Фарон улыбнулся вымученной улыбкой. Он уважал няню Агану, но сейчас ему не терпелось побыть с дочерью наедине.
А няня, уложив волосы, надела на голову Еви кружевную повязку, украшенную жемчугом. Кроме этой повязки, да золотой чаши на цепочке, на девушке не было никаких украшений.
– Ну ка встань, милая, покажись отцу!
Евмения встала, выпрямилась, подняла голову и улыбнулась папе, такая красивая и нежная. Фарон залюбовался дочерью. Но потом, опомнившись, сказал:
– Пойдём, нам надо торопиться!
Няня, улучив минутку, незаметно выскользнула из комнаты. Убедившись, что они одни, король остановил дочь на пороге и, втянув в комнату, закрыл дверь.
– Еви, постой! Я хотел поговорить с тобой. Если этот Илген или кто-либо из его приближённых хоть чем-то обидит тебя, прошу подай мне весточку! Всеми правдами и неправдами найди возможность рассказать мне. И пусть он тогда пожалеет, что обидел тебя! – Лицо Фарона стало суровым и жёстким, а глаза холодными, как сталь меча. Евмения никогда не видела отца таким. Но она знала, что он бывает так решителен, когда дело касается его народа, его государства или, вот, её. И она поняла или, скорее, почувствовала, что отец с неутомимостью ищейки будет преследовать любого, кто обидит её, и найдёт хоть на краю света. Тогда этому человеку не поздоровится.
– Хорошо папа, не волнуйся, я обещаю.
– Вот и славно! – Король словно обмяк, напряжение оставило его, и он снова стал прежним. – Теперь пойдём!
Фарон вывел дочь в наряде невесты на крыльцо дворца, чтобы народ, по обычаю, смог попрощаться с ней, и по площади пронёсся восторженный вздох. Евмения выглядела сейчас прекрасной и чистой, словно королевы древнего Светомирья. Несколько минут простояв на крыльце, она спустилась вниз, и отец накинул ей на плечи серый походный плащ, а на волосы – капюшон. Это тоже была традиция. Теперь в платье невесту сможет увидеть лишь жених в Свадебном Доме.
Самым тяжёлым было прощание. Еви натянула капюшон почти на глаза, чтобы никто не видел слёз. Она обнимала няню, обнимала отца, махала рукой тур'адорцам на площади и боялась только, что это прощание никогда не закончится, а у неё не хватит сил и решимости расстаться с отцом. Поэтому она поцеловала отца на прощанье и, почти бегом, преодолела несколько шагов до кареты. Закрыв дверцу, она упала на подушки и, всхлипывая, зарылась лицом в пушистый мех шубы, положенной здесь на случай холодной зимы в Галерасе. Король дал приказ к отъезду, и карета тронулась.
Глава 4. В дороге
Евмения, принцесса Тур'Адора ехала в карете по лесному, почти заросшему тракту, к границам Галераса. Сначала она радовалась дороге и с интересом осматривала окрестности из окна кареты. Но потом почти однообразный ландшафт надоел ей, и она просто терпеливо ждала следующего привала.
В первый же день, остановившись на ночь в гостинице, Еви с помощью Ирмы аккуратно сняла платье невесты и сандалии и заменила их на более приличествующий путешествию наряд. Теперь она наденет их только перед самым Свадебным Домом.
После первого привала последовали и другие, но уже гораздо менее удобные. Чем дальше они уезжали от столицы, тем меньше вокруг было сёл и деревень, а дорога всё более и более порастала бурьяном. И уже об остановке в гостинице не приходилось и думать. Конечно, Еви обеспечивали всяческими удобствами. Но ей, не видевшей другой жизни, было всё-таки тяжело ночевать не дома на уютной кровати, а в карете, хоть и на мягкой шубе. Но девушка смотрела на сопровождавших её воинов, на беззаботную Ирму и, молча переносила все неудобства.
