Панакея. Книга 2. Российская федерация. Иштар. Любовь

Глава 6

Свидание в сауне

Дела я в тот день закончила с особой, рекордной скоростью. Накинула на себя рыжую дублёнку и почти выбежала на улицу. В восемь я была уже возле дороги. Но вместо того, чтобы смотреть на неё, задрала голову и увидела громадную жёлтую луну, кружащую головы и океаны, создающую приливы. Звёзд почти не было: их заменяли фонари. Один, вполне изящной формы, с ковкой, висел у аптеки, возле которой я стояла. Здесь работала моя студентка, которая, даже получив у меня двойку на экзамене, пробовала давать мне советы, что мне у неё покупать! Но я вспомнила не её, а блоковское, в этом заметаемом снегом городе, когда не поймёшь: Питер это или совсем другой город? Эти стихи даже чем-то близки мне по специальности: «Ночь, улица, фонарь, аптека…»

На противоположной стороне дороги у обочины, занесённой выпавшими осадками, стояла серая иномарка. Кто сидел за рулём – видно не было. Он, Мой Герой, с непокрытой головой, на которой таял снег, в форменном полушубке МВД, курил, стоя прямо на дороге. Я сделала шаг – и провалилась в сугроб. Флибустьер увидел, заулыбался и бросился извлекать меня, приподнимая и отряхивая. Потом поставил меня на расчищенный тротуар, и мы смутились. Он открыл заднюю дверь в машине, а сам сел на переднее пассажирское сиденье. Остановились мы у «стекляшки». Ребята вышли вдвоём и вернулись с двумя бутылками пива «Балтика № 9». Я ахнула про себя: программа с вином, фруктами и конфетами уплывала. И дело было даже не в этом: спросить и поступить наоборот. Пиво я не пила.

– Я включу музыку? – спросил он.

– Включи… – как-то нерешительно ответила я.

– Мы закурим? – опять почти утвердительно, но с напряжением.

– Курите… – сказала я как-то совсем безвольно, бесцветным голосом.

– Не куришь?! – он, перейдя на «ты». Да я и не возражала!

– В этот период жизни – нет! – ответила.

– Обычно женщины не выносят ни первого, ни второго! – обрадовался парень за рулём и так хорошо при этом улыбнулся!

Мы выехали за город. Они о чём-то не совсем понятном мне разговаривали между собой. Стало темно и как-то неуютно. Вокруг дороги мелькали даже не деревья, а их контуры. Я подумала: «Никаких вольностей я не позволю! И, собственно говоря: куда мы едем?»

Похоже, оба они были неплохие психологи. Словно в ответ на мои мысли мужчина за рулём сказал:

– Не волнуйтесь… Мы едем на базу! – Будто это могло утешить. Какая-то там база: не то с фруктами, не то с кирпичами. И добавил, – И мы вполне интеллигентные. Только работа такая, – Похоже, это была у них общая любимая фраза. Они стали вспоминать только для них одних понятное и смешное, что было вчера с установкой машин. Затем обсудили чемпионат по какой-то борьбе. Казалось, что я полностью перестала существовать для них. А они просто дали мне время освоиться: ведь человеку надо время, чтобы привыкнуть к чужой ауре, голосу, запаху. Как собаке и любому другому живому существу. Только мы не всегда осознаём это.

И действительно: вместо того чтобы обидеться на отсутствие общения со мной, я вдруг прислушалась к голосам, принюхалась, сама не осознавая этого, расслабилась и стала смотреть на оставляемые машиной деревья. Мне стало так спокойно, как давно уже не было ни с кем, и я чувствовала себя защищённой. Пахло, несмотря на сигаретный дым и старые, местами прожжённые сигаретами чехлы на сиденьях, чем-то чистым и ясным. Совершенно не было чувства, что я ехала на свидание на какую-то базу, да ещё и в сауну какую-то необычную. Тогда я ещё не осознавала, что это тот мужчина, за которым я готова буду пойти хоть босиком по скользким камням и горящим углям на край света. Только где он, этот край света? А по асфальту без обуви не ходят, а больше ездят в машинах!

Недавно он снова приснился мне. И я даже услышала звонок в дверь. Встала, хотя и понимала, что никто не побеспокоит меня теперь за полночь. Босая и голая, тихо подошла к двери, не выдавая своего присутствия, как учил он в целях безопасности. Посмотрела в глазок. За дверью, естественно, никого не было. А, может, всё же он приходил, а я проспала и не успела?..

Позже я узнала, что это были профессиональные соревнования полицейских по боксу в Англии, и мужчина за рулём их тогда выиграл. И совсем потом – потом, когда он уже был «на гражданке», его, даже не знаю за что, пробовали убить. В рукопашной впятером не справились и – застрелили! Соль земли нашей…

Но вернёмся к событиям почти двадцатилетней давности. Железные ворота в заборе, огораживающем неизвестно какую площадь, раскрылись при приближении: нас ждали. Во дворе стояла военная техника, в которой я не разбиралась, но мой бурный восторг вызвала мысль: что если на такой самоходке проехаться по городу! Вдруг стало легко и весело. Мы вошли в помещение. В сауне было чистенько и пусто. А так – обычно.

