Дальний край

Зима приходит внезапно

Вообще-то, в Приморье сезоны наступают совсем не так, как в европейской части страны. На меня такое свойство климата произвело неизгладимое впечатление. А случилось это в октябрьские праздники.

В красные дни календаря советские люди почти с удовольствием ходили на демонстрации, хотя не всегда понимали, да и не хотели задумываться о том, что, собственно говоря, они демонстрируют. Эта странность логики поступков современников заметна по тому, что многие праздники и до сих пор закодированы числительными – 8 марта, 1 Мая и т. д.

Хотя в те далекие брежневские времена уже были диссиденты, и даже политические заключенные, желающие что-то изменить в самом строе и в природе советского человека. Но большая часть народа их знать не знала и совершенно не задумывалась о политической борьбе, ее смысле и ее жертвах. О событиях, связанных с оппозицией, можно было узнать только в самиздате или в передачах «Голоса Америки» и «Би-би-си».

Но для этого поиска тоже следовало прилагать целенаправленные усилия. Однако, большая часть «совков» с энтузиазмом избегала любой деятельности, связанной с какими-то нравственными решениями. Впрочем, и сейчас такая особенность преобладает в отношении понимания смысла жизни наших людей.

Но вернемся к осени во Владивостоке. Помню, мы шли в колонне Академии наук. Я восхищался местной погодой и сравнивал ее с нашей северной.

В Ленинграде и, тем более, в моей Вологде, в начале ноября на демонстрацию люди идут в пальто и теплых куртках. А тут, на Дальнем Востоке, женщины даже в платья щеголяют, а мы – мужчины, шествуем в костюмах.

И вдруг мой новый приятель и коллега – Вячеслав С. спросил меня, как бы невзначай, в продолжение разговора: «А у тебя есть что-нибудь из зимней одежды, а то через недельку, глядишь, может и зима настать».

Для меня это предположение выглядело совершенно нелепым. Ну, никак не может зима наступить так быстро, если сейчас температура воздуха около 20 градусов. Но шедший тут же в колонне профессор Кусакин добавил: «У нас ведь муссонный климат. Зима придет вместе с тайфуном, а его давно что-то не было. Того гляди налетит».

Я послушался советов и после праздников пошел и купил все необходимое. И успел до наступления зимы за три дня!

Перед тайфуном, как всегда, что-то изменялось в атмосфере. У многих болела голова, а некоторые становились раздражительными. Нарастало какое-то напряжение, а уже через день объявили – надвигается тайфун.

Летом и осенью мы уже видели и ощутили на себе два или три тайфуна. Это, конечно, заметное событие для всех. Сильный ветер и ливень – это его главные черты. Сказать сильный ветер – это почти ничего не сказать о действительной силе, с какой на тебя обрушивается стихия.

То, что ветер ломает, вывертывает и даже вырывает из рук зонты – это уже дает какое-то представление о напоре ветра. Он, действительно, такой мощный, что иногда сбивает с ног.

Бывало так, что во время тайфуна наши сотрудницы не могли преодолеть ветер и пройти в столовую, поэтому они просили нас – если вы дойдете до столовой, то принесите, пожалуйста, хоть чего-нибудь поесть. Мы старательно боролись со встречным ветром, но и при попутном «ветерке» донести удавалось только что-либо хорошо запакованное в полиэтилен или в прочный контейнер.

После первого же тайфуна мы поняли, почему стены деревянных домов в окрестностях Владивостока покрыты рубероидом сверху донизу. Иначе ветер и ливень зальют дом за несколько минут.

Можно представить какова была сила и мощь ветра, если половина сотрудников во время тайфуна сидела по домам и занималась очень важным делом – они бегали от окна к окну и собирали воду, поступающую сквозь рамы. Потом с гордостью и с некоторым почтением к пришедшей стихии сообщали о количестве ведер воды, которые они собственными руками перетаскали в унитаз.

Между тем, в этот раз надвигался тайфун, после которого обещали наступление зимы. И вот какая-то мгла окупала город, быстро нарастал южный ветер. Он нес с океана много воды, но вместо дождя… вдруг скоро пошел сильнейший снег – мокрый и крупный. Быстро стало очень холодно, а потом пришло и понимание, что зима не за горами, а совсем рядом.

И действительно, за несколько часов наступила настоящая зима. На следующий день начал дуть холодный северный ветер, но тут же появилось яркое солнце! Погода как бы извинялась за такую промашку с тайфуном. Свежий снег так сиял на солнце, что всех потянуло покататься на лыжах.

