Молия
– Да, написаны просто, без излишеств, но я там спотыкалась на северорусских словах, с трудом перевод нашла. Досифей использовал старые местные наречия, пришлось с краеведческим музеем в Архангельске связываться. Он сделал подробное описание жизни монахов.
– Что же мы видим, господа? Новгородская ориентация в архитектуре, но с беломорским акцентом. Трапезная, совмещенная с церковью, выделяется чистотой линий, торжественной сдержанностью, но вместе с тем чувствуется и творческая самостоятельность зодчих. Моля, а ты заметила, что наружные стены выложены с уклоном? Это характерная черта местных построек.
Ну что же, друзья, пройдёмте к соборной паперти.
– Куда, куда? – Влад не совсем понимал, о чем идет речь, но он явно чувствовал своей коммерческой интуицией, что профессор забирает у него хлеб.
– Ко входу в храм, Влад, проходи уже, – даже Макс за долгое время общения с Филей научился переводить на русский язык исторические диалекты.
– Нет уж, подождите, это я вам должен был проводить экскурсию, мы же договаривались! Я здесь все закоулки знаю.
– Ну хорошо, Влад, отведи нас тогда на самую высокую точку, хотим полюбоваться на окрестности.
– Вот так бы и сразу сказали, это Никольская башня, там из бойниц всю бухту видно и Святое озеро, ну короче, это, полный обзор. Пошли.
– Веди, это то, что нам нужно.
Влад любил монастырь, с детства он бегал здесь среди каменных арочных коридоров. Заглядывая монахам в кельи, он всегда удивлялся аскетичному укладу их повседневной жизни. Как можно было жить без телевизора и компьютера, не имея даже мебели нормальной? Парень до сих пор не понимал этого. Монахи лишь улыбались мальчику, разводя руками.
– Да, красота необыкновенная, глаза радуются, душа поет.
– Это потому, что сегодня ветер стих и нас не сдувает с башни. Вам просто повезло.
– Влад, а где находится Свято-Вознесенский скит? Нам бы туда еще попасть.
– От поселка километров одиннадцать будет, от вашего гостевого дома меньше, дорога на Секирову гору как раз мимо вашего дома и проходит. Скит на горе стоит, там везде указатели для туристов есть, не заблудитесь. Кстати, я видел, что монах Илларион за хлебом пришел, могу вас познакомить. В свято-Вознесенском скиту три монаха живут, Илларион один из них. Хороший мужик, умный.
– Мы согласны, Влад, пойдем знакомиться. А почему в поселке так много деревянных бараков?
– Так это со времен «СЛОНА» остались, здесь хороших домов немного, используем, что есть.
– «СЛОН» – это Соловецкий лагерь особого назначения? Там заключенные жили до войны? – Моля подала голос, как-то не верилось, что остров, богатый природными красотами и духовной жизнью монастырей мог принять и разместить на своих землях чудовищную систему тюрем и лагерей. Земля была пропитана могилами тысячей умерших узников. Да только это не земля виновата, а люди.
– Да, кто здесь только не похоронен, и дворяне, и ученые, и священнослужители, для тюремных камер-все равны. Здесь сроки отбывали все подряд, и рецидивисты в том числе, правда их отдельно от политических держали.
Выйдя в монастырский внутренний двор, Влад заметил фигуру удаляющегося монаха.
– Отец Илларион, подождите, доброго здравия, вам.
– И тебе, Влад, привет, что туристов развлекаешь? Где ты их откапал в такую непогоду? Месяц уже никто не прилетал.
– Да историки, ну как всегда, помешанные, диссертации всякие там пишут, вот просятся ваш скит посетить, – Влад наклонился ближе к монаху и доверительно добавил- деньги хорошие платят, только выбивать все нужно, жадные.
– Ну понятно, у меня техника совсем стала, трактор нужно чинить весной, пойдем познакомишь, заодно и подкинешь меня до монастыря, а то назад опять пешком придется идти, а я братьям продукты купил и лекарства, разболелись совсем. Старые уже.
– Ага, вы, отец Илларион, из них самый молодой, без вас бы совсем туго им пришлось. Все на вас держится.
– Да ничего, с Божьей помощью зиму переживем, а там народ приедет, подсобит.
