У края
– Нормально поживают. Занялись торговлей. Но, вы не беспокойтесь. На днях познакомлю с такой деловой теткой, – пообещал он.
– Не надо с теткой, – запротестовал, припомнив “курятник”, который тоже давно не подавал признаков жизни.
Мой тощий веник не только не пушился, прирастая новыми веточками, но и грозился развалиться полностью.
Но, уже на следующий день позвонил “МихНик”, как я с некоторых пор мысленно звал Михаила Николаевича, и предложил встретиться в одном из арбатских переулков.
В томительном ожидании “приема” в предбаннике какого-то невероятно занятого большого начальника, перезнакомились с такими же охотниками за инвестициями.
Наконец, вышел важный от ощущения своей значимости молодой индюк:
– Заходите все. Сейчас мы вас быстро раскидаем, – объявил он.
Извинившись за сорокаминутную задержку, “главарь” действительно профессионально раскидал “ходоков”, не представлявших для него интереса. Остались лишь мы с МихНиком и элегантно одетый мужчина, сидевший рядом.
– Можно, я останусь с вами, послушаю? – шепотом спросил он меня.
– Слушайте, – рассеяно ответил ему, мысленно настроенный на подробный доклад.
– А вы с чем? – обратился к нему “инвестор”.
– Я с ним, – показал он на меня.
Как всегда, мой доклад вызвал бурную радость потенциальных инвесторов. И тоже, как всегда, возник вопрос предоставляемого залога.
– Пойдемте отсюда, – шепнул МихНику и незнакомцу, уже привычно распознав очередных мошенников, слишком часто встречавшихся на моем пути.
Мы попросили сделать перерыв и не вернулись.
Неожиданно позвонил Кочетков, с которым когда-то работали в “Новых окнах”:
– Хочу познакомить с предпринимателем. Мы можем через пару часиков к вам подъехать, переговорить?
– Да не хочу я ни с кем знакомиться! Особенно с предпринимателями. Им, как правило, требуется мой бизнес-план, чтоб выбить банковский кредит на свои махинации.
– Этот не такой, Анатолий Афанасьевич. Впрочем, сами увидите. Назначайте место, – уговорил-таки он.
– Волков, – скромно представился огромный водитель гигантской Тойоты “Ланд Круизер”, оснащенной колесами от грузовика и пятью прожекторами на верхнем багажнике, – Прошу, Анатолий Афанасьевич, – распахнул он передо мной пассажирскую дверцу своей лайбы.
На заднем сидении увидел вольготно развалившегося улыбающегося Кочеткова.
Что ж, до боли знакомая картина. Точно также несколько лет назад очаровал меня такой же “инвестор” Коробкин, все богатство которого и составлял скромный “Мерседес”, дверцы которого он гостеприимно распахнул для меня и дочери. Тогда мне удалось реализовать мечту – построить современный завод в Электростали, работающий до сих пор. Вот только банковский кредит, полученный под мой бизнес-план, он выдал за свои личные инвестиции. Мне же за все хорошее было уготовано место на кладбище. Лишь случай сохранил тогда жизнь.
Нет, с такими любезными надо быть бдительным:
– Вы хоть на свои деньги работаете или на заемные? – шутливым тоном начал я знакомство.
Волков рассмеялся:
– Мне понятны ваши сомнения, Анатолий Афанасьевич. Прочтите. Здесь немного, – протянул он газетную вырезку, на которой увидел его фото и статью “Интервью с нашим успешным предпринимателем Волковым”. Явно заказная статья являла миру невинный образ предпринимателя-бессребреника из Иванова – города невест, хищная фамилия которого кричала об обратном. Впрочем, чем черт не шутит, подумал я. Почему не рискнуть.
И мы договорились о нормах сотрудничества. Мою долю определили в двадцать шесть процентов от капитала общего бизнеса. Неплохой результат для служащего с окладом три тысячи рублей. Вот только был бы он, тот капитал, четверть которого объявлена моей собственностью.
Следующую результативную встречу организовал расторопный МихНик. Мы встретились у метро “Алексеевская” и прошли в кабинет вице-президента небольшого банка.
– Потапов, Венценосцев, – представил он мне будущих партнеров.
Как оказалось, Потапов представлял банк, а человек, которого, мысленно рассмеявшись, для упрощения окрестил “Рогоносцевым”, представлял своего работодателя – хозяина процветающей риэлтерской фирмочки.
