Следствие ведёт ДЕД. Реальный детектив

Добро пожаловать в РЕАЛЬНЫЙ ДЕТЕКТИВ

Глухой ночью по трассе несётся Ауди-8. На заднем сиденье спит депутат Законодательного собрания Челябинской области Владимир Шмаков. Ещё недавно он возглавлял все финансы Магнитогорского металлургического комбината, а теперь стал заместителем генерального директора «Уралвагонзавода». Как раз из Свердловской области в «город сталеваров» и мчит этот автомобиль уже пять часов. Пассажир справа от водителя утомлённо прикрыл глаза. Сам шофёр борется со сном, разжёвывая горькие кофейные зёрна.

Но усталость берёт своё. Не рассчитал. Поспешил. И… на пустой дороге со всего ходу врезается в задние колёса рудовоза, покидающего трассу. Авария!

Немецкий автомобиль разлетелся в щепки.

Водитель рудовоза с «Южуралзолота» вызвал скорую и полицию. Те прибыли быстро. Констатировали гибель водителя. Депутат оказался в коме, его быстро отправили в реанимацию. А пассажир с переднего сиденья оказался жив: спасли ремень и подушка безопасности. Конечно, шок, сотрясение, боль в рёбрах, но жив.

– Я охранник, – сказал он полицейским. – В багажнике лежат 20 миллионов рублей. Примите на временное хранение.

Что это за деньги? Для 2012 года, когда произошло событие, сумма была огромной. Кому и зачем вёз её депутат Шмаков? Этого мы, конечно, никогда не узнаем. Но именно эта реальная ситуация стала прототипом рассказа «Убийство АВС».

Со школьной скамьи мы знаем, что у персонажей литературных произведений есть, так называемый, прототип – человек из реальной жизни, с которого писатель «срисовал» своего героя. Наш следователь Дмитрий Евграфович Демарин («ДЕД» сокращённо называют его сослуживцы) такого прототипа не имеет, это, как принято говорить, собирательный образ. А вот дела, которые он распутывает – вполне реальны.

В элитном коттеджном посёлке, в своём доме убиты депутат того же Заксобрания, генеральный директор «Челябэнергосбыт» Вячеслав Серёдкин с супругой. Они зверски зарезаны, хотя есть и одно пулевое ранение. Ясно, что и посёлок, и сам коттедж оснащён видеонаблюдением, но…преступление не раскрыто до сих пор. Союз промышленников и предпринимателей Челябинской области объявил награду за поимку преступника – 5 миллионов рублей. И всё же убийца не найден.

Это загадочное преступление распутал следователь Демарин в детективе «Смерть о трёх головах». Дальнейшее развитие событий отражено в рассказе «Вонючее дело»

Челябинская картинная галерея лишилась двух картин кисти знаменитого художника Архипа Куинджи. Злоумышленник сумел каким-то образом разбить окно на фасаде здания, снять со стены картины и скрыться. Всё это заняло у него не более двух минут.

Сыщики оказались бессильны в раскрытии этой кражи. Но это реальные сыщики ничего не сумели сделать. А их художественный коллега – ДЕД – спокойно вышел на след и раскопал корни преступления, идущие из-за границы. Тут есть и масонский заговор, есть и коварство, и любовь. Много удивительного выявил в ходе следствия Демарин. И всё это в рассказе – «Тайна Архипа Куинджи».

Чьё тело было найдено в канализационном отстойнике Металлургического района? Кто организовал наркотрафик Казахстан-Челябинск? Как был убит журналист городской газеты? Ответы на все эти вопросы – в криминальном чтиве «Вонючее дело». Именно там Дмитрий Демарин находит своего «Мориарти», серого кардинала преступного мира Южно-Уральской столицы, бывшего майора милиции.

Глобальное расследование ведёт наш герой, пытаясь разгадать загадку убийства депутата Государственной Думы РФ. Это событие тоже было реальным.

В Москве, недалеко от своего дома, гуляя с овчаркой и двумя телохранителями, был застрелен практически в упор из пистолета ТТ депутат Владимир Головлёв, один из первых активных приватизаторов, его ещё называли «кошелёк партии», существовавшей тогда «Либеральной России», незарегистрированной партии олигаржа Бориса Березовского.

След киллера привёл в Челябинск. Подробности – в детективном повествовании «Две пули на завтрак».

В остальном же, как говорится, все персонажи вымышленные, совпадения с реальными лицами случайны.

