Камень Тамерлана
Ю. О. Липовский
Камень Тамерлана
© Липовский Ю. О.
* * *Вступление
Как войти в реку времени?
Люди старшего поколения помнят, какой нестерпимой скукой веяло от наших «доперестроечных» школьных учебников истории: бесконечные даты и нескончаемая борьба классов, войны и революции, честолюбивые полководцы и надменные короли, кровожадные цари и безликая масса инертного угнетенного народного большинства, которая каким-то непостижимым образом оказывалась основной движущей силой истории. Считалось, что эта народная масса в нашей стране неуклонно движет историю к светлому будущему, которое почему-то все никак не наступало.
И так было не только в учебниках. Историки, завороженные идеей прогресса (расхожий, популярной, но и легковесной и ничего не объясняющей), историю не столько писали описывали, сколько судили и оценивали. Увы, эта традиция не была порождением советского времени. Л. Н. Толстой, читая и перечитывая «Историю» Соловьева, записал в 1870 г.: «Читаешь эту историю и невольно приходишь и заключению, что рядом безобразий совершалась история России. Но как же так: ряд безобразий произвели великое единое государство? Но, кроме того, читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу, что ограбили и разоряли?.. Кто и как кормил хлебом весь этот народ? Кто ловил черных лисиц и соболей, которыми одаривали послов, кто добывал золото и железо, кто выводил лошадей, быков, баранов, кто строил дома, дворцы, церкви, кто перевозил товары? Кто воспитывал и рожал этих людей единого корня?..
Историк хочет описать жизнь народа – миллионов людей. Но тот, кто… понял период жизни не только народа, но человека… тот знает, как многое для этого нужно. Нужно знание всех подробности жизни… – запись нужна любовь».
Если бы Л. Н. Толстой мог прочесть увлекательную книгу Ю. О. Липовского «Камень Тамерлана», которую читатель держит в руках, у него бы не возникли эти вопросы и не сложилось бы неверного впечатления о сплошных «безобразиях» нашей истории. Автор книги порой так талантливого воссоздает дух прошедшей эпохи и переживания людей того времени, так магически «затягивает» в свое повествование, что заставляет забыть о настоящем. Лев Николаевич не смог бы признать, что книга написана с любовью, а именно она, прежде всего, нужна для истинного познания истории.
Может быть, слова о любви звучат и ненаучно, но не стоит забывать, что муза истории Клио никогда не была бездумной накопительницей фактов, всех подряд, без всякого разбора. Во все времена опыт прошлого описывали, упорядочивать и истолковывали с позиции настоящего, и каждая эпоха по-своему определяла тот ракурс, в котором виделось прошлое; да и сама история понималась по-разному. В одну эпоху она «учила философии посредством примеров», в другую была способна только славить Бога-творца, в третью становилась школой политической мудрости. А бывало и так, что история воспринималась как «воплощенная глупость человеческая», и такой взгляд тоже имел право на существование. Каждая эпоха в соответствии со своими жизненными ценностями и способом видеть мир извлекала канувшие в Лету события и факты и освещала их. Нашему времени, пожалуй, созвучнее всего понимание истории как науки о людях во времени, и именно такому ее пониманию следует автор исторической повести «Камень Тамерлана». Главный герой книги – великий Тимур, «Железный хромец» показать человеком своей эпохи и своей судьбы. Он был от природы богато одарен, а трудная жизнь в молодые и зрелые годы упрочнила его дарования, закалила волю и сделала его способным мужественно противостоять и жизненным невзгодам, и сильным противникам. Историческим деятелям такого масштаба, как он, принципиально невозможно дать однозначную оценку, которая удовлетворила бы всех в равной мере, и в этом смысле портрет Тамерлана, воссозданный Ю. О. Липовским, займёт достойное место в галерее уже имеющихся портретов.
