Красные Орлы

Потом все разошлись дорабатывать свой день. Машу видно было то тут, то там. Мишка поражался ее трудоспособности, неутомимости. Правда, замечал в этом ее упрямом труде некий надлом. Попытку забыться? Вероятно.

Вспомнил Мишка себя, когда переехал в Подмосковье. Работал как проклятый, чтобы забыть беды свои. Не помнить кошмарных тех дней, когда каждую минуту жизнь его висела на волоске. Вот оно что, Кан… Сюда приехала тоску глушить? Сбежала? Что ж служилось с тобой, фифочка?

Уже вечером, когда разошелся рабочий люд по домам сериалы смотреть, Волохов отдал последние распоряжения охранникам и двинулся на выход.

В этот момент вспыхнул свет, жужжанула техника. Вот настырная эта Кан! Починила таки! Стало быть, придется оставить барышню в селе. Вот только говорить ему об этом не хотелось. Снова начнет фифочка изгаляться. Потому взял и сбежал. А что? Пусть помучается неизвестностью, заноза.

Машуля плелась домой. Забавно, что настроение ее было совсем не таким, как ее походка. Впрочем, не так уж и забавно. Ведь запросто можно словить кайф от продуктивного рабочего дня. Для многих это может быть диким, странным или невозможным. Но Маша работу свою любила. Что тут скажешь – повезло.

Дома увидела она полный разброд и шатание. На приятном адреналине взялась за недособранную мебель, и через час домик ее стал вполне себе уютным. Быстро протерла пол, пыль, поставила на полочки фотографии отца, мамы и их общую семейную. Осталась довольна. А когда душ приняла, случилось неприятное. Припомнила Машулька, что в холодильнике у нее колбасная «попка», половина пакета молока и огрызок белой булки. Стало быть, придется тащиться в магазин.

Надела джинсики модные, футболочку вызывающую, накинула курточку свою московскую и пошла.

– Решили сегодня суп сварить? Неужто? – наглая кассир с любопытством разглядывала машин набор продуктов и посуды. – А говорили давеча, что супы варить не ваше царское дело. А тут и посудки решили прихватить?

– Я давеча говорила, что каждый своим делом должен заниматься. Вы тут чеки пробиваете? Вот и пробивайте,– грубовато выдала Маша, удостоилась гремучего взгляда кассира и ушла с покупками.

Дома, уже понимая, что устала, все же не дала себе послабления и приготовила ужин. Настоящий домашний, как мама учила. И картошечку с курочкой, и салатик, и супцу.

Достала из шкафа льняную скатерть, опять таки, сунутую туда мамой, расстелила на столе в "горнице" и сервировала стол. Делала и сама над собой смеялась. Ну, для кого это все, а? Могла бы и в кухне поесть. Просто захотелось как дома. Скучала она…

Волохов после позорного побега места себе не находил. Ругался на себя, психовал. Совесть пересилила и с тоской в душе, но готовый к бою, направился к стервозной Кан. Несколько времени потоптался на пороге ее домика, но постучал, собрался и состроил серьезное выражение лица.

Маша удивилась его приходу, но поняла, что именно сейчас и будет вынесен приговор ей как работнику.

– Доброго вечера, босс. Проходите.

– Виделись уже, Марья Сергеевна, – Волохов втолкнул себя в ее дом и огляделся.

Куда проще приструнить беспомощную женщину, согласитесь. А тут… И полки повешены, и шкафы собраны. В прихожей даже вешалка висит и не падает. Обувница, она же диванчик, ровно стоит там, где обязана. И пахнет едой! Домашней, вкусной. В гостиной на столе скатерть красивая, на ней тарелки, вилка….и нож.

Вот этот столовый ножик и добил Мишаню. Повеяло столицами, Старой и Северной. Давненько не ел он ножом и вилкой. Все закусывал на ходу. А когда в гости звали сельские, там ложки выдавали, вилки реже.

