Военно-духовные братства Востока и Запада
Всякий правоверный мусульманин был обязан:
1) уверовать всем сердцем в Аллаха,
2) провозгласить (открыто исповедовать) свою веру,
3) совершать добрые (богоугодные) поступки, обусловленные искренними намерениями (а не ханжеством и лицемерием).
Вера, сопровождаемая подобающим ей поведением – приобретенное качество. В его формировании важное место отводилось воспитанию.
Исполнение мусульманином своего долга связывалось не только и не столько со стремлением к воздержанию и разумному самоограничению, сколько со способностью приобретать мирские блага в пределах, необходимых для обеспечения себя и своих близких средствами к существованию. Формирование этой способности также связывалось с соответствующим воспитанием и обучением.
Говоря о целях и средствах воспитания, мусульманские теоретики описываемого периода исходили из соответствующих идей античных, преимущественно греческих, ученых (благодаря огромной переводческой работе, проведенной в VII–VIII веках, мусульманскому миру стали известны почти забытые в тогдашней христианской, в первую очередь – Западной, Европе труды многих эллинских авторов – Аристотеля, Гиппократа, Платона, Феофраста, Евклида, Архимеда, Галена, Птолемея, Порфирия, Прокла, Плотина и др.). Античные философы учили, что все нравственные качества являются не врожденными, а приобретаются человеком в результате упражнений, привычки и навыка. Что велика роль воли, с помощью которой человек вырабатывает в себе умение сознательно выбирать желаемое между чувственными и духовными потребностями. Это впоследствии становится нормой, обязательной чертой характера, вырабатывается определенный духовный облик человека. Духовный облик человека, его характер формируется, изменяется, в силу различных объективных и субъективных воздействий, факторов – таких, как, например, общественная среда, воздействие воспитателя, человеческая воля и др. Самое существенное проявление воли – свобода, когда человек умеет выбирать между чувственными и духовными потребностями. Но то, что вначале было результатом свободного решения, со временем становится обязательной чертой характера. Хотя Аристотель и говорил об этике, но его трактовка нравственных правил и их кодекса носила лишь универсальный и абстрактный характер, без связи с чем-либо другим. Как известно, любой нрав, если его рассматривать в общем, способен передаваться и изменяться даже в трудных условиях. Ни одна черта характера не избегает изменения и передачи.
Нравственное воспитание всякого мусульманского воина начиналось с воспитания у него главных свойств – качеств, которые не исчезают вообще или исчезают лишь с трудом. При этом следовало исходить из того, что все нравственные качества, как положительные, так и отрицательные, не присущи человеку от рождения, а приобретаются.
Воспитание того или иного нрава зависит от окружающей среды, воли и желания воспитуемого. Вначале следует прививать какую-либо устойчивую привычку, под которой следует понимать длительное повторение какого-либо одного действия.
Необходимые нравы заложены, кроются в природе человека, но они только через сознательное, систематическое воспитание реализуются, осуществляются в человеке.
Для того, чтобы у военного человека выработался определенный нрав, необходима привычка к совершению соответствующих действий. Доказательства того, что нравы образуются от привычки, были видны на примерах гарнизонов, дислоцированных в мусульманских городах-базах, которые готовили воинов с учетом особенностей конкретного театра военных действий. Политические деятели должны были «делать жителей городов добрыми, приучая их творить добро».
Таким образом, при формировании духовного облика человека, по мысли мусульманских педагогов, решающее значение имели такие факторы, как общественная среда, взаимоотношения людей в общественном объединении и человеческая воля.