Отец Илларион подошел к приезжим и стал с любопытством их разглядывать. Каждый новый человек на острове привлекал его внимание, внося разнообразие в монотонную рутину повседневных забот. Острый взгляд монаха прошелся по накаченному атлетическому телу Макса, задержался на каменном выражении его лица, затем переместился на щуплого, но шустрого Феликса, который продолжал читать друзьям лекцию по истории монастыря, не обращая внимание на монаха. Друзьям иногда казалось, что Филя заряжается энергией от вечного двигателя, не дающего ему закрыть рот ни на минуту, особенно когда разговор заходил об истории. Начинающая лысеть голова профессора крутилась во все стороны, в то время как руки жили отдельной жизнью. Когда слов не хватало, а эмоции захлестывали, Филя начинал яростно жестикулировать. И наконец, монах перевел свой внимательный взгляд девушку, которая стояла чуть дальше остальных, прислонившись руками к старым, покрытым мхом монастырским стенам. Подойдя ближе, отец Илларион удивленно охнул, но вслух не стал ничего говорить, он лишь как-то странно покосился на Молию. Девушка тут же уловила его внимательный взгляд и потупилась. Она подошла к остальным, смотря через очки на землю и надвинув на самый лоб бейсболку. У ведьмы сердце ушло в пятки. Не хватало еще на монаха воздействовать своими чарами, не видать тогда книги, сразу выгонят с острова.
– Это- отец Илларион, а это наши гости из Москвы, историки, – не успел Влад войти в роль гида, как проворный Феликс отодвинул молодого человека назад и сам начал представляться.
– Феликс Владимирович Злотоусов, заведующий кафедры истории и философии, профессор, а это- Макс, мой ученик, аспирант и Молия, тоже моя студентка, большая умница, знает латынь, старорусский и старославянский. Вот, прилетели к вам на остров, чтобы познакомиться с древней литературой, в оригинале хочется книги почитать церковные, труды разные полистать. Мои друзья диссертации пишут, а Моля даже изучала труды игумена Досифея, оригиналы в руках держала, она у нас умница, редкий специалист по древним письменам.
Монах с удивлением посмотрел на девушку.
– Меня зовут отец Илларион. Я рад с вами познакомиться, но даже не знаю, чем вам помочь. Вам лучше обратиться к игумену Михаилу. Здесь в монастыре библиотека хорошая, он вам все покажет и расскажет. У нас в скифе книг старинных немного, библиотека скромная, с монастырской не сравнится, лучшие экземпляры здесь хранятся в хранилище.
– Это да, но мои аспиранты пока только собирают материал, не могут с темой определиться и хотят именно с вашего скита начать. Если бы вы нам доступ дали к вашей библиотеке и к вашим подвалам – мы бы были очень благодарны, – профессор подмигнул монаху, – Мои подопечные люди, не бедные и очень увлеченные наукой, они уж вас отблагодарят, даже не сомневайтесь, да Макс? – Филя пихнул в бок друга, чтобы тот хоть слово выдавил из себя, а то монах подумает еще, что бездарей немых привез. Как-то подозрительно отец Илларион на Мольку косился, неужели попал под ее чары?
– Да не вопрос, мы заплатим, сколько надо, ну очень хочется историю руками потрогать, не все же на кафедре сидеть да штаны протирать? Я вот, например, очень люблю по монастырям ездить, подвалы там всякие посещать, хобби у меня такое, когда наукой не занимаюсь. А Молька наша пыль обожает нюхать вековую, по запаху возраст книги может определить, представляете?
– Редкое качество, для историка я думаю, и очень важное, -отец Илларион стоял в замешательстве, он еще не видел ученого с таким квадратным подбородком и бицепсами, которые по объёму были больше, чем его и братьев монахов вместе взятых, хотя они всю жизнь занимались физическим трудом, а аспирант-историк должен был сидеть и писать свои труды за столом и тяжелее ручки ничего не поднимать. Макс перехватил напряженный-изучающий взгляд монаха.
– Я ещё и спортсмен, боксом увлекаюсь и многоборьем. Вот рвусь на части, то тут, то там. Но деньги у нас есть, не переживайте.
– Отец Илларион, может вам помощь по хозяйству нужна, мы пока с Молей книги почитаем, Макс может вам дрова наколоть или тяжести поносить, вам же нужны помощники? -Макс как бы невзначай наступил на ногу профессора, перекрыв поток его разглагольствований.
– Да! Помощники мне очень нужны, братья мои заболели, я один совсем умаялся. Может сразу поедете со мной, дел невпроворот.
– Кончено, конечно, а что время терять? Решено! Влад, берем у тебя машину в аренду на неделю, ты свободен.
