Солдат удачи

– А теперь расскажи, как живешь и учишься? – бережно убрал тельняшку бывший сержант.

Максим подробно изложил, оба с интересом внимали.

– Ну а бокс? Продолжаешь заниматься или бросил? – вынув из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой Рыбаков.

– Продолжаю, Александр Иванович. Тренируюсь в сборной Морского корпуса.

– Неплохо. В соревнованиях участвовал?

– Пока нет. Но они не за горами.

Засиделись до ранних сумерек, а затем тепло простились с хозяином.

– Ты насколько приехал? – вышел провожать.

– Отпуск две недели.

– Каждый день можешь кушать у меня. Не придешь – обижусь.

– Спасибо дядя Анзор.

Пожав обоим руки, вернулся обратно.

– Значит так, живешь у меня, – сказал тренер, когда прошли к автобусной остановке.

– У меня же своя комната, – попытался отказаться.

– Возражения не принимаются.

На следующее утро, проснувшись в его квартире, обнаружил на столе кухни записку и два ключа на связке. «Еда в холодильнике. Отдыхай. Буду поздно». Взял в руки ключи – один был от его комнаты (оставил, когда уезжал). Второй, английский, от квартиры.

Почистив зубы и умывшись по пояс холодной водой в ванной, вскипятил на кухне чай, намазал кусок хлеба маслом, позавтракал. Вымыв чашку, поставил на полку, остальное убрал в тихо гудевший холодильник. Спустя час вышел из подъезда. В небе проглянуло солнце, на кустах чирикали воробьи, день обещал быть погожим.

Пройдя к недалекой остановке, дождался нужного автобуса, доехал до общежития. За ним темнел голый парк, синела льдом замерзшая Пехорка. У берега два пацана катались на коньках. Потянул на себя обшарпанную дверь, в нос ударил запах кухни и табака. Мимо, вихляясь, прошаркал тапками небритый мужик явно с бодуна. Где-то плакал ребенок.

Задробил ботинками на второй этаж, пошел по длинному, с истертым линолеумом коридору. Вот и его угловая комната. Вставив в замок ключ, провернул, толкнув дверь, и застыл на пороге. Она разительно изменилась. Потолок сиял свежей побелкой, на стенах новые обои, у одной деревянная кровать с подушкой, накрытая покрывалом. Напротив стол и два стула, в углу платяной шкаф.

– Тебе чего тут надо? – раздался за спиной голос.

Обернулся, рядом стоял Женька Виноградов. Один из тех, с кем выпускался.

– Макс! – открыл рот. – Какими судьбами?

– Вот, приехал в отпуск.

– Да. Круто смотришься (закрыл).

А что с моей берлогой? – вошли внутрь.

– Так в ней сделали ремонт. Еще осенью. Нарисовался твой тренер с каким-то усатым. И все забабахали.

Найденов пощупал кровать с упругим матрасом, открыл форточку чисто вымытого окна и отодвинул один из стульев, – присаживайся. Ну а как вы? – сняв шапку, уселся на другой.

– Да кто как, – пожал плечами Женька. – Я работаю в автосервисе на мойке, Люська Хуторная швеей на фабрике. Трое загнали свои комнаты и свалили, а Эдька с Витьком собирают металл на свалках, сдают и бухают.

– Невеселая картина, – оценил Максим.

– Ну а ты как?

– Учусь в Питере. Буду офицером подводником.

– Ясно, – шмыгнул носом Женька.

– В детдом заезжаете?

– А чего туда ездить? Не лучшие воспоминания. – Кстати, Муравин загремел в больницу с сердцем.

– Навещали?

– Нет, – отвел Женька глаза.

– Ладно, пойду я. Встав, закрыл форточку, оба вышли наружу.

– Бывай, – дважды провернул ключ в замке. – Я еще зайду.

Из общежития Максим поехал в детский дом.

