Мистер Игрек Рок

Изучая второй этаж, он подумал, что такое архитектурное решение явно затевалось для панорамного обзора окрестностей, потому что застеклены комнаты были от пола до потолка, и, распахнув шторыперед тем, как выйти, мистер Рок не мог не признать, что вид из его окна открывался, действительно, впечатляющий! Видно было далеко, до самого сумеречного леса, который темнел себе скромно на горизонте, обрамляя какие-то призрачные, то ли холмы, то ли горы, и сейчас, при ярком солнце и белом дне, не вызывал даже лёгкого содрогания при мысли о том, как тоскливо и мрачно было его нутро ночью. Точно так же не пугало больше широкое, как река, заснеженное поле. Теперь оно алмазно сверкало под солнцем, оттеняя чистейшее голубое небо своей белизной. А совсем близко, за оградойдворика, торчали лишь терракотовые крыши уютных кирпичных домиков с дымящими трубами. Летом эти домики наверняка тонули в зелени деревьев, которые сейчас окружали их графичной обнажённостью, но было в этой обнажённости что-то очень уместное именно сейчас. Что-то, что так и просилось на холст! У мистера Рока даже создалось ощущение, что деревья эти нарочно подстригали, для почти идеальной округлости кроны, чтобыподчеркнуть тонкое кружево из ветвей.

«Наверное, этот художник.., как там его.., Мебис, кажется… Да, Мебис! Наверняка, сидит сейчас в своей комнате и пишет», – подумал мистер Рок, спускаясь по скрипучей лестнице и чувствуя, почему-то странное умиротворение от того, что кто-то занят делом, исключительно ради собственного удовольствия, а не по суровой нужде, или принуждению. В такой день и в таком месте всё вообще должно быть в удовольствие! И этот скрип, (мистер Рок даже покачался немного на особо скрипучей ступени), и чудесный запах чего-то, наверняка, вкусного, который тянулся из помещений нижнего этажа и, по мере того, как мистер Рок спускался, делался всё более манящим… Всё обволакивало безмятежностью и покоем. И казалось, всё обязательно будет хорошо!

Гость заглянул в вестибюль, где они беседовали с Луиссом, обнаружил, что там пусто и, почему-то, подумал о проглоченной тут совсем недавно яичнице. Мысль о ней тут же мощно возглавила скудный запас его новых воспоминаний, и мистер Рок, потянув носом, двинулся дальше.

4.

Как он и предполагал, за стеной, отгородившей полукруглый «фонарь» на первом этаже, скрывались кухня и столовая. Мистер Рок открыл стеклянную дверь и вошёл в просторное, (естественно, полукруглое), помещение с несколькими столами, удачно расположенными вдоль окон, откуда виденный только что сверху пейзаж смотрелся теперь в ином ракурсе, но был от этого не менее благостным. На ближайшем ко входу столе ещё оставались неубранные тарелки с остатками еды, а на слегка отодвинутом от него стуле обиженно висел забытый серый шарф. Видимо, единственный, до сегодняшнего дня, постоялец отеля «Ахея» уже откушал и ушёл.

Мистер Рок сел за соседний столик.

Из-за приокрытой двери, что вела в кухню, доносился шум воды, перестук моющейся посуды и тихое пение Ленеоппы. Пела она на греческом, что-то протяжно-бесформенное, но мистеру Року, как ни был он голоден и, как ни стремился побыстрее добраться до банка, от такого её пения стало как-то совсем хорошо и спокойно. Он запрокинул голову и упёрся взглядом в потолок, украшенный мозаикой столь искусной, что можно было бы, наверное, удивиться: откуда тут такая? Но в сочетании с голосом Ленеоппы, с языком, на котором она пела и со всей мирно обволакивающей атмосферой безлюдного отеля эта мозаика показалась настолько органичной, что мистер Рок не только не удивился, но ещё и подумал, что ничего другого здесь быть просто не могло!

