Гражданский кодекс Российской Федерации. Общие положения о договоре. Постатейный комментарий к главам 27–29
Таким образом, была исключена распространенная в прежнем «плановом» хозяйстве обязанность заключения договоров на основе плановых и других административно-правовых актов (нарядов, ордеров и даже прямых указаний органов власти), распространявшаяся как на государственные предприятия, так в отдельных случаях и на граждан. Вследствие этого утратила основу существования категория так называемых хозяйственных договоров, которые государственные и кооперативные юридические лица заключали по административному принуждению и на условиях, установленных указанными актами, а не определенных их собственной волей.
4. Свобода определения характера заключаемого договора состоит в том, что его участники сами решают, какой именно договор им целесообразно заключить. При этом они вправе заключить не только договор, который прямо предусмотрен законом или иными правовыми актами, но и такой договор, который не предусмотрен законодатель-ством («непоименованный договор»), если только он не противоречит законодательным запретам и соответствует общим началам (основным принципам) и смыслу гражданского законодательства (п. 1 ст. 8 ГК). Развитое гражданское законодательство не предусматривает исчерпывающего, закрытого перечня (numerus clausus) договорных видов и не обязывает стороны «подгонять» свои договорные взаимосвязи под одну из известных, прямо названных законом разновидностей.
В новой редакции п. 2 комментируемой статьи дополнен важными положениями, основанными на выработанных арбитражно-судебной практикой подходах, которые были закреплены в п. 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах». В соответствии с ними при оценке того, является ли конкретный договор непоименованным (не предусмотренным законом и иными правовыми актами), необходимо учитывать не название договора, а его предмет, действительное содержание прав и обязанностей сторон, распределение между ними соответствующих рисков и т.п. При этом не следует отождествлять категории «непоименованный договор» и «смешанный договор». В последнем случае речь идет о совокупности нескольких различных видов договоров, не укладывающейся в рамки какой-либо одной разновидности поименованных договоров, но содержащей элементы различных, прямо названных в законе или ином правовом акте договоров (и (или) их разновидностей).
Установив, что речь идет о непоименованном договоре (в котором отсутствуют признаки смешанного договора), суд не вправе применять к нему правила об отдельных видах поименованных договоров. Однако он может применить такие нормы к непоименованному договору по аналогии закона (но не по аналогии права), предусмотренной п. 1 ст. 6 ГК. Условиями этого являются: а) сходство договорных отношений и б) отсутствие их прямого урегулирования соглашением сторон, т.е. самим договором.
Но и эта возможность, как правило, должна касаться применения диспозитивных норм о поименованных договорах. Применение к не-поименованным договорам по аналогии закона императивных норм о поименованных видах договоров допустимо лишь в исключительных случаях, когда исходя из целей законодательного регулирования ограничить свободу договора необходимо для защиты охраняемых законом интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов или недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон договора. При этом суд обязан указать на то, какие именно особые интересы защищаются путем применения по аналогии закона императивной нормы о поименованном договоре к условиям непоименованного договора.
5. Согласно п. 3 комментируемой статьи участники гражданских правоотношений вправе заключить смешанный договор, содержащий элементы различных известных (поименованных) разновидностей договоров. К такому договору в соответствующих частях применяются правила о тех договорах, элементы которых содержатся в нем. Так, ст. 501 ГК РФ предусматривает возможность заключения договора найма-продажи, по которому покупатель товара сначала становится его нанимателем (арендатором). До момента продажи такого товара (т.е. до перехода права собственности на него к приобретателю) к отношениям сторон данного договора применяются правила об аренде (имущественном найме), а после перехода к нанимателю права собственности на вещь (товар) – правила о купле-продаже.
Смешанным договором (банковского счета и кредитным) также является названный в п. 1 ст. 850 ГК РФ договор кредитования банковского счета (иногда называемый «овердрафтом» (от англ. overdraft – сверх лимита, т.е. сверх суммы на счете))10. В соответствии с этим договором банк оплачивает требования кредиторов своего клиента (владельца счета, выступающего одновременно в роли заемщика) в пределах обусловленного договором лимита даже при отсутствии средств на его счете или на большую сумму, чем та, которая числится на его счете (т.е. «кредитует счет»). Арбитражно-судебная практика признала договор об обмене товаров на эквивалентные по стоимости услуги не договором мены, а смешанным договором, поскольку в нем содержатся элементы договоров купли-продажи и возмездного оказания услуг11.
