Золото Колчака. Безликие. Книга 2
– Блок, тебе точно Отец не давал больше никаких заданий? А то мы будем искать то – не знаю, что…
– Точно. Задание было – присутствовать на банкете. А для чего – это для меня такая же загадка, как и для вас. Так что будем вместе выяснять, для чего мы здесь находимся.
– Может, пообедаем где-нибудь заодно?
– Обедать будем на банкете. Вы сейчас налопаетесь сосисок в тесте и будете потом за столом сидеть и смотреть, как другие едят. Потерпите немного. По дороге заскочите в «Макдоналдс» и возьмете себе по бутику. До вечера вам должно хватить, а то совсем времени у нас уже не остается, а вы его еще и на обед хотите растранжирить… Ну, все, расходимся, а я пока проверю, как у них здесь обустроены выезды из города. Раньше здесь везде посты стояли со специальными укреплениями для автоматчиков, посмотрим, что изменилось за эти годы.
Через пару минут в комнате уже никого не было. РоМ и Тинки неторопливо шли в сторону УВД, время от времени перепрыгивая грязные лужи и ловко уворачиваясь от брызг из-под пролетавших мимо машин. Со стороны могло показаться, что обрызгивание грязью пешеходов – это любимое занятие автомобилистов. Легкий покрапывающий дождик напоминал, что на улице уже осень и наступила пора плащей и зонтов. РоМ рассказывал смешные истории из жизни, и Тинки всю дорогу хихикала, стараясь, по возможности, не привлекать к себе лишнего внимания. Они купили себе по большому бутерброду и по молочному коктейлю, и в данный момент ни обнаглевшие автомобилисты, ни, тем более, какой-то дождик, не могли испортить настроения.
УВД их встретило яркими светящимися буквами и высоченным забором. Сержант на воротах совершенно не обратил на них никакого внимания, и они беспрепятственно подошли к проходной. На входе сотрудник полиции встретил их грозным вопросом:
– Куда?
– В Отдел Лицензионно Разрешительных Работ, по поводу приобретения травматического оружия.
– Это соседний подъезд.
– Благодарю Вас.
РоМ был настолько вежлив, что чуть ли не поклонился дежурному, и вышел на улицу:
– Пропуск выписывать не послали, значит, вход свободный. Пойдем, посмотрим, что у них там.
Они бродили по зданию и осматривали все закоулки и лестницы. Прошло около получаса, а на них до сих пор никто не обратил совершенно никакого внимания. Неожиданно РоМ услышал, как Тинки его негромко зовет. Она еле сдерживала себя от истерического смеха:
– РоМ, подойди…
– Что тут у тебя?
– Вон смотри, на стене бухгалтерии объявление висит…
Тинки указывала рукой на белый лист бумаги, прикрепленный бесцветной клейкой лентой к двери. РоМ подошел и прочитал: «Всем желающим приобрести медали срочно занести в бухгалтерию по двести рублей. При заказе больше пяти медалей на отделение предоставляется скидка в размере пяти процентов. Деньги прекращаем принимать за три дня до награждения. Медали будут вручаться в торжественной обстановке на банкете по случаю приезда проверяющих из Министерства Внутренних Дел Республики».
РоМ еле дочитал объявление до конца. Его охватил такой же приступ смеха, как и Тинки, и они оба чуть не повалились на старый местами дырявый линолеум коридора. Когда они немного успокоились, то еще долго не могли говорить. Стоило одному из них начать, как оба сразу же начинали хохотать не в силах сдержаться. Вскоре на них обратил внимание один из проходивших мимо офицеров в огромной фуражке с невероятно высокой тульей. Тинки эта фуражка рассмешила не меньше, чем объявление. Она буквально повисла на РоМе от смеха, и тому пришлось отдуваться за обоих.
– Вы что-то хотели? – огромная фуражка придала важность голосу.
– Да, мы ищем кабинет, где можно оформить разрешение на ношение и хранение газового оружия.
– Это на первом этаже. Как спуститесь, сразу же поверните направо, там увидите табличку на дверях.