И здесь удалось договориться о создании общего предприятия, в котором мне, как лидеру, положили тридцать четыре процента, а остальным партнерам по двадцать два. И осчастливленный МихНик на радостях подвез меня до самого дома на своем новеньком “Лансере”.
Вечером того же дня позвонил некто Синьков Геннадий и предложил прямо с утра встретиться в одном из арбатских ресторанчиков.
– Бывший заместитель начальника Дальневосточной железной дороги, полковник госбезопасности в отставке, а ныне безработный предприниматель, – представился подтянутый молодой человек.
В перерыве между тостами за знакомство “безработный” рассказал, что располагает некими средствами в офшорной зоне на Кипре и готов вложить их в прибыльное предприятие. Он уже знаком с моим проектом и верит в успех дела.
После пятой рюмки договорились “фифти-фифти”. Похоже, то была моя неделя.
А завершилась она знакомством, обещанным Колескиным. Оно состоялось на юге Москвы в кабине грузовичка на базе “Газели”.
Пока водитель и Колескин, доставивший меня “на стрелку”, вежливо ждали нас на свежем воздухе, я привычно докладывал странной пенсионерке в потертой шубке по фамилии Чешенко.
– Помогу, Анатолий Афанасьевич, – решительно пожала руку бабушка, и всем видом показала, что деловая встреча окончена.
– Что за цирк? – спросил Николая, усаживаясь в его БМВ с отремонтированной, наконец, дверцей.
– Не скажите, Анатолий Афанасьевич. Очень авторитетная дама, – начал Колескин.
– В законе? – рассмешил его.
– Что вы! Был у нее когда-то приличный бизнес. Чеченцы отобрали. А кроме дела, еще и московскую квартиру. Сейчас скромно живет в Дзержинске. Но, мои депутаты говорят, замутила какое-то строительство. Навыки и связи у нее есть – такая вырулит, – обнадежил он.
Что ж, к возвращению Костина мой веник возможностей прилично распушился.
А радостный Костин прямо с утра уже звонил во все колокола, подвешенные в его кабинете. На звон приходили люди, и он возбужденно пояснял каждому:
– Думаете металл? Обыкновенная глина! А какой звон! Малиновый! – бил он молотком по возмущенному столь варварским обращением колоколу, отзывавшемуся призывным церковным звоном – бам-м-м! бам-м-м! бам-м-м!..
– И не разобьешь, сколько не старайся! – радовался директор кирпичного завода, объявленного каким-то Центром (уж ни Вселенной ли?). Бам-м-м! Бам-м-м! Бам-м-м!..
Когда, ближе к обеду, все успокоились, Костин вручил мне пару глиняных брусочков:
– Думаешь, что это?
– Глина, – ответил ему.
– Ха-ха-ха! Танковая броня! Твоим итальянцам такое не снилось. Три тонны на квадрат держит. А самый лучший кирпич – в десять раз меньше. Готовься к командировке, Толя!
– Всегда готов! – снова ответил ему.
– Утрем мы нос, этим итальяшкам, – радовался руководитель Центра инновационных технологий, – Кстати, завтра тебе оформим доверенность от управления делами президента на право ведения переговоров. Непременно с апостилем. Знай наших! – возликовал патриотически настроенный директор и ушел на доклад к руководству, прихватив для верности оба колокола.
Вернулся в гордом одиночестве:
– Представь, Толя, оба колокола изъяли.
– Кто посмел?
– Кожин. Объявил их собственностью управления и повез в Кремль – Путину показать. Теперь точно не отдаст. Уж очень звон ему понравился, – горевал непредусмотрительный директор.
– Вы бы один колокол взяли, а другой оставили, – с запозданием надоумил его.
– Поздно, – согласился он со мной, – Ладно, оформляй визу.
– А деньги? На визу, на дорогу и на прочее? – напомнил ему.
– Это, Толя, за твой счет. Я в местную командировку ездил самостоятельно. А уж в загран. Нет у нашего завода таких средств. Да и завода пока нет. А в управлении мы оба только числимся. Так что выруливай, как можешь. Вот он, капитализм проклятый, – посетовал несостоятельный директор.
“Вот и веник пригодился”, – подумал я и “вырулил”. Уже к вечеру следующего дня мой карман потяжелел. Полторы тысячи долларов выделил МихНик, тысячу – Волков, пятьсот – полковники и столько же Синьков:
– Больше нету, – извинился владелец офшорных капиталов.