Смешанный договор следует отличать от комплексного договора, представляющего собой совокупность нескольких вполне самостоятельных договоров, условия которых зафиксированы в едином документе, согласованном сторонами. Например, конкретный договор поставки товаров может также содержать условия о страховании этих товаров, их хранении, перевозке и т.п. В такой ситуации не требуется оформления сторонами нескольких различных договоров (документов), но она не приводит и к появлению единого (смешанного) договора12.
Разумеется, нет препятствий для заключения договора, содержащего элементы поименованных и непоименованных договоров. Хотя такой договор и нельзя считать смешанным в смысле п. 3 комментируемой статьи, к нему в соответствующей части будут применяться правила о том или ином поименованном договоре, а непоименованный договор будет оцениваться и регулироваться с точки зрения указанных выше критериев, предусмотренных в п. 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 г. № 16.
6. Свобода договора состоит и в том, что его стороны своей волей определяют его содержание и формируют его конкретные условия (если только содержание какого-либо условия не определено императивной нормой закона или иного правового акта). Так, условие о цене приобретаемого товара обычно согласуется самими контрагентами, но в отдельных случаях определяется установленными государством тарифами, ставками и т.п. (например, когда речь идет о продукции или услугах естественных монополий).
7. При регулировании договорных отношений ГК РФ широко использует диспозитивные нормы, которые действуют в качестве условий договоров только в тех случаях, когда стороны не урегулировали возникший вопрос иначе и (или) тем самым не исключили применение к их отношениям соответствующей диспозитивной нормы. Следовательно, основная особенность диспозитивных норм состоит в том, что они допускают и даже предполагают возможность отступления от содержащихся в них правил, тогда как императивные нормы предусматривают необходимость строгого выполнения содержащихся в них предписаний. Поэтому диспозитивное регулирование (использование диспозитивных норм права) также представляет собой одно из проявлений свободы договора.
К числу диспозитивных норм относятся, например, многие общие правила исполнения договорных обязательств: о возможности исполнения обязательства по частям (ст. 311 ГК), о сроке его исполнения и возможности досрочного исполнения (ст. 314 и 315 ГК), о месте исполнения обязательства (ст. 316 ГК) и др. По существу такие нормы содержат своеобразную «подсказку» сторонам договора относительно того, какие его условия им также следовало бы согласовать (хотя они могут этого и не делать), а возможность применения этих норм фактически восполняет отсутствующую волю сторон относительно некоторых условий договора, т.е. заполняет имеющиеся в нем пробелы. При этом предлагаемое диспозитивной нормой правило основывается на многолетней практике договорных отношений и обычно представляет собой наиболее оптимальный вариант соответствующего договорного условия.
Для того чтобы определить диспозитивный или императивный характер конкретной нормы закона, ее содержание следует толковать «исходя из ее существа и целей законодательного регулирования», а не только принимая во внимание буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений. Иначе говоря, как разъяснено в абз. 3 п. 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 г. № 16, суд при установлении юридической природы нормы права принимает во внимание также «и те цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило», поскольку от них (а не только от формулировок норм закона) в конечном счете зависит императивный или диспозитивный характер применяемой нормы права.
8. Пункт 5 комментируемой статьи предусматривает дополнительную возможность восполнения пробелов в содержании заключенного договора, т.е. определения его условий в отсутствие прямо выраженного согласованного волеизъявления его сторон или диспозитивной нормы, с помощью применимого к данной ситуации обычая (ст. 5 ГК), который, таким образом, становится дополнительным (субсидиарным) источником договорного права.
При этом в новой редакции п. 5 комментируемой статьи исключены слова «делового оборота», поскольку посвященная обычаям ст. 5 ГК в редакции Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ расширила понятие обычая, не связывая его более только с обычаями делового (предпринимательского) оборота.
Вместе с тем в качестве обычаев к договору, конкретное условие которого не определено ни самими сторонами, ни диспозитивной нормой закона, могут применяться примерные условия, разработанные и опубликованные для договоров соответствующего вида (если они отвечают требованиям, предусмотренным ст. 5 ГК), даже при отсутствии прямых отсылок к ним в договоре. Это следует как из п. 5 комментируемой статьи, так и из п. 2 ст. 427 ГК (см. комментарий к ст. 427 ГК), а также из разъяснений судебной практики (абз. 3 п. 7 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 г. № 16).