При слове «табличка» Тинки снова не смогла совладать с собой и громко хмыкнула в плечо РоМа, который смягчил ситуацию:
– Не обращайте внимания, мы только что с корпоратива…
Фуражка еще раз многозначительно осмотрела этих подозрительно хихикающих людей и удалилась по своим очень важным делам. Тинки посмотрела, как фуражка сумеет протиснуться через дверной проем, и прокомментировала увиденное:
– Цирк уехал, а клоуны остались…
– Не понимаешь ты ничего… Все руководство в таких аэродромах ходит. Помнишь, к Отцу приезжали откуда-то сверху? Они все же в таких были…
– Интересно, там уместится магазин от РПК?
– Думаю, что если наискосок приладить, то уместится…
– Ужас… А пара пистолетов и парочка гранат?
– Наверное, уместится, только видела, какая шейка тоненькая у этого «грозы криминала»? Так что думаю, что он не сможет на голове носить весь этот боекомплект.
– Значит, ему нужно укреплять свою шейку.
– Я бы даже сказал, свою серую шейку. Причем, серую не из-за того, что она грязная, а потому, что она складно вписалась в мою фразу.
– Серая Шейка – это же утка такая была, или собачонка из цирка?
– Собачонка – это Каштанка, а утка была со сломанным крылом, и ее еще, вроде как, лиса съела в конце.
– Лиса ее не съела. Она по льду не смогла пройти, а съели поросенка Ниф-Нифа, который построил себе избушку на курьих ножках, а волк ее сдул.
– Аа, точно. А Каштанку, вроде, утопил Герасим?
– Нет, утопил не Герасим, а Степка Разин, и утопил он не Каштанку, а княжну.
– А княжну разве утопили? Она же, вроде как, из башни выбросилась?
– Из башни выбросилась принцесса Сююмбике. Она еще спала в гробу хрустальном, и, чтобы ее разбудить, нужно было поцеловать ее. А охраняла ее как раз собачонка.
– Каштанка?
– Судя по всему, да.
– Ясно. Теперь, вроде, со всеми разобрались и все расставили по своим местам.
А к ним уже спешил сержант с проходной. Фуражка, судя по всему, встревожилась, увидев посторонних в здании, и решила навести порядок. Сержант показывал рукой на дверь и кричал на все УВД:
– Вам в этот кабинет!
– Спасибо, молодой человек…
Сержант стоял у двери, и было понятно, что он не отвяжется от них до тех пор, пока они не зайдут в этот злосчастный кабинет. РоМ постучал, решительно открыл дверь и сделал шаг вперед:
– Разрешите?
– Да, что у Вас там?
– Я бы хотел узнать, как можно сделать разрешение на оружие для самообороны.
– А Вы от кого?
– Я сам от себя.
– Ясно, тогда, боюсь, никак. Вернее, можно сделать разрешение на газовое оружие, а вот на травматику не получится уже.
– Ну, газовым пистолетом в наше время уже никого не напугаешь, а вот насчет травматики что, совсем никак?
– Тут такое дело. В связи с участившимися случаями применения травматики криминальными структурами получено строжайшее распоряжение не выдавать такой вид оружия. Разрешение на них могут дать теперь только в Министерстве Внутренних Дел Республики. Первоначально нужно будет собрать все документы, а затем записаться на прием. Принимают там два раза в месяц по два часа. Запись идет на несколько лет вперед. Вот и думайте: реально это сделать или нет. Прибавьте к этому то, что подписывают разрешение только пятерым в месяц. Так что по закону, вроде как, и можно получить разрешение, а вот на практике – нет.
РоМ слегка наклонил голову к инспектору:
– Но ведь любое запрещение можно обойти, не так ли? Если бы Вы были малограмотным лейтенантиком, это было бы одно. Но Вы же грамотный специалист, тем более, майор. Вы же, наверняка, знаете какие-то обходные маневры, а?
РоМ залихватски подмигнул майору… Тот внимательно посмотрел на РоМ, а затем встал и поплотнее закрыл дверь:
– Само собой, что можно, но Вы ведь понимаете, что это не так просто сделать?
– Конечно, но я думаю, что небольшое вознаграждение сумеет помочь нашему общему делу. Сколько это будет стоить, и как быстро мы сможем все это закончить?
Майор огляделся по сторонам и тихо произнес:
– Три штуки…
– Три штуки – это девяносто штук??
– Каких девяносто штук? Я же сказал – три штуки…
– Так три штуки в рублях?
– Ну, не в евро же…
– Хорошо, я подумаю…
– Подумайте, но дешевле все равно Вам никто здесь не сделает. У меня самые низкие расценки.
