Рай Incorporated
Глава первая
Этот роман из линейки иронической прозы с вкраплением мистики, фэнтези и реальности. Фантасмагория, одним словом.
Имена, персонажи, события и происшествия, отображенные в нем, – плод фантазии автора. Любое сходство с людьми живыми или мертвыми, городами и странами (континентами) совершенно случайно. Вся ответственность за то, что вам нравится или не нравится в книжке, – на вас, уважаемый читатель. Как говорится, взялся за гуж… А как бы вы хотели?
Сидя на берегу реки ждать, когда мимо проплывет труп твоего врага? Не для меня. Не хочу показаться занудой, но какой в этом толк, какая польза? Время течет как река, которую не повернуть вспять, а у Истории нет сослагательного наклонения, – известно всем. Жизнь не ухожена, в голове и вокруг, даже в космосе полно мусора. Как свидетель вам говорю, как эксперт. Вы не были на Энцеладе? То-то и оно, что не были. А я был. В командировке. Жить, конечно, там на природе можно: вода есть, пейзажи красивые, леса тоже, растительность, бананы растут. Все есть, как на Земле. Но – ни одной живой души. Как шаром покати. Не с кем словом перемолвиться. Дом построить – проблема. Некому. Я же не строитель, а, скорее, мыслитель. Интеллигент в таком-то поколении. Гвоздя самостоятельно прибить не могу. Потерпел я чуток, сказал Боссу спасибо, возопил к нему: Христом Богом прошу, верни меня на родную планету… Сжалился. Сказал, однако: обратно на Энцелад теперь ни ногой, не рассчитывай. И вернул – за услугу. Мол, когда понадобишься, свистну. Представляете, вернул меня в Лондон, с легендой, как полагается, со служебной характеристикой, комар носу не подточит, хоть сейчас в командоры производи. А в командоры – очередь из своих местных желающих. Так и промаялся старшим агентом в управлении Z. И что я имею через двадцать лет безупречной службы? Маленькую квартирку на окраине британской столицы и пенсию, которой едва хватает на выпивку и бургер в соседнем баре. Это разве жизнь, я вас спрашиваю? Добро пожаловать в клуб военных пенсионеров. А не купить ли мне парочку лотерейных билетов? Может, наконец, повезет?.. Личный опыт общения с Lottoшниками, этими жуликами, подсказывает, что они в любом случае останутся в выигрыше, а Mercedes-Maybach мне не видать, как своих ушей. В лучшем случае, подбросят для поощрения дополнительную игру за 5 фунтов, чтобы не унывал – и покупал билетики, покупал, покупал… Надоело. А что, если взорвать Землю, и делу конец?..
Никому не дано счесть ни дней своих, ни часов. Может, и хорошо это… Они ведь как песчинки на берегу океана. Твои, мои, наши, ваши… Песок в песчаных… нет, в песочных, конечно же, часах. Песчаные бури, а часы – песочные. Самое точное и самое дешевое время. В то время. Потому что песка было, да и сейчас, впрочем, хоть залейся. Со времен еще ДО Иисуса где-то в Азии, говорят, изобрели переливание из пустого в порожнее, когда появилась в том надобность. Вручную в первое время, из ладони в ладонь, пока стеклянные колбы мастера не научились выдувать. Точность – не конечная цель, она лишь приближает человека к идеальному отсчету времени, но как известно, человек предполагает, а Господь располагает. Создавать Совершенство – его прерогатива и привилегия. Так появились швейцарские хронографы из розового золота с прозрачной сапфировой задней крышкой и фазами Луны за 166 тысяч баков, то бишь, шкур карибу, северного оленя, резидента тундры и тайги в Северной Америке.
