Трактирщица

***

Народ толпился возле мебельной палатки. Я подошла к ней, заинтересовавшись резными произведениями столярного искусства, но осталась в шоке от цен. Они не просто кусались, а грозили отгрызть руку с протянутой монетой!

Интуиция подсказывала, что дёргаться рано. Куда полезнее прислушаться к гомону среди покупателей. Чего только не узнаешь, когда разговоров много.

И я слушала, рассматривала людей, ловила ответные недоуменные взгляды, но продолжала ждать. Среди взрослых вдруг мелькнула короткая курточка подростка, и следом появились его товарищи. Парнишки смотрели на товары завороженно, не мигая, пока самый старший из них не хмыкнул насмешливо:

– Дайте нам мастера, мы и так научимся.

– Да кто ж его тебе даст? А сами мы подобное изладить не сумеем. Это ж надо так всё рассчитывать, чтобы и тон подобрать, и инструмент, и…

– Зато наши не ломаются, сам знаешь, – встрял третий. – Всему научимся. Лина Каро не зря говорит, что нам только время нужно. Будет время, мы всего добьёмся.

– Лина Каро сказочница, каких поискать, – возразил самый маленький. – Ну, кому мы нужны, чтобы на нас ещё время тратили?

Я отошла от палатки и окликнула ребят, внутренне ликуя.

Удача! Опять ко мне лицом повернулась удача! Случайные встречи, обрывки фраз, переплетение дорог – судьба сама подталкивала в нужную сторону.

– Чё надо? – сразу в лоб спросил старший. Двое других стояли у него за спиной, не вмешиваясь в разговор со странной тёткой.

– Меня зовут Хельда Беринская, – я доброжелательно улыбнулась. – А вас?

– Я Бесо, это Дайс и Кондр.

– Замечательно, вот и познакомились. Ребят, заработать хотите?

– Бить никого не будем, – сразу отказал Дайс.

Бесо весомо кивнул. Мол, правду говорит, не будем.

– И правильно. Кулаками много не заработаешь, да и посадить могут. Оно вам надо? Я к вам с другим предложением, абсолютно законным и взаимовыгодным. Я собираюсь открыть трактир и как раз пришла сюда, чтобы закупить мебель. Но мне не подходят все эти завитушки. Необходимо что-то простое, но добротное. Чтобы купец в сто килограммов мог спокойно спать, и я не боялась бы, что кровать под ним сломается.

– А мы причём?

– Я слышала, вы умеете делать такую мебель. Хотела бы купить у вас её в рассрочку.

– Рассрочку?

– Я куплю сразу десять кроватей, ещё на тридцать оставлю заказ. Оплачу десять, а остальные буду оплачивать по мере готовности, – пояснила я. – Ещё нужны столы, шкафы и многое другое. Вы втроём работаете?

– Нет, нас Седим учит. Мы приютские. Сироты. Пятнадцать ребят постарше, остальные пока мелкие, – пояснил Бесо. – Здесь недалеко наша управляющая. Если разрешит, мы можем съездить, показать вам кровати и столы. Шкафы мы пока не умеем, но Седим научит, наверное.

Я кивнула и пошла за мальчишками. Все трое были полны гордости, шли с прямыми спинами и задранными к небу носами. Я же попыталась вспомнить, что мне известно о сиротах. Похоже, ничего. Я никогда не интересовалась, как они живут, чем занимаются после выпуска. Я вообще не задумывалась, как живут другие. Интереснее ведь, как мне заработать больше денег для отца, чтобы он гордился наследницей. Может, вот он и есть, главный секрет финансового благополучия Беринских?

В семейных хрониках говорилось, что даже бастард, изгнанный из дома с пятью медяшками, сумел поставить своё дело. Взял жену, бывшую девицу лёгкого поведения, накопившую за время работы по профессии на свой домик. Она пекла пирожки, он их продавал. Потом открыли харчевню. У него было одиннадцать детей, все работали на благо родительского дела, так что старость бывший Беринский встретил обеспеченным человеком. Хоронили его, по крайней мере, дорого и богато.

Мои сопровождающие дошли до центрального парка и повели меня к большой беседке, где за столиком сидели: три девочки не старше пятнадцати, седая женщина с маленьким ребёнком на руках и девушка, умудрившаяся одновременно кормить двух малышей, сидящих у неё на коленях.