При чтении этой книги, думается, у читателя не останется сомнений в том, зачем нужна история. Как писал наш отечественный историк В. О. Ключевский: «…изучая предков, узнаём самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли в мир, как и для чего мы живем, как и к чему должны стремиться, механическими куклами». В самом деле, если с любовью, глубоко и серьёзно всматриваться в историю, как это делает Ю. О. Липовский, то придется признать, что каждый из нас, осознает он это или нет, – историческая личность, не в том смысле, что с нами случаются какие-то истории или что мы совершаем великие дела, а в том, что мы просто существуем, продолжая нескончаемые линии жизни наших предков, что мы включены в бесконечную цепь существования рода человеческого на земле, и что каждый из нас – звено важная и нужное, сколь бы малым оно не было. «За нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана истории: мысли всех веков на сию минуту в нашем мозгу», – так выразил А. И. Герцен то глубинное историческое чувство, которое живет в каждом из нас. Но не каждому оно доступно и понятно.
Ю. О. Липовскому оно счастливым образом открыто. Несмотря на трудную судьбу нашего отечества, где «цепи времен», издревле соединявшие века и поколения, не раз жестоко и нещадно разрывали и разрушай и разрубали, и потому понятие «мой род» почти вышло из нашего обихода, он сохранил чувство кровной связи со своим родом, также как и знание его истории. Это и помогло ему написать захватывающую книгу об исторических событиях и людях, в которой нет скучного и надоевшего нагромождения дат, описаний восстаний и мятежей, а за фасадами блестящих империи и тревожных времен слышна изумительная симфония чувств, переживаний и мыслей людей, живших до нас, так что внимательного читателя не может не зазвучать в душе ответный отклик, и он не сможет не ощутить себя «прибрежной волной» в «океане истории».
Главным историческим источником для автора книги является семейное предание. И нового читателя это может и шокировать, но источники бывают разными, также как их отбор и способы работы с ними. Дело в том, что в нашем сознании так укоренились традиции современной историографии, что нам трудно воспринимать все иные подходы к прошлому и его воссозданию. Между тем, это у нас, на Западе со времен нашего «Отца истории» Геродота повелось, что история – это история событий, действий и воин, что важно как можно точнее воспроизвести действия их участников, их речи, позиции, личности и т. д. В Китае, например, со времен их отца истории Сым Цаня на первый план была выдвинута человеческая личность и ее деятельность, именно такой подход служил руководящей моделей для последующих историков. По нашему мнению, историк должен усердно рыться «в хронологической пыли бытописания земли», и потому единственно важными и достойными внимания мы привыкли считать письменные свидетельства, хотя они вполне могут оказаться неполными или намеренно искажающими действительность.
Но есть и другие традиции, прямо противоположные западной историографии, где господствуют иные временные связи, иная память и иная историчность. Если учитывать то, что история и память неразрывно связаны, то нельзя не признать и того, что отношения между ними сложны и чреваты конфликтами. Так, древнегреческий историк Фукидид считал, что история всегда грешит против памяти, а историки XIX в. полагали, что история кончается там, где начинается память. Сейчас, по мнению многих ученых, память захватывает область истории, а это заставляет переосмыслить оба понятия, так что память сама по себе становится объектом истории. Вот тогда-то и возникает, как у Ю. О. Липовского, своеобразная история памяти, при которой события и факты можно рассматривать с двух сторон, личностной и исторической, да и прошлое понимается не как движение во времени, а как постоянно присутствующая в жизни человека реальность, с детства поддерживаемая семейными преданиями.
Такой подход как раз близок исламскому Востоку, к которому принадлежит главный герой книги, чьим именем названа повесть, Тамерлан. Мусульманские историографы не воссоздавали прошлое, как историки Древней Греции, не искали в истории свидетельств Божьего всемогущества, как средневековые христианские историки, и не оценивали события с точки зрения иронического прогресса, как советские историки. Своеобразие их подхода было обусловлено выбором исторической информации, именуемой по-арабски «хабар». «Хабар» означает «факт, событие, упомянутое в беседе или предании». Ю. О. Липовский, подобно исламским историкам, отталкивается от семейного предания и собирает воедино факты и события, тщательно проверяя их достоверность.
