Незаконная любовь

Довольный своей покупкой, ехал он на свидание. Тхэянни встретила его радостно. Позже с интересом разглядывала сделанные фотографии. Он подарил ей самую лучшую на его взгляд, фотографию. На ней он сидит у белокаменного мраморного указателя крепости Пусосан, выполненного в форме вертикальной толстой плиты.

Венчала плиту птица Феникс, которая по древней легенде каждые пятьсот тысяч лет возрождается из пепла, чтобы подняться в небо и лететь до самого солнца, пока не сгорит в его лучах. Легенда как бы символизирует рождение цивилизации, и её закат, через определённый период. Птица Феникс является символом даосизма, призывающего людей жить в гармонии с природой.

Но Тхэянни выпросила и единственную фотографию, которую он носил вместе с другими фото, сделанными как-то в бане, что на въезде в Чхонан, осенью прошлого года. На ней он стоял в скальном проёме, на выходе в зал, в коричневых банных шортах и футболке. Это фото тоже нравилось ему, а на флэшке уже удалил его, но для неё было не жалко. Поблагодарив за фотки, собралась уходить. Самели спохватился, ведь следующая встреча у них в мотеле:

– В следующую субботу мы же встречаемся у супермаркета? В котором часу ты подъедешь? – спросил он.

– Да, жди меня там же – ответила она и назвала время.

Попрощавшись, вышла, а минут через десять Самели тоже покинул ёгван. Всё складывалось хорошо. Возвращаясь из Чхонана, обратил внимание на большие объявления в Оняне. Оказывается, знаменитая чемпионка мира, корейская фигуристка Ким Ёна, в следующее воскресенье выступит в ледовом дворце Оняна. Самели был фанатом фигуристки – старался смотреть по телевидению все её выступления на мировых первенствах и вырезал из корейских газет её фотографии. На старом заводе, где он раньше работал и жил в контейнере, у него все стены были обклеены газетными вырезками с её фотографиями. Внешне она тоже очень нравилась ему – яркая восточная красота сочеталась с её эмоциональными выступлениями на льду, завораживая зрителей своими танцами.

– После свидания с Тхэянни проеду в ледовый дворец – запланировал он.

Такое событие не хотелось пропускать. Увидеть своими глазами прославленную фигуристку он мечтал давно. Рабочая неделя заканчивалась в пятницу и Самели, как обычно, уже готовился ехать в Чхонан. Но в этот день, после работы, директор повёз всех рабочих в шиктан. Они ели и пили что хотели – все расходы по оплате брал на себя завод. Щедрый директор часто угощал своих работников в конце рабочей недели. А когда вернулись на завод, Самели сказали, чтобы на выходные никуда не ездил.

– Почему? – спросил он.

– Будут облавы на нелегалов, – был ему ответ.

– Как же так? – огорчился он. У них с Тхэянни в субботу свидание на всю ночь, а в воскресенье он хотел поехать на выступление фигуристки Ким Ёна.

– Что же делать? – размышлял он.

Понимая, что завод несёт ответственность за каждого нелегального работника, Самели осознавал, что должен подчиниться предупреждению заместителя директора. Если он попадёт под облаву, то и заместителю, и директору не избежать неприятностей в виде огромного штрафа за него и много чего, ещё другого. Он даже не мог предполагать, что это свидание у них состоится лишь через несколько месяцев, уже в следующем году. А когда так и получилось, с запоздалым сожалением думал, что сам упустил эту важную для них, встречу.

Надо было садиться на такси и отправляться на свидание, обратно вернулся бы тоже на такси. Было бы дороже, зато безопасно. Сейчас же думал о том, как сообщить Тхэянни, что не сможет приехать в эти выходные на свидание. Вспомнил хозяйку ёгвана, где они встречались с Тхэянни по выходным дням, и решил позвонить ей. Она хорошо знала их, а её номер телефона был у него забит в мобильнике. По телефону он плохо говорил, а звонить надо, другого выхода не было, раз решил остаться на заводе. Прежде всего, надо было составить текст, предстоящего разговора – что он хочет сказать.

У него был учебник корейского языка, купленный в книжном магазине Чхонана. Открыл его и нашёл нужную тему – разговор по телефону. В составленном тексте он просил хозяйку передать Тхэянни по телефону, что завтра в субботу, он не сможет приехать на встречу с ней. Проверив написаное на листочке бумаги, набрал номер и позвонил. Хозяйка узнала его, когда он поздоровался с ней и представился. Пообещала передать его просьбу Тхэянни.