– Лина Каро, мы тут нашли…

– Хельда? – девушка передала мальчишек воспитанницам и поднялась со скамейки. – Какими судьбами? Ты меня помнишь?

– Доминика? Конечно, помню, – я удивлённо улыбнулась. Ещё одна неожиданная встреча из прошлой жизни. – Да вот открываю своё дело, решила закупить мебель, а тут твои мальчики попались. Думала предложить сотрудничество, а они сказали, что нужно с тобой поговорить сначала. Ты когда успела стать Каро? Замуж вышла?

– Да, – она грустно улыбнулась. – Поедем в приют, там поговорим. Мы уже все дела сделали, ждали только Бесо, Дайса и Кондра.

Ехали на двух четырёхместных экипажах. Пришлось потесниться, и мне на колени посадили слюнявого мальчонку.

– Это Дэвид, он любит дёргать женщин за волосы, – пояснила одна из девушек, что ехали с нами. – Я Динали, это Миса и Эрика.

Миса и Эрика были безумно похожи друг на друга. Родственницы? Да, скорее всего, сёстры-погодки.

– А это Эмир, он кусается больно, – Миса улыбнулась мальчику, с радостью засунувшему палец в рот. – А дома ещё мальчишки остались, но они очень плохо себя вели, потому лина Каро взяла только нас.

Девочки болтали без умолку, так что за час поездки я узнала практически всё об их приюте.

Оказалось, раньше управляющим был злой дядя, лин Маркини, истративший все-все-все деньги и пропавший. Не получив зарплату, работники уволились. Осталась только лина Витери, её супруг Альнор и сын Седим. Им было некуда идти, поэтому они согласились помогать за крышу над головой. Гулиса Витери составила прошение королю, чтобы прислали нового управляющего и хотя бы немного денег. Писала она такие письма каждый день и отправляла во дворец. Просила помощи у мэра, министра образования, и всё бесполезно. Пока однажды король не решил в действительности отправить к ним управляющую…

Глава 4. Приют

Под болтовню Мисы, Эрики и Динали я игралась с Дэвидом, лениво прокручивая в голове планы на ближайшие годы.

Мы приехали, разгрузили экипажи, отправили детей делиться впечатлениями с друзьями, а сами пошли в кабинет Доминики. Старая знакомая достала две рюмки, бутыль с настойкой и нарезала два яблока.

– Итак, ты замужем? – спросила я, когда Каро села за стол.

– Вдова, – она поставила передо мной тарелку с закуской. – Вышла замуж, а потом он ушёл на фронт. Сказал, не тронет, пока не вернётся, чтобы у меня соблазна не было изменять. Вернулся через год в деревянном зачарованном гробу.

– Деревянная сотня?

– Да, Николас Каро, их капитан. Много старше меня, но, кажется, я смогла его полюбить.

– И как ты стала управляющей?

– Ник свои деньги и недвижимость завещал мне. Прямо перед свадьбой написал завещание, оставил у законника письмо, где просил меня, если он не вернётся, отдать его сестёр замуж. Три девушки, старшей уже двадцать пять. Пришлось дать за ними огромное приданое, почти все деньги, что я получила в наследство. Себе оставила дом и небольшую сумму на первое время. Потом выяснилось, что у мужа был долг. Пришли кредиторы с постановлением суда, меня выселили. Деньги, правда, не тронули, я их успела на свой счёт перевести. Надо было и дом продать, поменьше купить, а разницу себе оставить, но кто же знал? В итоге я осталась на улице с сорока золотыми на счету.

– Вернулась в родительский дом?

– К брату. Жила у него. Пятеро детей, это тебе не шутки. Помогала его жене, пока та не решила, что на меня у брата уходит слишком много денег. Устроила скандал, потом ещё один, потом… Он не выгнал бы меня, так и ссорились бы дальше. Но я сама ушла. Написала Его Величеству, мол, так и так, жена героя осталась на улице, некуда идти, деньги мужа забрали в уплату долга. Ну, он разбираться не стал. На следующий же день ко мне приехал генерал Ковинс с двумя вариантами моей дальнейшей жизни. Первый – я могу выйти за него замуж. Второй – я могу стать управляющей приюта. Замужем я была, пусть и не полноценным образом, но была, и мне там не очень понравилось. Поэтому я сказала, что храню память по любимому Николасу, замуж в ближайшие годы выходить считаю бесчестным, и выбрала второй вариант. Вот так я тут и оказалась. А ты почему решила закупить мебель у безродных? Раньше ни за что не стала бы экономить на качестве.

