Королева Ведьм

Моя история начинается в этом мире, с того момента, когда я после пробуждения открываю полностью глаза и понимаю, что меня тащат два амбала подмышки. Они одеты в очень старинные одежды, как в средневековье.

– Что здесь происходит? – кричала я, – Отпустите! Как я сюда попала?

Они же, смеясь во весь рот, ржут, привязывая меня к столбу. Теперь, я отчётливо понимала, что нахожусь на эшафоте привязанная к столбу, а в ногах у меня лежит огромная куча хвороста.

Напротив меня стоит ликующий народ радостно дожидающейся моей казни. За ними шла высокая стена, как в замках. Моя догадка про замок тут же подтвердилась, когда я посмотрела налево. Перед моим взором раскинулся шикарный средневековый замок, на балконе которого восседал король, со своею свитою. Не поверите, я попала в Средневековье! Осознание – этого меня вводило в шок. Я в ужасе взглянула на народ, и мне хотелось непременно проснуться! Моё рвение проснуться отвлекла женщина в красном плаще, которая покидала эту площадь. Она остановилась у ворот, оглянулась и с какой-то надменностью, сочувственной улыбкой посмотрела на меня. Потом накинула капюшон на голову и скрылась за пределами замка.

Тут заговорил король.

– Ведьма, ты признаёшь свою вину?

Я взглянула на него. Он стоял, облокотившись двумя руками на перила.

– Почему вы решили, что я ведьма? – спросила его.

Он, да и как весь присутствующий народ громко рассмеялся. Когда он успокоился, спросил:

– Ты готова умереть?

– Нет! Я хочу жить!

– Ты знаешь, что для этого надо сделать!

– Король, будь любезен напомнить мне, что я должна сделать, чтобы остаться в живых?

Король сильно удивился, как и другие, но всё же произнес:

– Встать на колени!

– И всё? – Удивилась я. Меня мало интересовало в тот момент, почему я могла спасти себя, вернее та, которая была до этого в этом теле, не стала на колени, и что такого страшного в этом, но мне было плевать, я хотела жить, жить! Не была готова умереть, уж тем более в этом недружелюбном мире. Мне казалось, что вот ещё мгновение и проснусь! Проснусь у себя дома в тёплой кроватке рядом с мужем. Я крикнула: – Хорошо! Я согласна. – Король не сразу сообразил, так как ещё ржал. – Я встану на колени перед тобой!

Вот после этих слов он замолчал, и над площадью нависла гробовая тишина. Мне кажется, даже птицы затаили дыхание. После пяти минутной паузы он сказал:

– Повтори.

– Я согласна встать на колени и попросить прощения за свои деяния, если ты сохранишь мне жизнь!

Король всё стоял с выпученными глазами, а когда разум возобладал над чувством, махнул рукой и приказал:

– Развяжите её, – и добавил, – тебе не удастся убежать. Ведь ты это знаешь, что задумала, ведьма?

– Я хочу жить! – сказала, потирая свои запястья от верёвки. Я не спешила падать на колени.

– Я жду, – повторил король.

– Дай свое царское слово, что не отдашь приказ меня убить. Да и другим тоже не позволишь. Ты сохранишь мне жизнь!

– Даю тебе слово.

– А твоему слову можно верить? – внимательно смотрела на него.

– Ты тянешь время, – злился король. – Привяжите её!

– Что же ты такой нетерпеливый, – я медленно шла к краю эшафота. Там стояла табуретка палача. – Встаю перед тобой король на колени, – и чуть приподняв платье, залезла на табурет с коленками. – Я преклоняю перед тобой голову, – и чуть прижала подбородок к шее, внимательно смотря на него.

Все присутствующие были в шоке. Они явно не ожидали такого поворота событий. Наверное, поэтому король согласился на такое условие. Видимо, та, которую сейчас казнили, никогда бы не встала на колени, не преклонила голову и не попросила прощения за свои деяния. А мне, честно говоря, было пофиг. Мне хотелось жить! А ещё больше проснуться! Не знаю, сколько бы все ещё были в оцепенении, если бы я не начала разговор.

– Король, так ты меня милуешь?

Владыка – этого замка всё ещё не верил своим глазам. Народ стал шушукаться.

– Хорошо, дарую тебе жизнь. Увидите её в тюрьму. – Тихо сказал король.

Пока я спускалась по лестнице вниз, народ стал гудеть сильнее и самый смелый из них выкрикнул:

– Сжечь ведьму!