Впервые за год, он остался в выходные дни на заводе. Филиппинцы тоже никуда не поехали, как обычно, им тоже запретили выезжать. Рано утром они спустились вниз, купили в расположенном там селе, пару живых уток и принесли их в рюкзаке на завод, решив организовать пикник. Забили уток и, взяв на заводе пропановый резак с баллоном, опалили их начисто. Пригласили и его в свою компанию, но Самели, поблагодарив, отказался. Он только что позавтракал, заварив лапшу быстрого приготовления в тетрапакете. И сейчас решил прогуляться по окрестностям гор, окружавших завод. Благо дороги были повсюду. Спустился вниз, в крестьянское село, и по центральной улице поднялся до вершины ближайшего холма. Солнечный день улучшил его настроение, а горный воздух и открывшаяся панорама с вершины доставили истинное наслаждение.

Перед ним расстилались засеянные поля, за ними горы, среди которых виднелась широкая автострада. Сельская дорога, по которой он сейчас шёл, выходила к ней. У одного из многих деревьев, стоявших вдоль дороги на выходе из села, Самели решил передохнуть. Это было необычное дерево. Через его густую, зелёную крону проходила линия электропередачи. И там, где провода проходили через дерево, в его кроне было вырезано большое, полукруглое окно.

– Какое бережное и трогательное отношение к деревьям! – восхитился Самели корейцами.

В России, в таких случаях сразу рубят все деревья, делая просеку. В крайнем случае, срезали бы все ветки вместе с макушкой, оставив уродливый ствол с сучками. От дерева дорога полого спускалась на край поля, за которым виднелись ухоженные земляные холмики, покрытые зелёным травяным ковром. Самели принял их за обычные, искусственно созданные захоронения, возле которых в дни праздников, а также в день смерти усопшего, его потомки справляют обряд поминовения – чере. Подойдя же ближе, понял, что ошибался – перед ним, слева и справа от дороги, находилось небольшое сельское кладбище.

Об этом говорили иероглифы на надгробиях, когда он зашёл на него. Самели впервые попал на сельское захоронение, и оно поразило своей простотой. Его внимание вдруг привлекла отдельная могила, находящаяся в стороне, на склоне горы. Это было захоронение молодой девушки, умершей в двадцать семь лет. Об этом говорила надпись на мраморном надгробии. Мраморные белоснежные плиты лежали и по бокам.

– Эта девушка кому-то была очень дорога, – с грустью подумал Самели, глядя на свежие хризантемы в вазе, стоявшей на могиле.

– Она жила, мечтала, строила планы, – размышлял он, – наверное, не успела ещё выйти замуж. А мы зачастую не ценим жизнь, не радуемся каждому дню, погружённые в свои заботы, – продолжал он скорбные размышления.

Ему стало настолько жалко эту незнакомую и мало пожившую девушку, что на глазах навернулись слёзы. В безотчётном порыве снял на видео захоронение и сделал несколько фотографий её могилы. Минут через двадцать ходьбы в скорбном размышлении о жизни, он вышел на автостраду, которую видел с вершины.

Внизу, возле села, откуда выходила дорога, была видна развязка на другую автостраду. Она была ему знакома – по ней он раньше, часто проезжал в Думпо. А куда идёт дорога, на которой стоял сейчас? Захотелось узнать, и он пошёл по ней, извилистой и круто поднимающейся вверх. Она вывела его на незнакомую ему, автостраду. Любопытство гнало вперёд, и он свернул направо. Пройдя несколько десятков метров, увидел дорожный указатель.

Это было направление на Чхонан. Он ещё не мог знать, что через два года, вместе с Тхэянни, они проедут по этой горной автостраде, где он сейчас стоял, на Жёлтое море. Не торопясь, Самели дошёл обратно до пересечения дорог и свернул налево, откуда поднялся. Спускаясь, вдруг заметил с левой стороны одиноко стоящую летнюю постройку на поле, к которой шла чуть заметная полевая дорога. Рядом с постройкой стоял столб освещения с большим полукруглым плафоном наверху.