И еще одну важную и достойную всех похвал черту хотелось бы отметить в повести: Ю. О. Липовский сумел избежать того безоглядного европоцентризма, который судит обо всём с позиций собственного превосходства и который мы унаследовали от нашего европейского отца истории: он смотрел на мир глазами истинного эллина, именующего все другие народы варварами, и следовал традиции видеть в них собственную противоположность. Поэтому он описывал, оценивал и истолковывал все по принципу противопоставления, разумеется, считая греков эталоном, сравнения с которыми не выдерживал почти никто. Именно так повелось у нас в отношении монголов. И западные, и русские, и советские историки постоянно писали и говорили о «монгольском иге», под которым в течение двух с половиной столетий находилась Русь, со школьных лет в наших головах засел стереотип «дикого татаро-монгола». Гегель в своей «Философии истории» сказал о монголах, имея в виду вообще кочевые азиатские народы, что живут они-де бессодержательной «патриархальной жизнью», но часто собираются большими массами и под действием какого-нибудь импульса приходят в движение: «Прежде мирно настроенные, они внезапно, как опустошительный поток, нападают на культурные страны, и вызываемый ими переворот не приводит ни к каким иным результатам, кроме разорения и опустошения. Такие движения народов происходили под предводительством Чингисхана и Тамерлана: они все растаптывали, а затем опять исчезали, как сбегает опустошительный лесной поток, так как в нем нет подлинного жизненного начала».
И такое представление о монголах присущее большинству и за нас и сегодня. Столетия спустя после Гегеля замечательный историк Арнольд Тойнби писал, что евразийские кочевники не хозяева, арабы степи, время от времени покидающие свои земли и взрывающиеся во владения оседлых цивилизаций и опустошая их, действуя под влиянием внешних сил, например, климата. Но вот взгляд на тех же монголов из Азии монголами были кочевниками. Многие думают, что, поскольку они были кочевниками, они должны были быть варварами. Но это ошибочное представление, у них был развитый собственный уклада жизни и они обладали сложной организацией. Чингис, без сомнения, был величайшим военным гением и вождем в истории. Александр Македонский и Цезарь кажутся незначительными в сравнении с ним. Он был в высшей степени способным организатором и достаточно мудрым человеком, эти слова написаны нервы примерно в одно время с тайнами, который, не признавая величия истины Чингисхана и Тамерлана, в тоже время прославлял подвиги императора франков Карла Великого, жестоко покорившего земли венедов, Так, просто и других племен, при этом замечательном договорившись, что 18 саксонских компаний Карла могут сравниваться лишь с военными успехами Тамерлана. К счастью, всегда находятся самостоятельно мыслящие люди, не попадающие в плен общепринятых стандартов расхожее мнение. Еще в 1843 году Чаадаев писал, что положительное владычество татар это Величайшее важное важности события. Как она не была ужасная, она принесла нам больше пользы, чем вреда. Вместо того, чтобы разрушить Народная, она только помогло ей развитое созреть, оно сделало возможным незначительные царствования Ивана 3 и Ивана 4, царствования, во время которых приснилось наше могущество III завершилось наши политическое воспитание. Сейчас этот взгляд поддержит и развитое в Евразии цемент, и книга Липовского делает его достоянием широких читательских масс. Но нужно учитывать, что Книга это ненаучно труда, а художественное произведение, поэтому Не стоит искать в нём точных научная формулировка, скучно в перечне факторов, именно событие, ссылок битая сносок и прочего балласта, далеко не всегда признающего сути дела, а чаще водящего в сторону от основной линии повествования. Автора, Не будучи профессиональным историком, по законам жанра исторической повести, имеет право на собственное субъективные взгляды. Может художественным историческим произведениям обычно выпадает недолго и судьба как правило,
Камень Тамерлана
Глава 1
Встреча с живой историей
Зов камня
Все сущее на земле имеет свое начало и свой конец, за которым следует новое начало. Так гласит древняя индийская мудрость. История, о которой я хочу рассказать замешана на одном воистину путеводном камне, с которым мне довелось совершить путешествие во времени. А началось все с памятной встречи с моим товарищем геологом Сергеем Аккерманцевым, приехавшим из ташкентской экспедиции. По обыкновению при наших редких встречах мы подолгу вели разговоры на излюбленные темы о камнях-самоцветах. И когда заходил разговор «за камень» он непременно сопровождался разглядыванием образцов разных минералов. А в этот приезд Сергей привез много интересных образцов самоцветов из Средней Азии, о которых я знал только по литературе. И как принято у геологов каждый образец следует подержать в руках ощупать его со всех сторон, осмотреть форму, цвет, рисунок, определить твердость и многие другие физические свойства, не говоря уже о скрытых (магических) свойствах. Словом, не подержав камень в руках, не ощутив его теплоту или холод, не проникнув в его «душу» нельзя говорить, что вы его оценили по достоинству. И, конечно же еще очень важно знать откуда он взят с точной географической привязкой и указанием конкретного месторождения.