Я взглянула на короля. Тот надменно смотрел на меня и жалел, что так необдуманно дал своё слово.

– Ведьму никто не тронет, – обратился он к народу, – я дал слово! Кто ослушается, будет казнён, как и его семья. Она сама сдохнет в камере. Ее крысы сожрут живьём! Ещё будет жалеть, что не сгорела сегодня на костре!

Народ как-то обрадовался моей перспективе. И я была немного счастлива, что избежала смерти, а там посмотрим, что будет.

Зайдя в камеру, уже почти пожалела, что меня не сожгли на костре. Попахивало плесенью, и не только. Явно туалет был здесь и его никто не убирал. С правой стороны от входа была кровать, если можно её называть. Лавка с парочкой одеял, которые никогда в жизни не видели воды. На удивление стоял стол с правой стороны. Стул, судя по всему, был разбит, так как по углам валялись типа сгнивших досок. Всё это освещало окно, которое находилось на противоположной стороны от входа.

– Тебе повезло, – сказал надсмотрщик, также глядя на окно, – почти самая светлая камера! Кто-то вообще солнце не видит. А у тебя в полдень рай на три часа. – Он ещё что-то хотел сказать, но сопровождающая охрана ему приказала:

– Выходи!

Когда дверь закрылась, услышала, как тюремщику стали давать указания.

– Дверь никогда не открывать, чтобы там ни происходило. Пусть кричит, орёт, хоть помирает, дверь не открывать! Да и ключ отдай, хотя у тебя и другой найдётся. Ты понял, не открывать! Сам знаешь кто она. Никаких разговоров. Даже не заглядывай к ней! Один раз будешь кормить и всё. Я бы вообще ничего не давал поесть. Пусть бы с голоду сдохла! Но король слово дал, – печально вздохнул говорящий. – Сама помрет! – радостно сказал охранник и все они пошли прочь от моей камеры.

Я пару раз обошла свой новый дом. Залезла на кровать с ногами и тихо заплакала. Не понимала, как сюда попала и как мне жить здесь. Надеюсь это сон! Мне не хотелось совсем закончить свои дни здесь в этих четырёх стенах. При таких мыслях я уснула.

Проснулась, судя по всему от того, что по мне что-то или кто-то ползает. Я стала прислушиваться. Когда окончательно поняла кто, на всю тюрьму заезжала. Это были крысы! Не знаю, сколько я орала, но очень долго, что на мои вопли пришёл охранник. Он шёл очень сильно бранясь себе под нос. Когда подошёл к моей двери, забарабанил в дверь матерясь. От его криков я пришла в себя и замолчала.

– Что орёшь?

– Крысы, крысы, кругом крысы!

Он рассмеялся.

– Подожди, завтра еду принесу увидишь сколько их тут будет! Эх, красавица, лучше бы тебя сожгли. – Он как-то сочувственно вздохнул, а потом посоветовал: – Первая беги к тарелке, а то потом не отобьёшь.

– Побудь со мной немножко, пожалуйста, – слёзно попросила его, так как разговор с ним успокаивал.

– Нет, с тобой опасно разговаривать! Ты ведьма одурманишь меня!

Я рассмеялась.

– Если я была та, о ком ты говоришь, то двери меня бы не остановили. Я не ведьма, у меня нет силы!

– Конечно, нет! – весело сказал надсмотрщик. – На тебя же браслет одели, а с ним ты не способна колдовать.

И впрямь на руке был одет красивый золотой с драгоценными камнями браслет.

– Как же я позволила его одеть? – спросила я.

– Александр взял тебя хитростью! Три года тебя окучивал, – зловеще засмеялся мужик. – Ты и повелась на его любовь. Вы дуры бабы, хоть ведьма, хоть и не ведьма.

– Дуры, – разозлилась я, – а вы без нас жить не можете!

– Это да! Хороши вы все-таки!

«О, да ты женщин любишь», – подумала я.

– Слушай, а тебя как зовут?

– Зачем тебе это?

– Ну как это зачем! Мы с тобой долго будем общаться, что я к тебе без имени буду обращаться!

– Не будем с тобой общаться! – как-то злобно, испуганно заговорил он.

Охранник не открыл даже смотровое окошечко. Видно уж больно сильно они все боялись ведьмы.

– Друг, скажи, почему ты меня так боишься? Я вроде сейчас в браслете, беспомощная, беззащитная.

– Я тебе не друг! – сказал он и ударил по двери. Судя по всему, мой сторожевой пытался через щель в двери заглянуть в мои апартаменты. Я тихонько подошла к двери и также заглядывая в полоску света спросила:

– А я красивая?

