Хан Батый и десантники. Книга 4. Известность. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР
На баках триер можно было разглядеть вооружённых воинов, готовящихся к абордажу, среди которых выделялись по 20 арбалетчиков, целящихся в нашу сторону. С расстояния в 800 метров загрохотали наши пушки, сметая с палубы вражеских воинов, взрываясь среди толпы, ломая перегородки, фальшборта, снасти и валя мачты. Уже после 5-6 залпов обеих пушек, на палубы галер упали фок-мачты, а ещё через пару выстрелов и грот-мачты, а при расстоянии в два кабельтовых, рухнули и бизань-мачты.
Падая, мачты крушили на палубах все надстройки и давили воинов. Все снасти перепутались, а паруса и вовсе накрыли палубы таким образом, что из-под них было невозможно выбраться. Обе галеры потеряв управление, половину экипажей и большую часть гребцов в обстреливаемых бортах, потеряли ход и по инерции, продолжали двигаться в нашу сторону. Так получилось, что галера, шедшая справа от нас, прижалась бортом к нашему борту, а другую понесло на берег, находящийся от нас слева. Юнкера и дружинники закрепили галеру к нам и стали наблюдать за трепыханием итальянцев, накрытых своими парусами. Радомысл приказал тянуть паруса на себя и сбрасывать в море. Одновременно корабль дал задний ход, чтобы приблизиться к второй галере, гонимой ветром на азиатский берег Босфора.
Её положение было аналогичным первой галере. Экипаж судорожно пытался освободиться от упавших на палубу парусов, мачт и перепутавшихся снастей. Нам удалось сбросить паруса первой галеры в воду и дать возможность команде увидеть нас воочию. О сопротивлении уже никто и не думал. Бросая оружие в кучу, матросы группировались в середине корабля. На борт галеры спрыгнули три десятка дружинников и начали сгонять всех итальянцев в трюм, к гребцам.
Вместе с прикреплённой к нам галерой, наш корабль, задним ходом поравнялся с местом крушения второй галеры, которая села на мель у берега. Её экипаж освободился наконец от упавшего на них такелажа и собирался в группу, не соображая, что им предпринимать. Несколько человек спрыгнули в воду, пытаясь добраться до берега, но были уничтожены выстрелами из карабинов. «Ока» задом приблизилась к корме галеры и на её борт перепрыгнули до 60 дружинников. Теперь можно было не опасаться побега вражеских моряков, и мы смогли ознакомиться с результатами сражения. Победа была полнейшая. Обе галеры потеряли не меньше половины команды убитыми и ранеными.
Всех выживших высадили на берег и заставили снять доспехи и всё оружие, включая ножи. Затем каждый был обыскан и лишён всех ценных вещей, кроме крестиков на груди. Заставили итальянцев перетащить своих убитых и раненых также на берег и уложить рядами убитых, а раненых усадить отдельно. На все эти мероприятия, включая и само сражение ушло почти 4 часа. Как раз на горизонте показались паруса нашей эскадры. До её приближения подсчитали количество Венецианцев.
Убитых среди команды, оказалось не так и много. Снаряды в основном были бронебойными и наносили повреждения такелажу и постройкам, нежели личному составу, а вот среди гребцов, оказавшихся на обстреливаемых бортах, погибли почти 50% состава. Так что мёртвых на берегу, лежало почти полторы сотни. Раненых было человек 40. Вряд ли кто из них выживет, но добивать их мы не стали. Таким образом выжило 86 членов экипажа и 167 гребцов с обеих галер. Имущество, найденное в трюмах и постройках галер, а также доспехи и оружие, свалили в кучу на берегу.
Я приказал своему взводу юнкеров перебрать трофеи, пересчитать и сложить в организованном порядке. В это время с нами поравнялись корабли эскадры. Народ высыпал на палубу и рассматривал то, что осталось после битвы. Я не знал, что делать с пленными. К нам, на шлюпках направились Судейкин и воевода Никейцев. Корабли продолжили движение к азиатскому берегу, где мы запланировали высадку. Мы решили, что пленных следует пока взять с собой. Галеры, освобождённые от имущества, бросили на месте и загнали пленных в трюм «Оки».