Остановился как вкопаный, осенёный догадкой! Это место он не только видел, но и проходил когда-то через него, но он же впервые здесь! Чтобы проверить догадку, свернул и пошёл по полевой дороге. Пройдя столб и небольшую избушку, остановился. Перед ним открылась с высоты, вся панорама села и даже был виден его завод. Да, он был здесь, только не днём, а ночью, вспоминала его память подробности.

Это было осенью прошлого года, когда он только что переехал работать на этот завод. В первые выходные дни, возвращаясь на завод, он опоздал на автобус, который проходил через это село. Пришлось сесть на последний рейс автобуса, идущего на Пьёнтек через Думпо. И на последней просёлочной остановке вышел, не зная как добраться до завода, который сверкал огнями на середине склона горы, напротив.

Вокруг ни души, а темень такая, что не видел дальше двух метров. Он знал только, что ему надо выйти на скоростную автостраду до Думпо. На ней он нашёл бы дорожную развязку, от которой был съезд в нужное ему, село. Автострада шумела где-то за сопкой, возникшей неожиданно перед ним, в темноте. Посмотрел по сторонам, пройдя немного, в надежде увидеть дорогу или тропинку в обход сопки, но ничего не обнаружил. И он пошёл напрямую, по траве и бездорожью. Хорошо ещё, что деревьев было мало.

Домой Самели возвращался всегда с полным пакетом покупок и продуктов. И сейчас, не пройдя половины пути, почувствовал сильную усталость от подъёма в гору с тяжёлым пакетом. Дважды он отдыхал ещё, прежде чем добрался до вершины горы. А на ней стояли какие-то домики и сооружения, окружённые проволочным заграждением. Пришлось немного спуститься, чтобы обойти с правой стороны, откуда доносился сейчас шум автострады.

Вскоре он спустился к ней. Но теперь беспокоился уже о другом – как пройдёт по ней? Слабо верилось, что на скоростной дороге можно идти пешком. К его удивлению, на автостраде оказалась довольно широкая, пешеходная дорожка. Усталость, как рукой сняло, и он бодро зашагал вперёд, где виднелась знакомая дорожная развязка с ярким освещением. Дойдя до неё, сошёл с автострады и очутился на нижней просёлочной дороге.

Прошёл немного по ней и увидел справа небольшое озеро. Его он помнил, значит, село рядом. Ему надо было раньше свернуть направо в темноту, и дорога привела бы его к заводу. Но в кромешной тьме по сторонам, он не увидел нужную дорогу. Ему была видна, благодаря освещению развязки, только одна дорога, на которой он сейчас стоял и не знал, куда идти дальше. Пошёл прямо и дорога вскоре пошла на подъём.

Домов никаких не было, а впереди опять показались горы и широкая дорога перед ними. Наверное, не в ту сторону пошёл, решил он. Спустился опять к озеру и пошёл от него в обратную сторону. Далеко впереди светились огни какого-то села. Путь до него оказался неблизким. Минут, через двадцать, дорога вывела его в середину села. Но это было совершенно другое село, с другим названием на дорожном указателе. Он же указывал направление на Думпо, по которому Самели шёл сейчас.

– Значит, первый раз я правильно пошёл, – заключил он и, развернувшись, зашагал в обратную сторону.

Опять прошёл озеро, от которого ушёл на два километра и стал подниматься по просёлочной дороге в горы. И тут, навстречу ему, сверкнул свет автомобильных фар. Самели поднял руку, показывая, что просит остановиться, но легковая машина промчалась мимо.

– Кто же остановится ночью, в безлюдном месте, к тому же, перед иностранцем, – оправдывал он водителя.

Минут через десять дорога вывела его на широкую автостраду, куда он поднимался ранее. Кругом были горы. Самели был в отчаянии. Часы показывали один час ночи. Завтра с утра на работу, а он заблудился. Утешало лишь то, что до утра времени ещё было много и он успеет найти дорогу. Но силы были на исходе. С момента, когда Самели вышел из автобуса, прошло четыре часа. За это время он прошагал не менее 12 км. А если бы успел на свой автобус, то давно бы уже спал дома. Решил пройти по горной автостраде до дорожного указателя, чтобы узнать направление. Долго идти не пришлось. Автострада уходила в Чхонан.

– Что за чертовщина! Какой-то замкнутый круг! – ужаснулся он, – я же приехал оттуда на автобусе, но это другая дорога!