Шутка ли сказать, все было в те времена дешево, и часы песочные, в том числе, и шкуры оленьи буквально копейки стоили, один всего доллар, и никто фальшивомонетчиков не гонял: самому можно было в домашних условиях отчеканить, сколько хочешь, и стать миллионером. Только сегодня догадались, – а сколько лет безвозвратно потеряно! – биткоины штамповать. Как кирпичики для дома в пустыне из верблюжьих лепешек. Безо всякого денежно-банковского сопровождения: насобирал, отформатировал – и твори, продавай, покупай… А что? В виртуальном мире, поди, живем. Многие уже под «никами» прячутся. Все разрешено, что не запрещено, если не брезгуешь.
Но вот попробуй, сочти свои песчинки, узнай, сколько на роду тебе написано, – не получится. Перемешались они с соседними, неразлучны как прутья в березовом банном венике. Так задумано, ничего не поделаешь. Человеческая цивилизация. Одно время в Древней Греции было модно, – для тех, кто побогаче, естественно, услуги и тогда денег стоили, – посещать салон сестер Мойр, которых звали Лахесис, Клото и Атропос. Записывались на прием заранее, чтобы узнать свою судьбу. Любопытно было. Сестры-то знали, конечно, все о посетителях, тайная полиция не зря хлеб свой жевала, а сестры через своих агентов-кротов в полиции доступ к досье на каждого имели. Но чтобы не расстраивать просителей, чтобы снова приходили, говорили им неправду. Во спасение души и процветания бизнеса. Ложь во спасение во все времена признавалась легитимным инструментом для поправки психического здоровья пациента. Нечестно, конечно, но исповедоваться в грехах Мойрам было не перед кем, конкурентов не было тоже, и они в отсутствие других заявок на подряд, на тендер по-современному, со спокойной совестью приватизировали ясновидение и прогноз погоды. С благословения богов, разумеется.
В общем, пряли они, пряли нити судеб человеческих, с утра до глубокой ночи: настоящее, прошлое и будущее. Каждый божий день до глубокой старости. И все их боялись, потому что оборвать нить им было проще пареной репы: не так посмотрел, не то сказал. Как чихнуть или высморкаться в кружевной платочек. В белоснежных одеяниях, под музыку прибоя сидели они рядышком друг с другом, поскольку жили одни на острове посреди моря, и у каждой из сестер была своя оригинальная функция. Зевсу, однако, согласно мифологии, это не очень, даже совсем не нравилось, поскольку подрывало его авторитет среди подчиненных богов и богинь, и он начал было самолично взвешивать судьбы людей на золотых весах, когда, естественно, было время, потому что надо было еще повоевать, посетить красивых женщин на Земле, первой супруге, премудрой Метис отчитаться: где был и что делал… Дел было по горло, и тут Фемида, – вторая его жена, что с повязкой на глазах, мечом в одной руке и весами в другой, – пришлась очень даже кстати и стала его в судах подменять. А для пущей важности, чтобы никто ничего не перепутал, кто здесь главный, Зевс приказал над своей статуей в храме своего же имени разместить надпись: «Предопределение и судьба повинуются одному только Зевсу». Ему, то есть, единственному и неповторимому вершителю судеб.
Что сказать: нарцисс и диктатор в одном лице. Таких ныне пруд пруди. Ничто человеческое и богам не чуждо. И сестренок Мойр вежливо попросили отойти в сторонку, чтобы не светились. Лямку свою они по-прежнему тянули исправно, так что на могильной плите очередного усопшего от благодарных ему родственников своевременно появлялась свежая памятная запись типа «Браво, Иванов! Чтоб я так жил, как ты помер!» Кратенько, но со вкусом. Не хочу показаться циничным, но так заведено испокон веку: прах к праху, тлен к тлену, и изменить круговорот в природе мы не в силах. Предначертанное свыше происходит всегда. Я, к примеру, не знаю ни одного такого случая, чтобы что-то происходило не по воле Божией, а случайно. У каждого следствия есть причина, и каждая причина порождает следствие. Истинно говорю вам: дважды два – четыре. Отрицателей тоже хватает, не будем отрицать. Судьбы нет, бабушкины сказки, – говорят они. А что есть? Есть цепь случайностей, не зависящих от нас. Однако, эта «цепь случайностей» и есть та самая нить, которую прядут и обрезают в какой-то момент ножницами сестрички Мойры, повинуясь только им известному алгоритму. Вам не кажется? Алгоритм этот прост, как бином Ньютона: две параллельные прямые, олицетворяющие прошлое и будущее, соединяются в некоей точке, в настоящем. И наступает конец всему: прошлому, настоящему и будущему. Теория Большого Взрыва.
