Фантомные боли железных грифонов
– Да …..! – круто завернула она, отпрянув от стола.
– Ого! – поднял брови незнакомец (и это далось ему с трудом – мышцы лица слушались скверно, а голос звучал хоть и самоуверенно, но очень слабо). – Можно ещё разок? Уж больно комбинация оригинальная, хотелось бы запомнить…
И тут с грохотом отворилась дверь, явив Раисмихалну: очки набекрень, губы в ниточку, глаза мечут молнии, над головой грозно вскинут багор, снятый с пожарного щитка.
– Всё нормально, это я от неожиданности, – кивнула ей Сага, переводя дух.
Раисмихална, не теряя грозности, ястребиным взглядом окинула кабинет, оценила ситуацию и опустила багор.
– Я за дверью, – многозначительно сказала она, глянув на новенького, одёрнула кардиган и вышла, прихрамывая.
– Вот это у вас тут капитан Ахав[1]! – едва слышно присвистнул он. – Повезло, что я ознакомился только с демо-версией.
Уголок губ Саги дёрнулся в подобии полуулыбки.
– Читал Мелвилла?
– Скукотища ваш Мелвилл! – лукаво прищурился новенький. – Но сейчас не об этом. – Он с видимым усилием приподнялся на локте, поморщился. – Скажи-ка, детка, ты – чёрный трансплантолог?
– С чего бы? – удивилась Сага.
– Ну-у… Здесь куча медицинских штуковин, на тебе белый халат, а я – голый на каком-то железном противне для разделки мяса и ни черта не помню. Нет, я не против развлечений, ты не подумай! – Нахальная улыбка скользнула по его всё ещё бледным губам. – Но давай уж тогда и ты снимай халат и что там у тебя под ним, и повеселимся…
– Ты попал в аварию, – сухо перебила Сага. – И я тебе не «детка».
– Ладно, – легко согласился незнакомец. – Кто ты тогда? И где я? Не заливай про аварию, эта комната не похожа на больничную палату, а Ахав под дверью со своим гарпуном – на медсестричку с обезболом.
Сага удержала на месте ползущий вверх уголок губ и сложила руки на груди, разглядывая новичка.
– Но ты и правда навернулся с мотоцикла, – наконец сказала она.
– Та-а-ак… А дальше?
– Про Творецк когда-нибудь слышал?
Сага не без удовольствия отметила, как поблёк похабный взгляд незнакомца, которым тот её ощупывал. Словно подсветку выключили. «Что, повеселился?»
– Слышал какие-то байки про его «разумность» и охоту на людей, – пробормотал он, и, кажется, стал ещё бледнее. – Вот ведь нубий га-айд!..
Быстро же до него дошло! Хотя дураков Творецк не берёт.
– Это не байки, – кивнула Сага. – Ты – очередная добыча Города.
Она сделала паузу, наблюдая за реакцией новенького, и ей стало даже немного его жаль: так обескураженно и беспомощно он сейчас выглядел под этим нелепым плюшевым покрывалом. Однако он быстро взял себя в руки, вернул лицу самоуверенное выражение, а глазам – прежнее нахальство.
– Меня можешь называть Сага, – по-деловому продолжила она. – Придумай себе имя, или мы сделаем это за тебя. Может, Белый Кит?
– Зовите меня Хидден.
Он протянул Саге руку, но та не шелохнулась: настораживал шельмоватый огонёк, плясавший под его ресницами.
– Я должна ввести тебя в курс дела и выяснить, на кой чёрт ты сдался Творецку. Если тебе плохо, дам лекарство. Но обычно Город сам анестезирует новеньких, понижая эмоциональный уровень на первые сутки или чуть дольше (не спрашивай, как – мы сами не знаем). Поэтому тебе сейчас так холодно. И…
– Согреешь?
Хидден приглашающе приподнял угол одеяла, открыв рельефную грудь. Бесстыжая улыбка вернулась на бледные губы.
– Да ты нагле-ец! – изумлённо протянула Сага.
– Пытаюсь спровоцировать тебя на мат, – хмыкнул он, – очень уж интересные выражения юзаешь! Я таких не знаю.
Сага едва заметно скривилась.
– Отлично. Нам как раз не помешает толковый программист!
– С чего ты взяла, что я программист?
– Интересные слова юзаешь, – дёрнула бровью Сага.
Хидден довольно прищурился:
– Ты меня раскусила, не-детка Сага. Верни мне одежду и поговорим. Или снимай халат: моё предложение повеселиться всё ещё в силе. Выбирай!