Он едва не заснул снова, глядя на переливы морских волн, на одинокую ладью среди них, стремящуюся к берегу – слишком золотистому и слишком упорядоченно покрытомукудрявым кустарником, чтобы быть правдой. В голове потекли мысли о мечте и одиночестве, о каком-то невозможном возвращении к самому себе потому, что путь – это неизбежно перемена и старение, и вернётся уже не тот, кто в этот путь отправлялся.., о жизни, как о дороге через сумрачный лес, где можно свернуть куда угодно, но стоит ли это делать, если заблудиться так легко…

– Вы уже проснулись, мистер Рок!

Голос прозвучал резко. Совсем не так, как она только что пела, и мистер Рок вздрогнул.

– Да. Проснулся.., вот…

Ленеоппа приветливо улыбнулась.

– Сейчас я вас накормлю.

Уже не закутанная в шаль-шубу, она оказалась женщиной довольно стройной для своих лет. Во многом этой стройности добавляла совершенная осанка, которая никогда не превратит женщину в старуху. Но, присмотревшись получше, пока Ленеоппа выносила для него приборы и тарелки с едой, мистер Рок решил, что она, в любом случае, совсем ещё не старуха, и, если покрасить её седые волосы в какой-нибудь живой цвет, она, во-первых, помолодела бы лет на пятнадцать-двадцать, а во-вторых, обрела бы лицо более мягкое по сравнению с тем, которое получалось сейчас, когда из-под седых прядей на собеседника смотрели обжигающие чернотой и глубиной совершенно молодые глаза. Мистер Рок не сказал бы, что это было жутковато, но неловкость от несовмещаемого возникала всякий раз, когда Ленеоппа, спросив его о чём-то, начинала смотреть, дожидаясь ответа. И тогда казалось, что смотрит она не в лицо, не в глаза, а в самую душу.

– Честно говоря, думала, что спать вы будете до завтрашнего утра, – сказала женщина, в очередной раз появляясь в дверях кухни с небольшим подносом, на котором дымилась чашка чая и лежала, даже на вид тёплая, булочка. – Ваш сосед, господин Мебис, хотел было подождать вас, чтобы вместе отобедать, но я была так уверена, что вы не проснётесь… Теперь, пожалуй, обидится, скажет, что я его нарочно отправила, чтобы не приставал с вопросами.

Она засмеялась и вдруг, совершенно неожиданно, села за стол напротив мистера Рока.

– А я, знаете ли, на самом деле его нарочно отправила. Хотела с вами поговорить.

– Я тоже с вами хотел поговорить, – кое-как прожевав, но всё равно ещё с набитым ртом сказал мистер Рок. – Для начала, не могу не отметить, что всё ужасно вкусно! Но всё стоит денег, это я помню.., и вы совсем не обязаны меня содержать…

– Молчите, молчите, – не дала ему договорить Ленеоппа. – Деньгами у нас ведает Луисс, вот с ним это и решайте. Утром он велел обеспечить вас всем необходимым, и всё! Больше мне ничего знать не надо.

– А кстати, где он? – спросил мистер Рок, озираясь, как будто добрейший Луисс мог неслышно возникнуть в столовой пока они говорили.

– Ушел. Сказал, что по делам, хотя, я думаю, сидит сейчас в своём любимом заведении, пьёт вино и, наверняка, всем о вас рассказывает.

Мистер Рок почему-то покраснел.

– Не смущайтесь, – сказала Ленеоппа, – это необходимо. В нашем городке любопытство пороком не является, и, появись вы на улице просто так, пожалуй, сочли тут всех сумасшедшими, потому что никто бы не прошёл мимо, не спросив, кто вы и откуда? Вот Луисс и оправился с утра по таким местам, из которых слухи расходятся с особенной быстротой, чтобы вы не трепали себе нервы, объясняя всем и каждому, что потеряли память и шли так ужасно всю ночь по лесу и полю… Брр!

Она передёрнула плечами, представив, видимо, каково её гостю пришлось, но тут же подскочила, потому что тарелка с супом опустела и теперь мешала мистеру Року поставить на её место блюдо с картофелем и рыбой. Ленеоппа быстро произвела перемену, унесла на кухню пустую тарелку, а когда вернулась, гость смотрел на неё с откровенным изумлением.

– Рыба свежайшая! – воскликнул он. – Как?! Откуда?! Я, конечно, многое забыл, но вкус.., ощущения от еды отлично помню и сразу почувствовал, что рыба свежая, хотя не заметил во дворе никакого подогретого водоёма! Возможно, он у вас где-то в подвале, иначе ничем не объяснить такую свежесть!

