Машина смерти. Князья тьмы. Том II
Юноша направился к одной из лоханей и выудил из нее маленьким черпаком кусочек блестящего красно-коричневого паштета с черной корочкой: «Попробуйте! Судите сами! Доверяйте вкусовым ощущениям, а не носу!»
Герсен фаталистически пожал плечами и попробовал. У него во рту возникло покалывание, быстро усиливавшееся и распространявшееся. Герсен судорожно глотнул, подавляя позыв к рвоте.
«Ну, как?» – спросил молодой человек.
«Сказать по правде, – ответил Герсен, когда продышался, – вкус у этой дряни еще хуже, чем запах».
Юноша вздохнул: «Таково всеобщее мнение – среди тех, кто не привык к нашей кухне».
Герсен вытер рот тыльной стороной руки: «Вы знаете всех сумереченцев в округе?»
«Знаю».
«Я ищу высокого человека, слегка косоглазого. У него нет одного пальца, а длинные волосы он перевязывает под затылком на манер конского хвоста».
Молодой человек спокойно улыбнулся: «Как его зовут?»
«Не знаю».
«Таким приметам примерно соответствует Дорогуша Пауэл. Но он вернулся на Сумеречье».
«Понятно. Что ж, неважно. Деньги придется вернуть в провинциальное казначейство».
«Жаль. О каких деньгах вы говорите?»
«О деньгах, оставленных по завещанию. Два сумереченца оказали услугу чудаковатой старухе, и она их не забыла. Другого наследника, как мне дали понять, тоже нет на Парусном пляже».
«А кто второй?»
«Мне сказали, что он улетел с Альфанора месяц тому назад».
«Неужели? – юноша задумчиво почесал в затылке. – Кто бы это мог быть?»
«Опять же, не знаю, как его зовут. Пожилой человек, но еще не состарившийся, с большими ушами и крупным носом, у него близко посаженные глаза».
«Вполне может быть, что это Дольвер Кунд. Но он все еще здесь».
«Как так? Вы уверены?»
«О да. Пройдите вдоль волноломной стенки и постучитесь во вторую дверь слева».
«Спасибо!»
«Как правило, посетители платят за деликатесы, даже если они их только пробуют».
Герсен расстался с монетой и вышел из лавки. Воздух на дворе улицы Ард показался ему почти свежим.
Волноломная стенка тянулась перпендикулярно переулку; в двадцати шагах ниже вздымался и опускался океан, прозрачный и пронзенный лучами Ригеля, как сверкающий звездчатый сапфир. Герсен повернул налево и остановился у второй двери, преграждавшей вход в коттедж с узким шершавым фасадом из общеупотребительного ракушечного бетона.
Герсен постучал в дверь. Изнутри послышались неуверенные шаги. Дверь медленно открылась; выглянул Дольвер Кунд – человек с круглым багровым лицом и посиневшими губами, несколько старше и тяжелее, чем ожидал Герсен: «Да?»
«Позвольте пройти», – Герсен бесцеремонно шагнул вперед. Кунд издал жалобное блеянье, выражавшее протест, но посторонился. Герсен посмотрел вокруг – они были одни в небольшом помещении. Исцарапанная старая мебель стояла на протертом лиловом ковре с красным орнаментом; в кастрюле на плите что-то булькало – Кунд готовил обед. Ноздри Герсена невольно сжались.
Собравшись с духом, Кунд выпрямился и выпятил грудь колесом: «Что означает ваше вторжение? Что вам нужно и к кому вы пришли?»
Герсен бросил на него жесткий презрительный взгляд: «Дольвер Кунд! Восемнадцать лет ты уклонялся от наказания за свои преступления».
«Вы о чем?»
Герсен вынул табличку-удостоверение, имитировавшую «ночник» агента МСБР, с фотографией под полупрозрачной золотистой семиконечной звездой; он прикоснулся звездой ко лбу, и та засветилась. Дольвер Кунд наблюдал за этими фокусами с полуоткрытым от изумления ртом.