Это реальная история, насколько вообще история может быть реальной, не выдуманной. Но кто же истории выдумывает, ведь это уже История? – историки, конечно. И если история расходится с реальностью, к кому надо обращаться? – правильно, к историкам. Они все подправят и истолкуют в свете нынешних текущих событий и тенденций. Не стоит по такому незначительному поводу расстраиваться, ибо прошлое наше все равно непредсказуемо, а будущее в густой, непролазной болотной жиже. Вы, впрочем, это знаете не хуже меня: мы живем во времена куда ужаснее, нежели преданья старины глубокой, и каждому из нас маячит Апокалипсис.
Когда все это случилось? Как я вообще попал в «Дом-на-реке», в достопочтенный The River House? Лучше не спрашивайте, все равно не скажу. Эту часть моего секретного файла пропустим, я и сам его не читал. Я уже был отставлен от действительной службы по возрасту. У нас, в нашей епархии в «Леголенде», на пенсию выходят как балерины, в сорок с гаком. Работа тяжелая. На износ. Начальство, дай бог ему здоровья, это понимает и отстраняет вовремя, чтобы чего не накуролесил на финише. Начальству нужны молодые, здоровые, романтичные, полные надежд и уверенности в себе. А мы… Мы как старые кони: изношены и морально, и физически, хотя, если, – как говорил товарищ Райкин, – если нас прислонить к теплой стенке, то еще ого-го!.. Но грех жаловаться. Я оставался в форме и был всегда готов. Потому, видимо, и удостоился, и вызвал меня к себе Томми. Томми – это дежурный администратор. Человек-призрак. Никто не знает его настоящей фамилии, никто не видел его лица. Как так? Очень просто: каждый день меняет маску. Как сикхи тюрбан на голове поутру: синий, красный, фиолетовый, желтый… Такие сейчас штампуют на 3D-принтерах, как нечего делать. Не сикхов, конечно, а маски на лицо, чтобы никто не узнал, кто перед вами. На то они и администраторы секретной службы Ее Величества. Они незаметны и незаменимы. Их имена нигде не упоминаются. У них, возможно, даже пальцы не оставляют отпечатков. Такова специфика работы.
Послание пришло с нарочным. Вежливое письмо, от которого веяло арктическим холодом, а сердце заколотилось как после бурной пьянки накануне. Меня, ветерана Службы, вызывал Центр.
– Чему обязан сэр?
– Спасибо, что спросил. Как дела, дружище?
«Как дела?» – мем такой информационный, вопрос, в ответ на который вовсе не обязательно рассказывать, как у тебя обстоят дела, чем занимаешься, чем живешь, что пьешь и с кем спишь. Надо ответить из вежливости ровно так же: «Как дела?», и приличия при встрече будут соблюдены. Так принято. А если начнешь распространяться, что и как, то на тебя посмотрят в лучшем случае как на чудака или умственно неполноценного. И тебе крышка. Тебя «захлопнут» навсегда.
– Как дела? – спрашиваю в ответ. – «Дружище» все лучше, чем «сынок». Да и какой, к чертям, я тебе сынок, если вдвое старше?
Вообще, эти посиделки в отделе кадров своей таинственностью каждый раз напоминают мне сходку анонимных социопатов-алкоголиков на секретной явочной квартире.
– Привет! Меня зовут Алекс…
– Привет, Алекс!
– На моем личном счету 34 убиенные души посредством огнестрельного оружия, не считая удушенных и утопленных вот этими вот руками…
Закатываю рукава и демонстрирую руки по локоть в крови.
– Но я пытаюсь завязать с преступным прошлым.