В процессе ведения активных боевых действий с врагами внешними («неверными») и внутренними (мусульманами-бунтовщиками, часто выступавшими под знаменем той или иной исламской ереси) армия Халифата несла большие потери. Она нуждалась во все большем числе хорошо обученных воинов. Возникла потребность в ускоренной массовой подготовке новобранцев к ведению боевых действий. Соответственно, стала получать все большее развитие форма военного обучения и воспитания, предложенная еще четвертым (праведным) халифом – «хызратом» («хазратом», «хазретом») Абу-ль-Хасаном Али ибн Абу Талибом аль-Кураши, часто именуемым просто Али (о котором мы будем еще не раз говорить на страницах этой книги), двоюродным братом, соратником и зятем пророка Мухаммеда. Стали особенно активно внедряться в государственную практику обучения ее методы, позволяющие достигнуть максимально адекватного поведения воина в критической ситуации. Упор при этом делался на индивидуальный учебно-воспитательный процесс. Основным методом обучения воинов ислама в период правления халифов из династии Омейядов стал метод ассоциативного мыслеобразного отождествления воином себя с тем или героем прошлых времен, например с «хызратом» Али – «Мечом Ислама». Внутреннее психологическое содержание этой практики нашло свое отражение в символах, запечатленных на щитах и боевых доспехах воинов, и в другой армейской символике. Основу практики в рамках данного метода составляли специальные гимнастические упражнения, с оружием и без оружия, под музыкальное сопровождение. При этом акцент делался не на физическом, а на умственном усилии обучаемого. Комплексное внушающее воздействие и специально подобранная последовательность боевых приемов позволяли в короткие сроки проводить массовую подготовку воинов к участию в реальных боевых действиях.
При правлении арабских халифов из династии Омейядов обучение и воспитание воинов начало развиваться в двух основных сферах:
1) в сфере государственной армии, обеспечивающей массовую ускоренную подготовку воинов к действиям в условиях реального боя;
2) в частной сфере, где обеспечивались воспитание и обучение патриотически настроенной, верной делу ислама аристократии.
Оба эти направления обучения вооружили правящий класс Халифата весьма эффективными инструментами управления «народом ислама», обеспечив возможность решения политических вопросов.
Г. «Иранский Ренессанс» эпохи Аббасидов
Следующий этап в развитии системы обучения и воспитания воинов армии Арабского Халифата был связан с приходом к власти халифов из новой династии Аббасидов (отстранившей от власти Омейядов в 750 году), при которых произошло настоящее «иранское Возрождение» (еще большее, чем при Омейядах, усиление роли иранской по происхождению мусульманской бюрократии и интеллигенции, возрастание роли персидской культуры, во всех ее аспектах, в жизни Халифата, ведшее к тому, что иноземцы порой воспринимали Арабский халифат как возрожденную Персидскую державу и западные хронисты – например, Эйнгард-Эгингард, биограф франкского короля и «римского императора» Карла Великого – даже именовали багдадского халифа Гаруна ар-Рашида «персидским царем Аароном», а папа римский Урбан II много позднее, на Клермонском соборе 1095 года, призывая Христово воинство Западной Европы к Крестовому походу на мусульман, обобщенно называл последних «персами»). К этому времени Халифат, очередной столицей которого (после сирийского Дамаска) стал Багдад (расположенный, что весьма характерно для персофильски настроенных аббасидских халифов, на древних иранских землях, неподалеку от развалин Ктесифона-Тизбона-Мадаина – разрушенной в VII веке победоносными арабами столицы Парфянского царства и Новоперсидского царства Сасанидов; правда, на некоторое время столица Халифата была перенесена из Багдада в Самарру, но этот период был непродолжительным), превратился в единое, централизованное государство. Крупные завоевательные походы мусульманских армий за пределы Халифата почти прекратились – он не мог бесконечно расширяться и бесконечно наступать. Требовалась, по крайней мере, определенная передышка. Ход исторических событий потребовал от правителей исламской державы существенной реорганизации армии, способной в новых условиях обеспечить защиту государственных интересов. Держать в повиновении большое