Я слабо вскрикнула от резкой боли, но высвободиться из мощных лап чужака не смогла. Огненная стрела пронзила место укуса, и всё тело вмиг опалило нестерпимым жаром, между ног заныло, а кровь забурлила, отравляя каждую клеточку тела невыносимой жаждой. Приятной жаждой. Не новой, но такой запретной…
Отпрянув, зеленоглазый посмотрел мне в лицо, вытер тыльной стороной руки алую кровь со своих губ и снова облизнулся, как хищник.
Я перехватила рану рукой. Её словно посыпали жгучим перцем и пустили в кровь дурманное зелье. Сжав пальцы на коже, набрала полную грудь воздуха, чтобы закричать и позвать на помощь, но угодила в плен мужских глаз.
Они переливались сочной зеленью и золотом, затягивали в глубину широкого угольного зрачка, погружая меня в странное состояние забвения и покоя.
– Интересно, ты везде такая красивая? – облизнулся варвар. Опустив взгляд, порочно осмотрел меня, задержал взгляд на груди и, вдруг потянувшись, провёл кончиками окровавленных пальцев по моей щеке. Следом огладил плечи и сорвался ниже, чтобы сжать между пальцами сосок.
Я дёрнулась, отстраняясь, застонала. Стало немыслимо горячо от его прикосновений. Мелкий трепет прокатился от плеч до поясницы, стянув бёдра горячим узлом.
– Что вам нужно? – получилось сказать, но голос предательски дрогнул.
Внутри всё клокотало от накатившего невероятного возбуждения, но я держалась как настоящая принцесса. Никогда не склоню голову перед каким-то проходимцем… Никогда не захочу чужака… Окинула взглядом полураздетое тело мужчины и поняла, что не знаю его расы. Он напоминал… О Эстиер! Эртинец! Оборотень! У него и глаза такие, особенные – огромные, широкие. Я как-то сталкивалась на светском межрасовом ужине с перевёртышами – они же дикари все и ведут себя так же. Даже папа говорил, что с волками договориться о сотрудничестве и мире тяжелее всего – им невозможно угодить. С драконами и то проще.
– Целая ещё, – шумно принюхался враг. В диких малахитовых глазах вспыхнуло что-то порочное и пугающее. – Не успели развернуть конфетку. – Подступил невыносимо близко и нагло потянул на себя. Запах его тела лёгким порывом воздуха врезался в нос, опасный и терпкий, совсем чужой, но почему-то не отталкивающий. Отравляющий мою волю.
Остервенело пробравшись под несколько слоёв юбок, он опалил горячим прикосновением внутреннюю часть бедра. Провёл шероховатыми пальцами вверх и порочным прикосновением заставил меня вздрогнуть.
От шока, что мне приятно, я чуть не упала, повисла на его руках, но захватчик тут же дёрнул меня на себя.
– Какая влажная киска. – Грубо прижал ладонь между моих ног, другой рукой, не сводя с меня дикого взгляда, рванул тугой корсет и обнажил грудь.
Наглые глаза с расширенными зрачками затягивали в бездну и лишали разума. Не получалось шевельнуться, закричать, ударить изверга.
Выбив из моей груди свистящий выдох, он толкнул меня на кровать. Упав в мягкие перины между раскинутыми по покрывалу подушками и ощутив мнимую свободу от чужих рук, я задёргала ногами, но запуталась в многослойных юбках и потеряла драгоценное время.
Нависнув надо мной скалой и снова захватив мой взгляд в плен, оборотень вцепился в платье, с треском вырвал верхние юбки из основания корсета и распорол когтем центральный шов. Пока он смотрел на меня, я не могла пошевелиться, чувствовала себя букашкой в лапах паука – внутри всё сопротивлялось его действиям, а тело отвечало. Предавало.
Он бросил кромсать когтями мой наряд, когда я осталась в полупрозрачном подъюбнике. Довольно усмехнувшись и облизав нижнюю губу, оборотень дёрнул кружевные трусики в сторону и коснулся чувствительных нижних губ. Я слабо застонала, не сдержавшись, а мужчина глухо зарычал мне в ухо:
– Така-а-ая с-со-о-очная и отзывчивая. – И, толкнув в меня горячие пальцы на всю длину, пошло и мерзко оскалился. – Хочу отыметь тебя, как грязную сучку. Будешь умолять не останавливаться. Просить ещ-щ-щё-о. – Вынув из меня влажные пальцы, ублюдок прижал их к своим губам и шумно вдохнул. С урчанием облизнул фаланги и, щедро смочив их слюной, вернул горячую ладонь мне между ног. Медленно и плавно просунул в меня пальцы, как поршни, заставив порочно выгнуться навстречу.
Я слабо задрожала, не в силах противиться обволакивающему теплу. Запротестовала, чувствуя, что пальцы толкнулись максимально глубоко, причиняя лёгкую распирающую боль. Они вытягивали из меня низменные желания, судороги бежали по мышцам, губы приоткрылись, выпуская стон за стоном. Я изо всех сил сдерживала накрывающую волну удовольствия, но понимала, что капитулирую под таким напором и сильной магией влечения. Понимала, что мой разум подавлен чужой волей, а тело отравлено дикой жаждой, но осознавать, что это происходит со мной, было очень сложно. Стыдно.
Вкладывая во взгляд самую яростную ненависть, что всё ещё оставалась во мне, порочно стонала в объятиях варвара, изгибалась и сотрясалась, подходя к краю бездны, из которой никогда не смогу выбраться.