И вот среди увиденных мною образцов, не вызвавших особых эмоций вдруг попался один камень не похожий на все, что мне когда-либо приходилось встречать в моей геологической практике. Этот был обломок пестроцветной породы размером с кулак, очень твердой с какими-то затейливыми узорами. Я повертел камень в руках, смочил его водой чтобы лучше разглядеть рисунок и определить породу, но ничего в памяти зацепить не удалось.
– Что это за порода, Сергей? Откуда ты ее взял? – спросил я, не выпуская камень из рук. А камень словно прилип к моим ладоням и я ощущал какие-то неведомые токи или пульсации, которые входили в меня.
– Ее обозвали кварц-аметистовой брекчией, – ответил Сергей, довольный произведенным на меня эффектом. – Наши геологи нашли его где-то в районе Кураминского хребта. По-моему камень очень интересный. Взгляни как выглядит он в полировке.
И с этими словами Сергей вытащил и своей сумки завернутый в плотную бумагу образец этой необычной брекчии, представленный уже в новом качестве. Развернув образец я взял в руки пластину из камня совершенно гладкую с зеркальной полировкой с двух сторон. Этот образец меня поразил еще больше, нежели первый – необработанный, как говорится, «сырой» камень. Я увидел на пластине какое-то фантастическое смешение пронзительно ярких и чистых цветов, как на картинах Рериха. В необычной цветовой гамме выступал снежно-белый цвет, чистый и леденящий как вершины гор, который сменялся тревожным кроваво-красным и дымчато-серым цветом костров и пожарищ, через которые поглядывал желтый, как лучики солнца. А яркий сиренево-фиолетовый цвет аметиста как бы соединял все воедино, внося какое-то успокоение и гармонию.
В сложном рисунке камня угадывались какие-то человеческие лики, силуэты храмов, пики гор и многое другое, завораживающие своей таинственностью.
– Вот это находка! Просто чудо какое-то! – воскликнул я, не выпуская камень из рук. – Это же новый удивительный самоцвет!
– Ладно! Дарю тебе это чудо для пополнения твоей коллекции, – ответил Сергей. – А в отношении новизны этого камня вопрос спорный. Его нашли в древних копях 13 или 14 века, короче со времен Тамерлана. Я постараюсь сам побывать на этом месторождении и напишу тебе. А может ты выбьешь себе командировку в Ташкент и сам увидишь это чудо в натуре? С тех пор я «заболел» этом камнем, подолгу разглядывал его, находил что-то новое в загадочных рисунках, созданных природой.
Я сопоставлял камень с пейзажными яшмами и цветными агатами, в которых как бы застыли навечно все краски и все неповторимое очарование природы. Но ни один и них не брал так за живое, не владел моими мыслями и чувствами как этот загадочный камень из неведомых копей Средней Азии. Сухое и длинное петрографическое название камня – кварц-аметистовая брекчия не устраивало меня и я условно назвал его «камень Тамерлана». Тогда я не мог и предположить, что этим самым названием попал в самую точку, а сам камень станет для меня путеводным. Я загорелся мечтой побывать в Средней Азии, побывать на древних копях, найти самому этот камень. Однако, длительная командировка в Монголию, новые яркие впечатления, замечательные монгольские самоцветы заставили забыть о своей мечте. Но мечты сбываются если очень захотеть! А тут подвернулся благоприятный случай: по заданию всесоюзного треста «Цветные камни» меня направили в командировку в Ташкент, в самоцветную геологическую экспедицию «Средазкварсамоцветы». Я был счастлив сидя в кресле авиалайнера, сжимая в кулаке «камень Тамерлана», предчувствуя что этот камень принесет мне удачу. А под крылом самолета простиралась огромная малознакомая мне и неведомая Средняя Азия.