С утра начал визовое оформление долгожданной поездки к дочери, вот уже полтора года безвылазно проживающей в Италии.
А вечером вдруг увидел в новостях по телеку один из костинских колоколов. Президент Путин вручил его важному зарубежному гостю – знай наших! Взявшись вдвоем за одну веревочку, они немного позвенели в глиняную игрушку и также дружно рассмеялись.
Глава 6. Бреветти Тончелли
Свершилось! Я в кресле лайнера Москва-Венеция. Три часа полета и прекрасная Италия станет для меня реальностью в третий раз.
А пока, как обычно, с интересом поглядывал в иллюминатор, наблюдая картинки жизни крупнейшего международного аэропорта страны.
Но все еще шла посадка, и кто-то осторожно тронул за плечо. Обернувшись, увидел иностранца с посадочным талоном в руке. Молча тыкая то в бумажку, то в сторону моего кресла, он явно претендовал на мое законное место.
– Квеста пультрона э миа, – приняв за итальянца, объяснил пассажиру, как он не прав.
Тот растеряно пожал плечами и что-то пробормотал на незнакомом языке. Мой вопрос: “Ду ю спик инглиш?” – вызвал у него такую же реакцию. Оставалось лишь развести руками.
Однако, заглянув в талон иностранца, чуть не рассмеялся – место было рядом с моим. Для доказательства тут же откинул спинку кресла и наглядно показал ему номер. Обрадованный пассажир что-то благодарно залопотал и стал, наконец, усаживаться.
А рядом, в проходе, уже стоял еще один, по виду кавказец. Он уже обнаружил (впрочем, как и я до него), что багажная полка полностью забита чьими-то вещами, и теперь, обращаясь ко мне, жестами взывал к справедливости.
– Аи хэв ноу бэгэдж. Нон о багальо, – на двух языках сообщил ему, что там не может быть то, чего не имею.
– Тюрки бельмес? – вдруг “обрадовал” меня “кавказец”.
“Ну, ребята, вы, как турки, ни бельмеса не понимаете”, – дошел до меня, наконец, смысл любимой фразы нашей школьной учительницы.
– Найн, – ответил ему на языке ариев – а вдруг поймет.
К счастью, подошла стюардесса и избавила от необходимости размещать багаж турка. Тем более, свой чемодан-тележку давно сдал в багаж и летел, как обычно, налегке – с небольшой сумкой, лежавшей рядом.
Я впервые отправлялся в командировку с таким неподъемным багажом, для которого даже пришлось купить тот вместительный чемодан на колесиках. Но, как иначе было увезти столько всего, чем хотели порадовать дочь и ее итальянскую семью, с которой еще только предстояло познакомиться.
Впрочем, и деловая часть моего визита в Италию представлялась скорее ознакомительной, чем рабочей, ведь я впервые направлялся на известную всему миру фирму со странным, далеко не итальянским названием.
– А почему “Бретон”? Интересно, это как-то связано с Британией или британцами? – спросил однажды Паоло Прелеца, ее русскоговорящего представителя.
И тот, ничуть не удивившись, и, похоже, не в первый раз, с гордостью прочел целую лекцию:
– Бретон – это сокращение от “бреветти Тончелли”, что значит “патенты Тончелли”. Наш хозяин, синьор Тончелли, – великий изобретатель. Больше трехсот патентов. Еще молодой основал фирму “Бреветти Тончелли” и сделал мировым лидером. За это стал Кавалером труда Италии. Это как ваши Герои. К тому же, синьор Тончелли очень хороший человек. Ты все увидишь, Анатолий, когда приедешь к нам.
И в памяти вдруг возникло окошко моего миниатюрного номера под крышей маленькой гостиницы в небольшом городке Кастелло Ди Годего, Т-образный перекресток и стрелочка-указатель с надписью – “Breton – 300 м”. Два года назад я уже был так близко!
Теперь предстояло преодолеть эти триста метров и увидеть воочию все, что до деталей изучил по красочным фирменным проспектам, подаренным Паоло.
Увлеченный своими мыслями, даже не заметил, как взлетел самолет. Мерный гул двигателей уже убаюкал моих молчаливых попутчиков, а вскоре и я последовал их примеру.
Разбудил телефонный звонок. Вскочив с кровати, первым делом достал “шпаргалку” с набором итальянских фраз, записанных русскими буквами, и ринулся к телефону:
– Синьора Мария? – догадавшись, спросил молчавшую трубку и неожиданно услышал утвердительный ответ. И тогда зачитал соответствующую итальянскую фразу, в которой представился и попросил пригласить к телефону Маттео.