Между тем к нам приблизились несколько местных рыбаков из находящей неподалёку деревни и наблюдавшими за ходом сражения. Увидев, что на некоторых галерах развеваются Никейские флаги, они осмелели и, подойдя поближе приветствовали нас. Василаки разрешил им порыться в брошенных галерах и забрать всё, что для них представляется ценным. На месте оставили 50 выживших гребцов и 10, вооружённых карабинами, юнкеров, с задачей похоронить убитых.
С ранеными остался корабельный врач венецианец, которому передали все найденные средства перевязки и лечения. К вечеру их должны были забрать в наш лагерь. Я велел загрузить все ценные вещи на «Оку», и мы продолжили путь за эскадрой. По договорённости, мы должны были, как можно ближе подобраться к Константинополю и обойти его с северной стороны, где и встать лагерем. Я велел войти в пролив Босфор и направляться по нему до наиболее удобного места стоянки. Такое место нашлось примерно через 17 км.
В этом месте пролив изгибался, а с правой стороны образовалась бухта длиной в 600 метров и шириной 120, защищённую с юга мысом с горой. Как раз в этом месте лежал небольшой населённый пункт, село Состенион, с большой церковью святого Михаила. Имелся приличный причал, к которому уже пристала вся наша эскадра. Нам тоже нашлось место, и мы начали выгружать необходимое снаряжение. Наш воевода Василаки, пообщался с местными жителями.
Все они были греками и радовались нашему приходу, мечтая об изгнании ненавистных латинян. Это село было передано в собственность некоему барону Петру де Буасье, который, при виде входящей в бухту эскадры, бежал со своими слугами, бросив свой замок на произвол судьбы. Василаки послал в замок несколько человек, чтобы собрать имеющиеся там ценности. Ближе к вечеру, я на «Оке» отправился за оставленными мною пленными и, убедившись, что все умершие похоронены, забрал их и охрану и вернулся в Состенион.
Все руководители собрались на совет в церкви. Завтра с утра договорились выйти к
Константинополю, до которого было всего 8 километров. Пленных оставили под охраной. Для охраны кораблей оставили экипажи «Воронежа» и «Оки», в полном составе, а также 50 казаков и 50 Никейцев. Я сообщил об уничтожении двух галер и доставшейся нам добыче, включая две сотни пленных. Впредь договорились, всю добычу, захваченную в походе, делить в следующих пропорциях –половину добытого «Совету десяти», половину остальным в равных долях, по количеству людей, не забывая об оставленных здесь для охраны.
Опять же, от жителей узнали, что в Константинополе остался лишь небольшой гарнизон, а все войска с самим Болдуином заняты осадой Цурула. Но, кроме гарнизона, насчитывающего около 1000 человек, в городе находятся не менее 1500 солдат венецианцев и 6 галер с командами. Две галеры мы, только что, вывели из строя, но, всё-таки, общее число защитников составляет около четырёх тысяч.
Василаки сообщил, что император договорился с тайными заговорщиками в самом городе, которые, в случае нападения, будут ждать сигнала от нас, которым явится захват одних из ворот крепости в стене Феодоссия. В этом случае, восставшие, числом до 600 человек, захватят противоположные ворота в стене Константина, обеспечив нам, в этом случае свободное проникновение в город, к латинскому кварталу и пристаням с кораблями.
Предварительно запланировали прорываться в город через ворота Силиври, расположенные в дальнем углу крепости, ближе к Мраморному морю. Эти ворота выбрали из расчёта, что ими и воспользовались Никейцы в будущем 1261 году, согласно историческим данным, хотя могли мы избрать любые другие. По плану, нам выпадало открыть и удержать ворота, до подхода основной массы войск. На этом мы разошлись и расставив охрану, устроились спать. Многие спали вне кораблей, так как стояла очень тёплая погода.
1 июня. Пятница. После подъема и завтрака, армия выступила в сторону города, обходя его с севера. Впереди выступали Никейцы, следом шли казаки, потом юнкера, с техникой, САУ, БМД и ЗИЛ 131. Для конспирации, все машины волокли лошадьми. Уже к 10 утра мы подошли к задней стене Феодоссия и расположились лагерем, заняв
территорию от ворот Селиври до Меландизийских ворот, на расстоянии от стены в один километр. Размеры города и его красота, впечатляли. Василаки утверждал, что в нём живут почти 200 тысяч человек. Во всём Рязанском княжестве, на сегодня, живут немногим больше.