– Мы тоже, Алекс… Мы тут посоветовались с руководством…
Ох, не люблю я такие вступления, «мы тут посоветовались с руководством…» Жди какой-нибудь пакости. До некоторой степени я авантюрист, мне все нипочем, правила соблюдать ни к чему, но надо же и меру знать. Я не рисуюсь. Да, убиваю. Да, признаюсь, иногда приходится. Но не всех подряд, а только тех, кто мне не нравится. Да, избегаю людей, с которыми мне противно общаться. Но мне много не надо: свободы хочу, справедливости и Wi-Fi всюду, где я усаживаю свою «пятую точку». Но цена свободы для людей нашей профессии мне хорошо известна: бдительность и осторожность. Администраторы всегда советуются с руководством, с советом директоров, президентом. Ответственность заоблачная, как и денежное довольствие, зачем рисковать? Их меняют, убирают, переманивают из других служб, перемещают наподобие шашек на стоклеточной доске. Сегодня передо мной сидел розовощекий крепыш с пышной шевелюрой на голове. Рыжий, как и положено выходцу из Шотландии. Голубоглазый, с заметной двухдневной щетиной. Не потому, что не пользуется бритвенными принадлежностями, а как нынче модно, дабы не приняли за женщину. Мол, я – настоящий мужчина. Вот. И усы имеются, и борода. Но я, разумеется, понимал, что передо мной маска. Хамелеон по кличке «Томми». К тому же я научился принимать людей такими, как они есть: и не по одежке, и не по физиономии. Самые страшные из них могут выглядеть смиреннее Папы Римского и даже вызывать симпатию.
Томми не стал тянуть кота за хвост, а сразу перешел к делу. Ценю это качество у людей: к чему рассусоливать, когда судьба трубит в рог и зовет к подвигам. Да и, честно говоря, мы не настолько с ним близко знакомы, чтобы начать с обсуждения последних матчей в Национальной футбольной лиге или разгрома, который учинили Warriors кому-то там, кто попал под раздачу. Так что – к делу.
– У вас впечатляющий послужной список, Алекс. Я могу вас так называть? – вежливо осведомился он скорее для порядка, а не спрашивая разрешения. – Мы оказались в затруднительном положении, и я хотел бы рассчитывать на вашу помощь в одной щекотливой…
– Спецоперации, – пришел я к нему на помощь. – Это мое. Вы очень добры ко мне.
Мне часто приходилось делать то, что не хотелось бы, но такова жизнь агента. Мы вроде бумажных корабликов в бурном море, нас болтает туда-сюда. Полностью согласен с Всевышним: хочешь Его насмешить – расскажи о своих планах. Поэтому одно из моих правил: в любой ситуации сохранять спокойствие и плыть по течению. На этот счет у рыбаков-любителей есть неплохая шутка: The Rules of Fishing? – Relax…Relax…Relax…
– Да, именно так. Операции. Неловко признаваться в том, что наши ресурсы на исходе, действующие агенты заняты, а кабинет урезает и без того нищенский бюджет. Словом, у нас для вас есть работа.
Я стал задаваться вопросом, почему Томми для своих темных делишек выбрал именно меня. Какая разница? Потому, что меня не жалко пустить в расход: для Службы я давно уже полуфабрикат, отошел от дел, противник вряд ли будет со мной считаться. С другой стороны, кое-что еще умею, что не под силу молодым, а также широко известен в узких кругах. И я умею держать рот на замке даже в постели.
– Я понимаю. Так было всегда, насколько я знаю. Денежное довольствие на уровне прожиточного минимума и смешная пенсия.
– Не утрируйте, специальный агент Алекс. Не капризничайте. Мы в курсе, сколько вы отложили на закрытый банковский счет на похороны. Не забывайте, что многие в Лондоне и за его пределами хотели бы почтить их своим присутствием, потому что вы всех «достали» своими пьяными выходками. Но мы ни на минуту не забываем, что у вас в неоплатном долгу. Вы – наша гордость. И вы – патриот, не так ли?