– Ты к кому, сынок? – оглядев, спросил пожилой охранник в вестибюле.

– К Розенталь.

– А кто будешь?

– Выпускник этого заведения.

– Решил навестить?

Молча кивнул.

– Она у себя, проходи.

Мария Осиповна сидела в своем кабинете, заполняя стопу каких-то карточек.

Подняв голову, охнула, – Найденов!

– Точно,– сняв шапку, улыбнулся Максим.

– Проходи, садись. Рада, очень рада. Ты повзрослел. Ну, рассказывай, как живешь, как учишься? Присев на белую кушетку рассказал.

– Значит на каникулы?

– Да. Я слышал Павел Васильевич лежит в больнице?

– К сожалению. В Центральной, попал с инфарктом.

– Хочу его навестить.

Поговорив еще немного распрощался, вышел из кабинета и спустился вниз.

В ближайшей «Пятерочке» купил сетку апельсинов, через десять минут вышел из автобуса рядом с больницей. Судя по виду, она знала лучшие времена, вошел внутрь. У окошка регистратуры поинтересовался, в какой палате лежит Муравин, сказав, пришел навестить.

Молоденькая медсестра, полистав журнал назвала, сняв шинель и шапку сдал их в гардероб, худенькой старушке. Поднялся на третий этаж, нашел нужную палату. Директор лежал в пижаме на кровати у окна и читал книгу. На соседних еще двое. Один спал, второй слушал плеер, нацепив наушники.

– Здравствуйте Павел Васильевич, – подошел к кровати.

– Тот, отложив книгу, сел и прищурился. – Никак Найденов?

– Он самый.

– Присаживайся, – указал на стул.

– Это вам, – положил апельсины на тумбочку и уселся рядом.

– Да. Возмужал. И форма тебе к лицу, – оглядел парня директор. – В отпуск?

– На целых две недели.

– Молодец. Я как видишь тоже. Сердце пошаливает. Как жизнь? Как учеба?

– Отлично. А как вы?

– Выздоравливаю, скоро выпишут. Ну, давай рассказывай о себе.

Спустя час, душевно поговорив с Павлом Васильевичем, снова спустился вниз. Получив шапку с шинелью оделся, – сказав гардеробщице спасибо, вышел за стеклянную дверь.

– Видный парень, – поцокала языком старушка, а медсестра, глядя вслед, вздохнула.

Немного погуляв по городу, Максим почувствовал голод и стал размышлять, идти или нет к Анзору. С одной стороны было неудобно, они с Рыбаковым и так многое для него сделали. С другой знал – предложение шло от сердца, не хотелось обижать.

Остановившись на втором, доехал автобусом до кафе, благо проезд был бесплатным. Толкнув дверь, вошел в зал. За столиками обедали несколько посетителей, в углу компания из трех хмурых мужиков пила пиво, закусывая фисташками. Как и в прошлый раз тихо лилась музыка.

– Молодец, что пришел,– вышел из двери за стойкой Анзор. Под белой курткой голубела полосками новая тельняшка. – Динара! обернулся к раздатке.

Оттуда выпорхнула стройная черноглазая девушка, остановилась рядом.

– Знакомься, моя племянница.

– Максим, – протянул руку гость, почувствовав легкое пожатие.

– Каждый день он будет обедать у нас. Ясно?

– Да, дядя. Хлопнула пушистыми ресницами.

– Займись, – направился к стойке с очередным клиентом.

– Что будете кушать? – указала на столик у окна.

– На ваше усмотрение, – покраснел Макс.

Чуть позже, определив на вешалку рядом шинель с шапкой, он с аппетитом уплетал наперченное харчо. За ним последовала сочная отбивная с жареной картошкой и румяный хачапури. Когда все убрав, Динара поставила на стол кофейник с двумя чашками и направилась к раздаче, за столик подсел хозяин.

– Как еда, дорогой?

– Спасибо, дядя Анзор. Очень вкусная.