На всём протяжении стены Феодоссия был прорыт ров, шириной 5 метров, соединяющий залив Золотой Рог и Мраморное море. Примерно 500 метров перед стенами не имелось никаких построек, но далее, в северном направлении к Чёрному морю, располагались многочисленные деревушки, жители которых разводили сады и виноградники. Местные жители убежали частью в крепость, частью на запад, оставив немощных стариков и больных. Мы никого не трогали и даже не пытались входить в брошенные дома. Солдатам дали команду разбивать палатки и устраиваться.
Я, Судейкин и несколько юнкеров, отправились взглянуть на окрестность, в поисках подходящего места для ВПП самолёта. Подходящее место нашлось и самолёт перекатили руками к началу полосы, которая являлась наезженной дорогой между городом и поселениями на побережье Чёрного моря. Несколько человек занимались очисткой ВПП от камней и веток. Вокруг лагеря установили сторожевые посты. Гарнизон города уже был предупреждён о нашем подходе и на этом участке стены скопилось максимальное количество защитников. У нас неспешно готовились к обеду.
Дымили походные кухни, отдельные костры. По лагерю сновали солдаты, устанавливая палатки и шатры. В это время отворились Меландизийские ворота и опустился подъёмный мост через ров, а по мосту в нашу сторону поскакали несколько рыцарей, в блестящих доспехах, разноцветных плюмажах на шлёмах и пёстром одеянии. Один из рыцарей держал в руках копьё с белым флагом. Рыцари подскакали к лагерю и остановились в сотне метров. Навстречу им вышел Василаки, Судейкин и пять юнкеров с карабинами. Однако, все были одеты в монгольские доспехи.
Рыцари спешились и ждали наших представителей. Группы встретились и один из рыцарей вышел навстречу Василаки, шедшему впереди. Василаки знал латынь, но рыцарь заговорил по-французски и его речь начал переводить переводчик на греческий. Судейкину, наш переводчик, переводил на русский. Рыцарь слегка поклонился и представился – Граф Гугон, от лица наместника Ансо ди Кайо, послан спросить –кто вы такие и чего хотите? Василаки тоже представился и заявил, что он и союзные ему войска, прибыли, по поручению императора Никейской империи Иоанна Второго, чтобы предложить гарнизону города покинуть его, захватив с собой своё имущество.
В этом случае никому из защитников города не будет причинён вред, и мы расстанемся друзьями. В противном случае, мы вынуждены будем силой захватить город и тогда его защитникам не поздоровится. Граф Гугон, выслушав перевод, усмехнулся и спросил:
– Неужели вы, в таком количестве собираетесь исполнить свою угрозу?
– Почему нет? –ответил полемарх. – Мы ждём подхода основных сил, которые должны прибыть со дня на день.
– Мне очень жаль –заявил граф, – но мы отказываемся покидать город и даём вам возможность сразиться с нами!
На этом рыцари откланялись и, сев на коней, ускакали. Судейкин и полемарх вернулись в лагерь. Как раз подоспел обед и мы, руководители похода, собравшись в офицерской палатке, приступили к еде.
– И как же вы, господин полковник, собираетесь отворять ворота? – спросил Василаки у Судейкина. – Лично я не вижу никаких возможностей.
– Вы слышали легенду о Троянском коне, господин Василаки? -Задал вопрос Судейкин.
– А как же! -Воскликнул Полиарх. – Мне ли не знать об этом! Я, грек и, с детства слышал все легенды о странствиях Одиссея и осаде Трои.
– Тем более -продолжил Судейкин. – Именно подобным способом мы попадём внутрь города.
– Вы смеётесь! – возразил Полемарх. – Да кто же купится на такую уловку? Латиняне не хуже нас знают эту историю.
– Посмотрим –отвечал Судейкин, – во всяком случае, попытаемся.
– Поступайте, как знаете, но я не уверен в успехе этой задумки- заметил Василаки.