Когда взывают к вашему патриотизму, дело нечисто. Проверено. Зуб даю. Чтобы вы побыстрее соглашались. Не зря же Господь даёт нам сил ровно на один день, а потом наступает ночь, чтобы мы не планировали, что будет завтра. Однако, разве не стоит подумать, прежде чем что-то сделать? И потом, я вовсе не желаю умереть от скуки.
– О-о-о. Нет проблем. Приказывайте.
Я же не последний болван, чтобы сходу ответить: мол, сделаем, папочка, в лучшем виде. В МИ6 не берут юродивых и олигофренов.
– Приказывать я не могу: вы на «гражданке», но попросить…
– Просите, что хотите, Томми.
– Вам хорошо бы исчезнуть из Лондона. В ваших же интересах. Скажем, почему бы не посетить одну замечательную южную страну, где вас никто не знает? Вы ведь там еще не бывали? Или были?
Как же, не был… Доминикана. Полуостров Самана. Пятизвездочный отель, все схвачено и за все заплачено, как можно такое забыть.
– Начнете новую жизнь. Возможно, наконец, найдете себя. Тем более, что красивые женщины – они и на экваторе красивые. Скольких замужних вы здесь осчастливили, признайтесь, Алекс, а сколько вдовушек? Вам же хочется новых ощущений, правда? Хотите изменить мир? Тогда – вперед! Лучший способ для этого – сменить обстановку. Ваша цель – Аргентина… Устраивает?
Самая лучшая форма учтивости, – говорит Чарльз Диккенс, а ему, как английскому джентльмену и моему соотечественнику верить можно, – независимо от того, где человек воспитывался, не совать нос в чужие дела. Но Томми, как я подозреваю, с Диккенсом лично не был не знаком.
– Латинос? Но я в латыни ни бум-бум.
– Чудак-человек. Там на испанском говорят.
Всю жизнь мечтал. Нет, правда, без иронии. Сослуживцы, кто там бывал, рассказывали, какие темпераментные женщины расхаживают на улицах… А какие призывные взгляды они бросают налево и направо… А танго… Чего стоит одно лишь танго! Умереть – не встать. В нем вся Аргентина. Повезло еще, что не Бразилию предлагают, ничего не боюсь, а вот бразильских банановых пауков боюсь ужасно, они похуже «черной вдовы». А что жить придется на новом месте… Мы, шпионы-разведчики, я имею в виду, для всех вроде как чужие. Alien. Так какая разница? Говорят: везде хорошо, где нас нет. Надо посмотреть, проверить. С другой стороны, зачем бежать, если за тобой никто не гонится? – тоже правильно.
– Вы что-то еще хотели спросить, Алекс, или попросить?
– Прибавку к жалованью.
– Нет. Это будет выглядеть вычурно и банально. Все хотят прибавку к жалованью. Бухгалтерия не справляется с отказами.
– Тогда служебную машину? Можно подержанную.
– Опять не повезло. Как назло, все в разъезде. Ни одной неисправной.
– Может, дипломатический паспорт? На случай, если придется отстреливаться.
– Ни в коем случае. Вы путешествуете инкогнито. И не забывайте: яд надежнее пули.
– У вас ужасный юмор, Томми, вам не говорили? Но хоть что-то… Перед дальней дорогой… Может, одолжите свой мачете, а? Быть мишенью, сменить паспорт разве это ничего не стоит? А если придется вторгаться в чью-то частную жизнь, рисковать своей незапятнанной репутацией? Лично для меня лишиться поездок в лондонских омнибусах и заходов по пути домой в любимый бар русских The Drayton Arms, – если хотите знать, мой второй дом, – где можно надраться продуктом местной пивоварни и закусить фиш-энд-чипс, вроде как ножом по…Томми, вы вообще в курсе, что в Лондонграде половина из ста пятидесяти тысяч русских – информаторы КГБ? Вы знаете, что в Лондоне есть коты трамвайные, коты автобусные и коты вокзальные? – нет?.. И что они – мои лучшие друзья?