число завоеванных народов халифам становилось все труднее. Народные восстания, происходившие преимущественно в исторически населенных персами и другими иранскими народностями землях – например, восстания Абу-Муслима и Муканны в Средней Азии или восстание Бабека (Бабака, Папака) в Мидии Атропатене – по-персидски: Атрпатакане, по-арабски: Адербагане, сегодняшнем Азербайджане (последнее сопровождалось даже отказом от навязанного арабскими завоевателями ислама и возвращением к древней иранской зороастрийской вере!), вскрыли несовершенство военной системы Халифата предыдущего исторического периода, когда в походы направлялись наспех собранные ополчения арабских племен с приданными им вспомогательными отрядами из числа покоренных и обращенных в ислам народов. Появилась потребность в высокопрофессиональных наемных частях, вывезенных из мусульманских стран, не скованных местными родоплеменными связями, и преданных только своему патрону – халифу, повелителю всех правоверных. Кроме того, огромное исламское государство нуждалось в эффективной, надежной и хорошо организованной защите границ. Выход из кризиса привел к созданию в IX веке института гулямов (гуламов), ставшего важной частью военной истории мусульманского Востока IX–XIII веков. Набираемые в основном из свободных, но частью также из числа рабов, гулямы проходили специальную военную подготовку. Они были превосходно вооружены и преданы своему правителю, от которого лично зависели. Вскоре отряды гулямов стали играть заметную роль в военно-политической жизни Халифата. Особенно высоко ценились отряды гулямов, набранные из кочевников-тюрок. Поскольку они были отличными всадниками, а именно в то время появилась надобность в коннице, которая могла бы одинаково успешно действовать как против легко-, так и и против тяжеловооруженного противника.
На основе института гулямов в Халифате была создана специальная школа воспитания и обучения кавалеристов, в которой обучали верховой езде и правилам ведения боя в седле. Первыми инструкторами школы были наемники-тюрки. Процесс обучения представлял собой комплекс динамических упражнений, выполняемых в жестко заданной последовательности под определенный мыслеобраз, с целью улучшения физических характеристик профессиональных навыков воина. Широкое распространение получил метод обучения игры в «конное поло» («чоуган»), пользовавшийся огромной популярностью еще среди конных витязей древних, доисламских иранских держав – Парфянского царства Аршакидов и «Эраншахра» (Новоперсидского царства Сасанидов) – а также Армянского царства (где также долгое время стояла у власти парфянская по происхождению династия Аршакидов), в рамках которого отрабатывались коллективные приемы ведения боя.
Институт гулямов уже в IX веке пустил столь глубокие корни в военной системе Арабского Халифата, что в конце того же столетия в разных частях мусульманской державы появились целые военные округа, во главе которых стояли местные династии наместников халифа гулямского происхождения. В каждом из этих округов были учреждены школы для обучения молодого пополнения исламской армии и совершенствования боевой выучки старослужащих. Основой комплектования института гулямов довольно быстро стала служба по контракту.
Огромное исламское государство, как уже было сказано выше, нуждалось в надежной защите своих протяженных границ. С этой целью была сформирована столь же протяженная приграничная линия оборонительных постов, на которые падала основная нагрузка. Обучение молодых людей несению пограничной службы велось в школах, специально учрежденных в пограничных округах. В этих школах с целью осуществления ускоренной подготовки воинов к несению пограничной службы, выполнению задач по пресечению попыток измены и укреплению государства преподавали физическую подготовку, морально-психологическую и профессиональную выучку по методикам, применявшимся в государственной армии Халифата. Основная идея ускоренного обучения воинов в Арабском Халифате заключалась в следующем: выделялись основные, базовые психофизиологические боевые упражнения, к совокупности которых можно было свести все остальные. Порядок выполнения и заучивания базовых упражнений зависел от времени суток, месяца и времени года, он четко привязывался к календарной системе, действующей в Халифате.