– На качестве я и не экономлю. Естественно, сначала ваши кровати проверю, – стало стыдно, что моя история не настолько трагичная. Да, у меня тоже умер близкий человек, но чувство утраты старой знакомой превосходило моё собственное в несколько раз. – Сейчас я могу себе позволить экономию на красоте. Плюс мне не нужны слишком изящные кровати в трактир, на них не аристократы спать будут, а купцы, уставшие путники.

– И где ты собираешься его строить? В столице постоялых дворов уйма, твой трактир особо никого не удивит. И почему занимаешься всем сама?

– Папа умер. Полгода назад. Три месяца судились с Виктором по поводу наследства. По итогу мне достался только земельный участок недалеко от границы. Посёлок «Белые сороки», но ты наверняка о нём ничего не знаешь. Я тоже не знала. Но на счету была некоторая сумма денег, я решила рискнуть всем и вложиться в новое дело.

– То есть ты действительно всё начала с нуля? Ни огромных отцовских капиталов, ни его же связей, ни помощи от кого-то более опытного?

– Да, можно сказать, мы с тобой в похожей ситуации.

– Война отняла у нас многих, – Доминика очертила рукой знак бесконечности, отдавая дань памяти героически погибшему мужу.

– Отец умер в постели с молодой любовницей, – я даже рассмеялась, вспомнив весь абсурд той истории. – Сердце старика не выдержало страсти новой пассии. А от армии он даже Виктора откупил. Сказал, в память об умершей супруге не может оставить мальчика на произвол судьбы.

– Мальчика? Виктор же старше тебя на пять лет?

– На семь, – кивнула я и всё-таки выпила рюмку наливки одним махом. Дольку яблока взяла скорее из задумчивости, чем по необходимости. Похрустела кислятиной, а потом продолжила: – Видишь, как получилось? Сына своей второй жены, бедного мальчика-сиротку, он оставить на произвол судьбы не смог. Завещал ему всё своё имущество. А меня, единственную дочь, наследницу титула и, если разобраться, свою преемницу, выкинул из столицы. Триста золотых и земельный участок в Белых сороках. При условии, что я сначала помогала ему вести дела, а потом и вовсе практически всё делала сама. Это моё дело, мои деньги. Я столько ночей не спала, изучая бухгалтерию отца! И всё это досталось Виктору, никогда в жизни не державшему в руках суммы, превосходящей его месячное содержание. Он разорится, не пройдёт и года.

– Значит, так тому и быть.

– Доминика, это наследие моего рода, понимаешь? Мой дед открыл завод в Трезде, когда остальные до сих пор вкладывались в мануфактуры. И это самый крупный завод по производству экипажей в стране. Понимаешь, какие там деньги? А они утверждают, что его стоимость плюс стоимость остального отцовского имущества равна трём сотням золотых и одному земельному участку!

– Может, там есть какие-то ископаемые?

– Проверила в первую очередь. Оплатила магэкспертизу через суд, потом сама поверхностно прошлась с десяток раз. Нет там ничего. Просто огромная территория, земля, кусты и деревья. Всё.

– Насколько огромная?

– При желании можно построить маленькую деревушку, – прикинула я. – Или два королевских дворца.

– А… Вместе с придворцовой территорией?

– Не знаю, не уверена. Я во дворце только однажды была, когда отец назвал меня единственной наследницей титула. Хоть это Виктору не удалось у меня отнять. А ведь он грозился ответный иск подать!

На этом разговор иссяк. Мы с Доминикой не были подругами, никогда близко не общались, поэтому даже такая беседа стала чем-то необычным. Не знаю, как ей, а мне просто хотелось выговориться. Кому я ещё могла рассказать о случившемся? Линам высшего света, которые сейчас только и делали, что обсуждали моё падение? Разумеется, они не понимали, на что я теперь рассчитывала. Намного разумнее было бы принять предложение лина Штрауна. Если бы ещё он мне брак предложил, а не сомнительный статус его постельной грелки, я подумала бы. Представляю, что с ним сделал бы мой отец, будь он сейчас жив. Нет, дело даже не в моих оскорбленных нежных чувствах, но вот репутация рода – то, за что папа уничтожил бы любителя плотских утех за пару месяцев.