Тем временем, в городе, собрались на совет руководители Константинополя. Это были Ансо ди Кайя –наместник императора Болдуина и Марко Градениго, правитель Венецианской части города., а также знатные рыцари и командиры отрядов. Был выслушан доклад прибывшего в город барона де Буасье, предупредившего о подходе Никейцев. Барон не мог точно сообщить число кораблей противника, но точно уверял, что их, по крайней мере, пять, притом у одного из них, по форме и размерам совершенно не похожего ни на один, известный барону военный корабль, имелся на мачте незнакомый ему флаг. Описанный флаг никто не распознал, кроме одного из капитанов галер.
Тот вспомнил, что такой же флаг имел корабль, посетивший в прошлом году Никею, с таинственным визитом, а капитан корабля имел аудиенцию у императора Иоанна. Как доносят соглядатаи, обитающие при дворе императора, речь шла о совместных действиях против католиков. Имеются, ничем не подтверждённые, но имеющие действительные факты, слухи, что этот корабль, в одиночку, разорил крепость Судак и город Тан, а также потопил одну и захватил в плен другую галеру Венецианцев.
Выслушали и вернувшегося от осаждающих графа Гугона, сообщившего о намерениях и дерзких предложениях Никейцев. По словам полемарха Василаки, тот ожидает прибытия подкрепления, а в настоящий момент количество Никейцев и их союзников не превышает размеров гарнизона крепости, а возможно, даже меньше. Высказалось предположение, что флот Никейцев захватил дежурившие галеры врасплох и не позволил им заплыть в пролив Босфор. Скорее всего, обе галеры, не рискнув сразиться с превосходящими силами противника, отступили в море или на запад от пролива.
Необходимо немедленно снарядить сотню всадников и послать их из Галаты, по азиатской стороне пролива, проследовать до побережья Чёрного моря, с целью восстановить сообщение с галерами и согласовать с ними взаимодействие, а также, по возможности, разглядеть количество судов на европейском берегу в бухте Состениона.
Одновременно выслать сотню всадников к Цурулу, чтобы поставить в известность императора и уверить его в том, что город в состоянии защититься самостоятельно, ввиду незначительных сил противника. Марко Градениго выразил уверенность, что слова Василаки о подходе подкреплений, не более, чем блеф, а вся эта экспедиция, всего лишь ложная операция, ставившая перед собой задачу, отвлечь часть сил крестоносцев от осады Цурула.
Все рыцари совершенно согласились с данным предположением и приняли решение, пока не предпринимать никаких действий, ограничившись наблюдением. Тем временем, по приказу Судейкина, юнкера запрягли полтора десятка лошадей и покатили с их помощью БМД по дороге к воротам Селиври и в двухстах метрах от них, выпрягли коней и ускакали, оставив БМД на виду у расположившихся на стенах воинов.
Демонстративно, в БМД влезли шестеро юнкеров и один из них, открыв люк, надзирал за воротами и стенами крепости. Латиняне выстрелили из арбалетов по машине, но болты либо не долетали, либо летели мимо, а пара попавших в машину болтов не причинили ей ни малейшего вреда. Стрельбу прекратили из-за бессмысленности.
Следом за БМД, пять лошадей прикатили САУ и оставили её в 150 метрах от БМД, ближе к лагерю. Так же демонстративно, в неё влезли трое юнкеров и также начали наблюдать за крепостью. Вторую САУ подтащили к Меландезийским воротам и оставили на полпути между лагерем и воротами. Что интересно, осаждённые могли разглядеть, что находящиеся в машинах воины, свободно вылезают из машин, справляют нужду в стороне или просто сидят сзади, прикрывшись машинами от случайных выстрелов. Об этом странном поведении врага и непонятном назначении железных повозок, было немедленно сообщено руководству города и через некоторое время лично сам ди Кайя, появился на стене с десятком рыцарей и долгое время наблюдал за этими устройствами и действиями воинов противника.
С рыцарями он поделился предположением, что из-за малочисленности отряда, Никейцы поставили эти повозки для предупреждения о возможной вылазке латинян и поэтому не представляют опасности. В то же самое время, я вылетел в сторону Чёрного моря, имея с собой Арзамаса, в качестве наблюдателя и, набрав высоту, направился в сторону Цурула через Константинополь, на высоте более 3-х километров. В городе происходили перемещения воинских отрядов в различных направлениях. Заметили 4 боевых галеры, стоявшие в гавани Золотой Рог. Вообще во всех гаванях города наблюдались несколько десятков кораблей различного назначения.