Сама Кан робу свою рабочую сняла. Футболка модная, джинсы. И волосы распущены. Стало заметнее, что смесок она. Не русских кровей, но с русской душой. В этом не сомневался Волохов, поняв уже, что за характер у этой фифы. Не сдается никогда.

– Ужинать будете? Я только накрыла, – Кан не то, чтобы растерялась, но задумалась.

Звать к столу барина не хотелось, но он гость, вроде бы. Неприлично. Мама уж точно бы по голове за такое не погладила.

– Спасибо. Можно, – и уселся, в надежде, что Машка в готовке полный профан.

Она быстро поставила второй прибор и аккуратно подала салфетку. Придвинула салат, угостила картошкой и курицей. Волохов хотел завыть, но передумал. Вот ведьма! И тут справилась. Вкусно было…

После ужина, прошедшего в обсуждении дел фабрики, когда чай уже плескался в чашках, Волохов решил, что не фиг тянуть. «Раньше сяду, раньше выйду»!

– Маша, я готов принять вас на работу. Но прежде, хочу задать вам несколько вопросов. Я бы хотел знать причину, по которой вы решили уехать в глушь. Не ради любопытства, а во избежание проблем. Вы понимаете?

– Я понимаю, Михаил Андреевич. Попытаюсь объяснить, но не обещаю, что расскажу всей правды. Здесь я потому, что хотела уехать из города. Причина глубоко личная. И это все мое объяснение. Вы вправе настаивать, но предупреждаю сразу, я больше ничего не расскажу.

Мишка понял, что так оно и будет, а еще, что фифа Кан не такая уж и железная, как ему показалось вначале. Личная причина у молодой девушки может быть только одна – мужчина. Ссора? Измена? Волохов, все же, решил уточнить:

– Это ваше право молчать. Но я, все же, задам прямой вопрос и хочу получить прямой ответ. Ваш побег не связан с финансовыми обязательствами? Нарушением закона?

Машка вздохнула облегченно.

– Никак нет. Могу предъявить вам выписку с личного банковского счета о своей кредитоспособности. А что касается закона, то уверена, вы как глава администрации села, можете запросить информацию обо мне. В конце концов, просто пробейте мой паспорт.

Мишка уже понял, увидел, что не врет она. Личная причина, какая бы она не была, оказалась ему на руку. Хочет глушить тоску работой? Добро пожаловать! Это то, что нужно Красным Орлам. А если совсем начистоту, то и Кан нужны эти Орлы. Видел Мишаня в глазах черных надежду и желание остаться в селе.

– Я услышал, Маша. Завтра утром подойдите в администрацию и отдайте документы в отдел кадров. После того, как фабрика будет функционировать нормально, прошу вас занять кабинет в администрации. По статусу вам положено. Далее вместе составим план технического оснащения Красных Орлов и начнем составлять сметы.

– Все понятно, босс.

Мишка кивнул, поднялся, поблагодарил за вкусный ужин и отправился на выход. Уже стоя на крыльце опрятного домика Кан, Волохов задал еще один вопрос, просто не мог не задать:

– Я могу быть уверен, что вы не сбежите, как только эта ваша личная причина не поманит обратно? – В ответ услышал поразительное и увидел удивительное.

Маша подняла огромные печальные глаза на него, будто в душу заглянула, и сказала то, отчего Мишку тряхнуло, замурашило.

– Я очень прошу вас, Михаил Андреевич, составить со мной контракт на хотя бы год, и отдельным пунктом указать, что если Мари Сергеевна Кан решит разорвать контракт раньше оговоренного срока, то обязуется оплатить неустойку в размере тридцати миллионов рублей. Если угодно, пусть будет сто миллионов. Или двести…

Волохов мог бы принять это как шутку, мог бы фыркнуть смешливо в ответ на ее просьбу, мог бы…много чего, но не стал. Понял, что Маше плохо и все ее бойкие речи, хитрющие взгляды, отважные поступки, не более чем ширма для раненой …души? Сердца? Да, он мог бы воспользоваться ее щедрым предложением, сделанным сгоряча, отчаянно, но какой же он был бы после этого мужик, а?