Под задумчивое молчание мы выпили ещё по рюмке наливки, а потом Доминика решительно встала и повела меня осматривать приют.

Глава 5. Деловое предложение 

Домик на двенадцать спален раньше, скорее всего, принадлежал семье богатого купца. В пользу этого говорили: размер здания, количество комнат и отсутствие большого двора. Купцы считали, что работа на земле не их удел, а значит, и двор им особо не нужен.

Состояние приюта оставляло желать лучшего, прямо скажем. Окна продувались, стены начали покрываться плесенью. Если кто-то спросил бы моего мнения, я точно сказала бы, что держать детей в таком помещении нельзя.

– Ужасно, – была вынуждена признать я. – Здесь нельзя жить!

– Но мы живём, – хмыкнул Бесо. – Спасибо, на улицу не выкинули. Кому нужны отказники?

– Все здесь отказники?

– Да, отказники и дети дезертиров. Мы даже среди сирот низшая каста, – равнодушно заметил парень. Остальные дети ушли ужинать, а он остался показать свои труды. Как раз снял линялое постельное белье с кровати, убрал матрас и продемонстрировал каркас из отшлифованного дерева. – Вот. Одну такую мы делаем пару дней, потом ещё лак сохнет. Ну и это если дерево заранее подготовить.

– Рукастый ты парень, – похвалила я. У Бесо и впрямь руки были по-настоящему мужские: сильные и мозолистые. Я давно заметила, что руки торговца, воина и трудяги разительно отличались. Почему-то подумалось, что Бесо больше пойдут мозоли от меча, чем такие. – А материалы где закупаете?

– Ездили в лес, валили сами, а лина Каро их готовила магией.

– Три ствола испортила прежде, чем научилась, – повинилась Доминика. – Одноразовую лицензию пришлось оформлять через старого должника моего покойного супруга. Очень уж очередь большая.

– У меня на участке целый лес растёт. Если есть желание, приезжайте и рубите. И вообще знаете что? Я напишу прошение королю, чтобы приюту разрешили переехать в Белые сороки.

– Зачем? – хмуро спросила Доминика. – Нам не выделят денег на новое здание. А купить его я пока не могу. Нам бы это подлатать.

– Бесо, собери народ в каком-нибудь помещении, – распорядилась я. – Есть идея, но мне нужно, чтобы все были согласны.

Мальчишка посмотрел на меня потемневшими глазами, зарылся пятернёй в волосы и тут же убежал выполнять просьбу.

– Я его у тебя заберу после шестнадцати, – задумчиво пробормотала ему вслед, – когда придёт время из приюта уходить. И девчонку. Как её? Динали?

– Да, ей осенью шестнадцать исполнится, – ответила Каро. – Я хотела её воспитательницей оставить.

– Воспитательницу наймёшь потом. Пойдём. Нужно обсудить наши совместные перспективы.

Доминика никогда не была дурой, это я отлично помнила ещё с нашего старого знакомства. Её родители иногда приезжали к нам, когда была жива мачеха. Виктор всё говорил, что на Доминике женится, но она хотела стать супругой воина. Говорила, мужчина должен уметь защитить свою семью. Только такого она видела рядом. За такого и вышла замуж, но, к сожалению, быстро стала вдовой.

Вот и сейчас лина Каро смекнула, что, возможно, намечаются перемены к лучшему, и повела меня в гостиную. Комната была разбита на две части: столовая с длинным обеденным столом и мягкая зона, где стоял один большой диван и постелены ковры. Их Доминика притащила из родительского дома. Проплешину на одном ковре оставила лично я, когда случайно уронила свечу. Вернее, бросила её в Виктора, но теперь это уже не важно.

Мелкие сидели на диване, а старшие устроились на полу. Девочки подложили подушки, парни по-суровому сидели прямо на коврах. Пришли ещё трое работников, но скромно остались стоять за спинкой дивана. А лина-управляющая села рядом с малышами. Я же встала напротив всего этого собрания. Подумала и всё-таки села на ковёр, поджав под себя ноги. Их закрывала длинная широкая юбка, так что смущать воображение юношей было нечем.