Ленеоппа пожала плечами.

– Нам не нужен водоём. Господин Мей всегда привозит всё самое свежее. Сегодня утром Луисс получил у него превосходное филе и зелень для салата. Вы, кстати, его совсем не попробовали.

Мистер Рок тут же ковырнул вилкой живописное сооружение из долек помидоров, зелени и жёлто-зелёных кубиков перца, после чего закатил глаза, забормотав невнятные похвалы, больше похожие на какое-то сладострастное урчание.

– Великолепно! – выговорил он, наконец. – Я бы сказал, что ничего вкуснее не пробовал, но это прозвучало бы не совсем честно… Зато теперь любую еду буду сравнивать с этим обедом, как с эталоном, и не уверен, что возврат памяти в этом что-то изменит!

Ленеоппа слушала его, склонив голову так, как это делают люди, когда к чему-то прислушиваются

– Вы мастер делать комплименты, мистер Рок, – сказала она. – Может, вы были женским доктором? Или доктором каких-то важных особ? Но наверняка человеком светским. У нас так ловко могут говорить только господин Валеами, помощник мэра, и господин Деказорье, владелец бара.

Мистер Рок посмотрел на неё с любопытством, но Ленеоппа больше ничего не сказала. Тогда он пробормотал: «Вам виднее», несколько минут ел молча, а потом спросил:

– А мистер Мей, который всё вам привозит.., это тот.., с самолётом?

– Нет, – покачала головой Ленеоппа. – Самолёт принадлежит мэру, а мистер Мей и мистер Самид просто пользуются им, потому что знают, куда нужно лететь и у кого покупать, чтобы купленное было самым лучшим. Вы ешьте, ешьте, сударь, – добавила она совсем, как Луисс и точно так же поёрзала на стуле, устраиваясь для разговора. – Мне нужно кое о чём предупредить пока вы не отправились гулять по нашему городку и не столкнулись с чем-то, что может вас удивить, или не совсем понравиться.

Мистер Рок кивнул, аккуратно собрал кусочком хлеба весь соус с тарелки и, придвинув чашку с чаем, приготовился слушать.

– Луисс вчера рассказал вам о нашей уединённой жизни, – начала женщина. – Все друг друга знают по многу лет, поэтому не удивляйтесь, если встретите таких, кто всё же подойдёт и спросит, кто вы такой и как тут очутились? Мы здесь не то, чтобы боялись чужих, но относимся к ним с осторожностью, потому что городок наш не из тех, куда приезжают с экскурсиями, или на семейный отдых. Без нужды тут мало кто появляется, но самое главное, здесь никто не появляется без приглашения мэра.

Мистер Рок удивлённо приподнял брови. По его глазам было видно, что бедняга силится что-то вспомнить.

– Я знаю, что у вас такого приглашения нет и, – по-своему поняла его усилия Ленеоппа. – Обычно господин Тиффо рассылает свои приглашения весной. В апреле у нас большой праздник, день основания города, и гостей бывает немало…

– Их тоже привозит самолётом мистер Мей? – не удержался от усмешки Рок.

– Нет, – ответила Ленеоппа без тени улыбки. – Для доставки гостей у мэра есть другой самолёт.

– С ума сойти! – воскликнул мистер Рок. – Конечно, я потерял память и многому должен удивляться, но пока меня почему-то удивляют только упоминания о самолётах этого вашего мэра! Простите, если это прозвучит не совсем вежливо, но не было бы проще привести в порядок дорогу и пустить по ней, скажем, автобус? Уж за пару-то часов до какого-нибудь города с железнодорожной станцией от вас добраться можно?

– Не знаю, я никуда не езжу, – сказала Ленеоппа.

– Вот видите! А так бы ездили! – воскликнул мистер Рок, не замечая холодка в её голосе. – Думаю, это было бы менее расточительно, чем содержать аэродром с двумя самолётами!

– Тремя, – совсем холодно поправила женщина. – Ещё на одном господин Тиффо ездит по делам и путешествует.

