Ратибор. Прах и пепел
– Угу, до этого не убивал… Хотя всю жизнь мечтал витязем стать! Могучим воином… Как ты!..
– Какой мужчина! Силён, ничего не скажешь! Так легко уделать самого Карбуса!.. – резко перебивая юного торговца, изумлённо проскрипела на весь кабак Смиляна, не сводя восхищённого взгляда с Ратибора. – Фуфайку он тебе, правда, порвал… Давай зашью да постираю заодно, благо кровушку только холодная водица берёт, а у меня как раз пузатая кадка с таковой в сей миг имеется под рукой… – хозяйка снова с восторгом цокнула языком, на пару со стоящей рядом дочкой Агнешей, когда молодой богатырь стянул с себя косоворотку. – Ух, хорош! Женат, конечно? Жаль… Но каков мо́лодец, а! – беззастенчиво разглядывая голого по пояс, чуть смутившегося от такого пристального внимания к своей скромной персоне Ратибора, владелица приняла у него заляпанную рубашку, после чего сцапала со стойки кружку медовухи и подала Володию, добродушно проурчав: – На, держи, лапоть! За счёт заведения! Осуши залпом, полегчает!
– Ратиборушка, – тихо защебетал приятелю Емельян, лукаво при этом улыбаясь. – Кажись, хозяюшка и мелкая Агнешка запали на твою рыжую гриву! Притащу-ка я запасную одёжку с нашего куля походного, покуда они тебя на голяшки не раздербанили! А то опосля Марфа одну ржавую задницу точно на холодец пустит, вследствие чего Мирград падёт ниц пред приближающимся к нам лютым ворогом, ибо без тебя не сдюжим… Но ента безобразие я сейчас предотвращу, не изволь волноваться! Эх, хорошо, что взяли и тебе парочку рубашонок про запас, а то бы до утра куковал голышом до пупа… Зная тебя, я ведь сразу сказал, что пригодятся в пути, ибо ты ж не можешь куда-нибудь не вляпаться да не замараться! Э-эх, и что бы ты без меня делал, Ратик! – с этими словами княжий племянник споро ломанулся на выход и, вскорости вернувшись, притащил с собой чистую одежду могучего витязя. К явному неудовольствию мамы с дочкой.
Таверна тем временем ожила. Люди радостно и вместе с тем опасливо шушукались, глядя, как Бождан, Златоуст, Любодар и подрядившийся им в помощь Володий, кряхтя от натуги, выволакивали из помещения неподъёмную тушу Карбуса. Тело Сызлюка уже вытащили наружу без проблем. Обоих тут же свалили в одну могилу у небольшого пригорка недалече, за трактиром, решив закопать не ранее, чем утром: сейчас уже стемнело, и возиться ночью с лопатами желающих не нашлось. Но срезать кошели у скоропостижно усопших не забыли, заодно прикарманив себе их кольца, ножи да булаву с топориком; они покойникам уже без надобности.
– А ты чего не помогал тулова мертвяков ворочать? Боялся уделать новую рубаху? – Смиляна без спроса подсела к Ратибору, Емельяну и воротившемуся Володию, поставив перед ними за счёт заведения по кувшинчику вина с медовухой и пивом.
– Вроде того… Кто ента такие были? – рыжеволосый исполин вопросительно поднял левую бровь.
– Я как раз хотела вас предупредить… – Смиляна тревожно сверкнула кофейными очами. – Разворачивались бы вы да скакали взад, как приехали… Тем более, как я поняла, вас уже дважды пронесло: первый, когда встретили этих лиходеев на Степном тракте и отделались лёгким испугом, а второй – сейчас… В третий раз так может и не свезти, ибо вы мчите в Змейград, то есть туда, где вас наверняка будут поджидать их дружки, ведь двое-то успели сигануть вон… Ай, да даже если бы вы им уйти и не дали, свидетелей в кабаке, как карасиков в тихой запруде!.. Эх, кабы знала с самого начала, на кого вы на Степном тракте наткнулись, предостерегла бы сразу, что тут их собутыльники сиживают…
– Уж не из Ночного Братства ли эти головотяпы? – мрачно протянул Емельян, под неодобрительным взглядом Ратибора наливший себе чарку пива. – Я так, горло промочить… Взбудоражился весь, понимаешь?.. Неспокойность моя повысилась!.. Разрядка необходима… – промямлил неуверенно глава Тайной Канцелярии, на всякий случай отсев от нахмурившегося товарища на пару метров. Чтоб не дотянулся в случае чего.