– А все будет законно?
– Само собой. Мы с Вами делаем разрешение на газовое оружие, а потом я в компьютере меняю Ваше разрешение на травматический пистолет – и все. Вы получаете официальное законное разрешение, а я небольшую прибавку и возможность свозить детей в аквапарк. Все довольны.
– Ну, что ж. Я вижу, что вы, действительно, деловой человек. Теперь я точно буду знать, к кому обращаться, если надумаю. Всего хорошего.
– До свидания.
РоМ вышел из кабинета и тут же столкнулся лицом к лицу с Тинки:
– Ну, ты чего так долго-то?
– Да так. Кстати, тебе разрешение на травматику за три штуки не нужно случайно?
– За три штуки я себе разрешение и на боевой в Москве запросто куплю.
– За три штуки рублей, красавица, рублей…
– Если за рубли, то это даром совсем… Ладно, пошли обратно. На улице вон темнеет, а нам еще себя нужно в порядок привести. Наши уже, наверное, в гостинице все сидят.
Они вышли из УВД и направились в сторону гостиницы. Буквально через пятнадцать минут их остановил наряд полиции. Старший полицейский внимательно их осмотрел и выдавил из себя:
– Здравствуйте.
– Добрый вечер.
– Вы не торопитесь? Нам очень нужны понятые, а сейчас вечер, и людей не найдешь никого, словно вымерли все…
– Что-то случилось?
– Да нет. Просто задержали одного, вот хотим оформить в отделении.
– Ну, если это не займет много времени…
– Да нет, это все быстро…
Они прошли в подъезд дома, где на первом этаже находилось отделение полиции. Отделение больше походило на какой-то бомжатник. Ободранные стены без обоев, бетонный пол, обшарпанная мебель. За столом сидел капитан в форме, а перед ним мужчина средних лет в одной только легкой рубашке и тапочках. Капитан продолжал начатый допрос:
– Я еще раз спрашиваю тебя, где документы?
– Они у меня в пиджаке. Вы же видите, что я в одной рубашке сижу…
– А почему ты пьяный и без документов по улице ходишь?
– Я не пьяный. Действительно, я выпил сегодня, так как приехал на похороны. После похорон мы были на поминках, и я вышел во двор на лавочку, чтобы покурить, так как не хотел курить в квартире и в подъезде.
– А почему ты не взял с собой документы?
– Я не думал, что они мне могут понадобиться. Я же не собирался никуда идти. Меня задержали ваши сотрудники, когда я сидел на лавочке. Я им сказал, что могу подняться на второй этаж и предоставить им все свои документы.
– А деньги ты с собой тоже не взял?
– Нет, не взял.
– Совсем нисколько?
– Совсем.
– Даже на сигареты не взял?
– Сигареты у меня были с собой.
– Ты понимаешь, что я могу тебя сейчас закрыть на тридцать суток для выяснения твоей личности?
– За что?
– А за то, что деньги с собой не носишь, то есть, я хотел сказать, документы.
Неожиданно в отделение ворвалась пожилая женщина. Она была в накинутой сверху куртке, волосы были растрепаны. Громко крича, она бросилась к мужчине в рубашке:
– Вот ты где. А я уже тебя обыскалась вся. Думала, потерялся в городе. Ты чего это здесь сидишь? Пошли домой… Замерз уже весь…
Капитан попытался ее успокоить:
– Вы, гражданка, не шумите здесь. Этот мужчина задержан для выяснения личности.
Но женщина даже не думала его слушать:
– Я тебе дам, задержан. Ты, что ли, его задержал? Я сейчас сама тебя задержу. Ишь, чего удумал. Задержал он. Это мой брат, он приехал на похороны, а ты его задержать захотел?
Она схватила брата за рукав и потащила к двери. Полицейские сидели на своих местах, и никто не решился ей противоречить, настолько она была решительна в этот момент. Когда она исчезла из отделения вместе со своим братом, капитан швырнул на стол ручку и в сердцах произнес:
– Мать вашу! Накрылся полтинник…
Он взглянул на наряд полиции и громко прикрикнул на них:
– А вы чего расселись? Марш на улицу пьяных ловить, и двери в отделение полиции закрывайте на замок, чтобы никто не мешал работать с задержанными, а то устроили здесь проходной двор…
Он указал на РоМа и Тинки:
– А эти, тоже пьяные?