Расстроившись, повернул обратно, и вскоре свернул с автострады вниз, на знакомую просёлочную дорогу. Он дважды проходил её и теперь не знал, куда ему надо идти. В приступе полного отчаяния, Самели начал молиться, со слезами взывая Бога о помощи. В какой-то момент, его взгляд выхватил из темноты, одиноко стоящий столб с осветительным фонарём и контуры домика, рядом с ним. Он находился метрах в ста, слева от дороги, в чистом поле.

– Может там есть люди? – устало и отрешённо подумал он.

Ему казалось, что дороги к столбу нет. Но свернув в поле, с удивлением обнаружил чуть заметную колею на траве. Дойдя до столба, он ахнул и вздохнул с облегчением. Наверное, сам ангел взял его за руку и привёл сюда.

Ничем другим он не мог объяснить, почему пошёл в чистое поле от дороги, к этому столбу. Отсюда он увидел ярко освещённое село, которое искал. А чуть дальше, на окраине, светились огнями несколько заводов, где находился и его завод. Самели стал горячо благодарить Господа за спасение, дарованное после его молитвы, окроплённой слезами. Эта же, незаметная дорожка вывела на центральную дорогу села, по которой он спустился вниз и, обогнув пригорок, вновь поднялся, уже к своему заводу. Разделся и уснул «мёртвым» сном.

Когда Самели вернулся с прогулки, филиппинцев уже не было видно, по крайней мере, на улице. А не собрать ли посылку? Коробка давно уже была приготовлена, а собрать её времени не было. Сейчас такая возможность была предоставлена. Решив принять сначала душ после прогулки, разделся, положил часы и отправился в душ. Вернувшись, почему-то не увидел часов.

– Может, положил в посылку? – но в коробке их не было.

– Странно, никого не было, а часы исчезли, – недоумевал он.

Так и не найдя их, принялся за посылку. Самели знал, что скоро его уволят с работы, так как принимали с условием, что через год он уедет домой. Год уже прошёл. Сходил в цех, взял тележку и, погрузив посылку, взвесил её на заводе – на линии готовой продукции стояли напольные весы. Посылка вытянула на восемнадцать килограмм – самыми тяжёлыми оказались христианские книги на русском языке, которые раздавали в церкви. Самели и сам не знал, зачем их отправляет – проповедника из него не получится, миссионером он тоже не собирался быть. Жаль было выбрасывать, вдруг пригодятся. Собрав посылку, просмотрел всё, что снимал, на экране телевизора, подсоединив переходной кабель и включив слайд-шоу. На большом экране файлы смотрелись как кино.

В понедельник, после работы, Самели переселили в съёмную квартиру для работников завода. Жили вшестером в трёхкомнатной квартире. Трое работали в ночь, трое в день. Облавы на нелегалов шли по всем заводам, большим и маленьким. Через неделю его вернули на завод – немного стало спокойнее. На выходные, он даже съездил в Чхонан.

Дождался Тхэянни, объяснил ей причину несостоявшейся встречи. Она огорчённо выслушала его, с расстроенным выражением на лице. Но ничем не могла помочь, кроме как посочувствовать. Всё равно он был благодарен ей за это.

В конце октября его снова перевезли на квартиру и предупредили о предстоящем увольнении. Предоставили ему возможность доработать до дня выдачи зарплаты и выдали расчёт. Спросили, когда съедет с квартиры. Самели попросил два дня, чтобы найти жильё и перевезти вещи.

Также пытался найти другую работу. Его мучили угрызения совести перед директором, согласившимся принять его на работу год назад, по просьбе пастора Димы и поддавшись на его уговоры. Тогда Самели работал на сталелитейном заводе в Инчхоне, где похудел на десять килограмм от очень тяжёлой работы. Он чувствствовал, что долго так не протянет. Пообещал пастору, а значит и директору, что год отработает, если его примут, и уедет домой. Он не обманывал никого из них, искренне думая тогда, о скором отъезде домой.

Но встреча с Тхэянни и вспыхнувшая любовь к ней, изменила всю его жизнь и планы. За прошедший год он настолько сблизился с Тхэянни, что боялся даже думать о расставании с ней. Вернее, думал об этом, но расставаться никак не хотелось. Мысленно он уже перенёс свой отъезд на весну 2011 года, но никому об этом не говорил, кроме Тхэянни. Потому что у неё, по всей видимости, заканчивалась учёба в университете и она тоже, должна была уехать из Чхонана, примерно в это же время, как она сказала ему в ответ. Рассказывать про их любовь директору Самели не хотел. Тот и так сделал для него всё, что мог, и в этой ситуации от него ничего уже не зависело.