Мой охранник сильно испугался, очень сильно вздрогну, вернее подпрыгнул назад, потерял равновесие и упал на пятую точку, уронив фонарь. Его осветительный прибор разбился, так как послышался звон стекла и свет погас. Мужик заматерился и по его шороху поняла, что он пополз на карачках прочь от моей двери.

Это был первый и последний разговор с ним.

 Я проснулась, когда в моей комнате было уже светло. Около порога лежала пустая тарелка, мой обед был съеден постоянными жильцами этого дома. Всю ночь я не могла уснуть из-за этих соседей. Они постоянно шныряли туда-сюда. Только под утро ушли. Надо было как-то обживаться и делать лежанку более безопасной.

Меня поглотили эти мысли. Как-то не хотелось сидеть и плакать над своей судьбой. Перебрав множество вариантов, решила сделать типа гамака на решётках. Конечно, спать можно было только сидя, как на качелях, но это лучше, чем с крысами.

Я пододвинула стол и забралась на него, ухватилась двумя руками за прутья решётки и подтянулась, заглядывая в окно. Стена была метров пять, а потом с той стороны свобода. Оттуда доносился запах луговых цветов. Судя по всему, было лето. На окне было четыре железных прута в толщину большой палец мужичины, заходившие вкладку стены. На крайние я завязала одно одеяло и получилась небольшая колыбелька. Главное, чтобы одеяло меня выдержало. С большим трудом забралась на свою качелю и замерла в ожидании. Сидела, как попугай на жёрдочке. Держит! Далее стала расправлять ткань, чтобы забраться вовнутрь. Послышался треск, я остановилась. Проступили слёзы. Она меня не выдержит. Надо было, что-то покрепче. И нашла, то, что меня спасёт, когда пошла в туалет. Я, как матрёшка, была одета в большое количество ткани. Помимо платья, было ещё два крепких подъюбника. Третий был из кружевной ткани. Помимо этого нашла ещё и шнуровку, так что сетку для гамака я сплела! И эту ночь уже спала относительно спокойно. Единственное на утро решила, что стол надо отодвинуть подальше. Ночью мои соседи залезали на него и пытались допрыгнуть до меня.

Так как я хорошо отдохнула, проснулась с первыми лучами солнца. Мой пол периодически шевелился. Глядя на них решила, во что бы то ни стало добыть сегодня себе обед. Желудок жадно рычал, требуя еды.

Спустившись вниз, побродила по своей новой хате. Собрала все деревяшки, которые можно было использовать, чтобы отбиваться, или для другого дела применить. В дальнем углу ближе к порогу была огромная куча… перегноя. Когда-то на ней росли даже грибочки. Пошевелив палкой, посмеялась, что это труха хорошо будет гореть, если поджечь. Ближе к обеду крыс стало в два раза больше, видно они знали час кормления. С каждой минутой они всё больше суетились. Теперь я отчетливо слышала шаги надсмотрщика. Он подошёл к моей двери, достал крючком мою железную чашку, положил в неё еду, вот только отдавать не торопился. Мужик, судя по всему, заглядывал в щель, высматривая меня. Крысы нервничали, как и я. Ведь их у двери была тьма, даже ступить негде! Бежать только по ним. Благо было солнце и при дневном свете как-то появлялись силы, и желание выжить, любой ценой. «Давай уже!» – крикнула устав ждать. Он стал опускаться, я замерла, как и крыса. Они встали на задние лапы, а кто-то прильнул к земле готовый броситься в битву за еду. Да, вы правы, в этот день я легла голодная. Добежала только до середины. Крысы не готовы были делиться! Зато охранник был счастлив, его смех ещё долго разносился по тюрьме. Видно, он решил, что я скоро сдохну от голода и освобожу ему апартаменты для другого более приятного гостя. Да не тут-то было!

На следующий день глядя на возню, поняла, что могу сейчас сожрать даже их. Я зловеще улыбнулась и сказала вслух: «Цып, цып, мои цыплятки!» И тут вспомнила один фильм. Когда солдат после войны вернулся домой и лежал на своей койке, сначала думал, чем заняться, а потом осознал, что он голодный, когда увидел крысу. Следующий кадр, как он жарит и вкушает её. Меня это так повеселило и вдохновило, что я через полчаса бегала по тюремной камере, оря и шлёпая крыс.