– На здоровье, – налив из кофейника в чашки, прихлебнул из своей.

– Александр Иванович оставил утром записку, что вернется поздно. – Не знаете почему?

– Знаю. Командир поехал в Москву. На деловую встречу.

– В смысле?

– Как ты знаешь, мы бывшие афганцы. И у нас там своя организация. Зовется Российский Союз ветеранов Афганистана. Главный – полковник Клинцевич, сейчас депутат Госдумы. Вместе служили в Баграме в парашютно-десантном полку.

Союз помогает своим держаться на плаву. Одним находит работу, другим помогает финансами, третьих отправляет на лечение. Для чего имеется фонд. Из него мы с командиром получили ссуды и открыли свое дело – он школу бокса, я чебуречную.

Теперь возвращаем, вот он и поехал утрясать кое-какие вопросы.

– Ясно, – помешал Максим ложечкой кофе. – Можно еще вопрос?

– Говори.

– Это вы с Александр Иванычем отремонтировали мою комнату?

– Мы. А что?

– Вообще-то я собирался ее продать. А теперь даже не знаю.

– Послушай меня, сынок, – положил волосатую лапу Анзор на его руку. – У каждого обязательно должен быть свой дом. Для начала у тебя есть комната. Закончишь учебу, тогда решишь. Нужна тебя или нет. Главное, что она есть.

– Наверное, вы правы, дядя Анзор, – чуть подумал Максим. – Вопрос исчерпан.

– Какие планы на день?

– Поеду в школу. Немного потренируюсь.

– Я так думаю! – выдал хозяин фразу из фильма «Мимино», подняв палец. Оба рассмеялись.

В секции, как обычно, шли занятия. На рингах, молотя друг друга спарринговали* пары, второй тренер, прохаживаясь за канатами, наблюдал. В углу два пацана лупили груши, еще один вел бой с тенью.

– Решил поглядеть? – пожал тренер руку.

– Немного, Леонид Юрьевич. И, если можно, потренироваться.

– Брэк! – остановил учеников тот, тяжело дыша, пары разошлись. Все с интересом уставились на курсанта.

– Ребята! – обвел их взглядом наставник. – К нам зашел выпускник школы Максим Найденов, кандидат в мастера спорта. Выступал на первенство города и области. Сейчас курсант военно-морского училища. Кто желает поработать с ним в паре?

– Я! И я! Поднялись две руки в перчатках.

– Наши перворазрядники, Синцов и Марченко, представил Леонид Юрьевич. Давай в раздевалку. Там в моем шкафчике есть во что обуться.

Спустя несколько минут, чуть размявшись, в тельняшке, трусах и черных боксерках, Максим впрыгнул на помост, пройдя в синий угол. В красном уже приплясывал, имитируя удары Марчено. Рослый, с противника. Лет семнадцати.

– Бой! – дал команду тренер. Перворазрядник ринулся в атаку.

Гость, уклоняясь, ушел в глухую защиту, переждал серию ударов и напал сам. На третьей минуте обманным финтом заставил парня прикрыть голову и провел два удара в корпус. Согнувшись пополам, Марченко свалился набок.

– У-у-у, – разочарованно загудели зрители.

Максим помог встать, дружески похлопав по плечу. Тот спустился с ринга.

– А теперь со мной, – ступил на него Синцов.

Это был приземистый крепыш, по виду ровесник Максима, с низким лбом и наколкой на предплечье в виде головы тигра.

По команде тренера, сблизившись, обменялись ударами. Синцов был явно сильней Марченко, подвижней и техничней. Он уверенно отразил атаку противника и перешел в нее сам. Нанося сильные и точные удары. Раунд закончился ничьей.

«М-да», думал, бросив руки на канаты в своем углу, Максим. «Не хватало, чтобы он меня отправил в нокаут. Позора не оберешься».