Через несколько дней пути, Евмения уже знала по именам всех воинов в отряде. Военачальником был Ясмин – старый друг её отца. Еви помнила его ещё с детства и, хотя папа старался, чтобы она никогда не видела войны, а её ушей не касались интриги и заговоры, всё же совсем уберечь он её не мог. Она часто в детстве убегала из дворца и, прислонившись к решётке забора, завороженно смотрела, как маршируют солдаты на площади. Во главе их, на вороном коне всегда сидел Ясмин.
Она любовалась могучим всадником, словно высеченным из камня, и только, повзрослев, разглядела и его морщины, и седые волосы, и шрамы на лице, и усталые серые глаза. На войне его сильно потрепало, и сейчас Ясмин совсем осунулся, постарел и хромал на левую ногу, но никак не хотел уходить на покой. Он не мог найти себя в миру. Ведь большую часть жизни Ясмин воевал.
И Еви даже смутно помнила то время. Когда она была маленькой, между Галерасом и Тур'Адором ещё шла война, а отец каждый день заходил к ней в детскую, мрачнее тучи. Иногда она незаметно пробиралась к нему в кабинет, когда он собирал военный совет, и пряталась за шкафом. А оттуда слушала непонятные тогда для неё рассуждения о контрнаступлении, конных отрядах, армии лучников и донесениях разведчиков. На этих собраниях главным помощником и советчиком отца был Ясмин, тогда ещё молодой и красивый. Они часто засиживались с королём до полонучи, жарко что-то обсуждая, а она не выдерживала и засыпала. А утром просыпалась в своей кровати в детской. Наверное, её туда приносил отец, а, может быть, няня. Но это было так давно, что она уже не помнила подробностей.
Наблюдая сейчас за Ясмином, как он держался на привале, как настороженно прислушивался к каждому шороху, Еви понимала, что он никогда не изменится. Война жила в нём, и он никогда не сможет избавиться от неё.
Евмения часто разговаривала с ним во время поездки. Она расспрашивала Ясмина про своего отца, про войну и про его жизнь. Военачальник с удовольствием отвечал. Он любил маленькую королевну и для него честью было сейчас опекать её и отвечать на вопросы. Так что большую часть пути они ехали рядом. Отряд двигался неспешно, иначе по такой дороге и не проедешь. Тракт был старый, полуразрушенный, а под травой скрывались многочисленные ухабы и рытвины, попадая на которые, карета подскакивала, а вместе с ней и Еви. Поэтому вперёд они продвигались медленно. Но времени до назначенного срока оставалось ещё много. Ясмин был уверен, что они приедут к Свадебному Дому вовремя. В прежние времена он не раз успевал туда и обратно верхом меньше, чем за неделю. С каретой должны были успеть дней за двенадцать.
Еви как-то спросила Ясмина, что он будет делать после того, как довезёт её до Свадебного Дома. "Охранять вас, госпожа", – ответил военачальник. Девушка отмахнулась от него. Зачем охранять? Война давно кончилась. Она даже удивилась – зачем отец отправил вместе с ней такой большой отряд – двадцать отменных войнов с Ясмином во главе. Они ехали таким образом, что защищали её и обоз с вещами, на котором сидела Ирма, с обоих сторон. Но, видимо, отец волновался за неё, иначе она этого объяснить не могла. На дорогах давно уже было совсем безопасно. Даже на таком заброшенном тракте, как этот.
Но, по правде говоря, он был действительно заброшен. Этой дорогой, видимо, давно уже никто не пользовался. За всё время, что они были в пути, им ни разу не попалась ни телега, ни обоз, ни даже пеший человек. Ни одного следа не было видно на заросшем тракте, ни одна травинка не была примята. Еви обеспокоило бы это, но она знала из уроков истории, что после войны с Галерасом, люди старались не селиться возле границы. А до неё действительно было уже недалеко. Основные торговые пути шли на юг, к Алдереду. А здесь, ближе к северу, попадались лишь небольшие деревушки, да дома лесников-отшельников.
