Попаданец в попаданца, или раздвоение Его Иператорской Величности

– Вы в этом так уверены? – решил зачем-то вмешаться Ворон. – Я находился в первых рядах и лично видел его белое безжизненное лицо! Императора снимали десятки телекамер, так что смотрите новости и сами всё узнаете!

«И зачем я влез»? – подумал он полминуты спустя, продолжая движение, хотя и понимал, почему сделал это. Просто ему не понравилось, что кто-то усомнился в успешном завершении столь тщательно продуманной операции. И хоть ничего страшного и не произошло, вряд ли его кто-нибудь запомнил в такой толпе, но в следующий раз следует быть сдержаннее. Всё-таки он профессионал, а повёл себя как зелёный юнец.

Около часа понадобилось Ворону, чтобы выбраться из толпы и дойти до своего автомобиля, припаркованного в одном из дворов в стороне от центральных улиц, всё ещё перекрытых, несмотря на завершение церемонии коронации. Видимо, все пока находились в панике и не знали, как поступить. «Ничего, скоро они вынуждены будут сообщить по телевидению новость о смерти императора», – подумал он, выруливая со двора. Ему нужно было попасть на Васильевский остров, где на конспиративной квартире его ждали товарищи по революционной партии. В ту сторону он и направился.

Прибыв на место, Ворон поднялся на последний этаж и постучал условным стуком в неприметную дверь. Сверкнул глазок – это кто-то проверил, кто пришёл. Затем дверь распахнулась, и на пороге появился Гвоздь. Так звали лидера их партии, который и принял решение, естественно, с подачи Ворона, убрать с пути двух императоров, чтобы можно было влиять на младшего Василия Данииловича. Для этого у него имелось довольно много связей, в том числе и в Зимнем дворце.

– А мы уже заждались, – быстро произнёс он, затем выглянул в подъезд, удостоверился, что посторонних на лестнице нет, и отошёл в сторону, приглашая гостя войти.

Вскоре Ворон стоял в большой комнате, в центре которой находился накрытый стол, заставленный различными яствами. За столом сидели ещё шестеро товарищей и улыбались, глядя на него. Все они являлись основным костяком революционной партии и были посвящены в детали операции. Точнее, не в детали, поскольку Ворон не любил распространяться на эту тему раньше времени, а только в то, что сегодня император должен быть убит.

– Всё видели, всё знаем! – радостно произнёс Гвоздь, показывая на работающий телевизор, по которому как раз передавали какой-то репортаж с Дворцовой площади. – И весь мир был свидетелем этого невероятного зрелища! Как тебе это удалось? Неужели каравай?

– Он самый, – кивнул Ворон.

– Ну, ты и мастер! Чётко исполнено. Приглашаю это дело отметить.

Они уселись за стол к остальным, затем все подняли бокалы с вином и Гвоздь произнёс:

– За победу революции!

– За победу революции! – прозвучало в ответ сразу несколько голосов.

Когда бокалы опустели, революционеры приступили к приёму пищи и одновременно к обсуждению своих дальнейших планов.

– Теперь так же три месяца будет траур по Александру Данииловичу, а в конце осени или уже зимой состоится коронация Василия Данииловича, чего мы с вами так упорно и добивались. Через него-то мы и развалим монархию. Вернее, организуем всё таким образом, чтобы новый император сам отдал полномочия в руки народного совета.

– Как мы это сделаем? – спросил один из товарищей. – Есть выход на него?

– Да, есть у меня один человечек из ближайшего окружения Василия Данииловича, которого я собираюсь подцепить на крючок, – кивнул Гвоздь. – Он поможет нам повлиять на императора.

Где-то около получаса просидел за столом Ворон, слушая разговоры товарищей, а затем поднялся и произнёс:

– Благодарю за угощение, но мне пора идти. У меня сегодня ещё дела.

Это было почти правдой, разве что делами он назвал развлечения. Они с Лилей договорились встретиться после успешного завершения операции и отметить это вдвоём, а затем и провести ночь вместе.

– Я провожу, – ответил Гвоздь.

Он тоже поднялся из-за стола, и они с Вороном вышли в коридор.

– Где тебя искать в случае чего? У Лили?

– Да, если что, звоните туда, да утра я буду на той квартире.

– Повезло тебе, – Гвоздь улыбнулся и подмигнул. – Такая девушка в тебя влюбилась.

Ворон лишь коротко кивнул и вышел из квартиры. И пока он спускался по лестнице и шёл к автомобилю, он всё думал о словах Гвоздя. Действительно, с Лилей ему очень повезло. Впервые он встретил её год назад, когда она выступала в кабаре на Лиговском проспекте. В ту ночь какие-то хулиганы хотели затащить её в машину, а Ворон увидел это и вступился за неё. С хулиганами он расправился с лёгкостью, а вот девушка после этого без памяти влюбилась в своего спасителя. Ворону она тоже понравилась, и чуть позже он понял, какое золото ему досталось. Лиля, а именно так звали девушку, загорелась идеями революции и оказалась незаменимой помощницей Ворона. Хотя, возможно, она помогала из любви к нему, а не к революции. Он снял ей квартирку на первом этаже с отдельным выходом во двор и время от времени наведывался к ней, оставаясь на ночь. Конечно, она бы хотела, чтобы он жил с ней постоянно, только Ворон был птицей вольной и пока не был готов к такому серьёзному шагу.

