Теперь настал черед князя слегка онеметь. К такому ответу ни он, ни его воевода не были готовы. Дмитро Ейкович даже пораженно крякнул.
– Чем же монголы тебе насолили, что ты их так кроешь.
Отрицательно качаю головой.
– Ничем. Вы спросили – я честно ответил, зачем мне врать.
Не сводя с меня внимательного взгляда, Ярослав огладил свою стриженную бороду.
– А в чем, по-твоему, обманут. Я не стану Великим князем Владимирским?
Еще не оценив подвоха, говорю, не задумываясь.
– Станешь.
В глазах князя промелькнуло удовлетворение.
– Тогда не пойму, в чем обман?
Вот теперь пришлось призадуматься мне:
«А, действительно, в чем? Что Батый ему обещал: Владимирский стол, общие для всей империи Чингиз-хана права и обязанности. А взамен что? Полное подчинение монгольскому хану, дань и участие в войнах империи. Странно, что Ярослав этого не понимает».
Князь и боярин по-прежнему смотрят на меня в ожидании ответа, и я пытаюсь расставить точки на и.
– Вы не будете самостоятельны, за правом на стол все князья будут ездить в Орду и вымаливать у хана свою вотчину на коленях. Тех, кто не захочет, казнят, а города, что не примут власть татарскую, подвергнутся разграблению. Несколько столетий Русь будет страдать под гнетом ордынских ханов.
Моя речь произвела впечатление, но не совсем то, на которое я рассчитывал. Ярослав наморщил лоб, словно силясь понять сказанное.
– Подожди, латинянин, ты кого Русью назвал?
Делаю непонимающее лицо.
– Как кого! – Обвожу рукой вокруг. – Всех! Киевлян, владимирцев, рязанцев, да всех людей русских.
На лице князя появляется подобие усмешки.
– Вы там в Риме своем совсем в делах наших ничего не смыслите. – Он повернулся к боярину. – Ты слышал, Дмитро Ейкович?! Киевляне, рязанцы…
Они лыбятся, друг на друга, а я никак не могу понять в чем закавыка, пока Ярослав не объясняет.
– Я – это Русь! Братья мои – Русь! Все князья, что от Рюрика пошли, да бояре родовитые – тоже Русь, а киевляне, владимирцы, это шелупонь местная. Кто их разберет – кто они. Поляне, древляне, вятичи, а может и угры, и меря. Ты что, меня с ними равняешь? – В голосе князя послышалась неприкрытая угроза.
Вот теперь я в полном замешательстве и в голове настоящий кавардак.
«Это как же понимать? Князь киевский себя с городом Киевом никак не связывает. Его послушать, так он даже с каким-то презрением говорит о горожанах».
– Я тебе так скажу, латинянин. – Ярослав направил на меня указательный палец. – У городов и так сейчас столько воли развелось, что сладу с ними не стало. Если татарва их пощиплет как следует, то я совсем не против, может поумнеют, и к княжеской власти у них почтения прибавится. Поймут, наконец, за кем сила, и кто их защитить сможет. А то, чуть что, сразу вой поднимают. Не по старине судишь, не по праву берешь, а как до дела дойдет, так сразу в сторону – это дела княжеские, нас не касаются.
После этого монолога, мне уже начинает казаться, что я вообще ничего не понимаю. Осторожненько так, пытаюсь прояснить картину.
– Вы что же, князь, готовы отдать верховную власть монгольскому хану и преклонить перед ним колени?
Тот, зыркнув на меня исподлобья, рубит словно в сердцах.
– Какая разница! Перед братом шею гнуть лучше, что ли?! Одно название – старший, а куда ни глянь, каждый князь творит, что захочет. Будет у меня опора на монгол, я на всей земле русской быстро железный порядок наведу.
– Они же вас данью позорной обложат! – Хватаюсь я за последнюю соломинку и слышу из-за спины расчетливые слова боярина.
– Десятина – это по-божески. За порядок, так и не жалко.
Чувствую, эти двое уже все решили, но я не хочу в это верить и упираюсь с упрямством обреченного.
– Неужто, князь, против родного брата пойдешь. Вместе с иноверцами степными землю русскую зорить. Не по-божески это, нехорошо.
Лицо Ярослава скривилось от злости.
– Ты поучи меня еще, латинянин, живо в поруби окажешься. – Его кулаки сжались от ярости. – Как меня лишать жены и вотчины отцовской, так это по-братски. Сослать сюда, на окраину, чтобы не мешался, это по-братски. Когда на Липице стояли, то может и были братьями, а опосля… Юрий меня предал. Он с Константином договорился, и они оба на меня всех собак повесили, в смуте и во всех грехах обвинили. Не брат он мне более!
В наступившей тишине, почти физически чувствуется надвигающаяся угроза. Я не знаю, что еще сказать и как повлиять на ситуацию. Ощущаю себя маленьким, ничтожным винтиком не способным остановить жернова истории, и в этот момент в глубине моего сознания вновь всплывает скрипучий старческий голос.
Так уж и быть, я не буду рассматривать то, что здесь произошло, как нарушение договора и твою попытку вмешаться в естественный ход истории. И то, только потому что меня до колик веселит твоя вытянутая грустная морда. Пусть это послужит тебе уроком, но учти, второго раза не будет, больше я прощать тебя не намерен.
Глава 5
«Аудиенция прошла, мягко говоря, с нулевым результатом во всех смыслах». – Зависаю на этой мысли, когда меня буквально выставляют из княжих покоев.
Прикрыв дверь, боярин бросает взгляд в мою сторону.
– Ты иди к себе, латинянин, когда князь гневен, может и зашибить ненароком.
Не заставляя просить себя дважды, быстро уношу ноги, повторяя про себя:
«Юпитер, ты злишься, значит ты неправ».
Так я себя успокаиваю. Раз мои слова задели Ярослава за живое, то может быть, он еще одумается и выступит вместе с братом против монгол.
В коридорах стало уже темновато, и я с трудом нахожу общую посольскую палату. Открываю дверь и застываю на входе. «Ну и вонища!» Почти три десятка давно немытых мужских тел, пропотевшая одежда и еще бог знает что. Духан просто сбивает с ног. А что делать?! Несколько секунд стою в проеме, пытаясь свыкнуться с «божественным ароматом» и делаю первый шаг. Стараясь не наступить на лежащие тела, протискиваюсь к своей лавке и укладываюсь. В голове роятся нерадостные мысли.
«Что дальше будет со мной? С посольством мои дела закончились, из города того и гляди попрут. Куда идти то? Вспомнив свою придуманную легенду, усмехаюсь: В Рим возвращайся – домой».
Как заснул не помню, но разбудила меня активная движуха. Спускаю ноги с лавки и утыкаюсь взглядом в своего знакомого половца. Зевнув во весь рот, спрашиваю:
– Чего случилось то? Что за переполох?
Тот бурчит, деловито набивая своим скарбом седельные сумы и мешки.
– Уезжаем. Нойон Турслан Хаши вместе с князем едут в Чернигов.