Убийство АВС

Она была прекрасна и ужасна. Стройные ноги в красных туфельках небрежно раскинуты, чуть задрав коротенькую юбочку. Пряди длинных соломенных волос стыдливо закрыли лицо, но не смогли затенить пунцово алеющие губы. Только белая шёлковая блузка была в беспорядке, словно врачебным бинтом обернув стройный торс. И, словно на перевязочном бинте на ней проступило большое кровавое пятно.

– Рана колотая, точно в сердце, – определил эксперт Свиридов, многолетнему опыту которого можно доверять безусловно.

– Елизавета Николаевна Конькова, – произнёс вслух старший лейтенант Метелин.

В руках он держал открытый паспорт, который только что вынул из изящной дамской сумочки. Сама сумочка из змеиной кожи, украшенная стразами в виде известного модного бренда, лежала на столике между двумя коньячными бокалами и блюдцем с нарезанным лимоном. На краю столика примостилась пепельница, но она была пуста, лишь несколько крупинок пепла пристало к стеклу. Лимон, видимо, был присыпан солью, отчего на нём проступили капельки золотистого сока. Бокалы пусты, но ими явно пользовались: на донышках сохранились остатки дорогого напитка, запах которого заполонил весь гостиничный номер. Причиной столь стойкого запаха были, конечно, не бокалы. Откупоренная бутылка валялась на полу, вылившийся коньяк впитался ковром, образовав большое пятно. Пятна коньяка и крови смешались.

– Так, получается: они пили, потом он её зарезал,– рассудительно произнёс старший следователь, майор Демарин.

– Или – «она», – резонно возразил Свиридов. – По характеру ранения трудно определить, с какой силой был нанесён удар. Похоже, это был длинный тонкий нож, вроде винтовочного штыка образца 1936 года, он свободно проскользнул между рёбер в самое сердце. Так что, правильнее говорить не «зарезал», а «заколол» или «заколола». Впрочем, одна грань у него была режущая.

– Опросил постояльцев в соседнем номере, – доложил Демарину Метелин. – Два мужика, командировочные на трубопрокатный завод. Ничего не видели, не слышали. Один, по фамилии Корнеев, говорит, что в коридоре гостиницы обратил внимание на роскошную блондинку, но даже не заговорил с ней. Так что, тут глухо.

– Что они делают сейчас, в данный момент? – спросил Демарин.

– А, что делать вечером в командировке? Сидят, выпивают.

– Что пьют?

– Точно! Коньяк. Такой же, как здесь. И тоже – с лимоном!

– Ну, не обольщайтесь, пить коньячок под лимончик всю Россию научил Николай Второй, – вмешался в разговор Свиридов. – Привычные российские коньяки очень мягкие, душистые, а ему привезли в подарок французский – резкий, жёсткий. Император хлебнул и… первое, что попалось под руку – долька лимона, ею и закусил. Придворные посчитали это новой монаршей традицией, так и повелось.

«Можно забирать тело», – буднично кивнул он двум санитарам с труповозки.

– Давай-ка, ещё раз заглянем к этим мужичкам, допросим подробнее, – Демарин кивнул седеющей головой Метелину и привычно одёрнул простой пиджак, словно военный китель.

***

На стук в дверь открыл мужчина средних лет, темноволосый. Простые джинсы, светло-голубая рубашка. Закатанные по локоть рукава подчёркивают дорогие золотые часы на запястье. Улыбнулся, молча, пропустил внутрь. Второй курил на балконе. Но, увидев вошедшего майора, тут же погасил сигарету.

– Николай Александрович Докшин, заместитель директора по качеству Магнитогорского металлолитейного комбината, – выйдя с балкона, представился статный мужчина, убелённый благородными сединами. Белоснежная рубаха подчёркивала эту седину. Не дожидаясь очередного вопроса следователя, добавил: – Командированы с коллегой на Челябинский трубный в связи с рекламацией по поводу листа трубной заготовки.

Демарин вопросительно глянул на второго соседа по комнате.

– Сергей Иванович Корнеев, главный технолог листопрокатного цеха, – представился тот «по образцу» старшего товарища.

Демарин обратил внимание на то, что ни бутылок, ни закусок на столе уже не было. «Ждали», – понял он. Но вслух произнёс:

– Странно, что вы поселились в этой гостинице, она не самая фешенебельная в Челябинске. «Магмет» экономит на командировках?