– То есть как свободен? А экскурсии, я еще много чего знаю, могу всю неделю вас возить по новым местам. У меня все продумано. План есть.
– Влад, ну мы же тебе объясняли, что мы не туристы-бездельники, нам работать нужно.
– Ну а баня? Эту услуга невозвратная, вчера договорились.
– Баню на вечер перенесем и не забудь про трехразовое питание. И уборка в номерах, то есть в комнатах.
Влад оттаял, ничего, он еще что-нибудь придумает. Никуда историки не денутся, он сейчас на острове монополист. Туризмом никто больше не занимается, все конкуренты в город уехали.
За руль УАЗика сел, конечно, Макс, он не мог больше никому доверить машину и свою жизнь. Моля водить не умела, а профессор спокойно мог перепутать педаль тормоза и газа. Поэтому вариантов больше не было. Ну монаха он в расчет не брал. Тот подозрительно за ним наблюдал и Макс чувствуя настороженность, тоже не испытывал симпатии к мужчине в черной рясе, не зная, что от того ожидать. Он не мало повидал за свою жизнь волков в овечьей шкуре и никому не доверял.
– Ладно, последние инструкции: Макс, ты, это, жми тормоз посильней, бак с бензином полный, ну и так не волнуйтесь, эта машина еще вас переживет, -дав ценные указания, Влад пошел пешком к дому матери, нужно было обсудить с ней меню на завтра. Контроль в бизнесе – это залог успеха.
Пока ехали в машине все молчали, как-то неловко было начинать разговор с отцом Илларионом. Молия прятала глаза в солнцезащитных очках, и смотрела в окно. Макс следил за дорогой, а продуманный Филя уже прикидывал в уме план, как бы им побыстрее попасть в подвалы монастыря, где им в общем- то делать было нечего, как ученым, собирающим материал. Поэтому нужна была веская причина. Монах с любопытством разглядывал всю троицу, но тоже не произносил не слова. Филя знал, что судьбу отшельника люди выбирают по разным жизненным обстоятельствам и не всегда дорога к Богу усеяна цветами. Мирские профессии у монахов могли быть самые разные, а вот горе и жизненные неурядицы, ведущие к отшельничеству и тяжелой жизни, обычно были схожими. Чем же монах Илларион занимался в миру? У профессора чесался язык, так ему хотелось узнать правду, но он понимал, что монах не расколется в первый день знакомства, время нужно, чтобы расположить человека к откровенности. Профессор еще раз зыкнул на монаха, но успокоиться так и не смог. Отец Илларион внимательно наблюдал за гостями, точно расчленял их на органы, а потом опять все вместе соединял, и удивлялся сам себе. Монах не понимал, что эту троицу могло связывать вместе, но это точно была не наука. Не в одной черте сурового и жесткого лица Макса нельзя было разглядеть даже зачатки высокоинтеллектуальной личности, стремящейся к познанию мироустройства, а Моля сейчас для окружающих ассоциировалась больше с жарким сексом и постелью, чем с наукой и мертвыми языками, и дело было не только в ее внешности, но и в ее проснувшихся чарах, которые заставляли окружающих мужчин вырабатывать эндорфины. Влияние женской сексуальной энергии чувствовалась даже через непроницаемые солнцезащитные очки.
– Ну вот и приехали, на машине совсем недалеко.
– Что-то я ничего не вижу, а где скит? Где церковь?
– Так на Секирную гору нужно подняться, вот и ступеньки- монах взял все свои вещи и легкой походкой пошел подниматься по крутой лестнице.
– Отец Илларион, простите за любопытство, но нет ли более легкой дороги к монастырю, чтобы, например, на машине подняться?
– Есть, конечно, за поворотом, но сейчас не советую даже пробовать. Она уже заледенела после дождя и ночных заморозков и представляет собой каток. Уж больно крутой подъем, монахи не для туристов ее строили, а для личных целей. Если хотите ноги поломать, можете по ней подниматься. Ну а машина там никак не пройдет, скатится, – Монаху было очень интересно посмотреть, что победит у заезжих гостей- любовь к истории или лень. Даже летом не все туристы желали подниматься на вершину горы, где стоял скит, а что говорить сейчас, когда крутые деревянные ступени покрылись тонкой наледью и одно неосторожное движение, грозило неприятным падением и травмой.
– Моля, да ты посмотри, эти же ступени в небо уходят. Им конца и края нет. Сколько мы будем подниматься, может по дороге пойдем? Макс, ну что ты молчишь, я умру при подъёме, а для моего спуска будете вертолёт вызывать. Ну по дороге же легче идти.