– Нет, это понятые были.
– А ты их нюхал? Может, они пьяные или наркотой торгуют. Ты их хоть обыскал?
– Нет.
– Неееет… Все вас учить нужно, молодежь… Ладно, не сопротивлялись, когда шли?
– Да нет. Сразу согласились помочь. Никто не хотел идти понятыми, а эти пошли…
– Тогда отпускай их. Если хотели помочь, то и мы тоже не звери какие…
Тщательно обнюхав и проверив документы, капитан с сожалением был вынужден отпустить и их. Сегодня, судя по всему, был не его день…
Через полчаса РоМ и Тинки уже были в гостинице. В комнате Блока на столе стоял горячий чай и какие-то незамысловатые сладости. Все ждали только их:
– Вы где ходите-то? Мы уж без вас хотели идти на банкет, икру красную есть за обе щеки…
– Пришлось задержаться немного… Зато цирк видели, обхохочетесь…
Тинки в подробностях, в самых ярких красках рассказала об объявлении на дверях бухгалтерии и о громадных фуражках на головах невысоких полицейских. Вся команда покатывалась со смеху, когда она важно прохаживалась по комнате с большой подушкой на голове, изображая из себя сотрудников полиции.
Затем докладывали Свит и Лау:
– На банкет придется идти пешком или заказывать такси, так как все дороги перекрыты в связи с приездом больших шишек из местной столицы.
– Так банкет же будет еще только через три часа, а улицы уже перекрыты?
– Да. Их перекрыли еще час назад и весь общественный транспорт остановили.
– А по другим дорогам общественный транспорт нельзя было пустить, что ли?
– А там ФСО перестраховалась: перекрыли все дороги, чтобы сбить со следа предполагаемых террористов.
– Лихо они здесь работают… В Москве и то только одну дорогу перекрывают для проезда слуг народа.
– Ну, слуги народа беспокоятся за свою жизнь – она слишком важна для страны, да и ФСО нужно как-то обозначать свою нужность и незаменимость.
– Так, ладно. Давайте уже расходитесь по своим номерам и через пятнадцать минут выдвигаемся, тем более, что нам еще, непонятно как, добираться нужно до этого УВД.
В назначенное время вся команда вышла из гостиницы и направилась по незнакомым улицам в сторону будущего праздника. Весь город был в кромешной темноте, и только центральный проспект утопал в рекламных огнях. Неоновые вывески заставляли щуриться от невероятно яркого света, и казалось, что человек в данный момент находится не где-то глубоко на периферии, а в самом центре какого-нибудь Лас Вегаса или Нью-Йорка. Невозможно было представить, что стоило только свернуть на пятьдесят метров вправо или влево, и можно погрузиться в такую тьму, что без фонарика там нечего и мечтать, чтобы пройти. Редкие прохожие подсвечивали себе дорогу включенными сотовыми телефонами, очень рискуя остаться без них. Блок заметил, что несколько раз им навстречу попадались люди, которые, едва только завидев их компанию, старались побыстрее уйти с дороги, чтобы не встречаться с ними в безлюдной темноте. Вечером по дорогам в основном носились только дорогие автомобили. Они совершенно не соблюдали правила дорожного движения, и могло показаться, что город принадлежит именно им. Свит повернулся в сторону РоМа и негромко спросил:
– Как думаешь, какое главное богатство здесь?
– Ну, это несложно. Нефть и газ…
– А вот и не угадал… Дружба народов – главное богатство Республики…
– Где это ты вычитал?
– А когда днем еще ходили, то рекламную растяжку видел на одном из мостов.
– Растяжку видел? Звучит как-то угрожающе…
– А интересно, они упоминают про этот лозунг, когда учителям и врачам зарплаты выдают? Ты на людей посмотри – ходят все, как нищие. В черных дешевых кожаных куртках и китайских пуховиках все.
– Ну, летом, может, они разноцветные рубашки надевают…
– Ага, если только на свои праздники…
В разговор вмешалась и Лау:
– Вы в этом городе первый раз и уже судите о людях. Может, они с работы идут просто в таком виде? Сейчас придут домой, переоденутся и нарядные пойдут в гости.
– По такой-то темноте? Не смеши меня. Тут из подъезда-то выйти страшно, а не то что в гости идти к кому-то.