«Я представляю исполнительное подразделение нового дисциплинарного управления Инквизиции в Понтефракте на Алоизии в системе Веги. Восемнадцать лет тому назад ты предстал перед арбитражной комиссией, но Гульдунерия была подкуплена. Результаты этого разбирательства объявлены недействительными. Ты задержан на основании вызова в суд и обязан вернуться в Понтефракт, чтобы присутствовать на повторном слушании дела».
Взволнованно заикаясь, Кунд долго не мог ничего сказать, но в конце концов завопил неожиданно высоким голосом: «У вас нет никакого права! Ваша юрисдикция сюда не распространяется! Кроме того, преступление совершил не я!»
«Не ты? А кого я должен арестовать? Кокора Хеккуса?»
Облизывая лиловые губы, Кунд покосился на входную дверь: «Уходите. И не возвращайтесь. Не хочу иметь с вами никакого дела».
«Так как же насчет Кокора Хеккуса?»
«Не произносите при мне это имя!»
«Кому-то придется отчитаться за содеянное – тебе или ему. В данный момент Хеккус недоступен правосудию. Значит, придется задержать тебя. Собирайся – даю тебе десять минут».
«Смехотворно! Чепуха! Вы берете меня на пушку!»
При упоминании о пушке Герсен выставил на обозрение лучемет и направил дуло на Кунда, обжигая собеседника ледяным взглядом. Возмущение Кунда тут же сменилось благодушной ворчливостью: «Послушайте, зачем же так! Достаточно немного подумать, и вы поймете, что совершаете ошибку. Садитесь! Мы – гостеприимный народ. Не хотите ли выпить?»
«Сумереченское варево? Нет уж, благодарю».
«Могу предложить не столь ароматный напиток – от арака не откажетесь? Он здешний, из Морской провинции».
Герсен уступил: «Хорошо».
Кунд подошел к полке, снял с нее бутылку, небольшой поднос и пару стаканов, налил в стаканы арак. Герсен потянулся и зевнул, изображая рассеянную усталость. Кунд медленно поставил поднос на столик и взял один из стаканов. Герсен взял другой стакан и внимательно рассмотрел прозрачную жидкость, стараясь подметить крупицы еще не растворившегося порошка или завихрения, вызванные добавлением другой жидкости, тоже прозрачной, но несколько иной плотности. Кунд с хитрецой посматривал на него. «Этот подонок знает, что его будут подозревать, – подумал Герсен, – и ожидает, что я потребую обменяться стаканами».
«Пейте!» – сказал Кунд, поднимая стакан. Герсен с любопытством наблюдал за ним. Кунд опустил свой стакан, даже не прикоснувшись к нему губами.
«Значит, ты не прочь выпить? – Герсен взял оба стакана и смешал их содержимое, после чего вернул стакан Кунду. – Пей первым».
«Никогда не позволю себе пить раньше гостя. Это неприлично».
«А я не могу пить прежде, чем выпьет хозяин дома. Неважно, однако: мы успеем выпить по пути в Понтефракт. Так как ты не хочешь брать с собой пожитки, пора идти».
Покрасневшее лицо Кунда сморщилось и тут же печально осунулось: «Никуда я с вами не поеду. Заставить вы меня не можете. Я старый человек, мое здоровье оставляет желать лучшего. Имейте сострадание!»
«Ты – или Кокор Хеккус! Таковы мои инструкции».
Кунд снова покосился на входную дверь и сдавленно прохрипел: «Не произносите это имя!»
«Расскажи все, что ты о нем знаешь».
«Не дождетесь».
«Тогда пошли. Попрощайся с Ригелем: отныне тебе придется загорать – и потеть – под Вегой».
«Но я ни в чем не виноват! Неужели вы не можете понять?»