Единственной надеждой на помощь оставалась христианская церковь, которую он посещал. И пасторы разрешили ему временно пожить в квартире, арендуемой церковью, когда он обратился к ним за помощью через студентку-переводчицу в этой же церкви. На следующий день за ним приехал микроавтобус и перевёз его на квартиру. Большинство вещей он оставил киргизу Алмазу, работавшему по контракту. Его же попросил отправить собранную посылку, благо тот, тоже собрался отправлять свою посылку домой.

Квартира поразила его. В ней проживали ещё и иностранные рабочие, получившие травмы и временно не работавшие. Было очень тесно, в маленькой комнате спали вчетвером на полу. В первую же ночь его удивил индонезиец – мусульманин, разбудивший своими молитвами в четыре часа утра. И хотя молился он тихо, шёпотом, Самели проснулся сразу. Он уже знал, что мусульманам надо молиться не менее пяти раз в день. А спать ведь тоже хочется. Сильные верой люди, всегда сильны духом. Чего он не мог сказать про себя.

На следующий день, Самели пришёл в центр иностранных рабочих. Там шли занятия, рабочих – мигрантов обучали работе с компьютером. Самели присоединился к ним и, хотя в деталях не запомнил всего, но общее представление получил. После занятий решил прозвонить работодателей, телефоны которых имелись у него в записной книжке. Отозвалась Наташа, предложившая работу на курятниках.

Заказал такси и рано утром следующего дня выехал с вещами, в город Думпо. Там его встретил микрогрузовик с курятника и повёз в бригаду, работавшую неподалеку. Самели пожалел, что взял с собой маленький телевизор, стоявший у него в комнате, когда работал на заводе. Этот телевизор ему помогли выбрать старший пастор с женой. Хоть и бывший в работе, он хорошо показывал бесплатные пять каналов. И теперь его вещи вместе с телевизором тряслись в кузове.

– Сломается от такой тряски, – запоздало подумал он.

Так оно и случилось. Его привезли в разгар работы, бригада рабочих загружала кур в большегрузные машины с многоэтажными куриными клетками в кузове.

– Работа неприятная, – подумал, сразу загрустив, Самели, глядя на погрузку.

Куры вырывались, били крыльями, выстреливали помётом на лица грузчиков. Работали до позднего вечера, после чего все вместе поехали домой. Это оказалось очень далеко, в провинции Чолла-пукдо. Поэтому-то его заставили ждать всех, чтобы не гнать машину с ним одним. Бригада, почти вся, состояла из русских нелегалов. Бригадиром же был кореец, он же был и водителем микрогрузовика. Его женой была бурятка, работавшая наравне со всеми. Она же была и переводчицей для всех русских в бригаде.

До места добирались почти два часа. Приняв душ и поужинав, все завалились спать. Рано утром, задолго до восхода солнца, Самели вместе со всеми, уже ехал на работу. У них была мобильная бригада под руководством хозяина, который возил их на своём микроавтобусе по всем местам, где ему заявляли работу. Они заселяли пустые курятники курами, которых непрерывно подвозили на специальных машинах. Или наоборот, освобождали курятник от кур, погружая их на машины. Размеры курятников поражали воображение! Самые маленькие вмещали до пяти тысяч кур, самые большие – до пятидесяти тысяч кур! На больших курятниках приходилось работать несколько дней! Сами курятники были изготовлены в Германии и сверкали нержавеющей сталью. Куриные яйца скатывались, непрерывным потоком, в общий жёлоб, на выходе из которого яйца сортировались компьютером, подключённым к электронным весам.

– Фантастика! – восхитился Самели такой компьютеризацией процесса, в курятнике компьютер! – такого, никто из них не видел никогда.

Но Самели, сразу вошёл и в эту грязную работу с куриным помётом, летевшим в лицо. Работа была опасная, из-за облезлых куриных крыльев, больше напоминающих острые шпоры петухов, которыми они и царапали лицо и руки. Не было ни одного из них, с не поцарапанным лицом. А со временем, Самели стал почему-то покашливать, без всякой причины. Купил в аптеке таблетки от кашля, но они не помогали. Простудиться он нигде не мог.