Никто не спешил покидать город, видимо уверовав в свою безопасность. Далее мы полетели вдоль побережья Мраморного моря на запад и через полчаса оказались над крепостью, явно находящей в осаде. Были отлично видны палатки осаждавших, камнемёты, время от времени посылавшие камни в стены крепости. Тысячи фигурок людей суетились под нами. Если кто-то нас и увидел, то вряд ли что-нибудь понял.
Мы разглядели и место расположения императора, на небольшой возвышенности в паре километров от крепости. В нашу сторону никто не двигался, и мы вернулись обратно, совершив посадку со стороны Чёрного моря. Я и Арзамас прошли в палатку –штаб, где нашли всех командиров. Со стороны города всё было спокойно. У нас же, приняли меры предосторожности, окружив лагерь постами и соорудив в его середине вышку из срубленных неподалёку деревьев. Вышка получилась неказистая и высотой всего в 8 метров. Тем не менее, на ней расположили пункт наблюдения за крепостью.
Примерно в 20 часов устроили ужин, причём, на виду у врага, провели смену экипажей машин. В Константинополе вновь собрались руководители обороны, чтобы обсудить донесение разведки, вернувшейся от берега Чёрного моря. Разведка доносила, что, добравшись до Никомедийского берега, обнаружила обе галеры в разбитом состоянии, лежащие на мели у берега. Местные рыбаки сообщили, что рано утром, произошло сражение между галерами и неизвестным кораблём, окончившееся уничтожением галер. В течении дня, оставленные здесь пленные Венецианцы, захоронили более сотни убитых. К вечеру, пленных забрал этот же самый корабль и удалился в пролив.
Группа наблюдателей, тем временем следила за действиями вражеской эскадры в бухте Состениона. В бухте стоят на причале 4 Никейских галеры и два чужих корабля, один из которых выглядит совершенно не типично для кораблей всех стран региона. Заметно, что в бухте присутствуют совсем немного людей, оставшихся сторожить корабли. По прикидкам, их не более 200 человек.
При этом, сотня располагается на берегу, а остальные на кораблях. Со стороны осаждающих ничего не предпринимается, да и что они могут сделать? Графы Шамплит и Гугон, а с ними Марк Санудо предложили сделать вылазку и захватить железные повозки. А командующий флотилией адмирал Лоренцо, настаивал на нападении на эскадру противника немедленно. Тем не менее, рассмотрев все предложения, постановили –сегодня ничего не предпринимать и подождать развития событий до завтра. Что предпримет враг?
Штурм Константинополя.
2 июня. Суббота. Ночь прошла спокойно, хотя 300 юнкеров не спали, ожидая сигнала о захвате ворот. Утром, после завтрака, произвели смену дежурных в машинах. Между воротами поставили дополнительно ЗИЛ 131, на расстоянии от стены в 600 метров. Лагерь жил своей жизнью – примерно половина солдат спали, готовясь, на всякий случай, бодрствовать ночью, другие занимались ремонтом оружия и доспехов, некоторые, подойдя поближе к укреплениям, рассматривали стены и башни. По рассказам Василаки стало известно, что общая протяженность стен – 5630 м.
Центральная часть сооружений имеет 12 м высоты и 5 м ширины. Через каждые 50 м стояли 20-метровые башни. Их количество составляло около 100 (6 и 8-угольных
конструкций). В стенах имелось множество ворот, но самыми знаменитыми были Золотые, пропускавшие внутрь караваны и пешеходов. Все ворота имели подъёмный мост через ров, а ширина прохода по нему равнялась всего 3 метра. Перед входом
дорогу охватывали две, выдвинутые вперёд фронтальные башни, из которых на пытающихся прорваться к воротам, лили расплавленную смолу и осыпали стрелами.
А вот попавшим под въездную арку, толщиной в 6-10 метров, уже не угрожала опасность сверху, а только со стороны города. Поэтому главной задачей, ставилось проникновение под арку и оборона от нападавших со стороны улиц, с целью недопущения поднятия моста и закрытия ворот. Нашей задумкой было вызвать любопытство со стороны латинян к нашим машинам. Мы предполагали, что ночью, латиняне сделают вылазку и захватят БМД.