– Ну да, из него самого, из ентого проклятого братства разбойников! Откель вынюхал?.. – удивлённо крякнула Смиляна. – Карбус их грубой силой… был. Со своей семёркой отпетых душегубов! Местных-то они особо не цепляли, мы ж и взбунтоваться можем… А вот приезжих периодически тормошили прям на дороге, когда на хмель не хватало!.. На этот раз не повезло тебе, мальчик…
– Я уже давно не мальчик! – обиженно протянул Володий, осушивший залпом, как и было рекомендовано, кружку с медовухой и тут же принявшийся за кувшин.
– Прости, боец, не дуйся! – уголки губ повидавшей на своём веку Смиляны расплылись в грустной улыбке. – Уже не мальчик, тут ты прав… Только не давно, а совсем недавно стал ты мужчиной, а точнее, с сегодняшнего вечера… Как убил своего первого врага.
– Тебе-то ничего не будет за то, что нас привечаешь? Каморку для ночёвки выделила…
– Переживаешь за меня, красавчик? – Смиляна довольно захихикала, сама прикладываясь к жбанчику с вином. – Пущай попробуют тронуть! Меня все в этих краях знают, даже князь Таислав, сам правитель Змейграда, пару раз останавливался! Да и разве виновата я, что этих нелюдей у меня отоварили?! Те ещё твари были… Но на всякий случай, – поначалу принявшаяся беззаботно рассуждать вслух корчмарка к концу монолога посерьёзнела, – утречком прошу покинуть мою харчевню. В ночь не выставлю на порог, так уж и быть, но завтра чтоб ноги вашей здесь к обеду не было! Что от этих душегубов ожидать, не ясно… Но ничего хорошего, ента уж точно!
– Не волнуйся, уважаемая, – Емельян согласно икнул, осушая кувшинчик с пивом. – Завтра с утреца улетим прочь, аки воробушки в тёплые края…
– А что, воробьи на юга кочуют? – вымолвил изумлённо Володий. – Не знал…
– В Емелькиной голове и не такие чудеса происходят… – Ратибор придержал за руку собравшуюся уходить Смиляну. – Благодарим, хозяйка. Утром свалим. Ежели не случится непредвиденного… А с ночными недотёпами я погутарю. Ну, чтоб не смели тебя тревожить. Знаешь, я порой бываю очень убедителен.
– Ух, какой смельчак! Но не стоит, мы сами как-нибудь разгребём… Ну а ты можешь опосля, как всё утихнет, воротиться да хоть жить у нас остаться, косолапик! – владелица игриво подмигнула рыжебородому воину и убежала хлопотать по хозяйству, благо ещё несколько продрогших путников показалось на пороге.
– Ратиборушка, меня интересует один вопрос: сколечко ты заплатишь?.. – дождавшись, когда Смиляна отойдёт, ехидно вопросил раскрасневшийся княжий племянник, плеснув себе пред тем в кубок медовухи.
– Э-э-э, не понял? За что?
– Как за что? Конечно, за моё молчание! За то, шатун рыжезадый, что Марфа не узнает, как ты тут, далеко от неё крутил амурные шашни с кабатчицей и ейной милой дочуркой…
– Ты под хмельными парами взаправду решил, Емеля, что ежели отсел на сажень от меня, то достать не смогу?
– Да шучу я, Ратик, шучу!.. Не напрягайся… Не порти вечер гневливым шепуньком! Гуляем же! Выпей лучше с нами! – говорливый летописец пошёл вразнос, заказав ещё по кувшину вина с пивом.