…Всё, о чём рассказала Хиддену Сага, он уже знал от полковника, но, разумеется, молчал, разыгрывая удивление, смятение, а иногда и недоверие («Это точно не какой-то дурацкий розыгрыш? Или я, может, в коме сейчас лежу после аварии?»). Он ждал, когда речь зайдёт о неведомых грифонах, но о них Сага молчала, раскрывая ему только общие моменты жизни в Городе.
– Кем бы ты ни был, Хидден, теперь ты служишь Творецку, хочешь этого или нет. Он найдёт способ тебя заставить. Убедит, подкупит или сломает. Он прощупает все твои больные места – даже те, о которых ты сам не подозреваешь, и прицельно по ним ударит, если посчитает, что ты заслужил наказание. Будешь послушен – вознаградит: сделает твоё пребывание здесь более комфортным. А если перестанешь приносить пользу или окажешься для него проблемой – убьёт. Он не только дома отращивает, но и могилы копает – на окраине есть кладбище. Немаленькое.
Хидден задумчиво хмыкнул.
– Но как он вычислит мои больные места? Как сможет наказать или наградить?
– Насчёт первого мы лишь догадываемся. Его разум – что-то среднее между человеческим умом и звериным. Он очень многое чует. Он не читает мысли (я надеюсь), но считывает эмоции и понимает речь. Не всякую – намёки для его разума, мы думаем, недоступны, но всё равно – аккуратнее со словами.
Сага подошла к окну и открыла плотные тканевые жалюзи:
– Посмотри. Видишь?
– Туман? – уточнил Хидден, остановившись у неё за плечом.
– Это пар. Творецк создаёт свой микроклимат, уютный для Плесени. Здесь всегда так: тепло, влажно и не бывает солнца. Но он может менять атмосферу и для одного человека. Например, организовать кому-то в его доме воздух настолько разреженный, что человек умрёт от гипоксии. Или устроить запредельную температуру, хоть низкую, хоть высокую. Или…
– Так, всё, не продолжай! – Хидден отошёл от окна и потёр двумя пальцами переносицу. – Ты говоришь об этом так, будто речь о том, как расставить мебель, а не о том, как помучительнее убить человека.
– Ты сам спросил.
– Но твоё спокойствие пугает сильнее описания творецких пыток!
– Мы все здесь понасмотрелись… разного.
– И что, неужели никто не пытался сбежать? Или хоть что-то сделать?
– Пытались, много раз.
– И?
– Ни у кого не вышло.
– Вот ведь нубий гайд! – Хидден сделал круг по смотровой. – Но вы все Городу зачем?
– Обслуживающий персонал.
– Да ну? Что такого вы для него делаете, чего он сам не может? Мицелий развлекаете? Гифы расчёсываете? Споры выгуливаете? Что?
Сага присела на край стола, скрестила руки.
– Ты всё узнаешь. В своё время. Если Город сочтёт нужным. А сейчас расскажи, кто ты такой.
Хидден нахально улыбнулся, подошёл к Саге вплотную и упёрся костяшками пальцев в край стола по обе стороны от её бёдер. Их глаза оказались на одном уровне, он чувствовал её дыхание на своих губах и одуряющий запах дождя и заброшки.
– Я расскажу тебе что угодно, – вкрадчиво произнёс он, – за поцелуй.
Её чёрная бровь презрительно выгнулась:
– Больше ничего не хочешь?
– О-о!
– Молчи.
– Поцелуешь?
– Я замужем.
– И где же муж?
– Не твоё дело!
Сага оттолкнула Хиддена. Тычок был без замаха, но такой сильный, что не ожидавший такого отпора Хидден невольно попятился, чтобы не упасть.
– Эй-эй, детка! – Он примирительно вскинул ладони. – Всё хорошо!
– Я тебе не «детка».
– Как скажешь. – Очаровательно улыбнувшись, коротким кивком откинул с глаз русые пряди. – Сага. От тебя охрененно пахнет, я просто млею! Это духи?
– А от тебя несёт бензином, – холодно фыркнула Сага. – С темы не соскакивай. Всё равно деться тебе некуда.
– Ла-адно. – Хидден вновь улыбнулся, вальяжно уселся на стол рядом с Сагой.
Та посторонилась.
– Помнишь историю тринадцатилетней давности с похищением губернатора?
Сага нахмурилась, припоминая.
– Это тот, который законы о защите старости лоббировал?
– Он самый.
– Ну допустим. И что?