А спустя неделю – другую, я с удивлением почувствовал, что даже посреди зимы, когда постоянно дует сильный и пронизывающий северный ветер, можно вдруг ощутить, хотя и слабое, но дыхание весны.

Происходило это, вроде бы, случайно. Но стоило лишь укрыться от этого пронизывающего северного ветра, как тут же ты понимал – начинает пригревать солнце, и весна близка.

Ведь недаром про упорные северные ветры в те далекие годы звучала песня со словами… «в окна ко мне ломится ветер северный умеренный до сильного». И еще дальневосточники говорили: «Широта у нас, как в Сочи – солнце греет, но не очень».

Но как хорошо, что всегда была возможность убедиться в скором и неизбежном приходе весны.

как мы «захватили» военно-морскую базу

Началась эта история, в конце зимы, когда мы с Борисом вернулись в институт после отпусков и командировок. Неожиданно наш активный коллега Вячеслав С. предложил создать экспедиционную станцию на месте почти заброшенной военно-морской базы «Витязь», что в Хасанском районе.

Этот замысел возник не случайно. Научная группа Вячеслава уже давно работала на экспедиционной станции неподалеку – в соседней бухте Троица, и дела у них шли неплохо. Но работать там удавалось только летом.

В то время, как в «Витязе», совсем рядом с бухтой Троица, имелись условия для круглогодичной работы. Это предложение выглядело соблазнительно, и захотелось, хотя бы взглянуть на эти благословенные места.

Наш коллега отличался напором и какой-то целенаправленной тщательностью во всех делах. Он предложил в ближайшее время съездить в «Витязь» на разведку. Мы, естественно, согласились осмотреть эти места и оценить возможности для создания там экспедиционной станции.

За неимением других машин, поехали на УАЗике с открытым кузовом. Зимой ехать в кузове не очень комфортно, но мы основательно утеплились и доехали быстро, без приключений.

«Витязь» сразу покорил своей красотой и хорошими возможностями для работы. В первую очередь, это большая и красивая бухта, закрытая от ветров. Вокруг нее на одном берегу стоят почти с десяток крепких каменных двухэтажных и одноэтажных домов. А на другом берегу бухты расположились небольшие домики местных жителей, уютно стоящие под горой, или сопкой, с названием Туманная.

Мы объехали по берегу всю бухту и добрались до мыса Шульца. Там увидели заброшенное двухэтажное каменное здание бывшей погранзаставы. На это здание поначалу и рассчитывал Вячеслав.

Оно еще крепкое на вид, и после хорошего ремонта могло бы вместить лаборатории и жилье для нас.

Потом мы поднялись на перевал между мысом Шульца и горой Туманной и остановились, как зачарованные. Оттуда открывался красивый вид на море. Хорошо был виден остров Фуругельма, а за ним в легкой дымке далекие гористые берега. Для меня стало неожиданностью то, что это уже горы Китая и Кореи.

Зашли на маяк. Это необычное сооружение и не только своим высоким маяком, а еще и теми домами, в которых живут маячные люди. Чувствовалось, что архитектор маяка не забыл свои французские корни. Дома, дворы, улочка между домами были копией какого-нибудь нормандского городка. Не хватало только католического храма. До сих пор жалею, что так и не собрался сфотографировать эту красоту.

Когда на обратном пути мы поднялись на перевал у мыса Шульца, то опять полюбовались морем. Оно было спокойно и пустынно.

Но тут наши спутники и более опытные коллеги, как-то насторожились и уставились на лодочку, что медленно двигалась вдали. До меня постепенно дошло, что же, собственно, вызвало столь пристальное внимание наших спутников.

Оказывается, все заключалось в том, что навигация малых судов зимой прекращается. А тут какой-то отчаянный мореход вдали от берега идет на веслах, сидя в кокпите моторной лодки. Его усилия казались тщетными, но все-таки бедолаге, наконец, удалось преодолеть сильный отжимной северный ветер, и скоро он оказался под прикрытием мыса Шульца.

Чем ближе этот мореход подгребал к нашему берегу, тем меньше его отгонял ветер. И вот он, наконец, причалил.

Бедный, он едва переводил дух. На руках его виднелись кровавые мозоли, чувствовалось, что парень натерпелся страху.

Оказалось, что он вышел на моторке из бухты Троица в Зарубино, в небольшой рыбацкий поселок, где хотел что-то купить в магазине. Но по дороге мотор заглох, и пришлось ему идти на веслах. Однако ветер все время относил незадачливого путешественника от берега.