«Расскажи мне все, что знаешь о Кокоре Хеккусе, – настаивал Герсен. – Мы предпочли бы задержать его, а не тебя».
Кунд глубоко вздохнул и закрыл глаза. «Так и быть, – выдохнул он после длительного молчания. – Если я расскажу вам все, что знаю, мне все равно придется тащиться на Алоизий?»
«Ничего не могу обещать».
Кунд еще раз вздохнул: «Мне известно немногое…»
Два часа он утверждал, что его знакомство с Кокором Хеккусом носило исключительно случайный и мимолетный характер: «Мне предъявили ложные обвинения; даже инквизиторам из Гульдунерии пришлось это признать!»
«Оставшиеся в живых члены этой арбитражной комиссии находятся в исправительных учреждениях и несут максимальное наказание за всю совокупность своих преступлений. Никаких уловок, говори правду! Допрос не кончится, пока я не буду удовлетворен!»
В конце концов Кунд обмяк в кресле и объявил, что готов все рассказать. Но прежде всего, по его словам, ему нужно было принести кое-какие заметки и памятные записки, чтобы ничего не забыть. Он отошел в сторону и открыл ящик якобы для того, чтобы достать бумаги, но вынул из ящика оружие. Герсен держал лучемет наготове и одним парализующим выстрелом выбил оружие из руки сумереченца. Кунд медленно повернулся лицом к Герсену, широко открыв слезящиеся глаза. Разминая онемевшую руку, он добрался до кресла, упал в него – и с этой минуты уже не пытался врать. По сути дела, он стал говорлив – практически взорвался информацией, как если бы из него вынули пробку, давно затыкавшую рот. Да, восемнадцать лет тому назад он помогал Кокору Хеккусу обделывать кое-какие делишки в Понтефракте и в других местах. Хеккус стремился приобрести несколько ценных экспонатов. На Алоизии они ограбили замок Крири, аббатство Бодельси и Хоульский музей. В ходе последнего ограбления Кунд был схвачен «сыновьями Немезиды», но Кокор Хеккус воспользовался своими связями и надавил на нескольких людей: инквизиторы, заседавшие в Гульдунерии, объявили Кунду выговор и отпустили его. После этого Кунд реже выполнял поручения Хеккуса и полностью потерял с ним связь лет десять тому назад.
Герсен настаивал на подробностях. Кунд беспомощно разводил руками: «Что я могу сказать о его внешности? Он такой же человек, как все. Ничего особенного в нем нет. Он среднего роста, хорошо сложен, возраст его неизвестен. Он тихо говорит, хотя, когда он не в духе, его голос становится гулким и ухающим, будто он говорит через трубу с далекой планеты. Хеккус – странный человек, обходительный, если на него находит настроение, но чаще всего безразличный. Его завораживают красивые вещи, редкости, хитроумные механизмы. Вам известно происхождение его имени?»
«Эту историю мне никто не рассказывал».
«Кокор Хеккус – эти слова означают „машина смерти“ на тайном языке мира, затерянного где-то в Запределье. Мир этот заселили еще в глубокой древности, но он был забыт или потерял связь с остальными людьми – пока Кокор Хеккус не открыл его заново. Для того, чтобы наказать население вражеского города, Хеккус построил гигантского металлического робота-палача, рубившего людей пополам огромным топором. Ужаснее этого топора был только оглушительный скрежет, который металлический монстр издавал при каждом взмахе. С тех Кокор Хеккус и получил прозвище „Машина Смерти“… Это все, что я знаю».
«Жаль, что ты не можешь объяснить, как его найти, – заметил Герсен. – Одному из вас – тебе или ему – предстоит отвечать на обвинения властей в Понтефракте».
Кунд развалился в кресле, как разорванный бурдюк. «Я все рассказал, – бормотал он. – Какой смысл мне мстить, через столько лет? Разве это поможет вернуть экспонаты в ваши музеи?»