Во втором раунде, усилив натиск, он дважды сбивал парня с ног, но тот поднимался и упрямо шел вперед. Ввиду явного преимущества тренер прекратил бой.

– Ты смотрю, время даром не теряешь. Продолжаешь заниматься? – спросил, когда Найденов сошел с помоста.

– Да. Состою в сборной Корпуса по боксу.

– Ну-ну, – одобрительно кивнул Леонид Юрьевич и возобновил тренировку. Максим поработал на груше, показав двум пацанам ряд ударов, а после вымылся в душе, совмещенном с раздевалкой. Оделся и, поблагодарив тренера, вышел на улицу.

Отпуск пролетел как один день. За это времени встретился с другими выпускниками, жившими в общежитии, и еще раз навестил директора в больнице, где тот подарил книгу Пикуля «Из тупика». Несколько раз съездил в Москву, посетив Лужники (там шли соревнования боксу), Третьяковку и Исторический музей.

Комнату по совету Рыбакова сдал на полгода его знакомому, получив шестьдесят тысяч рублей, а затем, распрощавшись с ним, Анзором и ребятами, убыл утренним «Сапсаном»* в Питер.

В оставшийся день встретился после занятий с Ликой, подарив букет мимоз и рассказав, как провел каникулы. Та с интересом выслушала, а потом сказала, – Макс, хочу познакомить тебя с родителями.

– Может не надо? – взглянул на девушку.

– Они тебе понравятся, – улыбнулась Лика.

Во втором семестре к уже имевшимся предметам добавились специальные дисциплины: устройство подводной лодки, навигация, минное и ракетно – артиллерийское оружие. Учеба стала напряженней. Одним таким днем, в очередном увольнении, Лика сообщила,– идем ко мне в гости.

– Ну, в гости так в гости,– вздохнул Макс.

Старшие Зорины встретили доброжелательно. Вскоре все четверо сидели за накрытым столом в зале. Таких квартир гость не видывал: просторная, обставленная дорогой мебелью, с блестящим паркетом и картинами на стенах. Отец Лики оказался полковником, заместителем военного прокурора ЛенВМБ*, мама – врачом.

– Так что? Выпьем за знакомство? – откупорил хозяин бутылку вина с надписью «Цинандали» на наклейке.

– Вообще-то нам запрещено, – пробормотал Макс.

– Ничего, это сухое, (наполнил бокалы).

Подняли за сказанное, Лика положила ему в тарелку крабового салата, – рекомендую. Очень вкусно.

– Ты погляжу, мастер спорта? – когда закусили, спросил отец.

– Кандидат, – уточнил Максим.

– В каком виде?

– Боксе.

– Похвально, – кивнул породистой головой.

– А кто ваши родители? – спросила мать.

– Их у меня нет. Я детдомовский, – покраснел.

За столом возникла неловкая пауза, ее прервала Лика, – давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Юрий Иванович, так звали отца, рассказал веселую историю из своей курсантской жизни. Мать сидела, поджав губы. Спустя час, поблагодарив родителей, Макс с Ликой покинули квартиру. У них были билеты на концерт.

– Ну, что скажешь? – проводив пару за дверь, вернулась хозяйка к мужу.

– Видный парень, к тому же спортсмен. Жаль детдомовский.

– Вот и я говорю. Он Анжелике не пара. У нее на курсе более достойные ребята. Взять того же Русика Серебровского. У него отец депутат Заксобрания* и известный в городе коммерсант. Он ухаживает за Ликой, а та кочевряжится. Связалась с этим курсантом. Запрети ей встречаться.

– Хорошо – налил себе еще бокал.

Когда вечером дочь вернулась, с ней состоялся серьезный разговор. Она молча выслушала, на глазах вскипели слезы, – как хотите, встречаться буду. Я Максима люблю! И убежала к себе в комнату, хлопнув дверью.

– Упрямая, вся в тебя, – нахмурилась мать.