– Не ёрничайте, Алекс! С русскими шпионами мы управимся без вас как-нибудь. Если это вас утешит, по пути вам предстоит заглянуть в Мадрид. Остановитесь на пару дней, язык вспомните, подучите, осмотритесь. Но со связным у вас встреча назначена в Периньяне, тихое, спокойное местечко, называют еще «испанская Франция», там он и передаст вам директивы. Вам не придется шарить в сливном бачке в привокзальном мужском туалете в поисках закладки.
– Ну почему же, я не против, если его хорошенько продезинфицировать. Я имею в виду бачок, а не весь вокзал.
Томми, однако, не заметил иронии. Я даже на минуту представил себе, что он робот, поскольку продолжал разглагольствовать, как тетерев в лесной чаще: ему было безразлично, слушаю я его или нет.
– Вы понимаете, нам бы не хотелось, чтобы вы рисковали и привели за собой «хвоста». Береженого и бог бережет, как говорится. Надеюсь, путешествие вам понравится. Не буду вас более задерживать. Документы, наличные деньги и билеты получите, как всегда, в канцелярии у Маргрет. Вы ее знаете. И желаю успеха, он вам понадобится. Не хотите выпить со мной «на дорожку», как принято у русских? Вы теперь работаете на нас.
На вас, так на вас, соглашаюсь я мысленно. Мой отец, – да будет благословенна его память, – говорил мне: никогда не пей в одиночку. В нашей профессии неважно, кто нажимает на курок, главное – кто оплачивает выпивку. Пожелай себе удачи, Captain America! Она тебе не раз понадобится.
Насладиться ленью по-настоящему, – кто сказал, не помню, но сказал, – может лишь тот, у кого куча неотложных дел. Это мой случай. Передо мной, по-видимому, маячит период Большой лени. Так кто я: верный служака или вольный стрелок? Никогда не задавайте вопроса, ответ на который очевиден до банальности. Что меня подвигло согласиться на предложение Томми? Только не алчность. Я не охотник до денег. Есть они – хорошо, нет, тоже ничего, как-нибудь проживем. Значит, глупость? Глупость, кстати говоря, отсутствует в списке семи смертных грехов, другими словами, неподсудна, хотя и предосудительна. В моем возрасте глупость опасна, нервничать вредно для здоровья, а бояться выпить лишнее уже поздно. Остается доверять инстинктам и жить в свое удовольствие. Ты умеешь импровизировать и не раз доказал это на практике. Пока жив, будь мужчиной, а настоящему мужчине нужна только еда и немного выпивки. Женщины, само собой, но про них мы уже говорили. Наши амбиции и суровая действительность не всегда находятся в приятельских отношениях, поэтому надо терпеть. Отказываться от щедрого предложения из уст начальства, хоть и бывшего, не в моих правилах. Слушаю и повинуюсь. Выпить? – нет проблем. Я работаю не ради денег, а для вечности, как говорил один мой хороший знакомый из MI6. Да и шотландский виски был действительно хорош. Monkey Shoulder создан для гурманов, обладает изысканным ванильно-апельсиновым вкусом с оттенком свежесобранного цветочного меда из живописной долины Гленко, что на юго-западе Хайленда. Они делают ставки на нас, а мы – на удачу. Как пираты. Вот и вся премудрость тайной деятельности во славу государства. С тем уточнением, что на кону не только деньги и время, но и жизнь. А жизнь наша непредсказуема. Нам не дано знать того, что не положено (субординация!), какая завтра погода, хотя многие на этом съели собаку и сделали карьеру, пытаясь угадать. Поэтому перманентная неуверенность есть вполне объяснимое, естественное состояние человека: «Я знаю, что ничего не знаю». Ученые говорят, что умные люди менее склонны к восприятию дезинформации, к фейкам. Как бы не так! Еще как склонны, если дезинформация подтверждает их предположения. Короче говоря, если обвести их вокруг пальца, они будут с пеной у рта защищать вашу «правду». В нашей профессии – уж извините, что все время возвращаюсь – случайность может стать причиной успеха или неудачи. Хотя случайность всего лишь последовательная цепь событий, в которых мы принимаем участие. Ты справишься, не волнуйся, просто привыкни к мысли, что будет еще хуже.