«Правосудие должно свершиться. Если ты не выдашь властям Кокора Хеккуса, ты должен будешь заплатить за преступления, которые вы совершали вместе».
«Как я могу выдать Хеккуса? – срывающимся от напряжения голосом вопросил Кунд. – Я боюсь даже произнести его имя».
«Кто его помощники?»
«Не знаю. Я не встречался с ними уже много лет. В те годы…» – Курд замялся.
«Я слушаю».
Кунд облизал посиневшие губы: «Властям в Понтефракте незачем это знать».
«Только я могу судить, о чем следует или не следует знать властям».
Кунд глубоко вздохнул: «Об этом мне нельзя говорить».
«Почему же?»
Кунд отозвался вялым, беспомощным жестом: «Потому что я не хочу, чтобы меня убили каким-нибудь особо жестоким, зверским способом».
«А что, по-твоему, с тобой сделают в Понтефракте?»
«Нет! Больше ничего не скажу».
«На протяжении последнего часа тебе удавалось преодолевать опасения».
«Все, что я сообщил вам до сих пор, общеизвестно», – изобретательно парировал Кунд.
Герсен улыбнулся и поднялся на ноги: «Пошли!»
Кунд не сдвинулся с места. Наконец он произнес низким, глухим голосом: «Я знал трех человек, работавших с Кокором Хеккусом. Их звали Эрмин Странк, Роб Кастиллиган и Хомбаро – последнего величали только по прозвищу. Странк был родом из Кортежа, с какой планеты – понятия не имею. Кастиллиган родился на Балагуре, в системе Веги. О Хомбаро я вообще ничего не знаю».
«Ты встречался с ними в последнее время?»
«Конечно, нет».
«У тебя есть фотографии?»
Кунд утверждал, что у него не было никаких фотографий, и продолжал сидеть, развалившись в кресле, пока Герсен осматривал помещение в надежде найти тайник, в котором Кунд мог хранить сувениры. Через несколько минут Кунд язвительно заметил: «Если бы вы выросли на Сумеречье, то не ожидали бы, что я храню фотографии. Мы смотрим в будущее, прошлое не имеет значения».
Герсен прекратил поиски. Кунд прищурился, задумчиво глядя на Герсена; пока Герсен был занят обыском, он успел о чем-то подумать: «Позвольте поинтересоваться – в какой должности вы состоите?»
«Агент специального назначения».
«Вы не алоизиец. Где ваш трахейный клапан?»
«Это несущественно».
«Рано или поздно Кокор Хеккус узнает, что вы вынюхиваете относящиеся к нему сведения».
«Можешь донести ему сам, если тебе так хочется».
Кунд разразился тявкающим смехом: «Нет уж, уважаемый! Если бы я даже знал, кому пожаловаться, я не стал бы это делать. С меня хватит ужасов».
Герсен задумчиво произнес: «А теперь я отберу все твои деньги и выброшу твою вонючую еду в море».
«Что?» – физиономия Кунда снова стала плаксивой.
Герцен подошел к выходной двери: «Кунд, ты жалкое ничтожество, размазня и подонок. Я не стану тебя казнить – игра не стоит свеч. Прощай. Считай, что тебе повезло».
Герсен вышел из коттеджа, поднялся по улице Ард, вышел на Болотную площадь и проехал по Скользящей трассе в Авенту. Результаты многочасового труда его нисколько не радовали. Дольвер Кунд, конечно же, многое продолжал скрывать, но у Герсена не хватило хитрости или жестокости выдавить из него эти сведения. Что ему удалось узнать?
Кокор Хеккус получил свое прозвище на неизвестной, давно забытой планете.
Десять лет тому назад на Хеккуса работали три человека: Эрмин Странк, Хомбаро и Роб Кастиллиган.
Кокор Хеккус был без ума от хитроумных механизмов, поклонялся красоте и высоко ценил древние редкости.