Наверное, пару крыс померло от сердечного приступа от этой картины. Охота мне принесла десять штук отменных жирных грызунов, как я их назвала. Это слово больше ласкал слух ведь белочка, заяц – тоже грызуны! Они такие милые! В общем, я меняла фокусом внимания на позитив. Положив трофеи на стол, чесала затылок, как это теперь есть? Поразмыслив, решила найти где-нибудь в деревяшках торчащий гвоздь. Удача была на моей стороне! Сбоку, а вернее под крышкой стола, торчал отменный гвоздь. Не буду описывать весь процесс, это не совсем приятная процедура, что меня даже пару раз мой обед пытался вернуться наружу. Но я себе твердила: «Человек такая скотина привыкает ко всему! А хорёчек не так плохо! Вот бы ещё пожарить! Надо же, мне ещё и кашка досталась. У меня пир сегодня!»

 Покушав деликатеса, залезла к себе в гамак. Здесь воздух был свеж и ароматен, поэтому после обеда я задремала. На следующий день я уже заранее стаяла у двери, дожидаясь обеда. Отгоняя крыс своим боевым рыком и мощно махая палкой прибивая неповоротливых крыс. Кстати, вчерашние остатки крысы быстро растащили и пожрали причмокивая своих сородичей. Я этому обрадовалась, так как не хотелось, чтобы эти трупы завоняли. И вот долгожданная чашка показалась в открытом окошечке внизу. Все ринулись к ней, и я в том числе…

Схватив чашку, подняла кверху, а на ней как гирлянда уже свисали крысы. Мой трофей каждую секунду становился неподъёмным, потому что передо мной вырастала огромная живая гора. Крысы поползли по мне. Я отшвырнула чашку в сторону, а сама, сбрасывая крыс, помчалась на кровать. Это было ужасно!

Стоя на лавке, отдирала крыс от себя, хотя большинство сами стали спрыгивать с меня поняв, что еда в другой стороне. Моя каша отлетела на противоположную сторону, отпечаталась на стене и половина этой комкообразной консистенции свалилась на пол, где в мгновении ока была съедена. Вторая часть, которая висела на стене, была недоступна соседям, что меня очень сильно обрадовало. Они ещё около часа попрыгали возле нее, и ушли, оставив в дозоре только самых терпеливых соратников. Теперь я точно знала, как раздобыть себе еды. Не поверите, но я была счастлива, глядя на эту кляксу из каши. «Мясо у тебя есть, – говорила вслух себе, – кашу тоже знаем, как добыть!»  И взяв свою дубинку, пошла за своей порцией.

На пятый день каши у меня уже было в два раза больше. Сходив на охоту, решила раздобыть огонь, что бы пожарить моих цыпочек. На удивление мой перегной быстро вспыхнул и через минут двадцать по тюрьме полетел вкусный запах жареного мяса. Решила баловать себя этим деликатесом один раз в неделю, чтобы подольше хватило дров. Да и мясо надо сразу жарить побольше, в про запас.

На мой деликатес пожаловал надсмотрщик.

– Ты как огонь развела? – возмущённо кричал он.

– Как наши предки добывали, трением. Если тебе это о чём-то говорит!

– Затуши! – кричал он.

– Ага, сейчас! – грубо сказала ему. – Надо зайди и затуши!

– Потушила! – ещё яростней завопил он.

Я только сильнее и зловеще засмеялась, ведь знаю, он не зайдет сюда!

– Заходи, угощу! У меня добротные жирные курочки!

Надсмотрщик ещё минут пятнадцать позаглядывал в щель двери и ушёл. Меня немного это взбесило, что за мной наблюдает, поэтому решила заляпать все щели двери грязью.

Вы спросите, откуда она там взялась и вообще, что я пила. Сейчас расскажу.

С левой стороны у двери по стене возле самого угла текла вода, ручеёк. Я так понимаю, это был местный водопровод, фонтанчик для заключённых. Во время дождя этот фонтанчик походил на водопад. Первый раз не поняла, что происходит.

– Что за шум. Дождь и на улице, и у меня в камере. Что за ерунда! – Соседи дружелюбно сидели на кровати и на столе со спокойным видом. – Если они спокойны, – рассуждала я, – значит, не всё так страшно.

На следующий день после дождя прочистила мой водопровод, убрав грязь в сторону, чтобы больше не подтапливало мою хату, да и мои дровишки. Они после этого ещё и благоухали неделю. Но несмотря на всё это у меня был свежий воздух. Второе одеяло я подпёрла палками на окне и получилась занавесочка, которая отделяла меня от мрачной зловонной тюремной камеры, и давала только запах полевых цветов.