Поскольку выбор маршрута Vauxhall Cross оставил за мной, я предпочел скоростной Eurostar, отправляющийся с железнодорожного вокзала St. Pancras International Station в воскресенье ранним утром и прибывающий к месту назначения в полдень того же дня. Маргрет, умница, заказала мне билет за 81 доллар (в пересчете с фунта), сущие пустяки при том, что были и в три раза дороже. Но нам не привыкать к трудностям. Вокзал этот, как и многое-многое другое в столице Великобритании, является местной достопримечательностью для туристов и одновременно служит местом паломничества романтично настроенных молодых людей, которых привлекает бронзовое изваяние влюбленных, обнимающихся после недолгой разлуки: она на высоких каблуках, он в дешевых башмаках. Меня не остановило даже то, что придется провести на колесах почти 8 часов с пересадкой. Чтобы не было скучно, я купил в дорогу пару сэндвичей с сыром, чипсы и две банки бельгийского светлого Stella Artois. Это на первое время. Как-никак расстояние порядочное – до Перпиньяна около тысячи километров, должен быть и ресторан. Но есть и большой плюс: пассажиры все на виду, вряд ли кто увяжется за тобой в открытую, я бы заметил. Да и кому я нужен? Пожилой англичанин, экспат, едет во Францию прикупить себе недвижимости, где бы можно было скоротать дни на склоне лет. Перпиньян, понятно, не последний писк моды вроде Канн, но выбор есть. Во Франции нет никаких ограничений на иностранную собственность, французы любят торговаться, мы тоже, поэтому цены доступные. В каталоге, что я просмотрел заранее, меня привлек небольшой домик на площади прямо в центре города. Все, что надо немолодому холостяку: меблированная кухня, ванная и спальная комната со встроенным шкафом. С погребком и чердаком в придачу. Высокие потолки, как я люблю, широкие окна, камин. Дровяное отопление? – ничего страшного. И не в таких условиях жили. Можно подумать, я собираюсь покупать… Хотя цена привлекательная: всего 75 тысяч долларов. Наличными. Небольшой чемодан денег. Но мне сейчас не до этого. Как-нибудь в другой раз.
Так вот он какой, Перпиньян. Чтоб я так жил. Три в одном: Франция, Испания и Каталония собрались здесь вместе под жарким средиземноморским солнцем. Даже не подозревал, что такое возможно. Это место, где вы живете одновременно и во Франции, и в Испании на совершенно законном основании. Широкие песчаные пляжи находятся всего в нескольких милях к востоку, а заснеженные вершины Пиренеев с их лыжными спусками на западе. Всемирно известный курорт Коста Брава в 90 минутах езды от Перпиньяна , а до шумной и суетливой Барселона – менее двух часов. Перпиньян, население которого составляет 300 тысяч человек, предлагает все, что может пожелать пенсионер. Поистине сказочное место: мягкий средиземноморский климат, развитой городской транспорт, а также на уровне здравоохранение и сфера услуг. Что важно для экспатов – это доступная недвижимость, аренда или покупка собственного дома. В Перпиньяне есть множество супермаркетов и специализированных магазинов, подобных тем, которые есть в любом другом европейском городе средней руки. Цены на продукты? Вы заплатите всего доллар за французский багет и пять за бутылку приличного местного вина. Что касается коммунальных платежей, – они недалеко ушли от среднеамериканских в США. То же касается широкополосного интернета и мобильного телефона. Искусство, архитектура и кухня здесь – шикарная смесь французской и каталонской культур. Но жители Перпиньяна не забывают, что они французы. Наконец, после того как Франция и Испания вошли в Шенгенскую зону свободной торговли и передвижения, Перпиньян превратился в счастливчика, выигравшего за ночь в казино миллион долларов.