– Извините….? – Докшин чуть склонился, подвесив вопросительную паузу.

– Майор Демарин, Дмитрий Евграфович, – представился следователь.

– Дмитрий Евграфович, комбинат, конечно, не любит разбрасываться деньгами, но дело не в этом. Гостиница эта уютная, тихая, мы ведь не развлекаться приехали, наша работа – бумаги, проверка лабораторных исследований. Мы тут всегда останавливаемся, постоянные посетители. И очень тихие, законопослушные гости.

– …Но коньяк всё же был…, – напомнил Демарин.

– Да, недалеко магазинчик, взяли на ужин бутылочку…. Вот, коллега купил. Что тут такого?

– Ничего. Просто оцениваю: могу ли вас допросить официально, под протокол, учитывая недавнее употребление вами алкоголя.

– Боюсь, мы ничем не сможем быть вам полезны. И совсем не из-за коньяка. Около 18 часов вернулись с завода в гостиницу, накрыли себе небольшой столик. Мы с Сергеем Ивановичем однокашники, хотя и в разное время, но заканчивали один горно-металлургический университет, Магнитогорский. Посидели, вспомнили преподавателей, общих знакомых. Потом пришёл с вопросами лейтенант, теперь – вы. Вот и всё. – Развёл руками Докшин. – Впрочем, спрашивайте. Считаю, что, два здоровых мужика, выпив по 150 грамм доброго напитка, вполне способны давать адекватные показания. Как считаешь, Сергей Иванович?

Корнеев, улыбнувшись, сунул руку в шкаф, достал коньячную бутылку.

– Вот, – продемонстрировал он, – не допили даже. Спрашивайте.

(«Шато Тамань», – отметил про себя Докшин. – Тот же коньяк, что и в номере убитой).

– Отлично, – констатировал следователь вслух и тут же спросил: – Николай Александрович, а вы, в каком номере живёте?

– Это дальше по коридору, номер-люкс.

– Тогда пойдёмте к вам. А с Корнеевым ещё раз побеседует мой коллега, старший лейтенант Метелин.

****

Капитан Докшин сидел в кабинете, ещё и ещё раз перечитывая протоколы допросов участников дела. Оперативники поработали профессионально. Картина вчерашнего дня складывалась довольно ясная.

«Итак, – размышлял сыщик, – чужих в гостинице не было, это подтверждают и администратор, и горничные, и камеры наблюдения.

Докшин и Корнеев с водителем Мареевым выехали в шесть утра из Магнитогорска, в 10 они были уже на трубопрокатном. Примерно до 17.00. На проходной можно будет узнать точнее, если вопрос станет принципиальным. Итак, водитель их забрал после пяти часов вечера и отвёз в гостиницу «Уралочка». Это 10-15 минут. Это совпадает с показаниями всех троих. Номера были забронированы заранее.

Конькова, как показывает администратор гостиницы Л.Н. Градова, и об этом есть запись в журнале, поселилась в 12.40, приехала в гостиницу на такси. Вещей не было, только сумочка. Целью визита назвала бизнес, но из гостиницы не выходила. Судя по билетам, приехала из Архангельска. Номер оплачен на сутки. Значит, намечала с кем-то встретиться вечером и утром отбыть. Или – вариант – отбыть в ночь. В этой гостинице она впервые.

Корнеев утверждает, что видел её в коридоре, когда шёл в магазин за коньяком. Докшин и Мареев в это время были в своих номерах.

Примерно в это время горничная гостиницы Н.С. Спирина видела, что кто-то быстро прошёл по коридору, возможно, из номера Коньковой. Но точно сказать не может, так как делала уборку в другом номере и видела тёмную фигуру только секунду в дверной проём. Описать не может, ничего не бросилось в глаза.

Продавщица магазина Л.А. Гартман помнит, что покупателей коньяка «Шато Тамань» было несколько, в том числе – солидный мужчина купил две бутылки. Но утром это было, в полдень или вечером вспомнить не может. По фото никого не опознала. Кассовую ленту снимут после закрытия магазина, завтра можно будет определить точнее.

Водитель Мареев показывает, что, когда привёз Докшина и Корнеева с завода в гостиницу, слышал, что Докшин сказал Корнееву: «Я сейчас пойду к себе, переоденусь, а потом зайду к тебе в номер, поужинаем». Он в номере только умылся и поехал по магазинам. Купил супруге на юбилей большую тарелку-блюдо «ИП Хлебников».