–Филя, ты преувеличиваешь, гора не высокая, мы же смотрели карту, это просто обман зрения.
– Ну неужели вы не видите, какие ступени крутые? По ним не подниматься, а карабкаться нужно, это же просто пытка для моих коленей. Вы как хотите, а я пойду по дороге. Там все туристы поднимаются, я читал в путеводителе. А это лестница называется лестницей мучеников, только грешники по ней ходят, чтобы им отпущение грехов было. Я не мученик и не грешник!
– Да, но это летом все по дороге ходят, а зимой это опасно, здесь хоть поручни есть, и Макс будет сзади идти и ловить нас, в случае чего, -Моля рассуждало логически.
– Филя, не дури, сказал монах идти за ним, значит пойдем, ему деньги нужны и помощь, не будет он нас калечить напрасно и издеваться. Смотри, его уже и след простыл, ты зря паникуешь. Ступеньки как ступеньки, только деревянные, -Макс подтолкнул профессора к подъёму. Но тот уперся, как осел, который желал делать все по-своему.
–Я высоты боюсь, вы же знаете, обернусь, голова закружится. Нет! Я уж лучше по дороге пойду, спокойно, без приключений, чтобы земля была под ногами. Встретимся наверху.
–Филька, я спасать тебя не пойду, упрямый ты осел. Моля, ты вперед, я тебя страхую.
Группа любителей истории разделилась. Профессор пошел по дороге искать поворот на гору, а Моля с Максом стали подниматься по ступенькам вверх. Машину бросили на обочине.
– Разобьется, можно и в воду не смотреть, все, как всегда, – Макс уже давно смирился с дурной головой профессора, из-за которой рукам и ногам покоя не было.
Глава
5
Всю неделю Киан не появлялся в офисе, все дела он отложил, встречи отменил. Все валилась у него из рук. Приспособившись к смене дня и ночи, он наконец-то перестал терять сознание и испытывать слабость. Он даже научился есть земную еду и пить местные напитки. Матвей заказывал из ресторанов самые вкусные блюда, а иногда и сам готовил, когда было настроение.
– Слушай, Киан, не знаю, как у тебя на родине, а у нас в России это называется запой. И до хорошего он не доведёт тебя. Так что заканчивай дурить, – немногословный Матвей вдруг обрел красноречие. Неделю он терпел, но сейчас видел, что мужика спасть нужно, в беде его босс. Сопьется, кто ему зарплату будет платить?
– А почему ты решил, что я неместный? – Киан повнимательнее присмотрелся к своему единственному собеседнику и компаньону. А ни такой он и глупый, как могло показаться.
– А что тут решать, ты только наш язык знаешь и все, жизни ты не научен, такой же, как и твой друг Льен был пять лет назад, когда я к нему на работу устроился. Ни дать, ни взять.
– И что это значит? Может объяснишь поподробнее?
– Я за тобой вот уже неделю наблюдаю и вижу, как ты к деньгам относишься, да и к вещам, как будто тебе все-равно есть они или нет. Дом вот рушится, а тебе плевать, хоть сгорит. Ни один русский мужик, с русскими корнями не позволил бы так дому пропадать.
– Я не собираюсь здесь надолго задерживаться, вот и причина. Люблю переезжать, как и Льен.
– Ну хорошо, а то, что ты можешь сутками не есть и не худеть? Или не спать днями напролет, как ты это мне объяснишь?
– Болезнь у меня редкая, метаболизм нарушен, вот поэтому и не худею, и не сплю. Что еще?
– Ну ладно, когда ты злишься, ты замораживаешь все вокруг, только тебе самому не холодно, ты просто не чувствуешь холод. Можешь мне, Киан, не рассказывать кто ты и откуда появился, но кем бы ты не был- запой тебе точно не нужен, он сваливал и не таких крутых мужиков, как ты. Непобедимых нет, это я тебе точно говорю.
– Ну ты Матвей и наблюдательный. Выброси все бутылки, я никогда раньше не пил и больше не буду. Отрава эта. Ты прав, это действительно не дом, а полный развал. Давай порядок будем вместе наводить, мне нужно двигаться, а то голова взорвется от бездействия.