– Ладно, Ирина, не будем обострять. А там будет видно.

– Смотри. – Как бы не стало поздно.

В апреле прошли соревнования на первенство Балтийского флота, где Найденов взял первое место по боксу и получил звание мастера спора. Учеба тоже шла неплохо, за что приказом по Корпусу его назначили командиром отделения с присвоением воинского звания старшина 1 статьи.

Глава 4. Крушение надежд

– И-и раз! И-и раз! И-и раз! – держа румпель, пел команды старшина шлюпки.

Сидя загребным, Максим натужно ворочал веслом, по другому борту сопел Песин. Морской ял с семью курсантами, скользил по морской зыби. Майское солнце припекало спины, блестел серебром Финский залив, на рейде серели громады кораблей.

Первокурсники обучались гребле на шлюпбазе, находившейся в Кронштадте, после недельной отработки начались экзамены. Повезло не всем. Жорка Полетаев завалив навигацию, был отчислен. Остальные, пришив на форменки по второму золотому угольнику, выехали на морскую практику в Балтийск.

Там находилась главная база ДКБФ*. Группу разместили в одной из береговых казарм, на утреннем построении начальник практики, капитан 3 ранга Кривцов объявил, ее будут проходить на корвете «Стерегущий».

– Корабль спущен на воду в 2006-м году. В составе флота с две тысячи восьмого. Имеет славную историю: на сегодня прошел пятьдесят тысяч миль. Участвовал в оперативно-стратегическом учении «Запад-2009», а в прошлом году представлял ВМФ России на четырёхстороннем международном военно-морском учении «Фрукус». Был с визитами в Бельгии, Швеции и Голландии.

А посему на борту вести себя достойно. Учиться всему, что покажет экипаж, – сказал, прохаживаясь перед строем. Все ясно? (поворочал головой в белой фуражке).

– Так точно! – рявкнули двадцать пять глоток.

– Ра-авняйсь! Смирно! Напра-во!

И повел строй в синих робах с беретами в гавань, где у стенок стояли корабли.

Вахтенный офицер «Стерегущего» разместил практикантов по кубрикам. Первая морская практика началась.

Для начала их познакомили с кораблем и расписали по боевым сменам, через неделю вышли на отработку. За кормой скрылся Балтийск, до горизонта волновалось море. С неба стал накрапывать дождь. Перед корветом стояла задача обнаружить в районе поиска «вражескую подлодку» и условно уничтожить

Выйдя в заданный квадрат, сбавив ход, пошли переменными галсами. Гидроакустическая станция работала на прием. Спустя час в морских глубинах засекли цель. Тишину отсеков разорвали колокола громкого боя, последовала торпедная атака, увенчавшаяся успехом.

Практиканты в ней участия не принимали – были на боевых постах дублерами. Но почувствовали себя настоящими моряками

После швартовки в базе, начальник практики разрешил сходить в город. Переодевшись в форму три* и надраив бляхи с ботинками, отправились туда.

Балтийск, до войны звавшийся Пиллау, основали пруссы, затем штурмом взяли шведы, а после войны 1812 года он вошел в состав Российской империи. В годы Великой Отечественной войны в захваченном фашистами Пиллау базировались их подлодки, в апреле 45-го город взяли советские войска.

Для начала осмотрели памятник Петру I на центральной площади и старинный маяк, а затем прошлись по городу. Он представлял смешение архитектурных стилей, прошлого века дома соседствовали с современными. Сохранились и остатки шведской цитадели, часть ее использовалась и поныне.

Корвет простоял у стенки три дня. За это время познакомились с подводной лодкой проекта «Варшавянка», зашедшей в Балтийск. Перед этим курсантов выстроили у нее на пирсе. Начальник практики дал краткий инструктаж.

– И еще, – добавил стоявший рядом с ним дежурный по кораблю. В пилотке, синем репсовом костюме и с нарукавной повязкой «РЦЫ»

– Руками ничего не трогать. Держаться вместе. Мобильные телефоны сдать.