А вот Ясмин нервничал. Девушка ясно видела это по коротким отрывистым фразам, которыми он перекидывался с воинами. Он стал меньше разговаривать с ней и всё чаще ехал не рядом, а во главе отряда. А ещё он попросил её закрыть окна в карете, а отряду приказал двигаться быстрей. До Свадебного Дома оставалось всего несколько дней пути.
На привал решили остановиться в деревушке, последней, если верить картам, в этих местах. Как ни странно, здесь нашлась даже гостиница. Но выглядела она так, что Ясмин предложил девушке остаться ночевать в карете. Еви отказалась. Она мечтала поспать на нормальной кровати. Ей тяжело было представить себе, что после церемонии в Свадебном Доме, придётся ещё почти столько же ехать до столицы Галераса. Она ругала себя за изнеженность, но ничего с этим поделать не могла.
В гостинице ей выделили одну на двоих с Ирмой комнату. Еви специально попросила девушку к себе. Во-первых ей надо было снова переодеться в наряд невесты – больше удобного случая не представится до самого Свадебного Дома, да и ехать оставалось всего ничего. А во-вторых… Чем дальше она уезжала от дома, тем тоскливее становилось у неё на душе. Её страшило будущее и пугала неизвестность, а прошлое навевало непрошенные слёзы на глаза. С простой и неунывающей Ирмой девушка могла сколько угодно говорить о доме и о том, что было ей так дорого.
Ирма родилась на северо-западе Тур'Адора, потом с родителями переехала в столицу – Валор и поступила горничной к ним во дворец. У неё было ещё трое младших братьев и две сестры. Еви слушала бесхитростные рассказы девушки о своей семье, и тоска понемногу отпускала её. Но она также понимала, что не имеет права просить Ирму остаться и отправиться с ней в Галерас. Свой путь она должна пройти сама. Ведь она сама выбрала его.
Наутро, когда собрались выезжать, к Ясмину подошёл хозяин гостиницы, полноватый седой тур'адорец:
– Господин, постойте! Я слышал, что на дороге нынче неспокойно. Мой брат давеча пришёл из лесу, охотился он там. Говорит, будто чего-то странное слышал. Купец знакомый рассказывал, как решил пару недель назад воспользоваться старым трактом, да что-то там у него стряслось, что больше он сюда носу не кажет. То ли шайка разбойная, то ли ещё какие-то злые дела творятся. Не разберёшь толком. Там же и до границ Гномьего Царства недалеко, – Совсем уже шёпотом завершил речь хозяин.
– Значит нам надо поторопиться. Благодарю тебя, уважаемый! – Ясмин кивнул хозяину и засобирался в дорогу. Еви, с какой-то смутной тревогой на душе, пошла за ним.
– Удачи вам, госпожа! – Поклонился ей хозяин, узнав.
– Спасибо. – Тихо произнесла Евмения. Ей было странно, что к ней обращаются, как к госпоже. Но надо привыкать. Теперь так, наверное, будет всегда. Но её свободолюбивую натуру пугали условности в обращении. Неужели её теперь будут звать только госпожой или принцессой Евменией, но не милой, не Еви, как звали её няня и отец?
Отряд медленно тронулся в путь. Девушка уезжала с тяжестью на душе. Вот и порвалась последняя ниточка, связывавшая её с родным Тур'Адором. Последним воспоминанием осталась одинокая полузаброшенная деревня с накрепко закрытыми ставнями. Здесь жила тревога.
Глава 5. Нападение
Как только деревня скрылась из виду, Еви совсем загрустила. До границ Галераса, а значит, и до Свадебного Дома осталось всего ничего пути. Постепенно похолодало. Начал меняться пейзаж, и место высоких вязов и тополей заступили ели и сосны.
Девушка плохо осознавала, почему на неё вдруг навалилась такая тяжёлая, гнетущая тоска, но если бы её спросили, какой участок дороги наиболее способен вызвать её, то она, не колеблясь, указала бы на этот. И, правда, часть тракта, проходившая здесь, пугала своей тишиной и мрачностью. Тракт, заросший бастыльником и луговой травой, словно надвое разрезал лес своей зелёной лентой. Когда-то, в давние времена, проложенный здесь, когда ели и сосны были ещё маленькими, сейчас он представлялся узенькой тропкой посреди исполинного леса. Деревья смыкались над путниками, и они ехали почти в полумраке, хотя над вершинами по-прежнему ярко светило солнце.