– Неужели аллергия? – осенило вдруг его, и решил купить таблетки от аллергии.

В аптеке объяснил провизору, что работает с курами и у него аллергия. Буквально через день, как начал принимать выданные ему таблетки, кашель сразу уменьшился.

– Значит, надо уходить с курятника – подумал он.

Тем более, что работа была без выходных. Выходными считались дни, когда не было работы, а такое случалось очень редко. За месяц работы на курятнике ему удалось встретиться с Тхэянни лишь один раз. В будние же дни, если у него был выходной, она была занята и не могла прийти. Он хотел встретить с ней вместе Рождество, тоже не получилось. Она пораньше уезжала домой, как раз перед праздником.

– Значит и Новый год они проведут раздельно, – с грустью думал он.

В канун Рождества, поздно вечером после работы, Самели на такси приехал в Чхонан, в надежде застать ещё Тхэянни. У него был один выходной. Но она уже уехала домой. Переночевав, как обычно в бане, к вечеру вернулся автобусом обратно в Сэнгык-мён. До Нового года бригада выполнила все заявки по курятникам, и хозяин дал им день отдыха, объявив об этом вечером, по приезду.

В Чхонан уже не уедешь, а ехать утром без ночёвки и отдыха, чтобы вернуться вечером, смысла не было. И Самели решил провести этот выходной день в Сэнгыке, в парке скульптур больших каменных лиц, про который ему рассказали в бригаде и даже отдали путеводитель.

За компанию с ним пошёл Виктор, работавший в бригаде с самого начала. Жил он в отдельной комнате со своей подругой Ольгой, приехавшей из Владивостока на заработки. Та выросла и воспитывалась в детдоме до восемнадцати лет, после чего по закону государство должно было выделить ей отдельное жильё. Не выделили, отговорившись тем, что она должна была предоставить в опеку какие-то справки.

Ольга понятия не имела, что это за справки и где их брать – никто ей про них никогда не говорил, как и про устройство в будущей жизни. Детский дом самоустранился, органы опеки тоже отмахнулись. Предоставили ей полную свободу, не обеспечив жильём и работой. Жила, где придётся, большей частью на улице, ведя нищенский образ жизни.

Случайно получилось оформиться в Корею и, попав в неё, была довольна всем. Здесь была работа, отдельная комната и почти семья с Виктором. Сегодня она занялась уборкой к Новому году, а не знавший, чем заняться Виктор, с радостью согласился составить компанию Самели.

Сэнгык был даже не городом, а небольшим селом в сельской местности. Минут через двадцать они были уже на его окраине. И очень удивились, прочитав на информационном дорожном указателе, что до парка осталось ещё три километра, это было далеко. Автобусы туда не ходили. Пешком идти не хотелось, так как мало времени оставалось бы на осмотр парка. Решили взять такси, стоявшие у супермаркета. Разговорчивый и добродушный водитель, как бы разгадав их мысли, протянул им свою визитку, сказав:

– Заказывайте меня, туда и обратно, и вам обойдётся дешевле.

– Но мы не знаем, когда будем возвращаться, хотим осмотреть весь парк.

– Сделаем так, – сказал водитель, – когда закончите экскурсию, позвоните мне, по указанному на визитке, телефону и я приеду. Тогда и заплатите.

– Хорошо, мы согласны, – обрадованно ответили они.

Благодаря такому решению они экономили целый час времени. Никто из них даже представить не мог, каким, на самом деле, огромным был этот парк. Они убедились в этом сразу же, как приехали. Чтобы обойти его полностью, да по снегу, не хватит и целого дня.

Позже Самели узнал из путеводителя, что в парке находится более трёх тысяч каменных статуй с изображениями всех знаменитых людей из 185-и стран. По ним можно было узнать всю мировую историю, начиная от прародителей человечества Адама и Евы. Не теряя времени, пошли по ближайшей аллее огромных каменных скульптур, первые из которых были им знакомы ещё по школьным учебникам.

Самели с удовольствием сфотографировался между двумя каменными лицами исполинов – авторов мировой теории марксизма – Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. Скульптор с поразительной точностью передал их устремлённый в будущее человечества взгляд, как бы скользящий поверх людей, проходящих мимо.