Ад пуст. Все бесы здесь. Часть 1
– Сколько лет прошло с твоего прибытия, скажи мне пожалуйста, Лайнус? На Земле есть одежда других цветов, помимо бежевого и белого, ты же в курсе? – парировала я, передразнивая его манеру речи.
– А ты? – хмыкнул парнишка, кивнув в сторону моего одеяния в стиле «тотал блэк». – И только не надо мне говорить, что это такой монохромный стиль. Я знаю, почему ты носишь только черное и его оттенки, пусть и не понимаю, зачем.
– Отвали, Лайнус, – фыркнула я, не желая больше поднимать эту тему. За тысячи лет я уже привыкла, что только так я могу хотя бы отдаленно вписаться в круг своих родственников-демонов. Внешностью не уродилась, так хоть одеждой попытаться это исправить.
– И тебе не удастся перевести тему, Блю, – заговорщицки подмигнув, промурлыкал Лайнус. – Ты должна туда пойти. Нельзя вечно прозябать в одиночестве.
– Я и не одинока. У меня есть ты, моя личная заноза в заднице. Этого достаточно, – бросила я, скривив натянутую улыбку.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. К тому же, Асмодей был очень убедителен, клялся в лучших намерениях, – гордо подняв голову, прошептал мне на ухо Лайнус, беря меня под руку.
Вожделенная теплота чьего-то тела рядом меня несколько поуспокоила, иначе бы упоминание об еще одной моей ошибке привело меня в бешенство, и пришлось бы треснуть ангелочку по шее.
– С каких это пор ты веришь в благие намерения демонов? – хихикнула я, закатив глаза.
– С тех самых, как связался с одной из них, – парнишка снова тепло мне улыбнулся. – Ты же понимаешь, что так нельзя. Ты должна принять свою сущность, нравится она тебе или нет.
– Мне нравится, когда ты хотя бы иногда закрываешь рот, Лайнус. Сейчас – самое время, пока я не повыщипала все твои ангельские перышки.
– Мы оба прекрасно знаем, что ты никогда этого не сделаешь, Блю, – глядя куда-то за пелену дождя, промурлыкал парнишка.
– Не заткнешься сейчас же – испытаешь на себе весь мой демонический гнев. Рискнешь проверить мои нервы на прочность? Они у меня ни к черту, сам знаешь.
– Но Блю…
– Заткнись, Лайнус, – твердо скандировала я, искренне надеясь, что он оставит свою затею меня вразумить хотя бы до завтра.
К счастью, Лайнус больше не стал перечить, и мы продолжили наш путь в тишине. Мередит уже не было дома, когда, по дороге зайдя в пиццерию, мы устроились на маленьком диванчике в гостиной нашей квартиры, залипнув в наш любимый с парнишкой ситком про физиков-зубрил. Я достала из холодильника свой чуть ли не ежедневно пополняемый запас пива, потягивая его, лежа прямо на коленях у своего ангелочка, попивающего чай. На все мои увещевания попробовать хотя бы на вкус алкоголь Лайнус всегда отвечал твердым отказом. Не понимаю – зачем, но он, как мог, стремился сберечь хотя бы крупицы навязанной ему в Каелуме морали. Можно подумать, что это хоть как-то спасет его от гнева его заносчивых родителей-ангелов, которые наверняка уже придумали зверское наказание, которое ждет его в Раю за сам факт дружбы со мной. Мне ли не знать, что там не признают никакого другого мнения, кроме как «правильного».
Там, в Каелуме, никто и никогда не пил ничего крепче родниковой воды. Да и ели в Раю, по правде говоря, всякую пресную чушь, и то, скорее, из надменного желания соответствовать традициям и потребностям своих подопечных на Терре. Не помню, чтобы семейные ужины и завтраки имели хотя бы на сотую часть такой же вес в Каелуме, как здесь, на Земле. В этой вселенной все для нас – и для демонов, и для ангелов, было иначе. Еда – вкуснее, эмоции – ярче, чувства – острее, а боль – настоящей. Земля была своеобразной квинтэссенцией мироздания, отказаться от которой было очень сложно, пусть за это и приходилось платить похмельем, простудой и терзаниями души. Святая ирония: бессмертные создания могли по-настоящему почувствовать вкус жизни только на Терре, вдали от родного дома. Потому, наверное, представители обеих чужеземных рас нередко задерживались здесь дольше положенного. Одни – потому что возвращаться, по факту, было некуда. Другие – потому что возвращаться в обитель суровых правил и предрассудков просто не хотелось.