Внезапно отряд резко остановился, словно наткнулся на какую-то преграду. Еви высунулась из окошка кареты насколько могла, но ничего не разглядела впереди. Увидев недалеко от себя, военачальника, она спросила тревожно:
– Что случилось, Ясмин?
– Бранн и Арос говорят, что впереди тракт преграждает упавшее дерево. Пока не расчистим дорогу, дальше не тронемся.
– Значит можно выйти, размять ноги? – Неуверенно спросила Еви. Она устала сидеть, но прогулка по мрачному тёмному коридору тоже не радовала.
– Я бы не советовал, госпожа. Чутьём воина ощущаю, что-то здесь нечисто. Посидите пока в карете. Если что, я смогу вас там защитить.
Евмения кивнула, соглашаясь, и Ясмин ускакал вперёд. Прошло много томительных минут, но отряд не продолжал путь, военачальник не возвращался и спросить было некого. Еви накинула на голову капюшон, и, выйдя из кареты, пошла вперёд, туда, где, предположительно, был Ясмин.
Воины почти уже стащили дерево с дороги. Осталось только убрать несколько веток. Ясмин стоял там, возле дороги, в траве, и помогал воинам. Он запыхался и устал, капли пота стекали по лицу и терялись в густой бороде, но вид у него был довольный. Они почти справились. Еви оставалось до него несколько шагов, когда мимо неё, со свистом разрезая воздух, пронесся какой-то длинный предмет.
Сначала она не поняла ничего, а потом увидела, как всхлипнул и схватился за грудь один из воинов, державших дерево. На рубашке выступила кровь, а сам он медленно начал оседать на траву. В его груди торчала стрела. Время для девушки словно остановилось. Она почувствовала, как отстукивая сумасшедший ритм, забилось сердце. Она видела, как медленно, ей казалось, очень медленно, Ясмин что-то крикнул воинам, потом перепрыгнул через дерево и, распластавшись, лёг в траву. Одной рукой он держался за рукоять меча, готовый выхватить его в любой момент. Ствол поваленного дерева давал слабую защиту. Враги застали их в самый удобный момент. Наверное, долго выжидали.
Еви услышала истошный крик Ирмы с другой стороны, где стояла её карета. Их окружили. Она сама, с трудом, словно всё это происходило не с ней, понимала что происходит. Евмения стояла, словно в каком-то оцепенении, не в силах убежать или найти укрытие. Она знала, что сейчас из леса выйдут те, которые стреляли, начнётся битва, может быть последняя для неё, но не могла сойти с места. Она видела, как упало ещё несколько воинов рядом с Ясмином. Силы были не равны.
Вдруг Ясмин поднял голову и встретился с ней глазами. На лице военачальника отразился ужас.
– Евмения, беги! – Отчаянно закричал он, надеясь, что его крик выведет девушку из оцепенения. – Быстрей! Что ты медлишь?! – Потом, сообразив, что так ничего не добьётся, Ясмин, выскочил из-за укрытия и, рискуя жизнью, добежал до девушки и, стащив её с дороги, бросил в траву под деревом, сам же лёг рядом.
– Евмения, очнись! Сейчас не время медлить! – Он оставил титул "госпожа", сейчас было не до формальностей. – Я сейчас пойду, отвлеку их, а ты беги, изо всех сил, слышишь?
– Ддда. – С трудом выговорила девушка. Её трясло от страха и напряжения, но она старалась взять себя в руки. Она медлила убегать. И, хотя, страх владел ей, Еви считала, что убегать недостойно дочери короля Тур'Адора.
Ясмин словно понял её:
– Я пообещал твоему отцу, что буду защищать тебя до последней капли крови! Ты хочешь причинить ему боль? – Еви покачала головой. – Тогда беги и быстро. Если я останусь жив, то разыщу тебя! Ну же!