Как ни странно, меня поняли, и через минуту он взял трубку. Но его английский оказался хуже моего итальянского. Мы поговорили чуть-чуть, не понимая друг друга.
– Маттео! Он знает итальянский. Говори по-итальянски, – вдруг явственно услышал совет Марии.
И тогда прочел подряд весь итальянский текст, написанный дочерью, – во всех его вариантах. Маттео рассмеялся.
Когда снова перешли на английский, с трудом объяснил, где нахожусь, и что в моем распоряжении всего два часа, что завтра буду в Венеции, послезавтра в Москве, а потому встретиться можем лишь немедленно. В конце концов, понял, что через час ко мне в гостиницу подъедут, но не сам Маттео, а его мама.
Даже не заметил, как спустился в холл и уселся в кресло у входа, оглядывая входящих женщин.
– Кого-то ждете? – поинтересовался скучавший без дела дежурный администратор. Я кивнул, – Женщин в номера не пускаем, – обнаружив явную направленность моего интереса, строго предупредил он.
– Дискриминация, – ввернул я умное словечко, и мы рассмеялись.
– Есть комната для гостей. Могу угостить кофе, – предложил он.
Я поблагодарил и продолжил наблюдение. Но вот в холл стремительно влетела женщина, и в ее пулеметной очереди, адресованной администратору, прозвучала моя фамилия.
Наконец! Я встал, и мы направились друг к другу. Подойдя, Мария дружески улыбнулась и неожиданно дважды чмокнула в щеку. От изумления потерял дар речи, а Мария затарахтела, обращаясь ко мне.
– Нон капито, – с трудом вспомнил самую ходовую фразу в моем скудном итальянском наборе.
Всплеснув руками, Мария затрещала в сторону администратора. Тот рассмеялся:
– Синьора сказала, вы говорили с ней по телефону по-итальянски. Она удивлена, что не понимаете, – сказал он по-английски.
– Все просто. Дочь написала мне итальянские фразы русскими буквами, а я читал их в зависимости от ответов синьоры. Впечатление, что говорили, – пояснил ему, он Марии, а смеялись уже втроем.
Теперь Мария говорила только с администратором. Вскоре в их беседе замелькали знакомые слова: Интернет, “Симек”, Чендерелли, Серджо, Лариса.
– Серджо и Лариса будут через пять минут, – предупредил администратора, – Презент пер Маттео, – вручил, наконец, свой сверток Марии.
Она поблагодарила и подала небольшую коробочку.
– Для вашей дочери, – кратко “перевел” ее трель администратор, – Пусть приезжает в гости.
– Спасибо, – поблагодарил Марию и взглянул на часы.
Та поняла и опять, уже на прощанье, дважды поцеловала в щеку.
– Анатолий! Что вижу?! У тебя женщина?! – неожиданно громыхнул голос Серджо.
– Серджо, это не то, что ты думаешь, – смущенно сказал ему.
А вся троица вдруг затарахтела по-итальянски.
– Лариса! – рявкнул Серджо.
Вошла сонная Лариса, и все трое разом обрушили на нее водопад слов. Казалось, они вот-вот набросятся на нее и разорвут на части. А Лариса, похоже, даже не проснулась – она невозмутимо вслушивалась в бурлящий поток речей, изливаемых жестикулирующей публикой. Неожиданно все трое умолкли, как по команде.
– Они говорят, ваша Светлана познакомилась с ее сыном Маттео по Интернету два года назад. Светлана изучает итальянский в итальянском чате, – сообщила она.
– И что? – спросил ее, – Я знаю.
– Серджо говорит, падуанцы не знают итальянского, а потому ничему не могут научить, – “перевела” Лариса уже известные мне взгляды моего друга-тосканца, – Серджо сказал, эта женщина хитрая. Она хочет пристроить детей. У нее два сына, – открыла мне Америку “переводчица”.
– Пойдем, Анатолий! – вдруг решительно схватил за руку Серджо, – Чао, синьори! – сделал он ручкой итальянцам.
– Так нельзя, Серджо! – возмутился я.
– Можно! – ответил он, грубо заталкивая меня в “Мерседес”, – Поехали! – резко рванул с места, потеряв так и не успевшую вскочить Ларису. Но та вдруг невероятным образом оказалась в машине, лихо маневрирующей на тесной площадке.