Лайнус был здесь совсем не долго, в отличие от меня, но уже прикипел к этому миру. Привык к утреннему дождю, туману над Темзой, спешащей по своим делам пестрой толпе, к запаху моющих средств и букетов цветов в больнице, к заспанным смотрительницам галерей, к крепкому чаю, к горячей свежеиспеченной пицце и теплу ненавистного своим собственным родителям демона. Почти каждое утро уже несколько месяцев было похоже на предыдущее: я лежала у Лайнуса на коленях, он заботливо и целомудренно гладил мои короткие белокурые волосы и плечи, мы вместе смеялись над юмором актеров сериала и болтали о всякой ерунде. Потом он уходил в свою квартирку на мансарде домика неподалеку, чтобы переодеться в белый халат и вернуться на службу в больницу, я закидывалась выписанным им обезболивающим и ложилась спать. Иногда мы проводили совместные выходные вместе, ходили в кино, на выставки, концерты и спектакли, отправлялись в походы в близлежащие окрестности, иначе говоря – развлекались, как могли.
С этим парнишкой мне всегда было легко и спокойно, пусть я и старалась не показывать виду, чаще, наверняка, отталкивая его своей грубостью и черствостью. И если бы Лайнус не был так свято уверен в существовании светлой стороны моей черной, как смоль, души, он давно бы уже оставил затею сыскать во мне хотя бы подобие ответной крепкой дружбы. Что говорить, мой карманный ангелочек – тертый калач, и за это я тайно ценила его и доверяла, как никому прежде. Но я ничего не могла сделать со своим отвратительным характером и тяжелым опытом, который хотела бы забыть, грезила об этом всеми фибрами души, да никак не могла оставить в прошлом. Я привыкла не привязываться и не перебарщивать в демонстрации своей благосклонности. Просто плыла по течению, показывала парнишке этот мир во всех красках, наслаждаясь неподдельным детским восхищением в его глазах. Для меня этой было высшей наградой, своеобразной платой с его стороны за столь необходимое мне тепло прикосновений кого-то, кому на меня не все равно.
Ангел порой провожал Мередит до дома, а встречая меня на пороге – делал вид, что мы не знакомы. Меня это устраивало и ни капли не коробило. Что насчет него – то мне плевать. Демонам вообще на все плевать.
Бесило только то, что он поставил еще одной целью своей жизни изменить мою. И, когда через пару дней он в очередной раз завел свою шарманку о приближающейся вечеринке демонов, на которую, по мнению этой светлой головушки, я была обязана пойти, я сдалась. Его надоедливая трель в ушах пугала меня больше, чем возможность встретиться с тем, от чего я так отчаянно бегу уже сотни лет.
Глава 3
Стоит сказать, что ангелы многое понимали в красоте и стиле, впитав с молоком матери желание выделяться из блеклой толпы людей-грешников. Чаще всего, конечно, они предпочитали светлые оттенки в своих одеяниях, на Каелуме это было даже своего рода правилом хорошего тона. На Земле большинство из них придерживались привычных цветов гардероба, Лайнус не стал исключением, пусть и разбавил привычные для жителей Рая хлопковые рубахи и брюки разнообразными футболками, джинсами, жилетками и пиджаками, которые подбирал с исключительным вкусом. Порой он безрезультатно пытался сунуть свой конопатый нос и в мой шкаф, будучи поборником красоты и стиля.
За долгие века, что я провела на Терре, я могла бы стать высокопоставленной наложницей, членом королевской четы или недостижимой дивой, но мне это было не нужно. Лайнус каждый раз удивлялся, почему вместо изысканных, подчеркивающих фигуру платьев и юбок, я выбирала мешковатые темные одежды. Я боялась рассказать ему правду, да и не видела смысла в никому не нужном прошлом. Меня из этой истории выкинули, вырвали паршивую страницу, сожгли в праведном огне и похоронили ее пепел в самой глубокой расщелине единственного континента Рая. В Каелуме я оказалась по чьей-то нелепой ошибке, потому оставила где-то на задворках разума всю свою былую страсть к роскоши и стилю.