Время смерти Коньковой определяется в диапазоне с 16 до 18 часов. В номере тепло, трупное окоченение могло долго не наступать, входное отверстие небольшое, кровь сочилась медленно, истекла внутрь тела. Так что, убийство могло произойти и на час-другой раньше. Или… за 10 минут до того, как горничная вошла в номер и обнаружила тело».

*****

Коллеги из Поморья сообщают: «Конькова Елизавета Николаевна, 1991 г.р., родилась в Архангельске. Работает секретарём главного геолога ГОК им. Ломоносова И.И. Морковина. В настоящее время находится в отгулах: взяла неделю без содержания «по семейным обстоятельствам». Мать, Конькова Анна Владимировна, утверждает, что дочь поехала в Челябинск в командировку. Такие поездки случались периодически, в разные города, главным образом – в Москву. В Челябинской области дочь упоминала Магнитогорск».

Детективный опыт подсказывал, что дело принимает серьёзный оборот. Все эти люди, в том числе и убитая, оказались в этой гостинице не случайно.

– Привет, ДЕД! – в строгий кабинет вошёл младший лейтенант Акулов, победно глянул на начальника. – Я тут в компьютере полазил. На сайте архангельского ГОКа даны биографии топ-менеджеров. Оказывается, начальник Е.Н. Коньковой – И.И. Морковин – выпускник Магнитогорского горно-металлургического университета. А на сайте университета (тогда ещё – института) есть фото выпускников 1986 года. Среди них: сам Игорь Морковин и Николай Докшин. Вот все распечатки. Получите, распишитесь.

Дмитрий Евграфович взял бумаги: картинка начинала складываться. Он не обратил никакого внимания на несколько фамильярное обращение подчинённого. Инициалы Д.Е.Д. ещё с курсантской скамьи прилипли к нему, как второе имя. Сокурсники вообще перевели «с английского» и панибратски называли его «курсант Смерть». Да, и сейчас нет-нет, да услышишь за спиной: «майор Смерть». Убойный отдел – что поделать…. Тут свои законы общений и взаимоотношений. Свой юмор.

– Ну, и на десерт ещё один подарочек от техотдела, – не прекращая гордо улыбаться, сверху вниз глянул на начальника летёха. – Вот распечатка с телефона Коньковой. Несколько звонков, в том числе – последний, было сделано на телефон, зарегистрированный в Москве на имя некого Сергея Андреевича Попова, 1936 года рождения. Но геолокация показывает, что в данный момент этот телефон находится…(он сделал паузу)… в Челябинске. В Ленинском районе. Примерно в районе гостиницы «Уралочка».

******

Огромные пролёты трубного завода поражали масштабами индустриальной мощи. Двигались валки прокатных станов, по ним шли тяжёлые трубы, рядом работали многосильные краны. Людей в белых халатах и спецовках трудно даже было назвать рабочими, а зелёную лужайку посреди цеха – рабочим местом. И только запах горячего металла выдавал металлургическую суть этого места. Демарина позабавил стенд по технике безопасности, где под табличкой: «Этот человек несёт персональную ответственность за вашу безопасность» висело… зеркало.

«Доходчиво, – хмыкнул про себя следователь. – Да, «белая металлургия», культивировавшаяся на трубопрокатном, совершенно преобразила некогда грязное производство. Вот, почему командированные не боятся приезжать сюда в светлых костюмах».

Докшина он нашёл в отделе технического контроля, в кабинете начальника. Тот деловито подписывал кипу документов.

– Что привело сыщика на завод? – удивлённо спросил тот, увидев входящего Демарина.

– Здравствуйте, Николай Александрович, мы с вами, и с Сергеем Ивановичем должны срочно прибыть в гостиницу для следственного мероприятия, – ответил майор.

– Да, здравствуйте, – несколько стушевался Докшин, – но Корнеева я отпустил, он уже должен быть по дороге в Магнитогорск. Срочное дело. Обнаружили наш брак в техпроцессе при использовании нового типа присадки, нужно срочно внести поправки, иначе комбинат понесёт огромные убытки. Я тоже собирался вечером ехать домой, вот, подписываю все документы и, в общем-то, на этом командировка заканчивается. Просто собирались с коллегами посетить какой-нибудь из ваших новых ресторанов.

– То, что Корнеев уехал – плохо. Я ведь просил не уезжать из Челябинска, не поставив меня в известность. Что ж, давайте проследуем в гостиницу.