– У меня к вам предложение на миллион золотых, – начала я. – Во-первых, для тех, кто меня не знает, представлюсь. Я – лина Хельда Беринская, владелица будущего трактира на окраине королевства. Он расположен далеко отсюда, как вы понимаете. Очень далеко, если быть точной. Во-вторых, изначально я ехала сюда, чтобы заказать у ваших мальчиков крупную партию кроватей для трактира. И заказ вне зависимости от вашего решения остаётся в силе. В-третьих, сейчас у меня возникла другая идея. Но для её реализации мне нужно ваше согласие, согласие работников и, конечно, лины Каро. Итак, я хочу написать прошение, чтобы перевести приют на свою землю. У меня огромный участок, так что места нам хватит точно. Поставим дом в два раза больше этого. Со временем займёмся детской площадкой, садом, огородом и чем угодно ещё. Территория там действительно приличная. Вы сами обставите свои комнаты. Девочки создадут уют, мальчики смастерят мебель. Будете жить ещё дальше от цивилизации, зато сытые и в тепле.

– А вам какой прок от толпы сирот под боком? – равнодушно уточнил Бесо. – Если хотите наших девчонок в трактире гостям на потеху отдавать, то сразу нет. Мы как-нибудь сами.

Хороший парень, умный и преданный. Умеет за своих постоять. Отличный лидер. И все его слушают, надо же.

– И в мыслях не было! – улыбнулась я. – Вы мне нужны как дешёвая рабочая сила. Мебель сделаете, поможете с обустройством. Старшие девочки будут помогать по хозяйству, младшим наймём учителя-воспитателя. Ну и предпринимателям, занимающимся благотворительностью, Его Величество обещал налоговые льготы с этого года.

– Большие льготы? – уточнил парень.

– От тридцати до пятидесяти процентов в зависимости от сферы деятельности, – ответила я.

Бесо снова взъерошил светлые волосы, посмотрел на меня вопросительно и уточнил на всякий случай:

– Мы будем жить на вашей земле в построенном вами доме и на ваши деньги учиться грамоте. А ещё будем работать у вас в трактире, и вы станете нам за это платить?

– Да, я думаю, будет разумно открыть каждому из вас счёт в Королевском банке. Туда я буду перечислять заработанные вами деньги, но снять вы их сможете только после шестнадцати лет.

– Сколько? – спросил Бесо, глянув исподлобья.

– Я смогу платить не сразу, – слегка виноватым тоном ответила я. – Придётся вложиться в новый дом, да и, честно говоря, сейчас я довольно ограничена в средствах… В общем, пять медяшек в день. От того, сколько вы работаете, будет зависеть сумма на вашем счету.

Доминика задумчиво кивнула, а я прикинула, где взять столько работы, чтобы никто из детей не был обделён заработком. По всему выходило, что придётся устроить зимний сад, и пусть за ним ухаживают.

Бесо встал со своего места, посмотрел на товарищей по приюту и спокойно, обстоятельно начал с ними говорить:

– Ребят, нам сейчас предлагают переехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Поверить незнакомой лине, а она ведь нас и кинуть может, как бывало с другими отказниками. Но мы не будем сидеть на её шее, бесплатно есть и спать на мягких кроватях. Нам дают шанс заработать, чтобы потом, когда исполнится шестнадцать, ни один приютский не оказался на улице совсем без денег. Я много заработать не успею, а у вас должно получиться. Пять медяшек, конечно, мало. Но на первое время и то хлеб.

– Конечно, по мере того, как моё дело будет развиваться, ваши зарплаты вырастут, – заверила я детей. – Но вы должны понимать, что работать весь день вы не сможете, так что зарплаты взрослых работников будут минимум в два раза выше. А пять медяшек, между прочим, это обед в небольшом трактире. Два дня работы – одна серебрушка. Двадцать дней работы – один золотой. А на один золотой можно купить тёплую верхнюю одежду и сапоги.

– Предлагаю сделать все по-честному: мы проголосуем. Кто согласен переехать к лине Беринской, если король разрешит, поднимите руку, – Бесо сделал это первым, внимательно глядя на других ребят.

Дайс и Кондр сразу поддержали предводителя, следом решились уже знакомые мне старшие девочки, за ними весело повторили малыши, а уж после остальные дети тоже подняли руки вверх. Выглядели они при этом жутко настороженными.

Меня пригласили заночевать в приюте, но дел осталось ещё много, поэтому я попросила Бесо сбегать в деревню и нанять кого-нибудь с повозкой. Парень подошёл к заданию со всей ответственностью и, как мне позже стало известно, не сразу нашёл подходящего человека. Ему пришлось отсеять троих, оказавшихся в разной степени подпития.