Киан так низко никогда не падал, он всегда был эталоном для подражания, ведя по-настоящему праведную жизнь. И во всем виновата Молия, бестия. А не девушка. Он хотел снова почувствовать тепло ее тела, хотел ощутить ее губы. Он до сих пор не мог забыть их последнюю встречу. Ну что он в ней нашел? Почему все время думал о ней? Может она и правда подсыпала что-нибудь? Или это у него проблемы с головой? Нужно с Льеном поговорить, больше не с кем.
– Киан, ты меня слышишь? У тебя что с головой? Я пытаюсь несколько дней уже связаться с тобой телепатически, ты не реагируешь никак, что случилось? Ты же сам мне этот канал выделил и научил связываться с тобой, если информация будет.
– Привет, Льен, я заблокировал канал, просто был занят, говори.
– У меня строчная для тебя информация. На Землю отправляют тайную душу, чтобы за тобой следить. Пока подыскивают тело подходящее, у тебя есть немного времени. Здесь целый скандал разразился в совете жрецов, все уже узнали, что у тебя появилась земная девушка и ты ее целовал, подробности тоже известны. У тебя что, кровь стала нормальной? Ты слабеешь?
– Нет, Льен, я проверял, наркоман умер в муках от моего рукопожатия, ничего не изменилось.
– Ну а как же поцелуй с кровью? Правду говорят, или это сплетни?
– У одной землянки иммунитет к моим ядам, я не понимаю сам, что происходит.
– Ты кашу заварил, ты и расхлёбывай. Если жрецы поймут, что ты на самом деле хочешь быть с землянкой- они тебя быстро вернут назад и замнут все дело. Может тебе и правду на ней жениться, хотя бы для виду?
– Но ты же знаешь, что это невозможно. Где я и где земная девушка, это целая пропасть, я никогда так низко не упаду. Я просто добиваюсь, чтобы меня вернули домой. Мне все здесь опостылело. Я- жрец, а не агент по сбору информации. И твоя агентура меня не сильно воодушевила, не нашел я с ними пока общий язык.
– Это правда, ты, Киан, не приспособлен для такой работы. Слишком правильный для такого дерьма, птица высокого полета, но нам осужденным деваться некуда. Что приказали, то мы и делаем. А что, если высшие жрецы захотят пожертвовать тобой? Чтобы скандал не разросся, они могут пойти на крайние меры? Ты им сейчас как кость в горле. Ты бунтарь-одиночка.
– Не посмеют. Им нужно от меня потомство. Они вернут меня назад, вот увидишь. Спасибо тебе Льен.
– Не думай Киан, что ты мне нравишься. Это последний наш разговор, я весь лимит энергетический исчерпал, теперь голова будет месяц болеть, да и запрещено это, ты же знаешь закон. Теперь моя совесть чиста, ты когда-то смягчил мой приговор, пожалел моих пятерых детей и вот теперь мы в расчете. Прощай жрец. Больше я на связь с тобой не выйду и канал заблокирую навсегда. Долг свой я отработал перед тобой. Хочу забыть свою ссылку как страшный сон.
– Прощай, Льен.
Киан задумался. Как ни крути, ему срочно нужна была Молия, она теперь его единственный шанс на возвращение. Жрецы побояться оставлять его на Земле, семя жреца не могло распространятся по галактике, сея наследников на недоразвитых планетах. Хороший план, только где теперь искать девушку? Она говорила о каком-то походе со своими любовниками. Глаза мужчины зловеще замерцали. Прикидываются друзьями, а сами только и мечтают, как затащить ее в кровать. Если она действительно так невинна, как пыталась его убедить, то он выведет этих друзей-прохвостов на чистую воду. А заодно и решит свои проблемы, находясь рядом с землянкой. И кого бы жрецы не послали, шпион сразу вычислит, что Киан настроен решительно. Молия станет его обратным билетом на родную планету. С девушки не убудет, сама говорила, что любит разнообразие и скучно ей с одним любовником. Вот и пусть развлекается, заодно и его сексуальный голод удовлетворит.
Киан хотел серую мышь. После недельного запоя он мог уже честно себе признаться, что ни одна стриптизёрша на Земле не сравнится с ней. Почему девушка так его волновала? Он не знал, связывая свои переживания с своей сексуальной неудовлетворенностью на чужой планете.
– Матвей, собирайся, поехали в город. У меня руки трясутся, ты поведешь.
– Ну и чудненько, хороший совет дороже денег, решил завязать? В офис направимся?
– Нет, нужно девушку одну проведать, помнишь, что на вечеринке в обморок упала.
– А, хорошая девушка, искренняя.