– Да, Ратибор, – ожидаемо поддержал порыв Емельяна Володий, душа которого после кружки и жбана медовухи также требовала продолжения пиршества. – Давай посидим, отдохнём… Когда ещё получится так собраться? Я сегодня вообще, можно сказать, заново родился…
– Ну пожалуйста, Ратиборушка… – княжьему племяшу вдруг взгрустнулось. – Впереди ворог маячит, которого ещё не ведали мы! Как знать, быть может, в последний раз вместе чарки поднимаем… Ведь за ошибки властителей в первую очередь всегда рассчитываются их подданные, то бишь простой народ. Причём мзда эта порой непомерна. Подфартит, ежели удастся деньгами аль имуществом откупиться. Ну а если не свезёт, то жизнями придётся расплачиваться. Как своими, так и близких, родных…
– Не каркай, Емеля!.. И не канючь! Ты-то, ежели чего, не из холопов родом! Так что не жалобись на судьбинушку!.. Тоже мне, простолюдин выискался… – молодой богатырь насупленно переводил взгляд с одного хмельного горемыки на другого, что уставились на него умоляющими телячьими очами, как будто их на убой мясник уводит. Хотев было рявкнуть про то, что ночь уж на дворе, а завтра рано вставать, Ратибор, неожиданно даже сам для себя, под радостный писк приятелей вдруг махнул устало рукой и пророкотал на полкабака: – Ай, да пёс с вами! Хозяйка, тащи ещё медовухи! Сейчас покажу этим соплякам бедолажным, как пить надобно!..
Глава 4. Змейград
– Значит, в том походе крайнем ломанули вы с князем во главе некий караван заморский, убив в довесок ко всему наследного принца великой Ослямбской империи, у которой… Сколько ратников в войске-то? Десять раз по десять, если в тысячах? – правивший телегой Володий, весь помятый после ночной попойки, покосился на угрюмого Ратибора, неспешно ехавшего рядом по Степному тракту на своём вороном. Молодому богатырю так же явно было не очень хорошо после вчерашнего. Впрочем, куда лучше, чем дрыхнувшему мертвецким сном в повозке купца Емельяну, который с утра встал только потому, что обнаружил подле себя на столе, где и заснул, жбан с вином, тут же умудрившись осушить его да заказать себе ещё, то есть попросту говоря, шустро налакаться по новой. Благо на старые дрожжи разошедшемуся баламуту хмель лёг просто отлично.
Друзья гуляли почти всю ночь, задремав, лишь когда уже начало светать. Ясное дело, что рано утром, с петухами, как собирались, выдвинуться не получилось: товарищи выползли из «Лисьей норы» лишь к обеду, что очень разозлило Ратибора, обещавшего хозяйке убраться пораньше. Впрочем, та не особо осерчала, с пониманием отнесясь к случившемуся гульбищу; ну с кем не бывает. Тем более расплатились путники щедро, а могучий великан ещё ночью, после пары литров хмеля клятвенно заверил Смиляну, что гильдия воров да убийц точно её не побеспокоит, ибо владеет он даром убеждения, который и всенепременно применит к разбойникам по прибытии в Змеиный град. Что это за дар такой, Ратибор не стал уточнять, и лишь Емельян отлично его понял, но предпочёл с приятелем не спорить. «Авось пока доедем, ветерок в головушке и переменится…» – покумекал про себя лениво добро налакавшийся к тому времени непутёвый летописец.
– Ну да, где-то так… – тем временем пробурчал Володию в ответ рыжеволосый гигант, жадно отхлёбывая из бурдюка с прохладной водицей. – Около ста тысяч воителей у них. Ну и россыпь машин разных осадных диковинных. Про тараны уж молчу…
– М-дя-я-я-я… – протянул огорошенно Володий. – Не, народ, конечно, разное на базаре да в кабаках Мирграда балакает, но чтоб такое!.. И чего же вы собираетесь делать?
– Надавать им по шапке, вариантов-то не много… – фыркнул зло Ратибор. – Что нам ещё остаётся?..