Вечер я потратила на составление прошения Его Величеству, а также на создание нового списка дел. Имелись все основания полагать, что ткани не хватит. К тому же, в голову пришла идея, что моим работникам нужна униформа и… На этой мысли я уснула головой прямо на тетради, куда и записывала то, что боялась забыть больше всего.

Глава 6. Лицо удачи

Утро было ранним, проснулась я разбитой, но заставила себя сделать небольшую зарядку. Быстро пришла в себя, переоделась, отправила письмо и почти бегом побежала в Высокий квартал. Не самое умное решение, конечно, но где ещё можно найти швею, согласную работать за копейки? Правильно, только там, где обитают самые настоящие отбросы общества.

Чтобы не попасть в беду, надела самое простое платье, сняла украшения, а волосы заплела в косу. На пояс повесила старый кинжал, мешочек с сонным порошком и сумочку, куда сложила карту. Пару серебрушек спрятала в неглубоком вырезе платья.

Район, который в столице называли Низким кварталом, в действительности располагался на пригорке. Так что сами его обитатели считали себя «Высокими». Об этом мне со смехом когда-то рассказывал отец. Он же говорил, что именно в таких местах находятся люди с самыми интересными и безумными историями. «Если бы один из них сказал, что на самом деле является иностранным шпионом, который чуть не рассекретился, а теперь вынужден скрываться в трущобах, я только спросил бы, не убьют ли меня теперь, чтобы не оставлять свидетелей».

Конечно, послушать чужие истории было бы чрезвычайно интересно, но я пришла сюда за другим. Бродила по улицам в надежде на то, что моя интуиция поможет и на этот раз. Оказалась права, несмотря на всю бредовость затеи.

Я как раз проходила мимо забегаловки с нарисованным быком вместо вывески, когда увидела женщину с мешком на голове. В мешке были сделаны прорези для глаз, а сама несчастная держала в руках мужскую шляпу-котелок, где сиротливо поблескивали монетки. Я вытащила одну серебрушку и подошла к незнакомке, ведомая только внутренним чутьем.

– Если вы сейчас скажете мне, что являетесь первоклассной швеей в трудной жизненной ситуации, я немедленно пойду в храм и вознесу благодарность богам!

– Госпожа? – с очень явным треянским акцентом спросила собеседница с мешком на голове. – Я Риль. Я шить.

Голос у женщины был хриплый, а когда она слишком сильно вдыхала, мешок почти залезал в рот.

– Я могу платить. Дам еду. Но шить надо много. Хочешь?

Конечно, она хотела. Радуясь, что вовремя послушалась интуиции, я схватила свою штатную швею за руку в грубой перчатке и потащила за собой. В экипаж забрались с боем. Пришлось отдать обе серебрушки и все медяки из шляпы незадачливой попрошайки.

О том, как я тащила женщину с мешком на голове через зал, полный постояльцев, говорить не стоит никому. Как на идиотку на меня не посмотрел разве что Слепой Боби. И то лишь потому, что был, собственно, слепым!

Да, я знаю, что такие мешки обычно носили заразные больные, но заклинание-диагност не показало опасных недугов. Швея была в тяжёлой степени истощения, да, но больше никаких болезней!

– Куриный бульон и блюдце сухариков в номер, пожалуйста, – на ходу озвучила я заказ.

Затем повела напуганную таким напором Риль по лестнице, завела в свою комнату и только потом стянула с неё мешок. Что ж… Теперь я знаю, что стану представлять, когда услышу выражение «страшна, как сама смерть». На лице у несчастной не было ровного места, абсолютно всё покрылось толстой корочкой мёртвой кожи, что давно пошла трещинами.

– Камнянка?

– Да, Госпожа, – Риль кивнула, ожидая, что я её прогоню.

Но я указала на большую бадью с холодной водой. Подогреть её помогло бытовое заклинание.

– Отмойся, я дам тебе во что переодеться. И… Мешок надевать нельзя, он грязный, а кожа трескается, это может быть опасно.

Треянка кивнула, быстро разделась и, не обращая внимания на моё смущение, стала остервенело скоблить тело ногтями. Тщательнее всего она мыла свои длинные светлые волосы. Вернее, до помывки они были скорее серыми, а вот теперь походили на золотистый блонд. Необычно для её родины.