Мы оказались на перевале вовремя. Помогли «мореходу» снять подвесной мотор и отвезли его на МЭС «Троица». Только потом пустились в обратный путь.

Во Владивосток мы вернулись в большом воодушевлении, но и с пониманием, что впереди предстоит суровая борьба за эту заброшенную военно-морскую базу, почти забытую богом и командованием. Пока там жила только «вохра», которая сторожила какие-то склады, в этом была вся «стратегическая ценность» этой базы.

После небольшой разведки, проведенной Вячеславом, грянула наступательная операция. Другими словами, началась борьба, она же торговля, вперемежку с дипломатическими переговорами, между военно-морским ведомством и нами – шпаками, как называют гражданских лиц бравые вояки.

Хорошо, что во главе этой кампании стоял Вячеслав С.. Без него не получилось бы столь быстрого и эффективного хода «военно-дипломатических действий». Наш коллега удивил всех осмотрительностью, быстротой и натиском.

А мы, между тем, показывали достоинства станции всевозможным, но нужным академикам. Это часто выпало на мою долю. Я доставлял дорогих (в буквальном смысле) гостей до вертолета, который перед этим надо было заказывать на ближнем аэродроме.

Потом мы летели до «Витязя», а там водили гостей по живописным окрестностям, показывая возможности и соблазняя преимуществами этого желанного объекта.

Естественно, самым трудным и ответственным оказался сам процесс передачи базы из ведомства славного Тихоокеанского краснознаменного военно-морского флота нашему Дальневосточному научному центру АН СССР.

Тут Вячеслав опять был к месту. У него оказалось столько нужных связей и знакомств, что дело с передачей базы стало быстро продвигаться к победному финалу. Зазвучали имена каких-то генералов, адмиралов и других сильных фигур из Флотских начальников.

Передача базы состоялась в Уссурийске, Я, к сожалению, не смог там быть, но знаю, что это событие не обошлось без ящика хорошего коньяка.

Пожалуй, самой показательной стала удивительная фраза одного из больших военачальников: «У нас, у военных, есть принцип: „Ни пяди земли родному государству“, но вы, вроде, парни хорошие, так и быть, берите».

Так исполнилась наша мечта – мы на законных основаниях получили право жить и работать в одном из самых привлекательных мест Приморья.

Реанимация с реорганизацией

«Витязь», после ухода военных, как ветеран войны, нуждался в поправке здоровья. Срочно требовалось ремонтировать дома, организовать столовую и избавиться от мерзости запустения. Позарез нужен был водопровод и, как воздух, требовалась надежная линия электропередачи.

Чтобы следить за ходом работ на экспедиционной станции, требовалось постоянно находиться там кому-то из сотрудников института. И тут как раз прилетел «с материка» мой друг Борис и стал тем необходимым «смотрящим», а потом даже начальником станции. У нас уже имелось несколько свободных квартир, в одной из которых Борис и разместился со своей новой семьей.

Дома для жилья, которые достались нам после передачи базы, оказались довольно прочными и более-менее теплыми. Так что даже зимой, там можно жить почти с комфортом. А ведь они сработаны не из кирпича, а из рваного местного камня.

Пожалуй, самым замечательным свойством домов – это великолепный вид из окон, открывающийся на бухту и гору Туманную. В бухту же иногда заходили корабли и красивые яхты. Такую красоту мы быстро оценили.

Скоро ожила столовая, и тут наш коллега Вячеслав еще раз показал свои организаторские способности, он нашел где-то отличных поваров. Однако, после запуска нашей столовой неожиданно обнаружилась ее «совковость» – поразительное сходство с бывшими подобными советскими «объектами общепита».

Открытие нашего заведения произошло зимой, но я в это время был в командировке в Ленинграде. Через месяц после возвращения я увидел результаты ремонта, и сразу понял, почему Вячеслав С. разглядел в ней признаки «пищеблока для совков».

Строители выполнили ЦУ начальника станции – Бориса. К сожалению, соответственно им, проявились черты ведомственной столовки.

Дело в том, что в сталинские времена столовые крупных заводов и учреждений имели весьма примечательную черту – в них существовало особое помещение для начальствующего состава.

Я специально пишу в тех выражениях и терминах, которые применялись тогда. Язык, конечно, суконный, но и времечко было суровое. И скучать по прошлому смешно, поэтому следует сразу исправлять настоящее, чтобы не сожалеть об упущенном в будущем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.