Чуть позже, по команде, узким трапом перебрались на борт. Вслед за дежурным поднялись звонким трапом на мостик. Оттуда по одному, наступая друг другу на головы, спустились в центральный пост. Там, среди обилия приборов, в кресле с мигающими лампочками и экранами, за пультом сидел его помощник, что-то записывая в журнал.

– Итак, вы на борту подводной лодки проекта 636 – начал старший лейтенант. -По натовской классификации «Черная дыра». И рассказал о ее технических характеристиках.

– Ясно? – обвел всех глазами, когда закончил.

– Ясно, – вразнобой ответили курсанты.

– Разрешите вопрос? – поднял руку Сережка Кутепов.

– Валяй.

– А почему «дыра»?

– Из-за малой шумности акустики в глубинах лодку не слышат. – Почему америкосы с англичанами сильно опасаются. Еще вопросы? Нету? Тогда все за мной.

Направились в первый отсек. Там на стеллажах зеленели хищные тела торпед и сияли алыми звездами на крышках шесть торпедных аппаратов. Офицер продолжил излагать, капитан 3 ранга добавил. Не так давно был командиром БЧ-3*на подводном ракетоносце. В течение часа обошли все шесть отсеков, получив массу технической информации, опупев от обилия механизмов с приборами и понабивав шишек.

– Полный пипец, – сказал Ленька Таволжанский, когда после выхода наверх руководитель практики разрешил покурить у обреза рядом с пирсом.

– Это почему? – хмыкнул Генка Резников, затянувшись сигаретой.

– Такое вряд ли когда изучишь. Космос.

– Да, техника будь здоров, – прогудел Юрка Песин. – Похлеще, чем у нас на шахте.

– Сравнил, хрен с пальцем, – выдал Женька Вдовин. Остальные рассмеялись

После были еще два выхода в море, в последнем попали в шторм. Настоящий, шести бальный. Половина группы лежала влежку.

– На, грызи, помогает – сунул в руку Максиму черный сухарь Генка. В отличие от других он совершенно не страдал от морской болезни и, сидя на рундуке, исполнял под гитару песню

Три дня не утихая, бушует океан,

Как хрен в штанах болтается,

Кораблик с дальних стран.

В каюте класса первого,

Садко – заморский гость,

Гондоны рвет на черепе,

Впивает жопой гвоздь!

с чувством выводил слова.

– Откуда ты ее выкопал? – простонал лежавший вверху на пробковом матраце Славка Гордеев.

– У нас в нахимовском. Старинная так сказать. И морская.

После окончания практики, загорелые и окрепшие, вернулись в Корпус. Максим вез Лике подарок. Нашел на косе через день после того шторма. Море, шурша пеной, выносило на берег водоросли, ракушки и песок. В них что-то блеснуло. Наклонившись поднял небольшой окатыш янтаря, размером в палец с застывшим внутри крылатым насекомым.

– Везунец ты Макс, – сказал всезнающий Генка. – Ценная находка.

Следующим был месяц отпуска, накануне отъезда встретился с Ликой и вручил подарок.

– Красивый, – восхитилась та, рассматривая на солнце. – Значит теперь в отпуск? (зажала в ладошке).

– Да, – кивнул бескозыркой.

– Я с отцом и мамой тоже еду на две недели в Сочи. Там военный санаторий. Слушай, Макс, завтра воскресенье. Давай сходим на дискотеку? У меня и билеты есть, – открыв сумочку показала.

– Ну не знаю, – пожал плечами. – Я того, не умею танцевать.

– Ерунда, научу. Кстати там весело и прикольно, – снова полюбовалась янтарем.

– Хорошо, – тепло улыбнулся. – Время и место?

– Девять вечера. На Кадетской линии у дома девятнадцать. Там клуб «Синатра».