– Я тогда поеду с Антоном, с водителем Мареевым, на своей машине, он стоит у проходной, – предложил Докшин и тут же мрачновато поинтересовался: – Или надо ехать с вами, под конвоем?

– Конвой вам всем не помешал бы, – шуткой на шутку ответил Демарин, а по существу добавил. – Хорошо, едем на вашей. Вместе.

*******

Старший лейтенант Метелин уже ждал прибывших в гостиницу «Уралочка» возле номера Докшина. Вместе с ним находились администратор Градова и горничная Спирина. Когда Демарин, Докшин и Мареев вышли из лифта, он скомандовал открыть номер.

Спирина зазвенела ключами.

Прежде, чем войти майор Демарин объявил: «Проводятся оперативные мероприятия по осмотру номера 317, в котором временно проживает Николай Александрович Докшин. Цель – сбор улик по делу об убийстве Елизаветы Николаевны Коньковой».

И все вошли.

Первым делом майор вынул из кармана сотовый телефон, набрал какой-то номер.

– Попрошу тишины! – скомандовал он.

Тишину ничто не нарушило.

Тогда Демарин повернулся к Докшину:

– Николай Александрович, есть ли у вас второй сотовый телефон?

Тот равнодушно пожал плечами: «Нет». И добавил: «Можете обыскать номер, я не возражаю».

Майор повернулся к Метелину:

– Старший лейтенант, осмотрите всё вокруг и… возьмите на экспертизу пепел из пепельницы.

Потом он повернулся к Градовой:

– Любовь Никитична, проводите нас, пожалуйста, в номер к отбывшему Корнееву.

– Ой, а я там уже начала уборку, – растеряно произнесла Спирина.

– Ничего, пройдёмте. Вы ведь там ничего не обнаружили?

– Не-е-е-т, – протянула та.

– Хорошо, пройдёмте.

Вся эта небольшая группа, выйдя из номера, остановилась тут же, у двери другого – почти напротив, на двери которого красовалась табличка 314. Он был не заперт, ключ торчал в замочной скважине.

Войдя, майор снова нажал кнопку вызова на своём сотовом.

– Прошу тишины! – также скомандовал он.– Где-то должен зазвонить второй телефон.

Звонка не последовало.

– Кажется, на балконе звонит, – робея, произнесла Спирина, кивнув на открытую дверь.

Майор повторил вызов и вышел на балкон.

Простенькие звуки миниатюры Бетховена «К Элизе» раздавались… из кроны дерева под балконом.

Никто из присутствующих аппарат, снятый с дерева, своей собственностью не признал.

– Николай Александрович Докшин, Антон Игоревич Мареев, прошу вас проследовать за мной в следственное управление для дачи официальных показаний, – голос Демарина стал официально строг.

– Извините, Дмитрий Евграфович, – неуверенно начал Докшин, – мы пока не знаем дороги в ваше управление, адрес….

– Наш водитель знает. Вы задержаны.

********

Руководитель следственного комитета по Челябинской области генерал-майор юстиции Степан Игнатьевич Шульгин, сидя под портретом Президента, внимательно смотрел на своего подчинённого. Старший следователь первого отдела по расследованию особо важных дел, майор Демарин докладывал:

– Орудия убийства пока не обнаружено, убийца унёс его с собой. Мотив преступления также пока не ясен.

Известно, что убитая приехала из Архангельска, где работала на комбинате по добыче алмазов. Её непосредственный руководитель – сокурсник подозреваемого Докшина. Однако теоретически, с ним мог быть знаком и Корнеев, хотя он младше Докшина, но студенты одного вуза в Магнитогорске вполне могли пересекаться. Убитая, либо как-то связана с деловыми интересами своего шефа и была своего рода курьером, либо здесь какая-то личная история. Например, её отчество совпадает с именем Докшина.

Все они на момент убийства находились в гостинице. Только Кореннев выходил в магазин за коньяком.

Водитель Мареев утверждает, что во время совершения преступления находился в антикварном магазине, покупал подарок на юбилей жены. Убитую не знал и не видел.

Из персонала гостиницы все были друг у друга на виду, связи с убитой не прослеживается.

Единственное указание на убийцу – горничной Спириной – как на тёмную фигуру. Докшин и Корнеев носят светлую одежду. Но световой контраст в дверном проёме мог дать цветовое искажение, светлое показаться могло и тёмным.