Я столько лет была невидимкой, обслугой в тавернах и барах, которую, пока не развяжется мой поганый язык, никто даже порой не замечал, что не пыталась уже что-то изменить. В последние пять десятилетий это стало еще проще: джинсы плотно вошли в гардероб женщин, а несколько лет назад кто-то и вовсе объявил оверсайз мастхэвом для каждой модницы. Это окончательно развязало мне руки. Я не была до конца уверена, пыталась ли я как-то восполнить свои внешние, по меркам демонов, недостатки исключительно черными и темно-серыми цветами в гардеробе, но меня все устраивало. Меня – устраивало. Лайнуса – нет. Потому в этот раз, когда в свой заслуженный выходной в больнице он увязался со мной в ближайший магазин, чтобы подобрать наряд к вечеринке демонов, он все еще пытался настойчиво впарить мне светлые одеяния, которые я зареклась надевать на себя когда-либо еще. Я оставила этот возвышенный стиль, когда обрезала свои белокурые волосы чуть ли не по колено. И возвращаться к болезненным воспоминаниям об утраченном для меня навсегда доме не собиралась.
– Блю, ну пожалуйста, просто примерь, – протяжно затянул Лайнус, тряся передо мной светло-голубым платьем в пол. – Я уверен, тебе очень пойдет! Оно совершенно, определенно точно идет к твоим глазам.
– Да, мисс, ваш друг прав, – продавщица из бутика присоединилась к его увещеваниям. Ставлю сотню на то, что она сочла Лайнуса за моего гомосексуального друга. Это даже несколько забавляло, приглушая бешенство. – Просто примерьте. Небесно-голубой сейчас – на пике тренда!
– Ага, – буркнула я, вертясь перед зеркалом в очередном облегающем коротком черном платье. – У вас есть обувь к этому вот?
Лайнус и девушка- продавец с досадой переглянулись. Кажется, до них наконец дошло, что примерять вещи какого-то цвета, помимо черного, я не была намерена от слова совсем. И правильно. Хватит мне втюхивать шмотки, хоть как-то отдаленно напоминающие мне одеяния, что я носила до своего изгнания. Сколько бы сотен лет не прошло, я этого не забуду.
– А как насчет него? – продавец растянула фатиновую юбку ярко-алого платья-бюстье. – К нему у нас есть замечательные черные туфли, раз этот цвет для вас в приоритете.
– Несите, – выхватив из ее рук очередной наряд для примерки, буркнула я, удаляясь за ширму раздевалки. Надо брать, пока эти два спевшихся стилиста не придумали вариант поотвратнее.
По крайней мере, красный цвет должен прийтись по вкусу моим сородичам. Мой старый друг, Зигмунд, конечно же, сказал бы, что таким образом я пытаюсь привлечь любовника, но когда мы с ним вообще сходились во мнениях? Цвет на Терре – это всего лишь цвет. Не больше, не меньше. Что бы там мой давно умерший товарищ-смертный не придумал.
– И что это? – облачившись в алое одеяние, я двумя пальцами взялась за тесемки черных босоножек, протянутых довольной, как слон, продавщицей магазина, переглядывающейся двусмысленными взглядами с моим пернатым другом.
– О, это последний писк моды! – закатив глаза, буркнула девушка, заручившись молчаливой поддержкой Лайнуса. – К тому же, эти каблуки – очень удобные.
– Удобные для чего? – с недоверием буркнула я, взглядом указывая на длинную тонкую шпильку. – Чтобы свитер связать?
Ангел и продавец прыснули, залившись громких хохотом.
– Только не говори, что ты умеешь вязать, – вскинув брови, пролепетал Лайнус, манерно приложив палец к щеке, как красна-девица. И где понахвататься успел?!
– Ты вообще в курсе, сколько мне лет? От скуки я чего только не пробовала, – фыркнула я, слишком поздно осознав, что девушка-продавец может удивиться такому высказыванию, ведь на вид мне было не больше двадцати двух – двадцати пяти. Но она, кажется, пропустила мою оплошность мимо ушей, пока ангелочек закатывал глаза.
– Мы берем. Вы принимаете Скай-Пэй? – состроив такое напыщенное лицо, что даже мне стало тошно, самодовольно бросил Лайнус.
Вот же ж паршивец! Еще и платить за меня удумал, чертов джентльмен! Лишних денег у меня все равно не было, поэтому пришлось принять столь щедрый дар и не впадать в ступор, глядя на ценники. По крайней мере, этот наряд – не что-то белое или голубое, на том спасибо. Будто я и без того и не была бы белой вороной на грядущей вечеринке.