– Слышь Матвей, а кто спрашивал твое мнение? Ты что-то больно много стал говорить. Могу немного твой боевой пыл остудить, я не только стены замораживаю, но и мысли читаю, так что не думай то, за что потом стыдно будет.
– И читай, я камня за пазухой не держу, могу и в глаза сказать, только работа мне нужна.
– Вот и правильно, а мне работник толковый нужен, поэтому я и не читаю твои мысли, а то бы уже выгнал.
На том и порешали, компромисс был найден. Матвей замолчал, а Киан, сидя на заднем сидении мерседеса, напрягал память, пытаясь вспомнить, куда Молия собиралась поехать.
– Ну что ты пристал? Такой красавчик, ну зачем тебе она нужна? Я тоже могу на вечеринки с тобой ходить, – Алька, или Мальвина, как ее звали многие ухажеры, крутилась ужом вокруг загадочного высокого мужчина. Она уже пол часа пыталась его убедить, что она лучше Мольки- красивее, веселее и сексуальнее. Но мужчина не хотел ее слушать.
– Я четко высказал свою просьбу, девушка. Вот деньги, я жду информацию, и мое терпение не беспредельное, – Киан стоял в коридоре убитой квартиры, держась из последних сил, чтобы самому не выудить из красивой головки нужные слова. Он предусмотрительно надел перчатки, чтобы не прикасаться к девушке, которая каждую минуту пыталась его задеть всеми частями своего тощего тела, извиваясь так, точно ее кто-то кусал за одно место.
– Уехала она со своими кабелями, как всегда, в экспедицию.
– Это я и без вас знаю, куда она уехала? Мне нужен адрес этого места. Зачем она поехала, что изучать?
– Я тебе что, справочная? Скрытная, твоя Молька, никогда ничего не расскажет, все в себе держит. Лишь со своим профессором и качком по углам шушукаются, то карты изучают, то бумажки какие-то раскладывают. Ничего не знаю, где хочешь, там и ищи, – Алька завидовала соседке черной завистью и не собиралась помогать дуре, которая такими мужиками раскидывается.
Лимит терпения Киана закончился. Несмотря на головную боль, которая у него присутствовала после многодневной пьянки, он схватил девушку и заглянул в ее глаза. Альке завизжала, ей показалось, что ее роговицы начали плавится от боли. Она ничего не могла понять от шока, только вырваться из железной хватки мужчины, она тоже не могла. Кто-то парализовал ее волю, превратив в тряпичную куклу. Глаза пронзила такая резкая боль, что ноги подкосились. Но она даже упасть не смогла на пол, мужчина держал ее крепко, не заботясь о синяках, которые у нее начали проступать тут же.
– Какая грязь, ну ты и шлюха, да тобой можно улицы подметать, ты -пустое отрепье, – Киан оттолкнул воющую Альку. Она почти ничего не видела и не понимала, что с ней сделал Молькин ухажер. Но ненавидела она теперь не только соседку, но и весь мир.
– Не вой, через час все пройдет, просил же по-хорошему, в следующий раз не будешь врать и выворачиваться.
Киан вышел из вонючего подъезда и вздохнул свежего воздуха. Он тут же забыл все Алькины воспоминания. Он умел выбрасывать из головы ненужную информацию. Теперь он точно знал, куда они с Матвеем направятся. Нужно было спешить. Шпион жрецов мог прибыть на Землю в любую минуту. А помня упрямый и взрывной характер Молии, ему еще придется постараться расположить ее к себе и уговорить изображать его невесту. Все должны поверить в их неземную любовь и планы на свадьбу. Лучше должен сделать так, чтобы девушка сама от него не могла оторваться. Но Киан сильно не волновался на этот счет. Он знал, как его внешность влияет на женский пол. Все жрецы были необыкновенно красивы, и он не был исключением. Этот феномен передавался с генным набором каждому новому поколению мужчин великой касты. Красота порождала красоту. Самые красивые девушки планеты соревновались друг с другом, чтобы родить самых красивых детей во всей галактике. Это было престижно и требовало от претенденток постоянного принятия ядов в маленьких количествах. Не каждая девушка справлялась. Иногда передозировка вызывала смерть. Но заветная цель и приз были важнее таких мелочей. Все хотели жить вечно и не стареть, а связь с жрецом это гарантировала. И сейчас Киан мог разрушить своим выбором все традиции, которые тысячелетиями соблюдались и охранялись, оберегая ценный генотип жрецов от плохих вливаний.