Стремительно набирая скорость, свернули на мост через крепостной ров у гостиницы “Алла Торрэ”. И на мосту вдруг увидел Марию, приветственно машущую рукой.
Я махнул в ответ и проснулся.
Приснится же такое. Все, как наяву, словно посмотрел документальный фильм.
А рядом посапывали иностранцы. До посадки еще час.
Да-а-а.. Действительно хитрая женщина, эта Мария. Когда вернулся из командировки, дочь уже получила приглашение от Маттео:
– Наши родители познакомились. Теперь мы, – намекнул он.
После долгих колебаний Светлана все же решилась на недельную поездку. То было ее первое зарубежное путешествие. Вернулась с массой впечатлений и очередным приглашением. А вскоре улетела на целых три месяца. Дом опустел.
А потом случилось то, что должно было случиться – в очередной поездке ей отказали. Теперь только через год, заявили в итальянском консульстве.
Месяц ежедневных звонков, и Маттео засобирался в Москву. Из консульства Светлана вернулась сияющей, но нам так ничего и не сказала.
Открылась лишь вечером, после очередного разговора с Маттео:
– У меня, оказывается, есть разрешение на неделю, – сообщила она.
– И что? – забеспокоились мы.
– Сказали, езжай, а там решайте.
– И что вы решили?
– Маттео сказал, приезжай насовсем.
– Как насовсем?! А ты?
– Еду, – однозначно сообщила свое решение дочь.
Потом, правда, были еще три месяца, которые ей позволило российское консульство в Милане. Но, все завершилось телефонным звонком от Маттео. Он что-то говорил, сбиваясь с итальянского на английский, а я, как тогда в Италии, не понимал ни слова.
– Светик, что он хочет сказать? – спросил у дочери.
– Просит моей руки, – ответила та.
– А ты?
– Я согласна.
На свадьбу так и не попали, и вот уже полтора года мы не видели нашу доченьку. Лишь Интернет и редкие телефонные звонки.
Меж тем, все проснулись, а стюардесса объявила о готовности к посадке.
И вот, наконец, зал прилета и знакомое окошечко погранконтроля:
– Туристо?
– Но. Афари.
– Довэ?
– Дита “Брэтон”. Кастэльфранко.
– Прэго.
Все. Я в Италии. Да и мой чемодан-тележка уже ползет по ленте транспортера.
А вот и все те же карабинеры с собачкой на поводке:
– Прэго.
На этом пограничные проверки кончились, и я выкатился в полупустой зал ожидания, где, как и два года назад, меня никто не ждал.
Постепенно растворились прилетевшие пассажиры и встречающие.
Но, вот в зал стремительно влетела Светланка и бросилась на шею:
– Ур-р-ра! Знакомься, папугай, это Маттео, – представила она мужа.
– Мы уже знакомы, – протянул ему руку. А он вдруг обнял меня и дважды поцеловал в щеку. И правда, мы теперь родственники, – Но-но-но, Маттео. Уно, дуэ, трэ. Руссо трэ, – троекратно, по русскому обычаю, поцеловал удивленного зятя.
Вышли на стоянку, где скучал лишь небольшой автомобильчик красного цвета.
– Ностра маккина спортива, – представил Маттео наш транспорт. А оттуда, навстречу нам, вдруг вышел молодой человек, – Симонэ, фратэлло, – представил и его.
Брат – тоже родственник. Обнялись и с ним.
– Симонэ! Руссо трэ бачи, – предупредил его Маттео, и все рассмеялись.
С трудом разместив мой багаж, тронулись в путь по знакомой дороге. Ребята молчали, а мы с дочерью не могли наговориться.
– Когда же ты домой приедешь? Мы уже соскучились, – первым делом спросил Светланку.
– Как только оформлю вид на жительство. А так, стоит выехать, назад не пустят несколько лет. Я все еще квандэстина.
– Кто-кто?
– Ну, с просроченной визой, невозвращенка.
– И когда же оформишь?
– Для этого надо ехать в Падую, в квестуру, а тут ты приехал.
– Так давай, съездим. Заодно Падую посмотрим. Там еще не был.
А потом я рассказал ей о своих грандиозных планах.
– А почему “Бретон”? Не нравится мне этот Паоло. То ли дело Серджо Чендерелли.
Рассказал и о мотивах своего выбора.
– Так что сразу включаемся в работу, – обрадовал дочь.