– Он допрошит.
Сага недоверчиво уставилась на собеседника.
– Его проверяли. А бесшовной допрошивки не существует.
Хидден выдержал паузу. Краешек рта дрогнул в самодовольной ухмылке.
– Я совершенно точно знаю, что существует. Потому что я сам его допрошил. О, ради одного такого твоего взгляда мне стоило попасть в Творецк!
– Ты написал код бесшовной допрошивки? – потрясённо переспросила Сага.
– Я написал код искусственной… м-м-м… эмоции, неотличимой от естественной. Она может развиваться, становиться приоритетной и влиять на формирование последовательностей активности нейронов – всё то же, что и естественно приобретённая эмоция, мысль или воспоминание. Поэтому губернаторская деятельность по защите стариков не ограничилась парочкой законов, а пошла гораздо дальше – по нарастающей – и стала едва ли не смыслом его жизни.
– …..! – беззвучно произнесла Сага, не отрывая ошеломлённого взгляда от серых глаз.
В черноте их зрачков ей уже виделись переписанные грифоньи коды: оцифрованный разум, вернувший себе возможности человеческого.
– А теперь поцелуешь, м-м? – Придвинувшись ближе, Хидден шутя толкнул её плечом.
– Пф-ф-ф! – закатила глаза Сага.
[1] Ахав – персонаж романа Г. Мелвилла «Моби Дик», одноногий капитан китобойного судна, одержимый желанием отомстить белому киту.
Глава 11
Сага о грифонах
Метод допрошивки сознания – эффективный способ вложить в голову человека сложную систему знаний за короткий срок. С тем же успехом можно сформировать ПАН[1] по алгоритму искусственно созданного воспоминания, убеждения или даже привычки (как крайняя мера заставить себя бегать по утрам: допрошился и – оп! – уверен в том, что всю жизнь бегал и иначе не можешь). Официально, т.е. через гослаборатории, допрошивают именно знания и часто – навыки, а вот воспоминаниями и привычками (как программированием искусственных, так и удалением естественных) занимаются нейрохакеры. И если государственные лаборатории заинтересованы в результате и тщательно проверяют кандидатов, то нейрохакеров, как и теневых пластических хирургов, привлекают деньги.
Однако и среди них встречаются действительно талантливые ребята – те, кому интересен код и важен результат. Вот такие нередко добиваются успехов в своей деятельности, и «швы» их допрошивок деликатнее тех, что оставляют в гослабораториях.
Чем ближе алгоритм ПАН к естественному, тем незаметнее «шов». Но не оставить «швов» вовсе может только материал, полностью идентичный полученному естественным образом. Т.е. носитель (человек) сможет обращаться к нему не как к некой константе, будто перечитывая параграф учебника, который всегда один и тот же. Носитель сможет сделать этот материал звеном в цепи собственных мыслей, знаний, воспоминаний, заключений. Этот материал будет обрабатываемым, трансформируемым, как визуальный образ в памяти, а не как запечатлённый на фотографии момент. Он сможет влиять на формирование других ПАН. Он станет личным опытом, а не «шпаргалкой».
С грифонами всё чуть проще: они уже чистый код, а не ПАН. Профессор полагал, что достаточно лишь написать для них код опыта работы разума с Плесенью и новым, железным телом. Оцифрованное сознание обратится к этому опыту, и проблема разрешится. Но нет.
Профессор силён в нейропрограммировании, но «швы» его достаточно заметны, чтобы оцифрованное сознание не могло обращаться к написанному опыту так же, как к своему собственному. Грифоны получили «шпаргалку, вырезанную из учебника», но не могут ею воспользоваться, потому что одно дело – знать теорему, а другое – уметь применять её на практике. И дописанный опыт продолжает оставаться инородным.
Всё было бы проще, если бы речь шла об обычных знаниях или умениях, а не о принятии нового, кардинально отличающегося от привычного, тела и столь же своеобразного соседства в голове – инородного разума Плесени. И у грифонов «едет крыша».
Но что, если возможно написать рабочий код адаптации, благодаря которому оцифрованный разум восстановится до прежних «человеческих» возможностей оперирования полным своим функционалом? Тогда, я уверена, Инвар нашёл бы способ заткнуть гнездящуюся в нём Плесень и использовать грифона, чтобы осуществить задуманное, закончить то, что мы начали. Ведь рано или поздно грифоны должны будут покинуть Творецк…
***
– Пойдём!