Сидя у себя в гамаке наслаждалась ароматами, думала, как выжить, нет выжить за этот месяц мне удалось. Я настроила свой рацион и безопасность. Крысы меня уже боялись. И как только я издавала боевой клич, они бросались врассыпную. Только не местные тупо смотрели на убегающих сородичей, говоря: «Эй, вы куда? Мы же здесь хозяева!» Но это были их последние слова.

У меня даже появились постоянные жители, которым очень нравилось жареное. Когда я после охоты разводила огонь, они выстраивались в одну шеренгу, садились на свою жопу и ожидали подачки с моего пира.

Теперь, когда о выживании здесь не надо было думать, стали посещать мысли как отсюда сбежать. «Через дверь? Можно, конечно, открыть дверь. Какой-то дурак петли-скобы повешал вовнутрь. Может быть, с другой стороны они тоже есть, неважно. В этих местах можно было бы дерево выбрать. Ну, или костерок развести. Надсмотрщик уже привык к дымку. Или вверх двери укоротить и снять с петель. Не знаю, насколько мои предположения, планы были реальны, и осуществимы, не пробовала. У меня возникал другой вопрос. «Что дальше делать за дверью?»

Из камеры попадаешь в коридор. Он не освещается от слова совсем. Надсмотрщик приходит со своим светом. Вход только один наверху, верное посередине этой башни. На выходе очень хорошая охрана. Их там много, человек тридцать. Насколько я могла видеть, когда меня сюда вели. Хотя, может их туда нагнали ради меня. Не знаю. Даже, если их десять, всё равно мне их не одолеть.

Первый вариант, который хотелось испробовать, так это проползти вдоль окошка и посмотреть, что там. Для этого надо было убрать хоть один прут. Чем я и занялась. Благо я в навозной куче нашла ложку. Видно её бывший владелец был такой же свободолюбивый человек. Он хорошо заточил ручку ложки и у меня был отменный нож. В это время, видно ещё не знали алюминия, и других мягких металлов. Короче, она хорошо выполняла свою работу.

Костёр стала разводить рядом с одним прутом. Когда пожарив весь свой обед, убирала угольки в тарелку и на это место лила холодную воду. Этот приём видела в одном фильмы про войну. Не знаю, что за порода, но она эту процедуру не очень любила. За четыре раза у меня получилась ямка сантиметров десять. Такими темпами, я за месяц, другой до конца прута дойду.

В это время у меня ещё было одно увлекательное занятие. Мой кружевной подъюбник был великолепен! Знаете почему? Во-первых, он был сделан крючком, то есть все эти узоры были сделаны из одной нити! А самое восхитительное, что нитка была шёлковая и крепенькая, крепенькая! Она походила на струну или на леску. Вот эта работа! Бедная та женщина, которая всё это сделала. Какой труд! Хороший факт был в том, что сложив её восемь раз, она выдержала мой вес! Поэтому после хорошего обеда я распускала свой подъюбник, сматывая его в клубок и напевая песни.

Спустя десять недель моего заточения здесь, я ползла по длинному подоконнику своего окна с надеждой, что до земли будет не так высоко. Да и людей не особо много. Выглядывая из своего окна, была счастлива! Перед моим взором раскинулось поле, за которым шёл лес. Людей не было, да и дорог тоже, что так радовало меня. И, о счастье, до земли примерно около двадцати пяти метров. Почему знаю так точно? Потом замерила с помощью своей нитки.

Было только одно препятствие – это ров вокруг замка. Он не был с водой. Там была грязь, которая засасывала всё! Но живая крыса всё-таки пробежала метра два, прежде чем завязнуть и скрыться в пучине. Нужно было делать и опробовать типа снегоступов. Самое главное на данный момент у меня была цель и надежда! Надежда на побег! Чем я и занималась в приподнятом настроении.

Спустя две недели после открытия окна ко мне пожаловал гость.

Я, как всегда после обеда, лежала на подоконнике, греясь в лучах солнца, плела верёвку. Сначала я решилась плести косички из шести нитей, а потом их сплести в одну. Так что их сила прочности должна была повыситься и выдержать меня. Отвлеклась.

Так вот, ко мне пожаловал гость. Услышав скрежет замка, пулей бросилась к решётке. Клубок выкинула в окно. Не бойтесь, он не улетел. Я его привязала к решётке и прикрыла мхом, который рос в швах подоконника. Дрожащими руками вставила железный прут на место. Отчётливо понимала, что они уже заходят. Но благодаря тому, что у меня на окне висело одеяло, они ничего не увидали, и попали во тьму.