В период правления халифов из династии Аббасидов в Халифате возник еще один важный военный институт – корпус «сулуков». Если ранее так называли бродяг и «разбойников с большой дороги» (само слово «сулук» означает «дорога»), то в IX веке социально-экономические перемены на Ближнем и Среднем Востоке привели к трансформации значения этого термина. Надо сказать, что постепенное ослабление, а затем и дробление прежде единого Халифата на все большее число исламских государств (главы которых, основавшие местные династии, лишь чисто формально признавали над собой главенство багдадских халифов, приобретавшее все более теоретический характер – как главенство западных императоров «Священной Римской империи» – преемников Карла и Оттона I Великих – над западноевропейским «Христианским миром»), вызвало все возрастающие военно-политические неурядицы в мусульманском мире и привело к нарушению устоявшихся в предыдущую эпоху феодальных связей.
К Х веку по Рождестве Христовом политический распад некогда единой духовно-светской державы мусульман – Арабского Халифата – стал свершившимся фактом (то же самое, как говорилось выше, фактически произошло и на христианском Западе с основанной Карлом Великим и возобновленной Оттоном I Великим «Священной Римской империей»). За халифами осталась, главным образом, духовная власть над формально по-прежнему считавшейся единой «нацией ислама» – «уммой», реальная же политическая власть перешла в руки чисто светских правителей – султанов.
Слово «султан» – арабского происхождения и означает «единство власти». В священной книге мусульман Коране слово «султан» используется для обозначения не персонифицированного правителя, а отвлеченного понятия власти как таковой. Именно в этом смысле следует понимать приписываемое пророку Мухаммеду изречение (хадис): «Султан есть тень Бога на земле, и у него ищет убежища всякий обиженный».
Впоследствии, однако, султаном стал именоваться в мусульманском мире всякий представитель светской власти, в противоположность имаму (религиозному авторитету).
Впервые слово «султан» в этом новом, персонифицированном, смысле, было употреблено историком Табари по отношению к Муваффаку, брату аббасидского халифа аль-Мутамида (876).
После 946 года Христианской эры, когда мусульманские военачальники-шииты иранского происхождения – Буиды – лишили багдадских халифов-суннитов из Аббасидской династии светской власти, сделавшись при них наследственными верховными главнокомандующими всех войск Халифата, «султанами» стали называть всех светских правителей, независимо от размеров контролируемой ими территории. Сами Буиды, фактически превратившие арабский халифат Аббасидов (от которого откололись Египет и Испания, где образовались собственные халифаты – Фатимидский халифат измаилитов и суннитский Кордовский халифат наследников прежней династии Омейядов), в возрожденную (на мусульманской основе) Иранскую державу, присвоили себе старинный титул персидских владык из династии Сасанидов – «шахиншах (шааншах) ал азам» (по-арабски: «малик ал-мулук»), то есть «царь царей» («император»).
С середины XI века по Рождестве Христовом, когда туркменские (туркоманские) племена-огузы, ставшие известными под именем турок(тюрок)-сельджуков, свергнув власть Буидов, заняв их место светских владык при бессильных аббасидских халифах Багдада, установили свою власть над большей частью Арабского Халифата (и, в свою очередь, достаточно быстро иранизировались), «султанами» стали называть себя только главы независимых династий (например, султаны династии Сельджукидов), в то время как их родственники и вассалы должны были довольствоваться титулом «царь» (по-арабски: «малик» или «мелик», по-персидски: «шах»).
Многие мелкие и средние мусульманские феодалы оказались предоставленными сами себе и быстро беднели, что заставляло их набирать отряды и заниматься разбоем, а при случае – наниматься на службу к могущественным владетельным феодалам (подобно мелким феодалам– рыцарям – тогдашней христианской Западной Европы). Они превратились в своеобразных «кондотьеров мусульманского Востока», сыгравших заметную роль в военных событиях IX-XI веков. Их-то и стали называть в эти столетия «сулуками».
Д. Единство в многообразии
В описываемое время начали формироваться самостоятельные армии в становившихся все более самостоятельными исламских государствах, хотя и числившихся де-юре в составе Халифата. Так, в государстве Соджидов ядро военной организации составляли конные отряды гулямов и сулуков и пехота, набиравшаяся из добровольцев. Последние в сражениях принимали на себя первый удар, гулямы же находились во второй линии боевого порядка (в качестве резерва), для нанесения главного удара по противнику. В зависимости от обстановки, боевой порядок мог, конечно, быть иным.