Герсен снимал номер на верхнем этаже отеля «Креденца». На следующий день после допроса Дольвера Кунда он встал раньше, чем Ригель успел взойти над холмами Катилины, выкрасил кожу модным в последнее время бледным серовато-бежевым пигментом, оделся в строгий темно-зеленый костюм и вышел из отеля через боковой вход. В системе подземки он принял все возможные меры для того, чтобы убедиться в отсутствии робохвоста или другой слежки, после чего направился на станцию Судебной башни. Поднявшись на лифте в вестибюль, он перешел в небольшую одноместную кабину. Когда дверь задвинулась, автоматический голос попросил его назвать свое имя и место назначения. Герсен сообщил эти данные, а также продиктовал свой код допуска, полученный в МСБР. Дальнейших вопросов не было; кабина поднялась на тридцатый этаж, после чего переместилась горизонтально и выпустила его в приемную кабинета Бен-Заума. Приемная и кабинет примыкали к прозрачной западной стене высотного здания, откуда открывался панорамный вид на город и побережье, до самого Ремо. На полках, тянувшихся вдоль противоположной стены, хранились всевозможные трофеи, редкости, оружие и глобусы. Судя по интерьеру, Бен-Заум занимал почетное место в иерархии МСБР – насколько высок был его ранг, Герсен не мог установить в точности: титул «начальник оперативного отдела провинции Умбрия» мог буквально означать то, что он значил, или служить прикрытием для чего-то гораздо большего.
Бен-Заум приветствовал Герсена с осторожным радушием: «Надо полагать, вы ищете работу? На что вы тратите деньги? На женщин? Всего лишь месяц тому назад мы заплатили вам пятнадцать тысяч СЕРСов…»
«Мне не нужны деньги. Откровенно говоря, мне нужна информация».
«Бесплатная информация? Или вы желаете нанять МСБР?»
«Сколько будут стоить все имеющиеся сведения о Кокоре Хеккусе?»
Большие голубые глаза Бен-Заума чуть прищурились: «Предоставляемые нам или нами?»
«И вам, и вами».
Бен-Заум задумался: «В настоящее время он значится в красном списке… Официально мы даже не знаем, жив он или мертв – если не заключили подрядный договор».
Как всегда, Бен-Заум капризничал, на что Герсен ответил понимающей вежливой улыбкой: «Вчера я узнал происхождение его имени».
Бен-Заум рассеянно кивнул: «Я слышал эту легенду. Скверная история, нечего сказать. Небылицы нередко оборачиваются былью. Кстати, чтобы вы могли чем-нибудь развлечься… – Бен-Заум выдвинул ящик стола. – Охотники на стукачей заманили в западню нашего человека на Пало и выдали его Хеккусу. Тело агента вернулось в состоянии, которое я не хотел бы описывать. Кокор Хеккус сопроводил посылку сообщением». Бен-Заум вынул из ящика лист бумаги и прочитал вслух: «На Притоне Биссома стукач позволил себе непростительное вмешательство в мои дела. Считайте сукиного сына, останки которого вы получили, счастливчиком по сравнению с наглецом, осмелившимся напасть на меня в Скузах. Если у него есть воображение, пусть отправится в Запределье и объявит о своем прибытии. Клянусь, в таком случае я отпущу два десятка следующих стукачей, задержанных нашими людьми».
Герсен кисло усмехнулся: «Хеккус недоволен».
«Он в ярости, причем отличается неутомимой мстительностью, – Бен-Заум, казалось, слегка замялся. – Любопытно было бы узнать… насколько можно доверять обещаниям Кокора Хеккуса?»
Герсен поднял брови: «Вы предлагаете мне сдаться Хеккусу?»