В сфере предпринимательских договорных отношений наличие и содержание торговых и портовых обычаев, принятых в Российской Федерации, свидетельствует Торгово-промышленная палата РФ (п. 3 ст. 15 Закона РФ от 7 июля 1993 г. № 5340-I «О торгово-промышленных палатах в Российской Федерации»).
В договоре может содержаться отсылка к тому или иному обычаю или прямо воспроизводиться его содержание. В такой ситуации обычай считается обыкновением и становится составной частью соответствующего договора (договорным условием). Обычаи следует отличать от «заведенного порядка», под которым понимается сложившаяся практика взаимоотношений сторон конкретного договора, т.е. по существу его условия, подразумевавшиеся сторонами. Такая практика, даже не закрепленная прямо в условиях договора, может иметь значение для его участников и учитывается судом при рассмотрении возникшего между ними спора как фактически согласованное сторонами договорное условие.
9. Свобода договора неизбежно подвергается тем или иным ограничениям, установленным в публичном интересе.
Прежде всего содержание всякого договора должно соответствовать императивным нормам закона и иных правовых актов (п. 1 ст. 422 ГК), в противном случае он может быть признан недействительной сделкой (ст. 168 ГК).
В ряде случаев ограничения договорной свободы вызваны интересами развития рыночных отношений, которые не могут нормально функционировать в отсутствие таких ограничений. Например, ограничиваются возможности монопольных производителей товаров и услуг, которые не вправе навязывать контрагентам условия договоров, используя свое выгодное положение и невозможность потребителей обратиться к другим производителям, т.е. нарушая принципы добросовестной конкуренции.
В частности, органы, регулирующие деятельность естественных монополий, вправе определять потребителей, подлежащих обязательному обслуживанию, а также устанавливать цены (тарифы) или их предельный уровень на продукцию таких монополий, т.е. по сути определять контрагентов и некоторые существенные условия соответствующих договоров (ч. 1 ст. 6 Федерального закона от 17 августа 1995 г. № 147-ФЗ «О естественных монополиях»). Незаконными считаются навязывание предпринимателями своим контрагентам невыгодных условий договоров или необоснованный отказ либо уклонение от их заключения, представляющие собой разновидности недобросовестной конкуренции, а также соглашения хозяйствующих субъектов, направленные на ограничения конкуренции (подп. 3 и 5 п. 1 ст. 10 и п. 1 ст. 11 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции»).
В особой, повышенной защите нуждаются граждане-потребители, выступающие в качестве заведомо более слабой стороны во взаимоотношениях с профессиональными предпринимателями. Такая защита осуществляется как с помощью некоторых общих норм ГК РФ, так и с помощью специального законодательства о защите прав потребителей. В частности, в договорах, где кредитором является гражданин как потребитель товаров, работ или услуг, стороны лишены права своим соглашением ограничивать установленный законом размер ответственности должника-услугодателя (п. 2 ст. 400 ГК).
Наконец, в договорных отношениях действует и общий принцип запрета на злоупотребление правом (ст. 10 ГК), в том числе запрета на злоупотребление свободой договора, что также следует считать одним из необходимых ограничений этой свободы. Применение этого принципа оправданно, например, в ситуации, когда банк в качестве стороны кредитного договора навязывает своему клиенту-заемщику несоразмерно большую неустойку за просрочку в возврате кредита, а затем требует ее принудительного взыскания, ссылаясь на принцип свободы договора13.
Статья 422. Договор и закон
1. Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения.
2. Если после заключения договора принят закон, устанавливающий обязательные для сторон правила иные, чем те, которые действовали при заключении договора, условия заключенного договора сохраняют силу, кроме случаев, когда в законе установлено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров.