Военная организация армии государства Ширваншахов (Ширвандидов, Ширваншитов) в IX–XIII веках отличалась большой сложностью, ибо военное дело в государстве Ширваншахов (расположенном на территории древней Мидии, входившей в свое время в доисламские иранские державы Ахеменидов, Аршакидов и Сасанидов) имело многовековые традиции, и нововведения лишь дополняли, но не изменяли существовавшую там издавна военную систему.
Во главе ширвандидского войска стоял «сар-лашкар» (персидский военный термин), которому в мирное время подчинялись регулярные войска (арабск.: «аскар») и пограничные войска (арабск.: «джунд»), дворцовая стража («гулями»), инженерные части, а также военный флот. В военное время ширванское войско усиливалось за счет отрядов добровольцев (арабск.: «мутатаввийа») и наемников (арабск.: «шакавийа»). Первые состояли из «гази(ев)», то есть «бойцов за веру», так называемых «чтецов (Корана)» (арабск.: «курраа»). Вторые, помимо сулуков, включали «пришлых» (арабск.: «гкраба»), то есть, воинов, нанятых не в своей стране, а за ее пределами.
Обучение воинскому искусству в армии Ширваншитов носило последовательный, поэтапный характер. Каждому боевому действию соответствовал присущий только ему набор психофизиологических упражений. Эти упражения были подчинены строго установленному порядку, имели строго закрепленную последовательность выполнения, что и сказывалось, в конечном счете, на качестве военного обучения, оценивавшемся современниками как исключительно высокое.
Военное дело в государстве Саманидов не имело многовековых традиций. Основу их войска составляла прославленная пехота, не имевшая себе равных в тот период. Конница была наемной и включала отряды сулуков и курдов (воинственного племени иранского происхождения, известного еще античным военным писателям, начиная с Ксенофонта и Арриана, под названием «кардухов»; от курдов вел свой род, в частности, султан Сирии и Египта Аль-Малик ан-Наасир Салаах ад-Дунийа ва-д-Дин Абуль-Музаффар Юсуф ибн Айюб, или, по-нашему, по-русски – Саладин из династии Айюбидов, о котором у нас еще не раз пойдет речь далее).
Военная организация армии была построена на использовании десятичной системы Халифата. Во главе десятка стоял араф, во главе сотни – на(г)иб, во главе тысячи – канд.
Главнокомандующий носил персидский титул спахсалар (сипахсалар, спасалар – от персидского слова «спах», означавшего «войско» еще в эпоху Сасанидов, к которым возводили свое происхождение Саманиды). Боевой порядок состоял обычно из двух частей: впереди выступала пехота, образуя тесно сомкнутый строй копейщиков, позади – конница.
Обучение и воспитание воинов осуществлялось согласно общепринятой в Халифате системе, носящей последовательно поэтапный характер обучения и воспитания:
1) домашнее воспитание, обеспечивающее сохранность и преемственность традиций;
2) начальная школа, в которой основную часть учеников составляли дети ремесленников, крестьян и представителей воинского сословия;
3) школа среднего звена (функционировавшая обычно при мечетях), в которой обучались дети аристократии, представителей воинского сословия и в меньшей степени – были представлены дети ремесленников и крестьян;
4) школа высшего звена – медресе, учебное заведение закрытого типа, созданное, вероятнее всего, как говорит само его название, по образцу мидраша – училища у караимов (иудеев-неталмудистов); в медресе обучались, в основном, дети мусульманского духовенства, аристократии и воинского сословия, а дети ремесленников и крестьян были представлены в незначительной степени.
Основная линия программы обучения и воспитания заключалась в познании первопричины бытия, познании нематериального и бестелесного бытия и его качеств, познании неба и небесных тел, изучении природных явлений, сущности человека и его психологических состояний, мира психических отражений человека, а также изучении военных, государственных и политических наук.