А мы уже свернули с дороги в Кастэльфранко и въехали в маленький городок Пьомбино Дэзе. Покружив по его улочкам, подъехали к дому, уже знакомому по фотографиям.
С Марией встретились, как со старой знакомой. Познакомился и с Серджо – отцом ребят.
А после застолья Маттео первым делом потащил в мастерскую. И целый час с гордостью показывал свой станочный парк. Узнав, что умею программировать, тут же загрузил своими проблемами.
Ближе к вечеру стали подтягиваться родственники. Они знакомились, выпивали рюмочку, приглашали в гости и откланивались. А на смену уже спешили другие. Конечно же, запомнить всех было невозможно.
Прямо с утра Светлана связалась с Паоло, и мы договорились о визите.
– А кто нас повезет? – спросил дочь.
– Я повезу, – удивила она.
– Как повезешь? У тебя же нет итальянских прав и доверенности.
– Доверенность здесь не нужна. А так езжу со своими. Пару раз останавливали, удивлялись, но отпускали, – рассказала она.
И вот мы въехали в Кастелло Ди Годего, доехали до знакомой гостиницы и свернули по заветной стрелочке. Еще поворот, и остановились на стоянке. Вышел из машины и застыл в изумлении – передо мной во всей красе раскинулись аккуратные корпуса фирмы “Бретон”.
А вот и главный вход. Вошли. Представились секретарю. Та позвонила, и минут через пять к нам с радостной улыбкой спустился сам “дотторэ” Прелец.
Поднялись на второй этаж в комнату переговоров. Прекрасно оформленная, она производила впечатление выставочного зала. И меня уже было не оторвать от экспонатов, где впервые увидел во всей красе гордость фирмы – ее уникальный искусственный камень.
– Анатолий, потом посмотришь. В музее еще лучше. Кофе, чай, минералку?
– Спасибо. Я пока посмотрю, – отмахнулся от него.
– Дуэ капучини пер миа папа э ун кафэ пэр ми, – позаботилась обо мне дочь.
Но, пора было приступать к делу. Прежде всего представился в новом качестве, выложив на стол доверенность, и Паоло с интересом принялся ее изучать.
– Можно, я сейчас? – вдруг подхватился он и выскочил из комнаты, прихватив документ.
Вернулся не один, а с целым набором синьоров. Появились чертежи, которые прислали для Новоиерусалимского кирпичного завода. И началась работа.
– Синьоры, обед, – вдруг объявил Паоло, и синьоры, бросив все, дружно разбежались.
– Анатолий, Светлана, пойдемте, – предложил он.
– Вы идите, а я останусь, посмотрю, – уж очень не захотелось мне терять время на питание.
– Нет-нет, Анатолий. Столовая тоже наша гордость. А после обеда покажу вам “Бретон”.
Пришлось согласиться. Пока шли по переходам, Паоло прочел целую лекцию:
– На фирме работают триста пятьдесят человек. В год мы производим продукции на двести миллионов долларов. Наш главный конкурент, фирма “Симек” – только на шестьдесят, а остальных не видно. Обед у нас всего полчаса. Весь “Бретон” в этой столовой. Готовят повара из ресторана. За все платит хозяин. Мы не платим ничего.
В столовой нас посадили на гостевые места. Сюда же сели все, с кем вел переговоры.
– Пойдем, Анатолий. Это вино для гостей. Выбирай, – предложил он.
– Спасибо, Паоло. На работе не пью, – отказался я от предложения.
Удивленный Паоло куда-то убежал, а вскоре к нашему столу принесли целый поднос с горячительными коктейлями. И все дружно подняли фужеры за наше сотрудничество.
Минут через двадцать столовая опустела. Зато за нашим столом стало еще веселее – появился приятный старичок в сопровождении двух молодых людей.
– Сам синьор Марчелло Тончелли, Лука и Дарио, – шепотом представил их Паоло.
Появился очередной поднос с фужерами. Что-то сказал Марчелло, обращаясь ко мне. Увы, мои переводчики были заняты, и слова президента так и остались для меня тайной.
Не знаю, с чьей подачи, но за столом вдруг разгорелась дискуссия на космические темы.
– Папугай, похоже интересуются керамическим покрытием орбитального самолета “Буран”. Паоло сказал им, что ты работал в этой отрасли. Хотят тебя спросить, – незаметно предупредила дочь.
– Мои камешки, надеюсь, не забыла? – спросил ее.
– В сумочке, – успела подтвердить та, прежде чем посыпались вопросы в переводе Паоло.