– Маш, ничего подобного я не сделаю. Со своей стороны, обязуюсь завалить тебя работой настолько, что ты не в состоянии будешь думать ни о чем другом.

Маша уже сокрушалась о лишних словах, которые дали понять барину больше, чем она планировала поведать, потому и выдала несуразную в такой момент, речь:

– Босс, вы в своем предложении указали, что завалите меня не только работой, но еще и овощным пайком в виде картошки и прочего. В связи с этим вопрос, даже два. Первый – где паёк? Второй – кто вас надоумил предлагать харчи в виде дополнительного бонуса, а? Я когда читала описание вакансии, думала погибну от смеха. Этот ваш овощной дар прямо как вишенка на торте. Этакая вершина и показатель заочной любви к потенциальному работнику. Шикарная замануха! – Машка показала тонкими пальчиками с наманикюренными ноготками, как она кладет ту «вишенку» на тот «торт».

Мишка психанул сразу. Сильно! Это же надо – вот только что перед ним была девушка, хрупкая и беззащитная, а в следующую минуту – язва и ехидна! Волохов сплюнул в сердцах и без слов направился к калитке. Отворил, вышел и лупанул ею так, что заборчик, невысокий и беленький, задрожал, пошел рябью.

– Забор сломаете, Михаил Андреевич! – донесся до него голос ехидной фифочки!

– Радуйся, что забор, а не кое-чью шею! – не выдержал Волохов и вступил таки в перебранку.

Примечательно, что Волохов редко спорил, ругался, но рядом с Машкой вспыхивал сухой соломой.

– Так калитка-то статична, всегда на месте, а шею ту еще попробуй ухвати! – Машка злилась на свою минутную слабость, на Волохова, который стал тому свидетелем, потому и язвила.

– Могу развеять сомнения. Проверим, насколько шея неуловима, а?! – Волохов двинулся обратно в калитку, а Машка, приподняв голос, поддала жару и в без того полыхающий костёр.

– Барин, ты холопами, смотрю, не дорожишь! Все вы такие, нэпманы! Сначала все блага мира и паёк картошечный обещаете, а потом шеи ломать! – несло Машку.

– Холопов учить надо! Ты, Заноза, стой, где стоишь! Я тебя не больно придушу! – и ломанулся в калитку.

Машка, не будь дурой, резво перескочила заборчик и оказалась на улице, а уж там она заголосила:

– Люди добрые, гляньте, барин ума лишился! – Ну, нашел на нее деревенский стих, припомнила, бедняжка, со страху, что говорить в сёлах надо именно так.

– Я тебя сейчас жизни лишу! – Мишка злой, как чёрт, забыл на секундочку, что он мужчина уважаемый и ломанулся снова на улицу, пытаясь поймать противную девчонку и припугнуть, путём легкого сжатия ее тоненькой шейки.

Идиотизм высшей ступени, вот, что это было. Мишка бегал за Машкой, Машка бегала от Мишки. Соседи высыпали гурьбой на улицу, наблюдая долгожданное шоу, и старались не громко смеяться, видя гневное лицо Волохова.

– А ну стой! Реально, придушу!

– Ага, нашел дурочку!

И все в таком роде… Еще минут пять. Потом Мишка одумался и остановился.

– С утра собирай манатки и на фиг отсюда!

– А чё не сейчас, а?! Думаешь, зарыдаю? Да катись ты к чёрту со своей фабрикой и мостом недоделанным!!

И остановились друг напротив друга, тяжело дыша.

Народ перешептывался, переговаривался и ждал продолжения. Где-то в задних рядах послышалось: «Маша и Медведь». Называется, не в бровь, а в глаз! Эти оба полоумных были похожи на персонажей знаменитого мультсериала: заполошная девчонка и огромный медведь. Она бесючая, он терпеливый, но со срывами. Ну, сами виноваты, что тут скажешь…