Впервые за много лет, если не считать пятилетнего возраста и сбитой тогда коленки, я позволила слезам сорваться с глаз. Неосознанно. Я не плакала, даже когда сломала ключицу. Не плакала на людях, когда умер дедушка. А сейчас плавилась под натиском ловких рук, желала их, но ненавидела себя за это и бессмысленно роняла солёные капли. Будто они могли мне чем-то помочь.
Если б Айшур дал мне силы, я бы противостояла. Я бы справилась…
– Да-а-а, гадкая рептилия! Да! Ты будешь кричать подо мной и извиваться ужом, как последняя шалава. Стонать громко, пошло… О да-а, вот та-а-ак… – Ускорил толчки и, наклонившись к моим губам, продолжал говорить мерзости: – Весь замок содрогнётся от твоего сладкого голосочка. Паршивая чешуйчатая тварь!
Он вытащил пальцы, а я неосознанно потянулась следом, но тут же закусила губу до крови, стыдливо жмурясь и понимая, что не могу противиться этому огню. Это унизительно.
И приятно.
Лежала не дыша, прислушиваясь к шороху чужой одежды. Матрац прогнулся, а горячие губы коснулись кожи скул.
– Смотри на меня! – гаркнул оборотень, прижав меня тяжестью своего тела к кровати.
Я приоткрыла веки и едва различила чужое лицо сквозь пелену проступивших слёз. Но его глаза, зелёные как изумруды, снова утащили меня в сладкую негу.
Жар ударил между ног, как огненная стрела. Я закричала от дикой распирающей боли, приподнялась над кроватью и жёстко вцепилась в плечи врага. С яростью раздирала его кожу ногтями, уже не пытаясь вырваться.
Оборотень, с рыком толкаясь в моё нутро, вдруг впился губами в место укуса на шее и облизал рану шершавым языком, отравляя меня ещё сильнее. Заставляя полыхать на взлёте и отчаянно ненавидеть себя за украденное наслаждение.
Не понимая, что со мной происходит, я прислушалась к ощущениям. Огонь боли мягко отступил. На смену пришло знакомое и приятное давление между ног. Я изучала своё тело довольно часто и не стыжусь этого, но сейчас, в объятиях чужака, готова была сжечь себя на месте за то, что та?ю от страсти и желания.
Зажмурившись, попыталась отстраниться от происходящего, выдернуть из себя дикое пламя, но кровь бурлила, разгонялась, а толчки мужчины усиливались, заполняя меня до краёв. Дрожь финала захватила в плен тело, заставляя меня прогнуться от мощной волны удовольствия.
Когда позвоночник дёрнуло, будто изнутри вылетела стрела и пронзила самые чувствительные точки, я распахнула глаза и впилась в плечо захватчика зубами. Наверное, я кричала в тот миг. Но ничего не слышала, только пылала от тяжёлых объятий и бешеной страсти оборотня.
Он содрогнулся с гортанным рыком и вжал меня в постель до хрипоты.
Пронзив ядовитым светом, между нами вспыхнуло пламя. Оно ужом завертелось вокруг наших сплетённых тел – грудь полоснуло ослепительной болью. Зеленоглазого сбросило потоком сильного воздуха с кровати, и он ударился затылком о стену. Где и остался лежать недвижимо, словно умер.
Сотрясаясь от необъяснимого удовольствия, я на несколько мгновений провалилась в забытье.
А когда очнулась и приподнялась на дрожащих локтях, заметила, что в комнате появился ещё один мужчина – светловолосый, но тоже чужак. Это можно было понять по необычной обтягивающей одежде.
Он стоял у стены, ошарашенно смотрел на меня и дышал часто-часто, будто задыхался. Над его головой, как и над зеленоглазым, вертелся золотистый круг.
Я подняла взгляд, и жёлтый свет магического проявления, что плясал и надо мной, ударил по глазам.
Что это?
Я желала к нему прикоснуться, будто от этого зависела моя жизнь. Рука вытянулась, дрожащие пальцы раскрылись, а магическое кольцо вдруг очнулось и, дрогнув, бросилось ко мне. Обвило цепью запястье, побежало по коже предплечья сияющими узорами, задержалось на плече и пышной веточкой сползло на обнажённую грудь, замерев на коже в месте солнечного сплетения двумя мерцающими серповидными полумесяцами.
Стало жарко. Мучительно. Будто моё магическое пламя внутри превратилось в магму.
– Что ты натворил, Арман?! – злобно зарычал второй, блондин.
Зеленоглазый, небрежно отмахнувшись от, видимо, подельника, с трудом поднялся на ноги и, схватившись за затылок, скорчился от боли.
Мразь. Подлая тварь… Жаль, я слабо отпихнулась, надо было сильнее, чтобы череп проломить. Подонок!
Он подскочил к Габи и рывком вынул из него окровавленный нож. Тяжёлое тело парня сползло на пол и сорвало портьеру.
– Умри, сука! – закричал урод гортанным осипшим голосом и, как дикий медведь, пошёл в мою сторону.
Я засучила ногами и, путаясь стопами в покрывале, отползла к изголовью кровати, но не успела дёрнуться, как оказалась в лапах безумного монстра в облике человека.
Он занёс руку для удара, лезвие сверкнуло над головой, и оборотень вдруг остановился.
Наши взгляды скрестились, как шпаги.
Я тонула в безумных зелёных омутах и задыхалась.