– И как же, уж позволь полюбопытствовать, мы сдюжим ента осуществить?.. – Володий озадаченно крякнул. – Если не ошибаюсь, наше войско раз в десять меньше…
– Как, как… Понятия не имею, как сдюжим… – видно было, что Ратибору на эту тему размышлять приходилось не впервой. – Но сладить с ними надобно, иного выхода нет! Иначе… Карачун с серпом во плоти да наяву нам безобидным серым зайкой покажется!.. Я покамест лишь два способа вижу: надо теребить всех наших друзей да союзников и собирать такую же огромную рать… Хуже вариант, попробовать уморить ворога долгой осадой, дотянув до зимних морозов. Это ежели не срастётся объединить русичей…
– Хозяйка, вина!.. – раздался из телеги полусонный, полный страдания голос очнувшегося Емельяна. – И не трясите так харчевню, изверги, а то меня сейчас наизнанку вывернет…
***Тихой сапой приятели, останавливаясь на ночлег в придорожных постоялых дворах, через три дня добрались-таки до цели своего путешествия. Население Змейграда насчитывало порядка двадцати девяти – тридцати тысяч человек, и это было самое крупное поселение русичей на юго-востоке, объединявшее вокруг себя ещё несколько городков поменьше; далее же простирались лишь бескрайние степи, принадлежавшие несметным диким кочевым племенам. В воинстве Змеиного княжества, одном из самых многочисленных в Древней Руси, состояло на постоянной основе не менее восемнадцати-двадцати тысяч витязей, и «змеи» достойно выступали последним рубежом, не позволяя наглым степнякам проникать через свои земли на территорию соседних государств.
Над массивными воротами, единственными в граде, уныло висел поникший под противно моросящим осенним дождём стяг «гадюк», изображавший прямоугольной формы щит, на котором возлежал меч, обвиваемый змеёй. Мирградские грамоты позволили беспрепятственно миновать пост охраны на входе Ратибору с Емельяном. Володий же слегка подзадержался, так как высланные ему покупателями, ожидающими свои товары, гостевые пригласительные бумаги оказались изрядно помятыми и подмокшими после первой встречи с разбойниками на Степном тракте. Но в конце концов бдительные стражники пропустили вовнутрь и юного купца из Мирграда, не забыв перед этим содрать с него двойную плату за проезд.
Погода на удивление наладилась, даже заставив странников скинуть плащи, чему способствовало выглянувшее из-за мутно-сизых туч солнышко, правда, едва уж греющее. Остановились трое путников в располагавшейся в полутора сотнях метров от входа в город таверне под названием «Клубок ужей», вскоре разделившись да отправившись каждый по своим делам: Володий потопал к первому из клиентов, а Ратибор с Емельяном – в кабак «Сброшенная чешуя», где им предстоял, по всей видимости, не самый лёгкий разговор с членами гильдии тамошней ячейки Ночного Братства. Предварительно приятели зашли к местному старьёвщику и сбагрили ему, не особо торгуясь, добытые ими на Степном тракте разбойничьи украшения да оружие. У соседнего барахольщика заодно прикупили и мошну под честно заработанное.
– Ты разузнал, о чём я тебя просил, Емеля? – сложив вырученные за трофеи кругляши в только что приобретённый, тут же изрядно растолстевший от монет кошель, Ратибор удовлетворённо подбросил его в воздух, затем повесил на пояс и, закинув секиру на плечо, покосился на вышедшего следом за ним от лавочника Емельяна. – Где хата Брадигоста?
– Да разузнал я, разузнал… Почапали, тут недалече, в Козьем проулке. Только не пойму я, чего ты там разведать хошь…
– Скоро расчухаешь… Веди давай! Да гляди не заплутай, оленёнок!
Время катилось к обеду, и на добротно мощённых булыжных мостовых Змейграда было вполне себе оживлённо, когда два друга подошли к неказистой избушке, при ближайшем рассмотрении оказавшейся давно уж не жилой. Печь в заброшенной халупе не чадила, зиявшие тёмными провалами окна оказались выбиты, садик был давно запущен, а металлический замок на входной двери проржавел чуть ли не насквозь и, совершенно явно, не открывался уж не один год. Товарищи обошли хибару по кругу и озадаченно переглянулись.