А ею была. Была всегда. В отличие от ангелов, светловолосых и белокожих, выросших под ласковым солнцем Каелума, все демоны были, как на подбор: чернобровые, кареглазые, смуглые или вовсе темнокожие брюнеты и темные шатены. Что уж там кривить душой, это было своеобразным отличительным признаком. Видишь светло-русого, голубоглазого, чуть реже – сероглазого бессмертного блондина: это со стопроцентной долей вероятности ангел. Волосы цвета воронова крыла или просто каштановые, темные, густые, с глубокими карими глазами в окружении густых черных ресниц: это демон. Такое описание, конечно, не имело отношения к резидентам Терры, которые смешали в своих нациях все краски. Но для нас, способных отличить смертных от бессмертных, такое проявление подавляющих генов было отличительно чертой. Потому я никогда и никуда не вписывалась.
Даже войдя в украшенную черными свечами, погруженную в полумрак залу закрытого ночного клуба где-то на окраине Лондона с обилием темного и красного дерева в интерьере, таких же оттенков посуды, бокалов на столах и канделябров на стенах с претензией на декаданс, в своем алом платье я чувствовала себя не в своей тарелке. Мои светлые волосы и голубые глаза были словно красной тряпкой для быка на корриде. Это было одной из причин, почему я так не хотела сюда идти. Я просто была ни к месту, бельмом на глазу, паршивой овцой. Второй причиной был Асмодей, организатор этого странного сборища резидентов Инфернума, заскучавших вдали от дома, направляющийся в мою сторону с бокалом красного вина.
– Блю, глазам своим не могу поверить! Ты-таки решилась навестить свою родню! – шикарный брюнет с модной прической, легкой щетиной на острых скулах, ровным аккуратным носом, одетый в изысканный черный костюм в комплекте с черной рубашкой и кроваво-красным галстуком, преградил мне путь к барной стойке.
Да, Асмодей был красив, вернее – дьявольски хорош собой. Даже в грязном и нищем средневековье он всегда умудрялся выглядеть опрятным, всем таким холеным, стильным и никогда не позволял модным веяниям сделать себя посмешищем, чем нередко грешили придворные господа. В его глубоких карих глазах с золотистой поволокой радужки невооруженным взглядом читалась уверенность в себе и чувство собственного превосходства. Про таких людей говорят обычно – мужчина со стержнем, и демон им как раз-таки и был. Асмодею не было нужды утверждаться за чей-то счет, ему никому и ничего не нужно было доказывать, его имя произносили с придыханием и восхищением на устах: он все уже и так доказал. На то и повелась когда-то…
Общаться с ним, да и остальными демонами на трезвую голову я не собиралась, потому бесцеремонно выхватила из его рук бокал и, осушив его до дна парой глотков, вернула пустую емкость владельцу. Демон только самодовольно хмыкнул, одарив меня вожделенным и одновременно понимающим взглядом. Сочетать в своей яркой мимике несочетаемое – его конек.
– И тебе не хворать, Асмодей. Чего ради такое сборище? – я окинула взглядом помещение ночного клуба, за каждым из столиков которого, на каждом стуле за барной стойкой сидели мои далекие «родственники», блистающие лоском и роскошью своих нарядов, все, как на подбор: подтянутые, красивые и разгоряченно-веселые.
– Ну как же. Мы всегда отмечаем годовщину смерти короля Каелума. Неужели забыла? – жестом подозвав к себе официанта, промурлыкал Асмодей.
Забудешь тут, как же. Он умирал практически на моих глазах. Вряд ли я смогу когда-то это забыть. Но прошло уже столько времени, что злость, гнев и обида, толкающие меня веселиться и оттягиваться на всю катушку в этот день, давным-давно утихли, оставив место только грусти и пугающей пустоте в моей душе.
– Запамятовала что-то. У меня на работе каждый день – праздник, знаешь ли, – отмахнулась я, сымитировав двусмысленную ухмылку.
– Да, наслышан от твоего ангелочка, – Асмодей снял с подноса подоспевшего официанта бокал вина и протянул его мне, взяв еще один и для себя. – Все никак не возьму в толк, для чего одной из нас вообще нужна работа. Можно ведь в любой момент проникнуть в хранилище банка или ограбить сейф наркоторговца и жить в шоколаде, как и делают твои сородичи. В таком образе жизни ведь нет ничего предосудительного для нас. Для людей мы – все равно воплощение зла, так к чему упираться-то?
– И как я раньше не догадалась до этого, Асмодей! Будто не пресытилась когда-то таким образом жизни! Но нет, не мое. И ты забываешь одну важную деталь: силы к перемещению иссякнут рано или поздно, и придется учиться выживать без них. Работаю на опережение, – подняв свой бокал и чокнувшись со своим собеседником, я сделала глоток терпкого напитка, с приятной теплотой разливающегося в моей груди.