Несомненно, что они потащат машину в крепость, чтобы там, под прикрытием стен, выковырнуть из машины экипаж и разобраться с ним. А по нашему плану, экипаж должен был при прохождении под аркой, включить моторы и начать отстреливать окружающих, с последующим захватом ворот и удержанием их, пока в них не ворвутся наши основные силы.
Ну а пока, Венецианцы и крестоносцы со стен, переругивались с Никейцами, показывая друг другу неприличные знаки. До обеда обе стороны не предпринимали никаких шагов. Василаки сильно нервничал, ожидая, что Болдуин пришлёт подмогу городу, тысяч десять латников и тогда нам, несдобровать. Судейкин успокаивал его, напоминая, что до Цурула два дня хода и, даже, если он пошлёт подмогу, то её следует ждать не раньше, чем через 3 дня. К обеду, я уже второй раз поднимался в воздух для разведки, но пока никаких опасностей не находил.
Однако, после обеда, с наблюдательного пункта, ведущего наблюдение за боевыми галерами, донесли, что галеры снялись с якоря и направились к выходу из гавани к проливу. Пришлось взлетать, чтобы определить, куда они направятся. Когда я сверху заметил, что галеры сворачивают в сторону Чёрного моря, сомнений не осталось – они собираются напасть на нашу эскадру. Я немедленно вернулся и сообщил об этом остальным.
Объявили тревогу и начали собирать отряд для отправки на помощь эскадре. Однако враг предусмотрел подобное развитие событий и совершил вылазку против нас. С наблюдательной вышки донеслись крики, призывающие к вниманию. Однако уже и так было видно, что раскрылись Меландезийские ворота, опустился подъёмный мост и из крепости начали выезжать конные рыцари, скапливаясь за мостом и выстраиваясь «свиньёй». Все планы летели к чёрту.
Судейкин немедленно начал перестраивать наши порядки. Раздались команды и наши Рязанские полки, имеющие опыт маневров и боёв с монголами, моментально выстроились против ворот в две шеренги, общей длиной по фронту в 300 метров из 500 юнкеров. С правого фланга выступали 300 катафрактов Василаки на конях, а за ними, колонной, тысяча скутатов –тяжело вооружённых пехотинцев. Слева, также, колонной по 50 человек в ряд –казаки, ещё левее 320 Воронежских дружинников. В резерве остались 500 легковооружённых пехотинцев Василаки. Несмотря на опасность, в сторону Состесиона поскакали взвод юнкеров на 30, имеющихся у нас конях и почти бегом, поспешили 200 дружинников князя Ингваря и 200 лёгких пехотинцев Василаки.
Вырисовалась общая картина сражения. До 300 конных рыцарей, выстроились свиньёй и начали разбег в нашу сторону. Следом за ними выбежали ещё примерно 500 пеших латников и, выстроившись в три шеренги двинулись следом за рыцарями. Открылись вдруг и ворота Силиври, выпуская 200 конных рыцарей и 500 пехотинцев. Не обращая внимания на САУ и БМД, они ринулись в бой. На стенах столпились несколько сотен защитников, наблюдая за ходом сражения.
По замыслу, выстроенная «свиньёй» колонна, должна была опрокинуть и растоптать наш центр, на удивление рыцарей, столь жидкий, что было заметно колебание первых рядов колонны, раздумывающих, а не повернуть ли на более опасный, с их точки зрения, наш правый фланг, состоящий из конных катафрактов, но это было уже невозможно, так как кони уже набирали скорость. Вышедшие из ворот Силиври, также выстроились в колонну и начали атаку на катафрактов. Судейкин, находящийся в центре шеренги юнкеров выкрикнул команду и, юнкера, строго по науке, поставили щиты на землю и прицелились в несущуюся на нас массу рыцарей.
Я находился со своими двумя взводами ближе к катафрактам и повторил маневр, поставив щит на землю и выставив на него АКМ. Зрелище, несущихся на нас тяжёлых рыцарей, в блестящих на солнце латах, с разноцветными плюмажами на шлёмах и разнообразными рисунками на щитах, было грандиозным и прекрасным, а также страшным одновременно. Расстояние до конницы сократилось до 150 метров, когда последовала команда –«Огонь»! 500 карабинов и автоматов не оставили коннице рыцарей ни малейшего шанса.