У мистера Рока едва не вырвалось: «Ах, он ещё и путешествует!», но взгляд, брошенный на Ленеоппу, вовремя заставил замолчать.

«В конце концов, кто я такой, чтобы давать советы и вообще о чём-то рассуждать?», – подумалось ему. – «Люди здесь прекрасно жили до меня и, если завтра я вдруг снова обнаружу себя в каком-нибудь другом лесу за тысячи вёрст отсюда, будут продолжать жить так же прекрасно! А вот, что будет со мной – это ещё вопрос…»

– Простите, – сказал он вслух. – Видно, не такой уж я светский человек, раз позволил себе… Глупо было лезть с этими автобусами… Забудьте обо всём, что я наболтал, милейшая Ленеоппа, обещаю, что никогда ничего подобного себе больше не позволю!

– Я вам верю, – сказала она строго, но не сердито. – Первое время, мистер Рок, вам придётся очень внимательно следить за своими словами и делами, потому что интересоваться вами будут все, и в первую очередь наш мэр. Мой муж дал вам вчера дельный совет понравиться ему, но я сегодня посоветую и другое. Постарайтесь с первого же дня понравиться ВСЕМ!

Она встала, забрала у мистера Рока пустую чашку и, прежде чем унести её на кухню, договорила:

– Как бы сильно господин Тиффо ни ждал нового доктора, он ни за что не пригласит вас к себе, пока не послушает общественное мнение. А оно начнёт складываться с той минуты, когда вы выйдете за этот порог и сделаете первые шаги по улице.

Чашка в руке женщины звякнула. Видимо, от волнения, что удивило и растрогало мистера Рока. Ленеоппа заметно смутилась, прижала чашку другой рукой, сделала шаг в сторону кухни, но потом вдруг снова повернулась к мистеру Року и по-матерински ласково добавила:

– Мне очень хочется, чтобы всё у вас сложилось хорошо, потому что, если память не вернётся, вы будете вынуждены остаться тут, а для этого тоже нужны добрые отношения со всеми. Мы трудно принимаем новичков. Поэтому позвольте дать вам ещё один.., нет, не совет, а скорее, намёк… Пожелание…

Мистер Рок кивнул.

Ленеоппа повертела чашку по блюдцу и со странной грустью сказала:

– Как бы ни сложилось дальше, не старайтесь втянуться в эту нашу жизнь, мистер Рок. Не потому, что она плоха, а, мало ли… Мало ли, что вы вспомните, когда память вернётся… Вдруг окажется, что этот мир вам совсем чуждый, несмотря на то, что, вроде бы, пришлись здесь ко двору. Не растеряйте себя. Будьте смиренным, доброжелательным, но отстранённым ото всего, с чем можете столкнуться. Смотрите на всё и всех так, будто сидите в зале… Знаете, как в кино. Вы ведь помните, что такое кино?

– Помню, – снова кивнул мистер Рок. – Но разве можно кому-то понравиться таким образом?

– Можно, – опустила глаза Ленеоппа. – Люди редко тянутся к тому, кто распахивает перед ними всю душу, им больше нравится подсматривать в замочные скважины… На первый взгляд, сейчас вы имеете прекрасную возможность заново себя создать, и в этом тоже может помочь отчуждённость. Она же спасёт от влияния других. Но помните, что в один прекрасный день может вернуться тот, кем вы были прежде, и он окажется совсем иным! Вдруг придётся выбирать между новым и старым, а выбор это всегда большое испытание… Не думаю, что вам стоит торопиться, мистер Рок. Побыть в этой жизни просто зрителем, чтобы, отдавая себе отчёт во всём, делать только выводы, такая же удача, как и начать всё с чистого листа.

Она замолчала, бросила короткий взгляд на лицо мистера Рока и ушла на кухню.

5.

Каким бы странным ни казался совет Ленеоппы, но мистер Рок, поразмышляв над ним некоторое время, решил, что он всё же дельный. Это только усилило желание немедленно бежать в банк и, если всё получится, отблагодарить добрую женщину и её мужа за гостеприимство, а там и с лёгкой душой снять у них комнату на всё то время, которое он тут пробудет.