Сага, уже не в белом халате, а в лёгкой чёрной косухе, ворвалась в смотровую, где несколько минут назад оставила Хиддена.
– Куда? – заинтригованно поинтересовался он.
– На Кудыкину гору, – нервно ответила Сага, – воровать помидоры. Давай быстрей!
Она была раздосадована: Сталь на информацию о новеньком отреагировала с присущим ей бесстрастием. Сказала, что завтра попросит Профессора дать ему тестовое задание, а если Хидден окажется и правда настолько виртуозен, введёт его в курс дела и допустит к работе с грифонами. Пока же о них нужно молчать. Да, то, что молчать – это понятно, с этим Сага согласна. Но тянуть до завтра, а уж тем более – перепоручать новенького Профессору!.. Сага надеялась получить его под свой контроль, чтобы в случае успеха его работы провести некоторые эксперименты с Унн-Ураном за спиной Профессора. Разумеется, Сталь об этом догадывается и категорически не одобряет – она из тех, для кого правила важнее собственной жизни. Но могла бы в очередной раз притвориться слепоглухонемой! Знает же, что Сага сделает всё максимально тихо и чисто. А под контролем Профессора на это нет шансов. Под контролем Профессора, с его недвусмысленной симпатией к Городу, это как минимум небезопасно.
Разумеется, Сага поищет способы всё это обойти: и Профессора, и пристальное внимание Стали. «При-стально́е!» – хмыкнула она себе под нос. Но пока её отправили домой, ибо же «вы третьи сутки на работе, знайте меру!». А заодно велели отвести новенького в столовую (сам же не найдёт!) и показать ему его дом, который так «удачно» вырос неподалёку от дома Саги. Хотя… Сага задумалась, оглянулась на идущего за ней по бесконечным коридорам Хиддена. Пожалуй, стоит наладить контакт и с этим, вдруг парень окажется не под стать Профессору, и можно будет попробовать с ним договориться…
Спустившись на первый этаж, они покинули Каланчу и вошли в столовую – она работала для всех жителей Творецка и имела отдельный вход, не из лабораторного здания.
Два этажа представляли собой обычные столовские залы огромных размеров. Первый был самым людным. На третьем создали атмосферу более уютную и интимную: тёплый полумрак, столики со скатертями, кресла и барная стойка. Третий этаж звали «чайной», хоть выпить туда ходили чаще всего не чай.
Сага провела Хиддена на второй, взяла пластиковый поднос, сунула ему в руки такой же.
– Общественные работы? – пошутил он.
– Завтрак, – мрачно обронила она.
– Класс! Но мы могли бы устроить его в месте не столь… м-м-м… шумном, как считаешь? Например, в постели.
– Вот, значит, как ты с женщинами знакомишься? В постели за завтраком? – хмыкнула Сага, беря себе с линии раздачи салат из свежей моркови и красного винограда.
– Ну почему именно за завтраком… А где здесь цены?
– На женщин?
– На еду.
– Бери что хочешь. Всё бесплатно.
Хидден оторопел.
– Шутишь? – недоверчиво переспросил он. – Я не хочу, чтобы ты за меня платила.
– Я бы и не стала. Когда-нибудь слышал о benedicat acutifolia?
– Ну.
– Творецк – единственный поставщик этой муравы, и всё, что есть здесь из, так скажем, «внешнего мира», полностью ею окупается. Так что бери. Тут каждому по потребностям. И от каждого по возможностям.
– Так, погоди, с потребностями более-менее ясно. А вот что там с возможностями?
– О, по ним с тебя спросят, уж не сомневайся. И схалтурить здесь не получится. Давай уже, не тормози, за нами очередь! – Сага поставила на всё ещё пустой поднос Хиддена омлет с помидорами и сосисками и направилась к автомату с кофе.
– Итак, – поиграл бровями Хидден, когда они сели за столик в углу, – позавтракаем, а дальше ты мне устроишь экскурсию по городу? Или сразу к тебе?
– К тебе, – ответила Сага, похрустывая морковным салатом.
– Тоже ничего. А где это – «ко мне»?
– Недалеко от меня. Так что будем соседями, к сожалению. Творецк отрастил для тебя дивный кособокий домишко в хвосте ближайшего переулка.
– М-м-м! Квартирка обставлена?
– Мебель он тоже обычно отращивает. Нелепую, прямо из бетонного пола, так что перестановку сделать не выйдет. Но было бы забавно, если бы тебе достались только четыре стены и потолок.
– Если мне достанутся только стены да потолок, я перееду к тебе. Благо вещи долго собирать не придётся.