– Ты ничего не путаешь, Емеля? Мы точно пришлёпали по адресу?
– Конечно, Ратиборушка! Козий переулок, дом шесть… Ничего не понимаю… По идее, мы на месте! Но этого не может быть!..
– Вы чего тут трётесь, охальники?! – громко кряхтя, из соседнего домишки выполз древний старичок, сам уж, поди, забывший, в каком тысячелетии он на свет божий вылупился, и, потрясая гневно крепкой суховатой палкой, очевидно, используемой им как заместо клюки, так и дубинки, раздражённо возопил: – Переночевать негде, бродяги?! Аль место для попойки ищете?! А ну, пошли отсюда, тунеядцы, покудова я стражу городскую не кликнул! Они уж найдут, где вам прикорнуть, не сомневайтесь! Темница сырая по вам плачет! Не, ты глянь, рожи-то, рожи какие разбойничьи! Особенно эта, здоровенная рыжая морда!.. Ходят тутова всякие, колобродят, покоя не дают… Оставьте вы уже эту лачугу в уединении безмолвствовать; дайте постоять ей в тишине да отдохнуть от шума и гама!..
– Не ворчи, отец, мы же со всем уважением! – пробасил в ответ Ратибор. – Слышали, что тут дом славного воина Брадигоста расположен. Того самого, что как-то, в одну годину и на кулаках, и на топорах турнир княжий выиграл…
– Почему же в одну?! – обиженно прошамкал старик, и стало понятно, что дедок явно гордится своим соседством со столь именитым воителем. – Старый Хурум ещё помнит, что Брад сначала завоевал, а опосля минимум три года удерживал титул несокрушимого, и всё ради неё! Лучший боец нашего княжества в то время был, с этим не поспоришь!
– Ради неё… Ради Лютеги, что ль? – встрял в разговор любознательный Емельян, у которого явно проснулся интерес к происходящим событиям.
– Ну так ради кого же ещё?! – Хурум недовольно стукнул по мостовой своей палкой. – Брадигост в ней души не чаял! Да и она была к нему неравнодушна! Не одной пачкой писем страстных обменялись! Жаль, не судьба им вместе быть: Святославу отдал наш князь свою дочурку… Что, в общем-то, правильно: брак должен быть между равными по рождению, а несокрушимый, как ни крути, а простолюдин. Брад, правда, в Мирграде телохранителем при своей ненаглядной хаживает сейчас… Боюсь за него, дел бы не натворил! И как Таислав позволил, до сих пор диву даюсь! Горяч ведь наш чемпион и напорист!.. Чую, погубит его любовь к княгине!
– О как!.. – Ратибор хмуро обменялся удивлённым взором с Емельяном. – А не подскажешь, уважаемый Хурум, почему избуха известного воина в таком плачевном состоянии находится?
– Так знамо почему! Отец да старший брат Брадигоста, Данислав и Велимир, уж более десятка лет назад как пали в бою, угодив в засаду степняков на службе в Сизой заставе, на обходе… Ну а матушка Гасава, не осилив такого горя тяжкого, вскоре сама медленно зачахла, спустя год с небольшим… Брад и остался один! Посему его тут и не держало ничего, когда он решил вслед за Лютиком в Мирград отправиться… Как уехал, так и не возвращался более. А жилище его семьи теперь служит временным пристанищем для всякого разномастного сброда, любящего туды-сюды в окошки сигать, – дедуля вдруг осёкся и подслеповато прищурился, подойдя чуть ближе и попытавшись получше рассмотреть поражённо взирающих на него приятелей. – А вы, собственно, кто такие? Явно не местные, ибо эту историю все знают у нас… Так откель пожаловали, а? И чего тут разнюхиваете?! Топали бы отсюдова, лежебоки, пока я вам клюкой по башке не надавал! Сказано же, дайте домишке этому отдохнуть! Устал он! Как и я… Пойду-ка вздремну, а то опять разнервничался… Шляются тут всякие бездельники… – Хурум развернулся и, что-то бессвязно бормоча себе под нос, медленно потопал в избу, не обращая более внимания на замерших товарищей, тоже, впрочем, решивших за лучшее по-тихому ретироваться. Всё, что им было нужно, они узнали.