– Давайте я ещё за факелом сбегаю, – предложил надсмотрщик. Я его голос хорошо изучила, да и шаги тоже. Кроме него ещё кто-то шнырял по тюрьме, но ко мне не подходил. Думаю караульный. – А потом зайдём.

– Да ладно, – сказала я и одёрнула свою занавесочку. В камеру ворвался свет, от которого оба гостя зажмурились на секунду и насторожились, готовые отбиваться от падения. – Расслабьтесь мальчики, сегодня у меня в рационе вас нет. Может быть, завтра, – посмеялась я.

– Выйди, – приказал статный мужчина. Он был явно не из простых. На поясе висел длинный меч и кортик, который непременно мне захотелось раздобыть. – Выйди! Отойди на метра два, чтобы не подслушивал! Я справлюсь.

Надсмотрщик удалился. А гость как-то печально, тоскливо на меня стал смотреть. Безмолвие не выдержала я. Перебралась на стол и расположившись на нём спросила:

– Чего хотели?

– Эллианна, ты как всегда прекрасна, даже здесь! – Полушепотом сказал он.

– Мужик представьтесь, как вас величать.

– Прости меня, – чуть ли не плача шептал он. – Прости!

– Вы сюда только за этим пришли? Или убедиться, – с надменностью, со злобою говорила ему, – что я не жива.  Вас разочарую. Я ещё поживу, назло врагам!

– Ты же знаешь, я не враг тебе.

– Да? – удивилась я. – Тогда кто вы?

– Я люблю тебя моя Элли. Ты же знаешь, я не мог по-другому.

И тут до меня доходит! Это Александр, тот, кто одел на меня браслет.

– А, ты Санёк! – я спрыгнула со стола и встала в полный рост, – Тот, кто подарил этот чудный браслетик.

– Ты сама виновата, я отговаривал тебя. Ты не оставила мне выбора.

– Зачем пришёл?

– Соскучился, – всё так же шептал он, – мне плохо без тебя.

– А мне без тебя, – я, нежно улыбаясь, пошла к нему. Сравнявшись, потянулась рукой к его лицу и дотронувшись его щеки прошептала, – Поцелуй меня, как раньше.

Он жадно набросился на меня с поцелуями. Как путник, который давно мечтал о глотке воды в знойный день. И вот в этот момент, пока он был отвлечён наслаждением и поцелуями, я с лёгкостью забрала его ножичек. Не знаю, сколько бы длился наш страстный поцелуй, если бы не заговорил надсмотрщик.

– Александр, остановитесь! Вам пора!

Кавалер, дрожа всем телом, нехотя от меня отстранился.

– Ты ещё придёшь? – спросила я с грустью в глазах.

– Нет. Мне разрешили проведать тебя и проститься. Сюда больше никто не придёт, пока ты не умрёшь.

– Тогда прощай! – весело улыбнулась ему. – Спасибо тебе за радость, которую принёс мне сегодня.

– Прости и прощай, – сказал он и резко развернувшись, помчался прочь от своей любви.

Когда охранник ушёл, я побежала прятать нож. Его пристроила рядом с клубочком за окном, замотав его в шкуру крыса, чтобы он не отблёскивал от солнца и не привлекал чьё-нибудь внимание. Потом села на лавку и стала дожидаться кавалера. Ведь он должен обнаружить пропажу. Нож у заключённого – это беда для всех. Хотя, если он обнаружит завтра, то я думаю не придёт. Не будет же он говорить, что у меня нож украли, пустите к ней!

Не успев расположиться и подумать, как послышались быстрые шаги. Когда дверь распахнулась, передо мной стоял не тот любящий и грустный мужчина, а дикий зверь, воин, готовый растерзать убить любого! Он твёрдыми уверенными шагами подошёл ко мне. Подойдя прошипел как гадюка:

– Отдай!

– Что? – искренне не понимающими глазами смотрел на него.

– Радость, которую у меня взяла.

Я потянулась к его груди руками.

– Так я готова тебя целовать весь день и всю ночь.

Он схватил мои руки, отшвырнул меня от себя так, что я всем телом уткнулась в стену.

– Отдай! – Требовательно заорал он.

– Что? Скажи, что потерял? – тихо спокойно смотрела в его глаза.

– Отдай по-хорошему! – И замахнулся на меня рукой.