– Ты в святая святых! – сказал он с придыханием.

– В сауне?! – съехидничала я.

– На нашей базе! Сюда не просто женщине – любому постороннему вход воспрещён! – ответил он обиженно, как маленький ребёнок.

– Получается, что я не любая?! – уже звенящим голосом спросила я.

– Конечно, не любая! Ты – моя женщина! – гордо.

– Я – ничья! – ответила я возмущённо.

– И это уже хорошо! Есть ли у тебя тапочки? – заинтересованно.

– Спрашиваешь! Я самая завзятая в мире саунистка! – А он посмотрел на мои ноги, таким «мужским» взглядом: снизу – вверх, и ответил, улыбаясь одними губами, с небольшим шрамом между губ, справа:

– Я в этом был уверен, – низким голосом.

Было чисто и тепло, особенно с мороза. В большой комнате был постелен зелёный палас. Стояло два, правда несколько уже поиздержавшихся, кресла и столик, на который он поставил пиво. Он снял полушубок и стал убирать оружие. Я взвилась:

– Послушай! Дай посмотреть! – радостно заверещала я. – Не жадничай! – И попробовала отобрать пистолет. – Дай!

Он вынул обойму – и протянул мне. Пистолет приятно лёг в руку.

– Как всё же тебя зовут?! – с большим запозданием спросила я.

– …! – как будто это само собой разумеется – представляться через неделю после знакомства. Я не буду называть его имя: не хочу менять его. Пусть он просто будет: Мой Герой. Ведь он действительно был Героем!

– А меня… – решила наконец представиться я.

– Я знаю. Вероника! – сказал Мой Герой.

– Работа такая?! – ехидно спросила я.

– Ну да. Всё же давай париться, – ответил он спокойно. И, повернувшись ко мне спиной, стал полностью раздеваться, аккуратно складывая одежду на кресло.

Мне досталось второе, но я замоталась полотенцем. Когда мы вошли в сауну, он сказал:

– Какая ты красивая, Анджелина! – внимательно посмотрев на меня.

– Вероника! Можно Ника. Кто это – Анджелина?! – спросила я, осознав, уже спрашивая, что между мной и кинодивой действительно есть определённое сходство.

– Анджелина Джоли. Не ревнуй! Ты – лучше! – вспомнил он то, о чём я тогда не знала, и улыбнулся совсем не голливудской улыбкой, почти не разжимая губ. Справа между ними был заживший рубец в несколько сантиметров, который мне смутно напоминал о ком-то. Но что это мой дед – я вспомню нескоро.

Я села на ступеньку ниже его. Приятно пахло свежим деревом.

После третьего захода и чинного обмывания в разных кабинках душа, не клеившегося разговора с хихиканьем, сидения в полотенцах в ветхих креслах мы опять пошли париться. Он вдруг начал целовать меня прямо в сауне. Я ощутила слабый вкус лука, но как-то надо было перенести и это, и ощущение совершенно чужого мужчины, к которому ничего пока не испытываешь. Мы парились и ещё и ещё возвращались друг к другу: он всё в большем восторге, а я как-то почти механически, жалуясь себе самой на почти полное равнодушие к происходящему. Потом я дотронулась до его руки.

Я до сих пор помню его руки: красивой формы, с не очень длинными, но поразительно чуткими пальцами сапёра и любовника. С мускулистыми сильными предплечьями, обтянутыми белой эластичной кожей, под которой пробегали голубоватые, не обезображенные атеросклерозом сосуды. Его запястье выглядело почему-то совсем не защищённым. А женский инстинкт – сберечь слабое! И я дотронулась до него, после чего весь мир вокруг меня перевернулся и пропал где-то вне нас. Я до сих пор помню его руки, хотя прошло уже столько лет!

После этого мы пили пиво, к которому наконец от жажды притронулась и я, хотя оно никогда не нравилось мне… с детства. Удивляет такой поворот? Я это о пиве. У моей мамы не было молока для кормления, и папа каждый день приносил его от кормилицы. Я пила, затем полчаса орала и засыпала часов на пять. Однажды он пришёл раньше и увидел, что на столе у женщины стояло бутылок пять из-под пива. Оно ведь молокогонное! Бизнес есть бизнес! Позже приехала из деревни бабушка, и меня перевели «на корову». Родителям стало ещё тяжелее. Центр города, пятый этаж, лето, отсутствие холодильников в ту эпоху развитого социализма. Папа потихоньку подсыпал в молоко соду, чтобы оно быстро не кисло. Потом я выросла и испытывала отвращение к этому пенному продукту.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.