Сага усмехнулась. Злость на Сталь утихла, и, как ни странно, компания Хиддена этому поспособствовала: от него веяло невозмутимостью, нахальством и добродушной иронией. Саге это нравилось.
– Кто здесь всем заправляет? – спросил Хидден. – Ведь кто-то же заправляет?
– В основном – сам Творецк. Но есть некто Медиум, через которого город передаёт свою волю, если не умеет сообщить её иначе.
– Вот как… – протянул Хидден. – И вы ему верите? Не думали, что этот Медиум – лжец, и протаскивает под видом воли Города какие-то свои желания?
Сага отпила кофе, поставила кружку на стол и положила подбородок на переплетённые над ней пальцы. Хидден, уловив, что затронул тему для полушёпота, придвинулся ближе, облокотившись на стол. По его позвоночнику в очередной раз пробежала стайка остролапых мурашек от пронизывающего, словно зимний ветер, взгляда Саги и запаха дождя и заброшки.
– До этого Медиума у нас был другой, – начала она вполголоса. – Плюгавенький такой, со слоновьими ушами… Боялся Города до усрачки, а нас – как будто и того больше: сидел всё в своём «офисе», носа не высовывал…
Она заметила, как при фразе «до усрачки» Хидден весело дёрнул уголком губ. Сталь бы отреагировала так, будто не слово сказали, а гвоздём по стеклу провели. Профессор со снисходительным осуждением прикрыл бы глаза.
– Нескольким ребятам пришло в голову, что убийство Медиума чем-то нам поможет…
– И как?
– Как видишь. Город сразу нашёл себе нового, посмелее. И этот Медиум, в отличие от прежнего, служит ему верой и правдой. И собирает вокруг себя единомышленников. Так что мы вместо трусоватого рохли получили дополнительный контролирующий и карательный орган.
– А те ребята?
– А тех ребят давно уж нет. Однако самодурства Творецк даже со стороны своих приспешников не допускает, их тоже контролирует. Они, «самые верные», теперь внешними связями занимаются. Поставками и травой. Теплицы тоже в основном на них. Даже форму себе придумали: носят чёрные комбинезоны на манер лётных, с жёлтыми лампасами. Шутейки свои нижеплинтусные шутят. Наверняка и benedicat acutifolia покуривают – уж больно ржут громко. Если ты разделишь их взгляды, то будут тебе здесь друзья-товарищи и некоторые «плюшки». Остальные больше сами за себя, поодиночке.
– А ты? – осторожно спросил Хидден. – Одиночка?
Сага едва заметно дёрнулась, будто хотела отпрянуть, прервать разговор, но удержалась и взгляда не отвела.
– Теперь да.
Хидден помолчал, внимательно глядя в чёрные, с кофейным отсветом, глаза.
– Странные у тебя представления о моих предпочтениях друзей-товарищей, – наконец сказал он и одним глотком допил остатки своего кофе. – Ну что, пойдём ко мне? – и бесстыдная полуулыбка вновь появилась на его губах.
…Дом оказался и правда кособоким, с неровно скруглёнными углами, словно его небрежно вытесали из цельного камня.
– А где замо́к?! – возмутился Хидден, изучив дверь без единых признаков замочной скважины.
– Город отрастил для тебя жильё и коммуникации; шпингалет, если надо, прикрутишь сам. Закажешь у снабженцев, – ответила Сага, толкнув дверь, и за ней открылась пустая серость бетонной комнаты, из центра которой тянулась на второй этаж лестница без перил.
– Погоди, так замков тут в принципе нет? Ни у кого?
– Творецк не считает нужным выращивать их на жилых домах. Если ты нужен Городу, он никому не позволит причинить тебе вред. А если не нужен – убьёт сам, так что любые запоры тут бессмысленны.
– У тебя тоже нет замка? – оживился Хидден.
Сага бросила на него уничтожающий взгляд.
– И где ты живёшь? – не унимался он. – В каком доме?
– Понадобится – найдёшь, – мрачно ответила она, поднимаясь по ступенькам.
– О-о, не сомневайся!
По голосу Хиддена Сага почувствовала, как тот улыбается. Дурак, он ещё до конца не осознал, куда попал. Вот через пару месяцев на него посмотреть…
Она резко остановилась посреди лестницы, крутанулась к Хиддену и отступила в сторону, освобождая проход:
– Так, стоп. Давай-ка ты вперёд!