Ясно, что сотовый телефон, обнаруженный в листве дерева под балконом номера Корнеева, имеет прямое отношение к убийству, его намеренно выбросил либо сам Корнеев, либо Докшин. Но Корнеева допросить пока не могу, он отбыл с технологическими документами в Магнитогорск, на комбинат. Мною дано поручение задержать и препроводить его к нам, в Челябинск.

Докшин и Мареев мною задержаны. В данный момент ждут допроса.

– Слушай, Дмитрий Евграфович, я, конечно, доверяю твоему опыту и интуиции, но оснований для задержания у тебя мало, практически нет, – констатировал Степан Игнатьевич. – Ты, конечно, можешь промурыжить их часа три-четыре, но об аресте даже не может быть и речи, ни один суд на это не пойдёт. Пока – одни голые версии.

Селекторный аппарат на столе генерала, стоящий тут с прошлого века, вдруг заговорил женским голосом: «Степан Игнатьевич, к вам лейтенант Акулов рвётся, говорит: срочно, по демаринскому делу».

Хозяин кабинета пригнулся к аппарату, нажал на нём толстую кнопку: «Пусть войдёт».

Через несколько секунд дверь распахнулась, вошёл лейтенант Акаулов:

– Здравия желаю.

– Говори, что у тебя, – кивнул Шульгин.– Давай, присаживайся за стол.

Акулов прошёл, сел за длинный стол совещаний рядом с Демариным.

– Изучая полицейскую сводку, обратил внимание на то, что в Сосновском районе был обнаружен труп неизвестного мужчины, по описанию похожего на нашего Корнеева. Фото я запросил. Убит длинным узким ножом, по характеру ранения похоже на наш труп. Но, что самое интересное, собака привела к свежему костровищу, в котором сгорели какие-то бумаги, документы. Тамошние криминалисты их сейчас изучают. Местные оперативники оказались любознательными и копнули глубже, под углями обнаружен схрон: штык-нож от винтовки АВС 1936 года выпуска и крупные мужские золотые часы.

– Почти не сомневаюсь, что это наш Корнеев. И наш след, – констатировал Демарин.

– Вот что, Дмитрий Евграфович, под свою ответственность даю тебе добро задержать подозреваемых на сутки до выяснения обстоятельств, – хлопнул ладонью по столу генерал, – собирай улики, разберись с сосновским делом. Но за сутки накопай, расколи их. Или – будут неприятности. Докшин всё же входит в высшее руководство ММК, а это, знаешь ли….

Он многозначительно замолчал, а потом приказал:

– За работу, все свободны.

Майор и лейтенант вышли из кабинета.

*********

– Итак, Николай Александрович, сейчас у вас есть возможность чистосердечно признаться в совершённом преступлении, – после протокольных формальностей перешёл к прямому допросу майор Демарин. – Это будет учтено судом при вынесении приговора.

– Мне не в чем сознаваться. В чём я должен сознаться? – с вызовом ответил подследственный Докшин. Чуть более высокий, чем обычно тембр его голоса выдал скрываемое волнение.

– Начать можно с того, например, что вас связывало с Екатериной Коньковой, с того, какие дела у вас были с вашим однокурсником Игорем Ивановичем Морковиным.

– Конькову не знал, с Морковиным не виделся уже много лет.

– Зря вы так, Николай Александрович, – с некоторой досадой произнёс следователь. Ему всегда было странно видеть, как умные люди начинают запираться в очевидных ситуациях, словно не понимая, что все их тайны раскрыты. Ладно, тупые грабители с куриными мозгами фантазируют, что обхитрят сыщика, но образованные, интеллигентные люди должны ведь понимать…. Демарин продолжил:

– Гражданин Докшин, объявляю вам, что вы арестованы по подозрению в совершении преступления, связанного с незаконным оборотом драгоценных камней. В особо крупных размерах. Речь идёт, как вы понимаете, об алмазах. Ведь именно их добывают в Архангельске, на ГОКе имени Ломоносова, одни из самых крупных алмазов, добываемых в Европе. И именно их привезла вам Екатерина Конькова, связь с которой вы держали по специально купленному телефону, который вы так неудачно выбросили с балкона номера Корнеева. Вы надеялись, наверное, что он разобьётся или его кто-нибудь подберёт. Но он застрял в кроне прекрасного клёна, где и был обнаружен. Кстати, в вашем же присутствии.