,

Главное, чтобы при этом там, в голове всё на месте

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.