М-да, пробудет…

Мистер Рок вздохнул, но без особой тоски. Скучать ему было не по чему и не по кому. Сравнивать жизнь городка, которую только собирался узнать, тоже не с чем, поэтому, что бы он ни узнал за порогом принявшего его отеля, всё будет просто принято, как данность. Так почему бы не вспомнить слова разумной Ленеоппы о том, что у него появилась уникальная возможность понаблюдать за жизнью со стороны, и не последовать её совету, раз уж судьба превратила некоего мистера Игрека Рока в кусок глины, который трамбуется сейчас в какую-то новую форму!

Костюм, пальто и рубашка с галстуком висели на плечиках в шкафу его комнаты сухие, свежие и почти не пострадавшие от ночного перехода. Мистер Рок в очередной раз преисполнился благодарности хозяевам, после чего переоделся, осмотрел себя в зеркале со всех сторон и, решив, что, по крайней мере внешне, должен понравиться, если не всем, то многим, снова пошёл вниз.

– Я бы хотел дойти до вашего банка, – сказал он Ленеоппе, протиравшей стёкла массивного шкафа, с полок которого не совсем уместно, но гордо выставили бока охристые и терракотовые амфоры.

– Это рядом, – ничуть не удивившись такому желанию, сказала женщина. – Банкира зовут господин Тиль Дорш. Он о вас наверняка уже знает… Только не просите у него в долг, лучше договоритесь о каком-нибудь закладе. Господин Дорш как-то интересовался этими амфорами, говорил, если что, может дать за них приличную сумму, так что, имейте в виду…

– Надеюсь, до этого не дойдёт, – ободряюще улыбнулся мистер Рок. – Но спасибо.

Он поклонился Ленеоппе самым изысканным образом, чем вызвал ответную улыбку на её лице. Ничуть не скрывая удовольствия, которое доставил ей посвежевший облик постояльца, женщина подсказала, что надо чуть поправить выбившийся шарф и пожелала удачи.

– Удачи у меня хоть отбавляй, – пробормотал мистер Рок, выходя за дверь и щурясь на яркое солнце. – Мне бы ещё перчатки…

Он безумно пожалел, что образ не доведён до совершенства, и придётся идти в банк с голыми руками, что значительно понизит статус визитёра в глазах банкира. Но, поскольку другого варианта не было всё равно, мистер Рок постарался придать себе вид независимый, но дружелюбный и пошёл по улице в том направлении, которое указала ему Ленеоппа.

6.

Как это обычно бывает в маленьких городках в послеобеденное время, улицы, и без того, видимо, не переполненные толпами прохожих, обезлюдели совсем. Только собака, которая ночью смотрела на переход беспамятного мистера Рока через поле, выбежала из подворотни, но при виде человека тут же метнулась обратно.

Мистер Рок дошёл до угла и, любопытствуя, заглянул за него. Собаки уже не было, однако в самом конце улочки просматривалось здание, которое разум тут же определил, как церковь. «Надо будет зайти потом», – подумал мистер Рок, хотя спроси его кто-нибудь, зачем, он вряд ли бы ответил, но уже знал, что зачем-нибудь обязательно зайдёт. Ещё раз окинул взглядом улочку, задержался взглядом на цепочке собачьих следов и сразу вспомнил свои такие же в ночном унылом лесу.

Аналогия не понравилась. Лишний раз напомнила о «застрявшем мешке», в которомнашлись бы, наверное, ассоциации более приятные, нежели эти, единственные пока, из такого недавнего прошлого. Мистер Рок невесело усмехнулся. Нужно было срочно набирать новые впечатления, новые события и знакомства, чтобы потом, вспоминая, было из чего выбирать… И он решительно зашагал дальше.

Банк, как и говорила Ленеоппа, находился совсем недалеко и сразу узнавался по роскошному, даже не входу, а целому порталу. Лестница, в пять невысоких ступенек, растянулась вдоль всего этого портала, чем подчеркнула его роскошь, не слишком, впрочем, уместную на старомодной улочке, стиль построек которой разум услужливо определил, как «викторианский».

Мистер Рок поднялся к стеклянной двери, немного постоял перед ней, любуясь красивым вензелем из переплетённых букв «Т» и «Д», потом толкнул её и вошёл.