1. Комментируемая статья имеет ключевое значение как для договорного права, так и для гражданского права в целом, поскольку определяет соотношение (взаимодействие) договора и закона. В силу принципа свободы договора, нашедшего отражение прежде всего в ст. 1 и 421 ГК РФ, содержание договора по общему правилу определяется сторонами по своему усмотрению. При этом свобода сторон юридически ограничена. Наиболее значимым юридическим фактором, воздействующим на волю сторон и соответственно на содержание заключаемого ими договора, выступает закон (нормы права). Именно поэтому проблема соотношения договора и закона является одной из актуальных в отечественной цивилистике. После принятия части первой ГК РФ со специальной статьей о договоре и законе внимание теории и практики к этой проблеме возросло14.
Законоположения комментируемой статьи не имеют аналогов в прежнем отечественном законодательстве (Российской Федерации, РСФСР, СССР, Российской империи)15, и появление статьи «Договор и закон» в ГК РФ следует расценивать как достижение российского законодателя. Гражданские кодексы ряда государств – участников СНГ содержат статьи, аналогичные настоящей статье. Так, Гражданский кодекс Республики Казахстан включает ст. 383 «Договор и законодательство», а Гражданский кодекс Республики Беларусь – ст. 392 с таким же названием. Это, несомненно, результат сильного влияния части первой модельного Гражданского кодекса для государств – участников СНГ, в основу которой положена часть первая ГК РФ. Гражданский кодекс Украины, испытавший меньшее влияние модельного Гражданского кодекса, содержит ст. 6 «Акты гражданского законодательства и договор», которая заметно отличается от комментируемой статьи.
2. Предмет комментируемой статьи кратко может быть обозначен как соотношение (взаимодействие) договора и закона (прежде всего с точки зрения воздействия закона на договор и договорное правоотношение). В пределах указанного предмета настоящая статья:
во-первых, определяет, каким правовым нормам должен соответствовать гражданско-правовой договор;
во-вторых, содержит краткое определение императивных норм;
в-третьих, определяет влияние изменений в законодательстве на содержание гражданско-правового договора и возникшего из него договорного правоотношения и тем самым устанавливает специальное правило действия законодательства во времени применительно к гражданско-правовому договору и возникшему из него договорному правоотношению (в исключение из общего правила, предусмотренного ст. 4 ГК).
В соответствии со ст. 156 ГК РФ правила комментируемой статьи применяются также к односторонним гражданско-правовым сделкам постольку, поскольку это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделок.
Комментируемая статья находится в системной взаимосвязи с рядом других статей ГК РФ (прежде всего со ст. 3, 4, 421), которые должны быть привлечены к толкованию настоящей статьи. В свою очередь эта статья должна учитываться при толковании и применении ст. 3, 4, 421, а также некоторых других статей ГК РФ, например ст. 168, которая посвящена недействительности сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта.
3. Закон и договор соотносятся не только (и не столько) как правовая норма и юридический факт. Они взаимодействуют и как регулятивные правовые акты (хотя и разные), которые вместе (хотя и по-разному) моделируют договорное правоотношение. Закон (а равно иной нормативный правовой акт) издается правотворческим органом в рамках публично-властных полномочий и регулирует отношения всех субъектов гражданского права, основанные на любых договорах соответствующего вида, а договор совершается самими субъектами гражданского права (сторонами договора) своей волей и в своем интересе и регулирует отношения, основанные только на данном договоре.
4. Согласно п. 1 комментируемой статьи договор должен соответствовать установленным законом и иными правовыми актами обязательным для сторон правилам (императивным нормам), действующим в момент его заключения.
Общий смысл этого положения в целом достаточно ясен. Оно устанавливает, каким правовым нормам, содержащимся в каких нормативных правовых актах должен соответствовать договор. Вместе с тем характеристика воздействия закона (норм права) на договор не исчерпывается общей формулой «договор должен соответствовать закону (нормам права)». Механизм взаимодействия договора и закона гораздо более сложен, многогранен и вариативен. Он различается в зависимости от вида (свойств) нормы права, воздействующей на договор, от вида (свойств) нормативного правового акта, содержащего данную норму права, от того, воздействует ли норма права на договор или непосредственно на договорное правоотношение, от ряда других факторов, без учета которых сложно понять, как в действительности правовые нормы воздействуют на договор и договорное правоотношение, как вообще договор взаимодействует с законом.