– Что там? – вмиг посерьёзнел Хидден, но не сдал назад, как она ожидала, а шагнул наверх – разом через три ступеньки, загораживая Сагу плечом, глянул вперёд. – Что там? – переспросил он шёпотом, впившись взглядом в голубоватый полумрак верхней площадки.
– Кого ты там выглядываешь? – так же шёпотом спросила из-за его плеча Сага. – Подкроватных монстров?
Хидден обернулся на неё, непонимающе вздёрнул бровь.
– Нет там никого.
– Но ты же сама сказала, чтобы я шёл вперёд…
– …и прекратил пялиться на мой зад! – фыркнула Сага. – Ещё чуть-чуть, и таким взглядом ты прожжёшь мне джинсы.
– Так сними их! А то вдруг обожжёшься…
– Иди уже! – Она подтолкнула его в спину.
Дверь на площадке второго этажа также была без замка. Хидден осторожно толкнул её кончиками пальцев, сквозь приоткрывшуюся щель заглянул внутрь.
– Хм-м-м… А… м-м… Дизайнерские решения тут стандартные? – спросил он.
– Нет, для каждого Город делает что-то своё. Что-то, ему подходящее. Похвастаешься?
Хидден открыл дверь шире, жестом пригласил Сагу войти.
– Ого! – охнула она, переступив порог.
Комната тонула в синем мерцании подсветки, словно находилась в аквариуме. На сводчатом потолке поблёскивала россыпь мелких белых «звёзд», вдоль одной стены тянулась барная стойка цвета стального грифоньего крыла с парой растущих из пола высоких табуретов. Рядом с ней, прямо в комнате, переливалась неоном огромная душевая кабина, похожая на капсулу для космических полётов. У другой стены раскинулась, под завесой из мелких, матово посверкивающих камушков, низкая кровать грандиозных размеров.
«Вот это заповедник для подкроватных монстров!» – подумала Сага.
– Кто ты такой, чудесный человек? – хмыкнула она. – В этаком душе можно лететь в космос! Пожалуй, это я к тебе перееду.
– Я согласен, – промурлыкал Хидден, ловко привлекая её к себе, приобняв рукой пониже талии.
– Эй-эй, сбавь обороты! – Сага вывернулась из его рук и несильно пихнула кулаком под рёбра, заставляя отступить на полшага. – Я предлагаю всего лишь обмен жилплощадью.
– Ну уж нет. Хочешь эту квартиру? Так я иду в комплекте!
– Ла-адно. – Сага улыбнулась чуть серьёзней: пошалили, мол, и хватит. – Хорош повесничать. – Она хлопнула Хиддена по плечу. – Осваивайся. Захочешь есть – столовую сам найдёшь. Я зайду за тобой завтра, перед работой.
– Заходи в любое время, не-детка! – подмигнул ей Хидден. – У меня шикарная кровать!
– Кровать и у меня есть, – бросила она, направляясь к выходу.
– А космический душ?
[1] последовательность активности нейронов
Глава 12
Хидден обошёл квартиру, с трудом веря, что это не сон: в таких местах ему ещё жить не доводилось. Да что говорить, – единственное его постоянное жильё, если не считать заброшенного бара и чужого полуразвалившегося деревянного дома в детстве – это тот самый подвал нейрохакеров. Номера отелей – каждую ночь разных – по которым он кантовался последние пять лет, не в счёт.
Он скинул куртку, оставшись в футболке и мотоджинсах, но разуваться не рискнул – пол бетонный и наверняка не слишком приятный. Заглянул за маленькую дверь: в ванной прятались каменные раковина с унитазом и нечто похожее на встроенный шкаф без дверцы. Над чашей раковины нависал выходящий из стены кран, никаких вентилей нигде не было. Хидден постучал пальцем по крану – ничего не произошло. Сунул под него руку, и тот сразу же ответил напором тёплой воды.
– Ого!
Хидден вышел из ванной, открыл полупрозрачную дверцу душевой: ни вентилей, ни шлангов, ни даже крана в ней не имелось, но в потолке чернело множество мелких точек. Он сунул в душевую руку, помахал ею, но вода не полилась. Заглянул в кабину поглубже, снова помахал – опять ничего. «Бутафория!» – разочарованно подумал Хидден и зачем-то влез внутрь. И тут с потолка его окатило тропическим ливнем. Невнятно ругнувшись, он выскочил из кабины, отжал футболку, пошарил по комнате в поисках полотенца, но ничего похожего не нашёл: видимо, такие штуки надо заказывать из «внешнего мира».