– Ну что, Емеля, – насмешливо зыркнул на поникшего княжьего племяша Ратибор, когда друзья отошли от покосившейся халупы, – говоришь, в Змейград Брадигост с год-полтора назад приезжал при первом отравлении? На похороны отца? Погибшего, как оказалось, с десяток лет назад!.. И грамоте он не обучен сызмала, но письмишко-другое, а то и целый ворох сердешный нацарапать обожаемой барышне, это справился, да? Эх ты, ищейка наш забубённый!..
– Прости, Ратиборушка! Кажись, я немножко ента, того, о…
– Обделался, и отнюдь не немножко!
– Я хотел сказать оконфузился! Но не могу не признать, скрепя сердце, что твоё словечко тоже подходит, медвежонок…
– Ещё бы! И получше твоего! – Ратибор ехидно осклабился. – Однако и взаправду, похоже, шуры-муры между Лютиком и её сторожевым псом могли завертеться под боком у нашего государя… Ладно, позже перетрём косточки змеиному чемпиону, а сейчас пошли уж извиняться да каяться пред ночными горшками. Послание Свята этим скоморохам при тебе? Вот и ладушки. Быстрее зайдём, быстрее выйдем…
– Скорее, чую я, чем живее зайдём, тем шустрее их вынесут… пятками вперёд!..
– Не бухти под лапу, Емеля! Я настроен вполне себе миролюбиво! Покамест…
Глава 5. Трактир «Сброшенная чешуя»
Послеобеденное время только-только закончилось, и честной люд в основной массе опять суетливо засеменил по своим неотложным делам, заполнив гомоном, шумом да гамом узкие извилистые улочки Змейграда, когда слегка перекошенная дубовая дверь в «Сброшенную чешую» протяжно скрипнула, впуская внутрь двух путников. Зайдя в кабак, Ратибор остановился у входа и внимательно огляделся, неодобрительно осматривая неопрятное помещение, представшее перед его очами. Давно не знавшее уборки, с валяющимися на полу обглоданными костями, загаженное какими-то непонятными пятнами и остатками трапезы, пропахшее мочой, перегаром и по́том, оно более походило на свинарник, чем на «приличное» заведение, коим его окрестил, саркастично скалясь, один из повстречавшихся странникам горожан. Выглянувший из-за могучей спины приятеля Емельян так и вовсе, брезгливо поморщившись, достал свой шёлковый, пропитанный ароматным нектаром платок да приложил к носу, пытаясь перебить стоявшую в харчевне вонь. Только теперь товарищам стала понятна ирония прохожего, у которого друзья поинтересовались, как пройти до сей расчудесной корчмы. Виной же царящему в кабаке беспорядку наверняка была гуляющая разношёрстная братия в количестве примерно двадцати пяти рыл, расположившаяся за тремя заставленными хмелем и яствами столиками, находящимися по центру единственного этажа «Сброшенной чешуи». Кутилы явно не просыхали вот уж какие сутки. Очень похоже, что такие попойки были нормой как для головной ячейки Ночного Братства в Змейграде, так и для их штаб-квартиры, то бишь таверны, в которой они сейчас и сиживали.
– Вы чего, полоумные, смерти ищете?! – от барной стойки на двух посетителей удивлённо уставился не совсем трезвый трактирщик, плюгавый мужичок лет тридцати пяти на вид, гнусновато проскрипевший: – Мы закрыты! Это балакаю вам я, Есислав! Так что пошли вон, прощелыги, пока кости целы!..