5. Устанавливая, что договор должен соответствовать императивным нормам, п. 1 комментируемой статьи определяет императивные нормы как обязательные для сторон правила. Такое определение, основанное на традиционном понимании императивных норм, представляется слишком общим, поскольку не раскрывает характер (аспект) обязательности, присущий императивным нормам. Достаточно сказать, что не только императивные, но и диспозитивные нормы являются обязательными для сторон правилами при исполнении договорного обязательства в случаях, когда стороны не отступили в договоре от диспозитивных норм. Поэтому приведенное в п. 1 комментируемой статьи краткое определение императивных норм как обязательных для сторон правил не раскрывает в достаточной мере признаки императивных норм. Характеристику императивных норм целесообразно осуществлять во взаимосвязи с диспозитивными нормами, поскольку эти виды норм являются результатом классификации правовых норм по одному основанию.
В соответствии п. 4 ст. 421 ГК РФ диспозитивная норма права может быть определена как норма права, от которой стороны регулируемого этой нормой отношения вправе по обоюдному согласию неограниченно отступить, урегулировав свои отношения иным образом, или исключить ее применение к своим отношениям. Соответственно императивная норма права – это норма права, от которой стороны регулируемого этой нормой отношения не вправе по своему усмотрению неограниченно отступить или исключить ее применение к своим отношениям16.
Сопоставляя диспозитивные нормы с императивными, М.И. Брагинский пришел к выводу, что «первые по самой своей сути представляют собой лишь условный вариант вторых. Имеется в виду, что любая диспозитивная норма превращается в императивную исключительно в силу того факта, что стороны не выразили согласия на отступление от нее, предусмотрев в договоре какой-либо другой вариант. С момента заключения договора диспозитивная норма, если иное не предусмотрено в ней, является таким же абсолютным, не знающим исключений регулятором поведения сторон, как и норма императивная»17. Действительно, если при заключении договора стороны не отступили от диспозитивной нормы, предусмотрев отличное от этой нормы договорное условие, или не исключили ее применение к своим отношениям, то после заключения договора стороны должны соблюдать диспозитивную норму так же, как и императивную. Однако диспозитивная норма остается диспозитивной, потому что стороны и после заключения договора вправе по обоюдному согласию отступить от диспозитивной нормы, включив в уже заключенный договор (путем его изменения) условия, отличные по содержанию от диспозитивной нормы, а равно исключив применение этой нормы к своим отношениям.
Важное значение для квалификации конкретных норм в качестве императивных или диспозитивных имеет постановление Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах»18, которое содержит, в частности, следующие разъяснения:
– норма, определяющая права и обязанности сторон договора, является императивной, если она содержит явно выраженный запрет на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного этой нормой правила (например, в ней предусмотрено, что такое соглашение ничтожно, запрещено или не допускается, либо указано на право сторон отступить от содержащегося в норме правила только в ту или иную сторону, либо названный запрет иным образом недвусмысленно выражен в тексте нормы). Вместе с тем из целей законодательного регулирования может следовать, что содержащийся в императивной норме запрет на соглашение сторон об ином должен толковаться ограничительно. В частности, суд может признать, что данный запрет не допускает установление сторонами только условий, ущемляющих охраняемые законом интересы той стороны, на защиту которой эта норма направлена (п. 2);
– при отсутствии в норме, регулирующей права и обязанности по договору, явно выраженного запрета установить иное она является императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т.д.), недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон либо императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида договора. В таком случае суд констатирует, что исключение соглашением сторон применения данной нормы или установление условия, отличного от предусмотренного в ней, недопустимо либо в целом, либо в той части, в которой она направлена на защиту названных интересов. При этом если норма содержит прямое указание на возможность предусмотреть иное соглашением сторон, суд исходя из существа нормы и целей законодательного регулирования может истолковать такое указание ограничительно, т.е. сделать вывод о том, что диспозитивность этой нормы ограничена определенными пределами, в рамках которых стороны договора свободны установить условие, отличное от содержащегося в ней правила. При возникновении спора об императивном или диспозитивном характере нормы, регулирующей права и обязанности по договору, суд должен указать, каким образом существо законодательного регулирования данного вида договора, необходимость защиты соответствующих особо значимых охраняемых законом интересов или недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон предопределяют императивность этой нормы либо пределы ее диспозитивности (п. 3);
– если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют критерии императивности, указанные в п. 3 Постановления (см. предыдущий абзац), она должна рассматриваться как диспозитивная. В таком случае отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по ст. 168 ГК РФ (п. 4).