На всех этапах обучения в Халифате широкое применение находили методы педагогического внушения и подражания. В начальной школе в основном применялся метод подражания («на кого ты хочешь быть похожим?»). Ученики сами выбирали себе объект подражания. Как правило, объектами подражания были выдающиеся люди прошлого (столпы ислама, народные герои, выдающиеся полководцы, доблестные воины). Все свои действия и поступки ученики сверяли с действиями и поступками своих кумиров. В школах среднего звена находил широкое применение метод моделирования различных жизненных ситуаций, решающим фактором в рамках которого является четкое мысленное проигрывание поведенческой ситуации. В школах высшего звена преимущество отдавали методу внушения и самовнушения, в основе которого лежит практика дыхательно-медитативных упражнений, которая позволяет синхронизировать дыхательный и сердечный ритм с заданной или спонтанной последовательностью движений в целях оптимизации физиологических процессов и изменений сознания в сторону большей гибкости. Этот метод имел множество разновидностей, в основе которых лежит четко заданная последовательность: «звук-движение-символ».
Военная организация в исламских государствах Шаддадидов и Раввадидов также была основана на десятичной системе. Во главе сотни стоял сарханг, во главе тысячи – салар. Войско той или иной области государства подчинялось селахдару у Шаддадидов и сэпахбаду (от персидск.: спахбед) у Раввадидов. Оба они, вместе с комендантами (начальниками) крепостей (персидск.: кутвал) и предводителями пограничных отрядов (персидск.: канаранг), подчинялись главнокомандующему – спа(х)салару. В отличие от саманидского, в шаддадидском и раввадидском войске конница доминировала над пехотой.
В оппозиционных властям предержащим движениях существовала своя школа ускоренного массового обучения воинов (в разработке которых ведущая роль принадлежала тайным, преимущественно суфийским, обществам, братствам и орденам, имеющим иранское происхождение и уже в силу этого оппозиционных правящему «арабскому» истеблишменту; о них у нас еще пойдет речь далее). Основанная на комплексном внушающем воздействии система обучения позволяла в короткие сроки проводить массовую подготовку воинов к участию в реальных боевых действий в ходе народных восстаний. Принцип методики заключался в том, что все тело было расслаблено, акцент делался на умственном, а не на мускульном усилии. Иными словами, последовательность приемов была подобрана таким образом, что позволяла обучать воина максимально адекватным действиям в условиях реального боя, повышала живучесть и выживаемость войск.
Со второй половины XI века в исламских государствах Арабского Халифата еще в большей степени, чем прежде, возросло значение такого рода войск, как конница. Боевой порядок стал значительно гибче. Эволюция института «икта» (связанного с изменением системы дислокации войск в государстве) привела к его трансформации из бенефиция (условного военного держания) в аллод (наследственное владение) и возникновению на рубеже XII века военно-ленной системы. Мусульманская пехота окончательно утратила свое былое значение, военное дело (как и на тогдашнем христианском Западе, как, впрочем, и в Ромейской василии) стало исключительной прерогативой феодалов и их конных дружин. Начались существенные изменения в теории и практике военного обучения.
Специфика социальной базы исламских армий периода перехода к военно-ленной системе вызвала к жизни целый ряд важных последствий. Изменилось положение армии в составе общественного организма. Сложилась новая основа для взаимоотношений между армией и остальным населением исламских государств, в большей или меньшей степени формально считавшихся составными частями Арабского Халифата, продолжавшего существовать де-юре в качестве единого целого. Появились новые черты во взаимоотношениях начальников с остальным населением Халифата, а также во взаимоотношениях начальников и подчиненных в самой армии (сердцем армии по-прежнему оставался институт десятников), в состоянии ее дисциплины, в системе воинских наказаний и поощрений. Определенные изменения должны были произойти и в общевоенной доктрине «нации ислама», во взглядах на проблему войны и мира.