– Ратиборушка, прояви терпение, очень прошу… – Емельян ткнул в бок локтем своего друга, собравшегося было уже что-то обидное рявкнуть в ответ. – Мы же здесь по важному делу, помни! Примириться нам надобно с ними, а не полаяться ещё больше…
– Твоя правда, конопатик, твоя правда… – кое-как сдержавшись, насупленно буркнул дюжий ратник. – Надо бы сначала попробовать догутариться по-хорошему…
– Дерзай, топтыгин!.. Ежели что, то я рядом!..
– Здравствуйте! Меня зовут Ратибор! Я от Святослава, властителя Мирграда! – рыжебородый витязь сумрачно оглядел сидящих за столами лиходеев, на миг остановившись на масленых, довольно искрящихся очах Плавудира. Того самого ловкача, что успел унести ноги из «Тихой заводи», мирградского кабака, при последнем визите туда вспыльчивого воина. Парочка душегубов, удравших из «Лисьей норы», также тут уже ошивалась, сыто откинувшись на лавках да расслабленно потягивая винишко. Могучий исполин, приложив немалые усилия для того, чтобы не обращать на них внимания, в кои-то веки решил быть максимально вежливым, дабы добросовестно выполнить наказ князя, и продолжил толкать свою примирительную речь: – А позади меня Емельян, его племяшка! С посланием мы к вам! Туруз тут?
– Для тебя – господин Туруз! – противно пробулькал сидящий во главе застолья высокий, тощий, черноволосый разбойник средних лет, поглаживая свою клочковатую, по грудь, бородёнку. Его одутловатое, раскрасневшееся от многодневной пьянки лицо со стекающей из левого уголка рта слюной не вызывало ничего, кроме отвращения. Лениво оторвавшись от неспешно посасываемой им полуобгрызенной копчёной бараньей голяшки, вожак головорезов, одетый не менее богато, чем боярин какой знатный, громко рыгнул и не без интереса вылупился мутноватыми зенками на двоих гостей. – Вещай уж далее, чего там за весточку от Святослава притарабанил? Надеюсь, вы не думали, что мы бросим отдыхать да примемся сами разбирать те каракули, с которыми к нам пожаловали какие-то гонцы косолапые?.. Мы с ними можем разве что на нужник сходить… С ними, это с каракулями, а не с гонцами, не трухайте, бестолочи!.. Поясняю для глуподырых: хотели бы вас в выгребной яме притопить, сделали бы ента немедля!..
Сидящая за столами разномастная компания, включающая, что любопытно, даже городского стражника практически в полном облачении, раскатисто загоготала. Словесные испражнения их атамана явно показались бандитам очень удачными и смешными.
– Емеля, – Ратибор еле слышно скрипнул зубами, но опять сдержался, хоть и с трудом, – сделай милость, зачитай грамотку дяденьки своего дражайшего этим «законопослушным» горожанам!..
– Сейчас исполним, извольте обождать, махонькая заминка… – княжий племянник, недовольно сопя, чуть помешкался, но сорвал восковую печать в виде головы медведя с небольшого берестяного тубуса, извлечённого из походной сумки, вынул оттуда скрученное трубочкой письмо, развернул его да без особой охоты принялся озвучивать содержимое послания, забавно при этом тараторя; Емельян явно старался прочесть неприятную ему самому бумагу как можно быстрее.
– Здравия лихому народу! Я, Святослав, великий князь Мирградского княжества, приношу тебе, могущественный Туруз, всеуважаемый глава Ночного Братства, свои официальные извинения по поводу досадной оказии, приключившейся с ячейкой твоей гильдии в моём славном граде! Смею заверить, что подобного более не повторится, посему прошу принять мои искренние сожаления в связи с произошедшим недопониманием и не держать зла! Хочется надеяться, что сквозь мрачные тучи, нависшие над былыми, вполне себе доброжелательными отношениями, существовавшими между Мирградом и ночными братьями, вновь проглянет ясное солнышко, дабы скрепить светлыми лучиками наши незыблемые длани, сомкнувшиеся в крепком рукопожатии! В качестве возмещения ущерба прошу принять от моих служивых кошель с кругляшами златыми да отпустить их с миром!