Огромный край, полный природных контрастов – выжженные солнцем пустыни и цветущие фруктовые сады с виноградниками, снежные вершины гор и живописные зеленые долины. Здесь находятся древнейшие города такие как Самарканд, Бухара, Хива, Шахрисабз, насыщенные великолепными памятниками архитектуры.
Древняя страна… Первые государства на ее территории – Бактрия, Согд, Хорезм возникли еще в 17–18 вв. до н. э. Эти древнейшие государственные объединения подверглись в разные времена завоеваниям персидских царей, арабских халифов, Александра Македонского, а затем самому страшному опустошительному нашествию орд Чингизхана в 1220-21 гг. Это нашествие привело к огромны человеческим жертвам, разрушению городов, памятников, упаду экономики и культуры. Но полнокровная жизнь в стране возродилась благодаря Тимуру. Будучи прямым потомком Чингизхана он восстановил все разрушенное и стал созидателем. С его именем связаны архитектурные сооружения в его родном городе Шахрисабзе и в Самарканде, где он похоронен в величественном мавзолее Гур-Эмир. Остались и древние копи, где добывались многие облицовочные и цветные камни для всех этих монументальных сооружений. Словом меня ожидали интересные впечатления. И вот, наконец, Ташкент. Небольшая площадь возле аэропорта расцвечена толпами людей в ярких одеждах. Возле стоянки такси громадная очередь уже не радующая глаз. К счастью машины подкатывают к стоянке часто, а между ними и ожидающими крутится молодая энергичная женщина в белоснежной летней рубашке и пилотке. Она вроде диспетчера и лихо руководит посадкой пассажиров, объединяя их по маршрутам следования. На точеной как у богини шее медного цвета белеют бусы из молочно-белого камня. Это бесспорно кахолонг – самый белый в природе самоцвет, которым так богат Узбекистан. Не успеваю я наглядеться за умелыми действиями этой очаровательной смуглянки, как очередь доходит до меня.
– Вам куда? В какой район города? – обращается она ко мне, сверкая белозубой улыбкой.
– Мне нужна улица Сайхали,1 – называю я точный адрес экспедиции.
– Это где такая улица? В черных как южная ночь глазах красавицы промелькнуло мимолетное удивление.
– Не знаю, я впервые в вашем городе.
– Саид! – обращается она к водителю, высунувшему свою круглую черную голову из кабины такси.
– Ты не знаешь, где находится Сайхали?
– Знаю, в районе Чиланзара – уверенно отвечает таксист. – А вам наверно нужна геологическая экспедиция? – обращается он ко мне.
– Да конечно! – обрадовался я, залезая в машину.
– Ну, вот и определились! – улыбается диспетчер и звонким голосом взывает к очереди: – Есть еще желающие в район Чиланзара?
– Но желающих больше не оказалось.
– А туда едут только в два места – в экспедицию и в новую чайхану «Салом» – она известна на весь город, – сказал Саид, когда мы покатили на его «Москвиче». И пока мы ехали по Ташкенту водитель, молодой, общительный парень рассказывал о своем городе, о пережитом землетрясении, о новых микрорайонах, возникших на развалинах.
Узнав, что я геолог он еще более воодушевился.
– У вас, геологов, самая путевая работа, – лучше нет. Я сам два года проработал водителем в геологической партии в Кызылкумах. Хорошие ребята со мной работали – без дураков. Когда уходил то уговаривали остаться, да жена против моих долгих отлучек. А мой товарищ Руфат работает в камнерезном цехе экспедиции, пилит камни, которые геологи привозят из экспедиции, тоже интересно, но лучше все же ездить – каждый день видишь и узнаешь что-то новое.
– А «Москвич» вес крутил меня по старым и новым улицам города пока мы не очутились на окраине среди приземистых домов, утопающих в раскидистых фруктовых деревья.
– Вот и ваша экспедиция! – сказал Саид, подкатив к воротам белого двухэтажного здания. А вон там чайхана «Салом», – махнул он рукой.
– Удачи вам! – сказал Саид, пожимая мне руку. А я оставшись один прошел через ворота и сразу попал в другой, хорошо знакомый мне геологический мир. На просторном дворе экспедиции разместились двухэтажное здание управления, гаражи и мехмастерские, камнеобрабатывающий цех, химическая лаборатория и разные вспомогательные помещения. Все как и должно быть в геологической экспедиции подобного профиля. Но здесь во всем ощущался какой-то особый образцовый порядок, который поддерживался всеми сотрудниками. Недаром ташкентская экспедиция «Средазкварцсамоцветы» считалась одной из лучших в тресте «Цветные камни». В ней работали молодые, но опытные специалисты, как местные так и приехавшие отовсюду – русские, узбеки, таджики, представители других национальностей Советского Союза. И главными критериями оценки человека были его деловые качества, способность работать в любых условиях и в любом коллективе. И еще всех сотрудников этой экспедиции от вахтера до начальника отличала только им присущая влюбленность в свою экспедицию. Уже с первых шагов меня окружила энергичная натура истинного ташкентского самоцветчика, который всякого нового человека встречает с воодушевленной ревнивостью. Что вы из себя представляете и на чьей стороне ваши симпатии? И если вы скажете, что где-нибудь на Урале или в Казахстане в экспедициях лучше и больше камней на вас посмотрят с сожалением как на человека незнающего и завистливого, а после этого уже не рассчитывайте на какое-то ни было участие и внимание к своей персоне. Об этом патриотизме и гордости Ташкентских самоцветчиков за свою экспедицию меня уже подготовили в Московском тресте «Цветные камни». Знакомые геологи посоветовали: если хочешь чтобы тебя посчитали «своим» – восторгайся и хвали их сколько сможешь. И в благодарность за это они раскроют тебе заветные мысли и дела.
Впрочем, как я сам убедился ташкентские геологи добились действительно многого. В рабочем кабинете главного геолога экспедиции состоялась мое первое знакомство с Олегом Виннером, руководителем всей геологической службы. Он только что вернулся из интересной служебной поездки и еще находился под впечатлением всего увиденного. Его коренастая, спортивная фигура неутомимого ходока, волевое лицо, орлиный с горбинкой нос, выразительные пытливые глаза следопыта и наконец полевая геологическая форма – все это никак не вязалось с обычной чиновничьей обстановкой служебного кабинета. В нем бросалось в глаза огромная во всю стену геологическая карта территории Средней Азии, на которой разными значками были отмечены и многочисленные месторождения и проявления самоцветов. Вдоль стен стояли стеллажи с образцами горных пород и минералов, пачки книг, геологические материалы и прочее.
– Экспедиция ведет геологоразведочные и добычные работы на обширной территории Узбекистана и соседнего Таджикистана, – начал свой рассказ Виннер после нашего короткого знакомства. – Нашими геологами выявлено все необходимое и разнообразное сырье для камнеобрабатывающей промышленности всей страны. У нас есть ювелирные драгоценные камни и поделочные и облицовочные. Есть и уникальные, которых больше негде нет. В Горном Бадахшане, например, есть два замечательных высокогорных чуда: месторождение лазурита лядждвардара и месторождение благородной шпинели Кухилал. Они как верные напарники – рядышком. Первое – такая дикая красота, что грех не увидеть. Туда рвутся все наши геологи, устремляются альпинисты к пику Маяковского. Однако, добраться туда непросто и опасно для неподготовленного человека. Недаром на одном из перевалов альпинисты сделали на отвесной скале такую поэтическую надпись: «Путник будь осторожен – твоя жизнь, как слеза на ресницах». Второе чудо – красная шпинель на Кухилале, внешне не отличимая от рубина. Кстати, многие исторические камни, считавшиеся рубинами на деле оказались благородной шпинелью с Кухилала. Например, знаменитый рубин Тимура или тот, что в царской короне, хранящейся в Алмазном фонде. Есть у нас и бирюза – это древнее Бирюзаканское месторождение с его неистощимыми запасами, – продолжал свой обзорный рассказ Виннер. Геологи нашли еще новые проявления бирюзы в Кызыл-кумах, открыли уникальный белый самоцвет – кахолонг, огненно-красный халцедон Джамбульского месторождения, нежно-розовый как утренняя заря родонит с Алтын-Топкана, пестроцветный оникс из пещеры Тамерлана и многое другое.