Заехав во двор, он вышел из автомобиля и направился к двери в квартиру Лили. Товарищам он сказал номер телефона сразу же, как только арендовал это жильё, поскольку мог понадобиться им в любой момент. Да он и не скрывал от остальных свою революционную подругу, просто рассказывал далеко не всё об участии Лили в некоторых операциях. Им вовсе необязательно было знать об этом. Главным для Гвоздя был результат, а Ворон всегда выполнял то, что ему поручали.

– Любимый! – Лиля прямо с порога бросилась к нему на шею. – Я тебя уже заждалась! Где ты ходишь?

– Заходил к товарищам, рассказывал об успешном завершении операции, – ответил он после того как зашёл в квартиру. – Хотя они и так всё видели по телевизору.

– И я видела, – улыбнулась Лиля. – Ну что, будем праздновать?

– Обязательно, – улыбнулся в ответ Ворон, а затем подошёл к ней и они слились в долгом и страстном поцелуе, поскольку за последние две недели почти не виделись и он успел соскучиться.

– Погоди, – с придыханием сказала Лиля спустя минуту. – Может, сначала шампанское и закуски? Я стол накрыла.

– Стол подождёт, – ответил Ворон, чувствуя, что распаляется всё сильнее. – Предлагаю начать празднование со спальни.

Он взял её за руку и потянул вглубь квартиры, но внезапно зазвонил телефон, который стоял на тумбочке. Ворон остановился, посмотрел на свою подругу и спросил:

– Ты ждёшь звонка?

– Мне сюда не звонят, ты ведь сам знаешь, – покачала она головой.

«Значит, это либо Гвоздь, либо ошиблись номером, – подумал Ворон. – Сейчас узнаем».

– Слушаю, – подняв трубку, произнёс он.

После двухсекундной паузы раздался голос Гвоздя, только не радостный, как ещё совсем недавно, а озабоченный и даже несколько осуждающий.

– Новости смотришь? – таков был его вопрос.

– Нет, – ответил ему Ворон. – Я только зашёл. Что-то случилось?

– Включи главный канал и сам всё увидишь. Сейчас как раз должны повторить сюжет. Свяжемся позже.

В трубке раздались короткие гудки. Ворон поспешил включить телевизор, а в следующую секунду изумлённо уставился на живого и невредимого Александра V, который давал интервью репортёрам возле входа в императорскую больницу. И было не похоже, что он проглотил кусок каравая со смертельным ядом.

– Смею вас заверить, что со мной всё в порядке, и я чувствую себя замечательно! – говорил император. – По словам врачей, это было всего лишь переутомление. Так что прошу меня извинить, но сегодня мне требуется отдых. Я отвечу на ваши вопросы позже.

Затем дворцовая охрана сопроводила его к автомобилю, и вскоре императорский кортеж скрылся из виду.

– И как всё это понимать? – спросил Ворон Лилю, которая тоже выглядела удивлённой.

– Не знаю, – растерянно пожала она плечами. – Может, это старая запись?

– К сожалению, нет. Император жив. Ты что же, не подсыпала яд в каравай?

– Подсыпала! Я всё сделала так, как ты мне и говорил!

Все чувства к этой растерянной и даже испуганной девушке внезапно отошли на задний план. Ворон подумал, что это его первый промах, и теперь он будет выглядеть в глазах своих товарищей-революционеров полным неудачником.

– Где у тебя склянка с порошком? Покажи мне.

Голос Ворона звучал холодно, и Лиля тут же бросилась выполнять то, что он ей велел. Она подошла к шкафу, достала не одну, а две склянки, и вернулась.

– Вот, смотри сам. Основная склянка пустая, из неё я высыпала порошок в тесто и своими глазами видела, что именно из этого теста и пекли каравай. А вторая, которую ты мне дал на всякий случай, не пригодилась.

– Но, тем не менее, император жив, – еле слышно произнёс Ворон таким тоном, словно подписал ей смертный приговор.

Впрочем, так оно и было на самом деле. Революция всегда была для него на первом месте, а она не прощает ошибок. К тому же Лиля являлась лишним свидетелем. Два этих пункта пересеклись в одной точке, начертив крест на её жизни. Видимо, Лиля тоже это почувствовала, поскольку, глядя на своего возлюбленного наполненными ужасом глазами, быстро закачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Ворон же подошёл к ней, взял запасную склянку с ядом, затем налил в стакан воду, высыпал туда порошок и размешал его.

– Что ж, если ты действительно высыпала содержимое первой склянки в тесто, значит, никакой там был не яд. И сейчас мы это проверим. Пей.

– Не надо, – только и смогла произнести девушка, прежде чем из глаз у неё хлынули слёзы.

– Пей, я сказал! – повысил голос Ворон.

Подойдя к ней вплотную, он одной рукой разжал её челюсти, а второй влил в рот отравленную жидкость. Он-то был уверен, что там яд, и Лиля просто испугалась. Других объяснений всему происходящему не было. А раз так, смерть – это единственное, что она заслужила. Впрочем, сопротивления она не оказывала, поскольку никак не могла поверить, что её любимый человек может так с ней поступить. До последнего она надеялась, что это просто нелепая шутка, и вскоре всё будет по-прежнему. И лишь когда её тело свалилось на пол и забилось в конвульсиях, только тогда – в последние секунды своей жизни – Лиля осознала, что всё кончено.

Было ли Ворону жалко её? Немного, конечно, было, ведь в течение года они, можно сказать, были парой, и она ему нравилась. Но она не смогла идти в ногу с революцией, совершила непростительную ошибку, испугавшись подсыпать яд (так думал Ворон, хотя на самом деле Лиля отлично справилась со своей задачей), поэтому наказание получила вполне заслуженное. Теперь требовалось избавиться от тела.

«Куда бы его спрятать? – размышлял Ворон. – Наверное, лучше всего вывезти в лес и закопать там». В кладовке он обнаружил лопату, которую когда-то принёс, чтобы Лиля могла посадить цветы возле дома, да так и оставил. Загрузив лопату в машину, он вернулся и стал заворачивать тело в ковёр. Хорошо, что багажник был достаточно просторным и смог уместить его. Затем Ворон быстро оглядел окна, удостоверился, что случайных свидетелей вроде бы нет, сел за руль и отправился в путь.

Конечно, существовала опасность, что его остановят при выезде из города и досмотрят багажник. Скорее всего, так бы и произошло, если бы император умер. Но так как Александр Даниилович каким-то чудом выжил, то и выезжающие автомобили не досматривали, так что Ворону повезло, и он смог добраться до леса без происшествий. Там ему пришлось изрядно попотеть, чтобы выкопать яму, достаточно глубокую и для тела, и для ковра. Но вот дело было сделано, и он поехал обратно.

«Ещё надо решить вопрос с главным пекарем, который испёк тот самый каравай, – размышлял Ворон, вглядываясь через лобовое стекло своего автомобиля в освещаемый фарами участок дороги. – Если бы император умер, именно пекарь стал бы убийцей в глазах людей, и его бы повесили на Дворцовой площади. Теперь же он ненужный свидетель, на которого могут выйти, если заподозрят, что императора хотели отравить караваем».

Да, от пекаря требовалось срочно избавиться, но это было проще сказать, чем сделать. Сейчас он, скорее всего, дома, поскольку на улице уже вечер. А как убьёшь его в кругу семьи? Здесь нужен был какой-то план, вот только времени не оставалось. Хотя кое-какой план, в принципе, имелся. В квартире Ворона в шкафу висела одежда посыльного из Зимнего Дворца, которой он пару раз уже пользовался. Если надеть её, прийти к пекарю домой и вручить письмо как будто бы из дворца, в котором будет написано, что необходимо срочно что-нибудь испечь, возможно, удастся заманить его в императорскую пекарню, а уже там убить. Только вот каким способом? Здесь Ворону нужно было выбрать: либо убить и вывезти тело в лес, как он поступил с Лилей, либо изобразить самоубийство. Немного поразмыслив, он решил остановиться на втором варианте.

Но перед тем как ехать к себе домой переодеваться и писать письмо, а затем к пекарю, Ворон решил сначала наведаться в императорскую пекарню, чтобы убедиться, что там точно никого нет. Возможно, у него сработала интуиция, или он просто отсекал все возможные варианты, но это решение оказалось верным, поскольку в окнах пекарни горел свет. А вскоре Ворон убедился, что главный пекарь находится именно там, причём совершенно один.

Бесшумно проникнув внутрь, он некоторое время наблюдал за пекарем, а затем подкрался сзади, обхватил его рукой за шею и задушил. Далее оставалось лишь изобразить самоубийство. Обнаружив в подсобном помещении верёвку, Ворон сделал на одном её конце петлю, которую накинул на шею убитому пекарю, а второй конец привязал к торчащей из стены металлической скобе. Затем он подтянул тело чуть выше, закрепил верёвку, а под ним положил табуретку. Теперь можно было подумать, что пекарь залез на эту табуретку, оттолкнул её ногой и повис на верёвке.

Только оставалась ещё одна деталь, чтобы все точно поверили в самоубийство. Ворон нашёл в журнале почерк главного пекаря и написал на клочке бумаги похожим, но несколько корявым, как будто у пишущего человека тряслась рука, почерком следующую надпись: «Простите меня за то, что я хотел отравить Его Величество. Надеюсь, моя смерть сможет искупить этот тяжкий грех».

Всё, концы были обрублены. Но прежде чем начать планировать повторное убийство Александра V, Ворон решил немного отсидеться и понаблюдать со стороны, как поведёт себя император, и будут ли какие-то возможные последствия у неудавшегося отравления.