«Не совсем так, разумеется – но взгляните на это с моей точки зрения. Одна жизнь в обмен на двадцать, причем в последнее время желающих работать в Запределье явно не хватает…»
«Ловят только недотеп, – заявил Герсен. – Благодаря их потере повышается общий уровень квалификации работников МСБР». Поразмышляв, он прибавил: «Но у вашего предложения есть определенные достоинства. Почему бы вам не отправиться со мной в Запределье и не объявить, что вы – тот самый стукач, который огрел Хеккуса по башке в Скузах, и что нас было двое? Может быть, Хеккус пощадит в обмен на нас обоих не двадцать, а полсотни недотеп?»
Бен-Заум поморщился: «Вы шутите. Почему вас так интересует Кокор Хеккус?»
«Я руководствуюсь альтруистическими побуждениями, свойственными каждому законопослушному гражданину».
Бен-Заум задумчиво переместил несколько украшенных цветными полосками старых бронзовых пластинок, лежавших у него на столе, после чего вернул их в первоначальное положение: «Я руководствуюсь теми же побуждениями. Что вам известно?»
Уклончивость не давала никаких преимуществ, а Бен-Заум несомненно почувствовал бы, что Герсен что-то умалчивает: «Вчера мне удалось узнать имена трех человек, работавших с Хеккусом десять лет тому назад. Может быть, эти имена значатся в вашей базе данных – в чем я не уверен».
«Будьте добры, назовите эти имена».
«Эрмин Странк. Роб Кастиллиган. Хомбаро».
«Расовое происхождение? Родные планеты? Национальность?»
«Неизвестны».
Бен-Заум зевнул, потянулся, взглянул на панораму Авенты. Погода была солнечная, но ветреная – далеко над Тавматургическим океаном нависли огромные наковальни кучевых облаков. Помолчав некоторое время, Бен-Заум снова повернулся к столу: «Все равно мне сейчас нечего делать».
Он пробежался пальцами по сенсорным клавишам на пульте, выступавшем сбоку из стола. Противоположная стена задрожала бесчисленными искрами белого света, после чего на ней вспыхнуло сообщение:
«ЭРМИН СТРАНК
1 из 5 записей»
Под надписью появился столбец с перечнем физических характеристик, слева от столбца – фотография с несколькими именами и кличками, которыми мог пользоваться Странк, справа – краткая сводка биографических сведений:
«Эрмин Странк №1. Родился на планете Квантик, шестом спутнике звезды Одинокий Альфард; специалист в области контрабандного ввоза наркотиков на острова Вакуана. Эрмин Странк №1 никогда не покидал родную планету».
«Не тот Странк», – сказал Герсен. Появилась следующая запись, с розовым текстом поперек затемненного фона ранее зарегистрированных данных:
«Эрмин Странк №2. Ликвидирован 10 марта 1515 г.».
Эрмин Странк №3 жил на другом краю Ойкумены, на планете Вадилов, единственном спутнике звезды Сабик, она же Эта Змееносца. В настоящее время он промышлял скупкой краденого. Так же, как Эрмин Странк №1, он почти никогда не покидал родной мир, но провел два года в Дурбане на Земле, по всей видимости законопослушно выполняя функции складского рабочего.
Эрмин Странк №4 был коротышка с узловатыми конечностями и шишковатой головой, лет тридцати пяти, рыжий, с наглой физиономией. Его содержали в исправительной колонии на планете Килларни в системе Веги, где он провел уже шесть лет.
«Это наш Странк!» – заявил Герсен.
Бен-Заум коротко кивнул: «Подручный Хеккуса, по вашим словам?»
«Насколько мне известно».
Бен-Заум прикоснулся к еще нескольким клавишам. Краткое резюме Эрмина Странка №4 было снабжено подзаголовком:
«По имеющимся сведениям, сообщник Кокора Хеккуса».
Начальник оперативного отдела вопросительно покосился на Герсена: «Вы что-нибудь еще знаете о Странке?»
«Кажется, ничего».
На экране появилась целая вереница уголовников по прозвищу «Хомбаро» – наиболее подходящий кандидат исчез восемь лет тому назад при невыясненных обстоятельствах и считался погибшим.