– Ты прекрасно знаешь, что всегда найдутся силы вернуться в Инфернум, побродить по родным пенатам денек-другой, и их запас восстановится. Сколько ты там уже не была, Блю? – с укором бросил Асмодей, вперившись в меня изучающим взглядом.
– Столько не живут.
– Вот и я про то же. Ладно, если не хочешь в Инфернум – ты всегда можешь вернуться ко мне, зажить, как раньше, купаться в роскоши и ни в чем не нуждаться. А не работать на смертных. Это раболепие – низко, даже для такого никудышного демона, как ты, – закатив глаза, с напускным томлением в голосе пробормотал Асмодей.
– Вот только не начинай опять свою старую песню о главном. Между нами все кончено. Твоей диковинной пассией я больше никогда не буду, у тебя и без меня поклонниц хватает, – я кивнула головой в сторону столика демониц, сверлящих моего собеседника плотоядным взглядом, а меня в мыслях явно предающих кострам инквизиции.
– Ты же знаешь, что с ними мне всегда было скучно, – пожав плечами, наивно бросил демон. – Совсем другое дело ты: непокорная, умная, страстная…
– Так, ну все, увидимся позже, – не позволив ему снова расставить свои сети, рассыпаться в комплиментах, в которых он был весьма силен, я двинулась к барной стойке. Асмодей привык получать желаемое, а сейчас его желания были предельно очевидны. Не хочу рисковать и снова наступать на свои любимые грабли.
Глава 4
Усевшись в высокое кожаное барное кресло, я заказала себе напиток, погрузившись в тяжелые воспоминания о происхождении сегодняшнего «празднества», лишь иногда отвлекаясь на процветающую вокруг меня вакханалию. Люди не далеки в своих суждениях, когда представляют себе сходку адского отродья. Да, вечеринки и пиры Асмодея всегда отличались роскошью, стилем, щепетильным вниманием к каждой мелкой детали интерьера и программы и безуспешным желанием хозяина не превращать торжественное мероприятие в пьяную оргию. Получалось это далеко не всегда, а точнее – почти всегда все шло не по плану. Громкая музыка, море алкоголя и еще не весть каких запрещенных во всем мире веществ, обнимающиеся и лобзающиеся парочки, похотливые взгляды и жесты, от которых не всегда удавалось уворачиваться вполне себе смертным официантам и барменам… Харизматичным демонам трудно противостоять, но складывалось впечатление, что и сегодняшнюю обслугу это устраивало. Уж не знаю, осведомлены ли они по поводу природы происхождения нынешних гостей, но мне было все равно. Тяжесть разоблачения тайны все равно легла бы не на мою совесть, а на плечи организатора этой вечеринки, за которого я не беспокоилась: Асмодей всегда выбирался сухим из воды. Остальное – не мои проблемы.
К счастью, большинство демонов то ли такта понабрались за сотни лет, то ли были заняты праздным пьянством, то ли привыкли к возможности выкрасить волосы в любой цвет радуги, но в меня никто не тыкал пальцем, не косился с ненавистью и презрением, не спешил завалить двусмысленными вопросами, чему я была несказанно рада. Даже если все присутствующие прекрасно осведомлены, кто я такая, и намеренно игнорируют мое существование – мне плевать. Так даже лучше. Я погрузилась в раздумья, все еще не понимая, зачем вообще пришла, но не успела потеряться во времени и пространстве в своих тяжких мыслях, как на мое плечо легла теплая рука.
– Блю? Вот уж не ожидала тебя тут увидеть! – сидящая на соседнем стуле красивая демоница в баснословно дорогом черном шелковом платье, расшитом россыпью драгоценных камней, с бледной кожей и темными локонами, собранными в элегантную прическу на затылке, засияла обезоруживающей дружелюбной улыбкой.
– Верье! – а уж как я не ожидала увидеть тут хоть одну личность, чье общество не вызывало бы приступов тошноты и бешенства, потому тут же заключила девушку в свои объятья. – Я думала, ты редко спускаешься на Терру. Как ты здесь очутилась?
– Хотела бы задать тот же вопрос, – Верье заговорщицки мне подмигнула. – Последние сотни лет, как мне помнится, ты сторонишься своих сородичей.
– Ай, – я отмахнулась, отведя взгляд в сторону. – Один ангелочек мне мозг бы выел чайной ложечкой, если бы я не пошла.
– Ангелочек? – демоница округлила свои красивые карие глаза, окруженные густыми черными ресницами. – Значит, слухи не врут?
– Долгая история. Впрочем, не важно. Как ты вообще? Как идут дела в Инфернуме?
– Все из рук вон плохо, – тяжело вздохнув, пробормотала Верье, сделав глоток из своего изящного бокала с бледно-розовым коктейлем. – Не хочется быть пессимистом, но ты же знаешь, что в отличие от этих балагуров, я умею иногда смотреть правде в глаза. Аду нужен лидер, который хотя бы попытается восстановить былое величие, даст отпор портентумам, которые размножаются, как помойные крысы, да и вообще наведет порядок.
Я вздрогнула лишь от одного упоминания об этих чудовищных тварях, населявших когда-то только самые отдаленные, глухие кряжи высоких заснеженных гор Инфернума и Каелума. Портентумы – безликие, жуткие существа на шести длинных, паучьих ногах, чьи острые клыки и когти несли смерть каждому, кто попадется на их пути. Они представляли реальную опасность даже неуязвимым для людского оружия демонам. После великой войны с Каелумом не стало армии защитников, отбивающих их набеги на некогда процветающие земли. Когда я была в Инфернуме в последний раз, внешнее кольцо высокой стены, оберегающей города и деревни, пало. Оставалось еще два укрепленных рубежа, но строителей, которые раньше берегли каждый кирпичек, скрупулезно латали каждую мелкую трещину, тоже можно было по пальцам пересчитать. Уныние Верье и ее опасения были вполне объяснимы.
– Артефакты верховного главнокомандующего так и не нашлись? – с надеждой в голосе пробормотала я, вспоминая детские сказки о великом оружии – Вершителе судеб, пылающем адском пламенем кнуте, несущем смерть чудовищным тварям.
– А откуда им взяться? Все поиски были тщетны. Зерно царской крови кануло в лету, а без него надеяться не на что. Даже если бы и нашли Вершителя судеб – только в руках потомка Дьявола он способен обрести силу. Так что, боюсь из всей этой праздной своры, ты – единственная, кто сделал правильный выбор, – Верье пожала плечами, чокнувшись с моим бокалом, который только что передо мной водрузил на барную стойку официант.
– Какой такой выбор? – я отпила глоток, не понимая, к чему она клонит.
– Предпочла пойти дорогой честного труда на благо Терры.
– А, так ты о моей работе…
– О чем же еще? – хмыкнула Верье, лукаво улыбнувшись. – Ведь, думаю, меньше, чем через сотню лет, нам всем придется осваивать новые навыки и учиться выживать, не грабя банки. Инфернум падет под натиском Портентумов, нашему дому придет конец.
– Неужели ничего нельзя сделать? – с искренней тревогой в голосе, пробормотала я. Я не питала особой любви к своему настоящему дому, но знала, что есть демоны, которым это место дорого, хотя бы как память. Которые живут там и по сей день, пытаясь всеми правдами и неправдами поддержать то, что от него осталось. И еще есть другие, подобные Верье, которые все еще помнят, каким величественным был их мир до Великой войны, и мечтают увидеть его воскрешение.
– Оглянись вокруг, – демоница горько хихикнула. – По этому сборищу можно сказать, что хоть кому-то из них есть до этого дело?
Ответ был слишком очевиден, чтобы озвучивать его в слух. В отличие от обитавших на Земле резидентов Каелума, которые нашли для себя здесь хоть какую-то, достойную по их меркам цель, уроженцы Инфернума только и делали, что прожигали здесь жизнь. Бесконечное веселье, балы, танцы, вечеринки, пьянство, блуд и, только в качестве лекарства от скуки – науськивание людей на совершение отвратительных поступков. Хотя, с ослаблением влияния церкви на человеческие жизни, в последнем уже не было особой нужды. Люди и сами прекрасно справлялись, пусть и некоторые, все же, по старой доброй традиции приписывали все свои грехи проискам Дьявола.
Века идут, а песнь все та же. Дьявола, Императора Инфернума, давным-давно нет в живых, да и его родовитого семейства тоже. Даже когда пылали костры инквизиции, а всю мощь крестовых походов направляли на ни в чем неповинных христиан от мала до велика, отказавшихся платить десятину, как это было с Катарцами, Вальденцами и Штединцами, уже тогда престол Ада пустовал долгие годы. Но кого вообще это волнует, когда можно избавиться от политического соперника или надоевшей жены, просто обвинив их в ереси и служении Сатане?