– А они такси вызовут…
– Ты таксистов-то видела? По-моему, безопаснее будет в темноте пройти, чем к ним в машину садиться.
– Ну, живут же как-то здесь люди все равно?
– Вот именно, что как-то…
Так за разговорами они потихоньку подошли к центральному зданию УВД. Здесь все сверкало и блестело. Огромная стоянка была битком заполнена автомобилями с крутыми номерами и полной тонировкой всех стекол. «Кадиллаки», «мерседесы», «хаммеры», «порше»… – автомобили были на любой вкус, но не на любой кошелек. Огромные «джипы» сверкали своей мощью и красотой и отсвечивали в лучах рекламных огней. Все близлежащие переулки, тротуары и даже газоны были заставлены машинами. Они стояли почти вплотную друг к другу, и было совершенно непонятно, как владельцы могли из них выйти.
– Нам точно сюда? А то это все больше смахивает на какой-то дорогой закрытый ночной клуб.
– Точно, очень смахивает. Интересно, сколько борцы с преступностью и коррупцией копили на такие тачки? Лет десять, наверное, не ели и не надевали ничего, бедняги. Им можно только посочувствовать.
– Нет, за десять лет на такие тачки не накопишь. Наверное, лет пятнадцать или двадцать… Бедные семьи… Это они в дом ни копейки не принесли за всю свою службу – все в машину уходило…
– Кстати, чтобы попасть в комитет по борьбе с коррупцией, нужно отстегнуть такую кругленькую сумму, что потом будешь в течение года ее отбивать.
– Ну, все равно окупается же, наверное, должность?
– Ага, примерно через год она окупается, и только потом уже чистая прибыль идет. Год он отбивает свои деньги, потом два года зарабатывает, а затем его или сажают, или переводят на другую должность, а эту снова продают следующему.
– А зачем так часто меняют-то?
– А это так они борются с коррупцией, чтобы не засиживался и не обрастал связями, вроде так называется это.
Блок резко прервал разгоревшийся диалог:
– Может, хватит уже чушь всякую нести? Тоже мне, знатоки коррупционных схем…
– Да ты и сам, Блок, это знаешь…
– Знаю, но не ору об этом на всю улицу.
На входе всех встречали сотрудники полиции в парадной форме. Они проверили пригласительные билеты и показали, где находится гардероб. Сдав верхнюю одежду, Тинки и Лау ушли в туалет приводить в порядок свои прически, а мужская часть смешалась с гостями, которые все прибывали и прибывали. Команда Блока была в строгих костюмах, и это выделяло их из общей массы гостей. Мужчины в основном здесь были все в форме, и только их жены поражали всех своими немыслимыми нарядами. Можно было встретить и страусиные перья на платьях, и огромные яркие боа, прикрывающие толстые шеи. Каждая дама пыталась перещеголять подруг своим вкусом и финансовыми возможностями.
– Начало через час, поэтому нужно заранее занять нужные места…
– Да, пойдемте. Девушки позже присоединятся…
Друзья прошли в конференц-зал и выбрали себе места около выхода. Эти места были наименее освещены и не попадали в объективы телевизионных камер, которых здесь было предостаточно. К тому же, в случае необходимости, они могли незаметно и, главное, первыми покинуть зал.