В базе данных содержались сведения о не менее чем восьми преступниках по имени «Роб Кастиллиган». Роб Кастиллиган №2 явно был тем самым грабителем, который в сотрудничестве с Кундом обчистил замок Крири, аббатство Бодельси и Хоульский музей. Внимание Герсена привлекла недавняя запись в резюме Кастиллигана: всего лишь пять дней тому назад, в провинции Гаррой континента Скифия, в другом полушарии Альфанора, Кастиллигана задержали по подозрению в содействии похищению.
«Мастер на все руки, старина Кастиллиган, – заметил Бен-Заум. – Вас интересует это похищение?»
Герсен подтвердил свою заинтересованность; Бен-Заум вызвал на экран подробные данные. Похищены были двое детей Душана Одмара, сотрудника Института девяносто четвертого уровня, очень богатого и влиятельного человека. Скоростной катер на воздушной подушке подлетел к яхте, совершавшей морскую прогулку. Детей схватили на ходу, не выключая двигатели; сопровождавший детей преподаватель сумел спастись, спрыгнув с кормы и продолжая плыть как можно дольше под водой. Роба Кастиллигана опознали и арестовали через несколько часов, но двум другим преступникам удалось скрыться вместе с похищенными детьми. Отец детей, Душан Одмар, держался отстраненно, не проявляя особого интереса к этой авантюре. Он не сомневался в том, что детей отвезут к Менялам, где их должны были вернуть под опеку отца после «погашения задолженности» (как эвфемистически выражались Менялы).
Теперь Бен-Заум явно оживился. Откинувшись на спинку кресла, он поглядывал на Герсена с откровенным любопытством: «Насколько я понимаю, вы работаете на Одмара?»
Герсен покачал головой: «На заслуженного сотрудника Института? Вы переоцениваете мою квалификацию».
Бен-Заум пожал плечами: «Он на девяносто четвертом уровне. Вполне может быть, что ему не хватает еще шести-семи ступенек, чтобы убедиться в собственной божественности».
«Если бы он был на шестидесятом или семидесятом уровне, он мог бы нанять такого, как я. Но у него слишком высокий ранг».
Бен-Заум, по-видимому, заметил уклончивость замечания Герсена: «Значит, вас не интересует это похищение?»
«Интересует. Но я впервые о нем узнал здесь и сейчас».
Бен-Заум выпятил губы и тут же поджал их: «Остается, конечно, один вопрос…»
Герсен понял, что начальник оперативного отдела размышляет о связи между похищением и Кокором Хеккусом. Бен-Заум повернулся к пульту: «Посмотрим, о чем нам поведает Кастиллиган».
Пять минут Бен-Заум разговаривал с различными представителями полицейского управления провинции Гаррой; еще через две минуты Кастиллигана привели и посадили перед видеокамерой. На экране появился пригожий щеголеватый тип с холеным, спокойно-отзывчивым лицом и гладкими черными волосами, прилизанными лаком. С него уже смыли пигмент – кожа его белела, как мрамор. Он вел себя вежливо, даже любезно, словно был почетным гостем, а не заключенным в гарройском Карцере. Бен-Заум представился; Герсен оставался за кадром. Кастиллигана, судя по всему, забавляло проявленное к нему внимание.
«Бен-Заум, корифей ищеек собственной персоной! И все это из-за безродной шантрапы вроде меня! – Кастиллиган говорил с приятно-ритмичным акцентом уроженца Заливных гор с Балагура. – Рад с вами познакомиться. Что я могу для вас сделать – помимо обнажения неприглядных фактов личной жизни?»
«Не кривляйся! – сухо сказал Бен-Заум. – Как ты попался?»
«По глупости. Мне нужно было улететь с Альфанора вместе с другими. Но я решил остаться. Мне опостылело Запределье. Мне нравится легкая жизнь».
«О тебе позаботятся, не беспокойся».