Проводив Лику до парадного, вернулся в корпус, переоделся и зашел в бытовку. Несколько ребят утюжили форменки и клеша. В том числе Резников.

– Слышь, Ген, разговор есть, – подойдя, тронул за локоть.

– Давай, – высунув кончик языка, навел тот на рукаве стрелку.

– Ты на дискотеках бывал?

– Пару раз. В Кронштадте и здесь в Питере.

– И как?

– Ничего. Но туда в основном ходит «золотая молодежь», я таких не уважаю. Так и хочется дать в морду. А что? (отставил утюг в сторону).

– Да меня Лика пригласила завтра вечером на дискотеку на Кадетской. Говорит там весело и прикольно.

– Так в чем вопрос?

– Понимаешь, я танцевать не умею.

– Ерунда. Ты ж боксер. Прыгай под музыку как на ринге. Только руками не маши. И все будет клево.

– Точно?

– Точнее не бывает.

Утром, Генка с Юркой, попрощавшись, вместе с другими убыли в отпуск. Максим же позавтракав и собрав спортивную сумку, отвез ее на вокзал. Сдал в камеру хранения, взял литерный билет на завтра до Москвы и вернулся обратно.

– Найденов, ты почему еще здесь? – удивился встретившийся на КПП* командир роты.

– Завтра уезжаю, товарищ старший лейтенант.

– Ну-ну, – сказал тот и пошел дальше.

За пятнадцать минут до назначенного времени Найденов в отутюженной форме и надраенных ботинках стоял недалеко от клуба. При себе имел военный, отпускной и железнодорожный билеты, а к ним три новеньких купюры по пять тысяч.

Дискотека находилась в трехэтажном особняке прошлого века с портиком и лепниной, над входом мигала неоном вывеска «Ночной клуб Синатра». К находящейся неподалеку стоянке то и дело подъезжали иномарки, оттуда выходила молодежь, направляясь в заведение.

Наконец появилась Лика в белой кофточке и таких же джинсах, с сумочкой в руке. Поспешил навстречу.

– Привет,– чмокнула в щеку. – Ну что, идем?

– Идем.

Вошли, предъявив билеты. Внутри, в мерцающей цветовой гамме уже гремела музыка. Залов было несколько. С европейской отделкой, сияющей барной стойкой, кожаными диванами и столиком при каждом.

– Давай вон туда, – потянула спутника за руку Лика, устроились на одном.

Рядом тут же нарисовался официант, похожий на кузнечика – что будем заказывать?

– Два «бакарди» – назвала она. Максим между тем оглядывал зал. Он был заполнен молодежью наполовину. Одни потягивали что-то из бокалов, другие дымили сигаретами, десятка полтора вихлялись в танце.

– Пожалуйста, – снял с подноса официант два высоких стакана с соломинками и, опустив на столик, поскакал дальше.

– За нас, – стукнула своим в другой Лика. Стали тянуть из соломинок.

– Это что? Вкусно, – оценил Максим.

– Коктейль. Немного рома, гренадин и лимонный сок.

Между тем зал продолжал наполняться. То и дело входили новые пары и компании, занимая места. Веселье набирало обороты. Как и говорил Генка, публика здесь была не простая: в дорогих импортных шмотках и раскрепощенная.

– Ну что? Давай и мы потопчемся? – задорно спросила Лика.

– Попробуем, – согласился Максим и, встав с дивана, они влились в скачущую толпу. Вокруг мелькали разгоряченный лица, колыхались задницы и груди. Слышался веселый смех. Сначала у него ничего не получалось, а потом уловил ритм.

– А говорил, не можешь, – совершила Лика оборот.

Вскоре скачки закончились, разбитной ди-джей за пультом на небольшой сцене, громко объявил в микрофон, – брейк-данс!

– У-у-у! заулюлюкала публика, хлопая в ладоши, раздалась по сторонам.