В назначенное время концерт не начался. Все ждали приезда основного гостя – из Министерства Внутренних Дел. Прошло полчаса, а он все не появлялся. На входе в актовый зал уже скопилась довольно приличная толпа. Судя по всему, пригласительных билетов было гораздо больше, чем мест в зале, и те, кто не попал на праздник, были очень недовольны. Дежурные полицейские бегали по всему зданию и собирали стулья по всем кабинетам. Их расставляли в проходах и рассаживали гостей. Вскоре зал был забит людьми до отказа, а приглашенных меньше не становилось. Тогда в очереди стали предлагать свои варианты выхода из сложившейся ситуации:
– Можно сделать так: сначала одни смотрят половину концерта, а затем другие. Или, допустим, сначала они смотрят три номера выступающих, а затем выходят из зала и следующие смотрят, затем снова поменяться – так будет справедливо…
Наконец, один из высоких руководителей отдал приказ, и все двери были закрыты. Больше в зал никого не пускали. С другой стороны дверей еще некоторое время слышался недовольный ропот наряженных жен и их неудачников-мужей в парадной офицерской форме. Они еще какое-то время пытались штурмом взять закрытые двери, но дежурные живым щитом встали на защиту государственной собственности и закрыли доступ к теперь уже чужому празднику жизни. Но неожиданно появился маленький шанс приобщиться к этому источнику счастья. Кто-то неосторожно предположил, что концерт будет состоять из двух частей, а между ними должен быть антракт. И, наверняка, во время перерыва кто-нибудь да выйдет в туалет или покурить, а, следовательно, вполне вероятно, что могут на время освободиться некоторые места, которые просто нужно будет вовремя занять и затем оборонять от бывших хозяев, тем более что у них были законные основания требовать свою половину сегодняшнего праздника. Этот так неожиданно свалившийся с неба на их головы шанс подарил надежду на продолжение сегодняшнего вечера, и теперь наиболее предприимчивые гости уже стали составлять списки, пофамильно, по номерам записывая в очередь будущих счастливых обладателей стульев, а может быть, даже и кресел. Один из активных желающих попасть на праздничный Олимп взял инициативу в свои руки:
– Господа, господа, называйте фамилии, а я буду называть ваш номер и пропускать будем только по номерам.
– По каким еще номерам? Я первый пришел сюда и никуда от двери не отойду…
– Господа, ну же, господа. Куда прешь? Господа, называйте фамилии…
– Меня пропустите. Меня награждать сегодня будут…
– И меня награждать будут, меня тоже пропустите…
– Да здесь всех сегодня награждать будут… Руки от меня убери. Убери, я сказал. Никуда я не отойду. Я тебе сейчас в морду дам…
– Господа, не ссорьтесь. После антракта все зайдут…
А в это время в зале проходило обучение присутствующих этикету. По определенному сигналу конферансье все должны были одновременно захлопать. По-другому – вскочить со своих мест в едином порыве и так далее. Все это репетировали бесконечное количество раз до тех пор, пока все не научились, как по мановению волшебной палочки, делать все в унисон.
Большое руководство задержалось почти на час и, приехав в УВД, сразу же прошло в конференц-зал. Дежурный офицер заскочил в зал и громко крикнул:
– Господа офицеры…
Все счастливчики, сумевшие попасть в зал, в едином порыве вскочили со своих мест и стоя приветствовали вышестоящее начальство. Генерал был, как положено, в штанах с красными полосами и ярко выделялся из состава своей камарильи. Для них специально были приготовлены места в середине зала, и с большими почестями они были сопровождены на свои кресла. Когда все расселись, погас свет, и на сцену выскочил конферансье. Он поздоровался со всеми и объявил о начале сегодняшнего действа, затем пригласил на сцену одного из руководителей УВД для вступительного слова. Офицер с большими звездами под аплодисменты занял место за трибуной:
– Господа офицеры. Уважаемые гости. Сегодня мы собрались, чтобы отметить очередную годовщину нашего Управления Внутренних Дел. За эти долгие годы упорного труда мы смогли достигнуть очень многого. Но и многое еще предстоит сделать. Еще не до конца сломлен хребет коррупции, которая проникла в самое сердце нашей страны. Еще теплится искра надежды у криминальных структур на возвращение к прошлому. Но под мудрым наставничеством нашего руководства – тут был подан знак, и зал взорвался аплодисментами – мы завершим начатое благое дело и сумеем выстоять в этом смертельном бою с врагами. А как же может быть иначе? Ведь мы сердцем выбрали себе профессию и не можем пройти мимо каждого нарушения или преступления. Тем более, что нам есть, на кого равняться и с кого брать пример – знак, и зал вскочил со своих мест и долго аплодировал высоким словам.
Рядом с Блоком сидела пожилая женщина и все время путала знаки. У нее все было записано, и каждый поданный знак она сначала сравнивала со своими записями и только потом уже выполняла задания. Именно поэтому она постоянно запаздывала и очень волновалась из-за этого. Больше всего волновало то, что ее мог увидеть начальник мужа и у того впоследствии могли быть очень большие проблемы. Она громко пыхтела и ругалась вполголоса на себя и мужа, что он забыл ей напомнить, чтобы она взяла с собой очки. Муж сидел тут же и временами получал от нее тычки, выдерживая все это с настоящей полицейской стойкостью. Выступающий говорил долго и в конце своей речи привел некоторые цифры, которые зал встретил долгими аплодисментами: