Гибельный дар

Глава 2

В школьное общежитие можно было добраться через учебные корпуса, по переходам и террасам, или через двор. Аглас выбрал второй путь, через пышный цветник, разбитый во дворе, жестом показал своему подопечному, где расположен тренировочный зал и бассейн, а где – конюшня. Крыльцо общежития было густо заплетено цветущим плющом. На крупные продолговатые цветки юноша посмотрел с недоумением.

– Не удивляйся. Он всегда цветет, даже зимой, – объяснил ему спутник. – Магия, сам понимаешь… Девочки, которые здесь учатся, считают, что цветущий плющ под снегом – это красиво.

Комендант общежития – суховатый старик, бледный, как все уроженцы Оборотной стороны, тоже черноволосый, горбящийся – ждал новичка у двери с тяжелой связкой ключей. Он, прищурившись, оглядел обоих с ног до головы, неторопливо пересчитал ключи в связке и заявил:

– Дверь я запираю в двенадцать ночи, а отпираю только в семь. Ясно? Если замечу тебя в правом крыле, где девочки живут, тебе не поздоровится, ясно? Никаких попоек, никакой громкой музыки по ночам, вещи не разбрасывать где попало, есть комната, там и сори, если хочется. С казенной мебелью обращаться аккуратно, магию в общежитии не применять. Ясно?!

– Ясно, – кивнул Илья, начиная подозревать, что в школе его ждет не такая уж привольная жизнь, как он надеялся. По крайней мере, этого человека следовало остерегаться и по возможности не злить.

– Ну-ну, – протянуло старик с огромным недоверием.

На Агласа он тоже поглядывал без особой приязни. Казалось, ни одно существо в мире не способно доказать, что хотя бы приблизительно соответствует представлениям коменданта о хорошем человеке. Должно быть, каждый новоприбывший казался ему потенциальным возмутителем спокойствия, угрозой для душевного равновесия достойных обитателей школы. Впрочем, для того, кому каждый день на протяжении многих лет приходилось иметь дело со школьниками в самом буйном возрасте, это, в общем, естественно.

Шаркая сапожищами, комендант отправился показывать Илье дорогу к его новой комнате, и по пути объяснял, что вот здесь – столовая, где надлежит завтракать, обедать и ужинать, а также можно брать кипяток, но только с семи утра до двенадцати ночи. Что вот здесь – прачечная, куда одежду и постельное белье надлежит приносить в аккуратно сложенном виде. Что это – камера хранения, куда можно прятать разные личные вещи и обязательно следует сдавать оружие. При этом на юношу был брошен очень суровый, многозначительный вид, и молодой человек с трудом сумел убедить старика, что не привез с собой никакого оружия.

В коридорах и холлах общежития оказалось очень чисто, уютно, аккуратно. Окна холлов были огромны, без малого от пола до потолка, и те, что выходили на побережье, обещали великолепный вид на море и небеса. Илью удивило то, что по дороге им попалось всего два человека, да и те, судя по одежде и возрасту, были не школьниками, а местными работниками из числа обслуги. Остановившись возле одной из дверей, комендант толкнул ее и резво нырнул в комнату, будто надеялся обнаружить там что-нибудь запрещенное.

Внутри никого не оказалось. Покосившись на сложенные у стола чемоданы, старик перевел взгляд на юношу и заметил:

– У тебя два дня, чтоб разложить вещи. Потом чтоб убрал свои баулы с глаз долой. Ясно? Иначе я буду недоволен. Белье свежее, меняем раз в неделю. Смотри мне! – сурово сдвинул брови и вышел.

– Не обращай на него внимания, – сказал Аглас, когда шарканье сапог старика стихло в отдалении. – Он всегда так. Норовит запугать… На самом деле, он мужик справедливый.

– Он что, терпеть не может учеников?

– Ну что ты… Он их обожает. Иначе б просто не смог здесь работать. Просто Огел терпеть не может непорядка. Разумеется, даже ему приходит в голову, что подростки должны шалить, веселиться, мусорить и грубить. Но – в строго отведенное для этого время и в строго определенном месте, – мужчина покосился на часы. – М-м… Моя визитка у тебя? Очень хорошо. Завтра передашь свой мобильный телефон мастеру связи, он тебе его настроит так, чтоб ты свободно мог звонить родителям и мне… Спросишь ребят, где, что и как. Если что-то нужно или какие-то проблемы – связывайся со мной. О любых изменениях своего состояния, любых странностях обязательно рассказывай либо кому-то из учителей, мастеру, либо мне. Будь внимателен и осторожен… Ну, пока… До встречи!

И ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Комната, в которой он оставил своего подопечного, была не так уж велика, но две кровати у стен и массивный стол между ними тут разместились без труда. От соседа можно было отгородиться раздвижной ширмой, таким образом, одна комната превращалась в три крохотные, но уютные каморки. В ногах каждой кровати располагался шкаф, куда можно было и одежду повесить, и тетрадки с книжками положить, и разместить кучу постороннего барахла.

Кровать справа была уже занята, неаккуратно застелена и усыпана одеждой; на правой половине стола валялась готовальня, стоял стаканчик с карандашами и новенький модулятор – изящный металлический ящичек. Почти такой же, как и тот, что был куплен Агласом, а значит, в нем тоже должны были храниться металлические штырьки разной длины, из разных металлов и сплавов, а также пластинки, кружочки, кубики и пирамидки, выточенные из камней, кусочков цветного стекла и пластмассы. Сосед, похоже, не был аккуратистом, это успокаивало.

Дверь приоткрылась, в комнату заглянул местный работник – мужчина с серым лицом, но веселыми глазами, в коричневом подобии рабочего халата. Оглядел Илью с придирчивостью.

– Привет, это ты новенький? Держи форму, – и швырнул ему объемистый сверток. – Если не подойдет, спускайся вниз, в хозяйственную комнату, там сможешь поменять. В прачечную ее приноси вместе с другим бельем, но лучше в отдельном пакете. Что-нибудь объяснить или там показать?

– Когда ужин?

– Через полтора часа. Знаешь, где столовая?..

– А где все? Почему такая тишина?

– Ребята на занятиях. У кого фехтование, у кого рукопашный бой, у кого-то и то, и другое. И бассейн… Устраивайся пока. Учти, в двенадцать в коридорах гасим свет, а утром поднимаем с постелей никак не позже восьми. В полдевятого завтрак.

– Что – и по выходным тоже?

– Конечно. По выходным тоже фехтование, верховая езда, занятия по концентрации… Ну, а ты чего хотел?! – и, усмехнувшись, ушел.

Форма почему-то оказалась светло-серого цвета – вся, кроме рубашек, естественно, белых. То, что Илья сперва принял за пиджак, было странным подобием камзола, строго приталенного и довольно короткого. Примерив его на себя, юноша с сомнением уставился в зеркало. С его точки зрения, выглядело это нелепо, но выбирать, похоже, не приходилось. Да, если тут такая мода или такие порядки, о кроссовках, джинсах и кожаной куртке придется забыть. Зачем только брал с собой…

Дверь распахнулась от пинка, и в комнату влетел парень. Увидев Илью, остановился, будто налетел на невидимую стену, посмотрел сперва с недоумением, потом с любопытством. Одет он был в местную форму, камзол болтался на одном плече, на рубашку был приколот крупный аграф в виде щита с булавой, с синим камнем, вставленным в навершие булавы.

– Э-э… Привет. Ты тоже будешь тут учиться? Поздновато приехал.

– Я много пропустил?

– Неделю, – сосед по комнате стряхнул камзол прямо на пол, аккуратно отколол с рубашки магический инструмент. – Нет, на самом деле не так и много… Наверстаешь, ничего… Ты откуда?

– Из Питера. А ты?

– Краснодар. Меня Серега зовут.

– А я Илья.

– А ты вообще из семьи магов, или так?

– У меня только прабабушка маг. Была. Родители – нет. Это как, считается?

– Да ладно, все равно, вполне себе волшебная семья. У меня вот отец – чародей, а мать вообще ни бум-бум в этом деле. Зато тетка, которая с нами же и живет – с высшим магическим образованием. Кстати, не так уж и удобно. Как представлю, что она будет меня на каникулах проверять…Ну, что я уже умею, что нет… Жутко становится!.. А ты вообще какую музыку слушаешь? Я с собой магнитофон привез и записи. Я обожаю металл, особенно хард, трэш и индастриал – в первую очередь Раммштайн и других немцев. Блэк металл тоже нравится, но не все… Правда, тут их громко не послушаешь…

– Я их тоже иногда слушаю, – приободрился Илья. – Но записей с собой не взял…

– Ничего, мы как-нибудь. На крайний случай я еще привезу из дома, после каникул. И наушники, чтоб не злить Огела… Комендант – мужик пронырливый, въедливый, но вообще не сильно вредный. Тебя пугал?

– Пугал.

– Он всех пугает. Но на самом деле единственный бзик, который у него есть – это шум по ночам и визиты к девчонкам, тоже ночью. Просто с ума сходит по этому поводу, будто нам больше делать нечего.

– Занятия по магии у вас уже были?

– Ага. Нет, пока ничего особенного. Пока нам только вешали, какой это трудный предмет, какой он важный и какой опасный, если не соблюдать все указания учителей .

– Какой урок-то?

– Да любой! Какой ни возьми! Системная магия там, концентрация, знаки и все такое… Правда, об этом любой учитель говорит, но здесь особенно. А вообще, учителя есть интересные. Например, по биологии очень серьезный мужик. Демонолог. На первом занятии нам про демонов рассказывал – мы обхохотались.

– Хренассе, биология!

– А ты думал! Правда, нам сказали, что в школе демонологию не преподают, только демонографию, и то в старших классах. Но тоже должно быть интересно.

Со своим соседом Илья мигом нашел общий язык. Первые несколько минут они еще посматривали друг на друга настороженно, выжидательно, но вскоре уже болтали, будто старые друзья. Сергей объяснил, что сам он живет в школе уже месяц, потому что так получилось, успел все здесь посмотреть, всюду сунуть нос. Об Оборотной стороне мира он рассуждал с таким видом, будто вырос в этих краях, и для него здесь не осталось никаких тайн.

– Кстати, – предупредил он, – с местными когда будешь говорить, не называй этот мир Оборотным. Только Ночным. А то они не любят, когда им заявляют, будто они живут на изнанке. Ну, ты понимаешь… Кстати, уже заметил, как их отличать?

– Ну, вроде…

– Они бледные, будто вампиры, обычно черноволосые, и глазищи у них большие, особенно у девиц… На самом деле, ты скоро привыкнешь. Они действительно другие, но общаться с ними можно.

– Мне тут намекнули, что у них тут есть какие-то особые обычаи…

– Ну, таких уж особых обычаев, пожалуй, нет. Имей только в виду, что у них тут есть знать, какие-то лорды, и они на особом положении, что ли… Словом, с ними стоит поосторожнее. У нас тут учатся два лорденка. Конечно, на расстоянии они, вроде, нормальные парни. Единственные, кстати, кому можно в школе оружие носить. И старостами обычно именно их назначают. Привилегии, блин… Ну, пойдем, сейчас будут ужин давать. Только форму надень. Конечно, в общежитии можно одеваться как угодно, но в первый раз лучше показаться в форме. Ну, чисто чтоб мастеру угодить.

– Кто такой мастер?

– Мужик, который должен за нами присматривать постоянно. Он маг, живет тут с нами. Это что-то вроде общего наставника, и на случай, если у кого-то из нас будут возникать магические проблемы. Или какая-нибудь магическая неразбериха. Маг сильный, кстати. Именно у него надо отпрашиваться в город, ну, и всякие вопросы решать по учебе, если что-нибудь не получается. И бытовые, в принципе, тоже. Те, с которыми нельзя пойти к коменданту и рабочим.

Болтая, они спустились на первый этаж, в столовую. Длинная и довольно широкая зала, отведенная под столовую, примыкала к кухне, и оттуда наползали ароматы свежего печева. Булочки на огромных подносах стояли на столе близ входа, остальные блюда надо было брать самому. К удивлению Ильи никакого раздаточного окошка не обнаружилось. Школьники сами входили в кухню, сами накладывали себе то, что хотели. Некоторые толкались, смеялись, но под суровыми взглядами поварих успокаивались, принимались деловито ворочать половниками в огромных кастрюлях и котлах.

Помогая им, голыми руками переставляя с места на место огромные тяжелые и очень горячие кастрюли и котлы, работало существо огромного роста, которого юноша сперва принял за негра, изуродованного шрамами до неузнаваемости, а потом понял, что это вообще не человек. Голоса создания была покрыта странного рода наростами, темная кожа в чешуе, огромные узловатые руки с легкостью таскали самую тяжелую посуду. Илья смотрел на него, разинув рот, а сам трудяга едва ли удостоил ученика хоть взглядом.

– Вот этот суп можно есть, – подсказал, оживившись, добровольный гид Ильи. – Он ничего, на гороховый похож. Я тут уже все перепробовал. Этот можешь взять, если любишь остренькое, а этот слишком кислый на мой вкус… Куда ты смотришь? А, это рабочий демон. Обычное дело, не обращай внимания, тут их много, – по лицу Сергея было видно, что для него рабочий демон – не такая уж обычная вещь, но собственное достоинство требовало сделать уверенное, многоопытное лицо. – О, они пожарили мясо! Вот уж что у них действительно хорошо получается, так это жареное мясо. Только подливу не бери, она сладкая.

– У поваров здесь все хорошо получается, – строго произнес парень с лицом, пожалуй, чересчур бледным даже для местного жителя. – Просто ты ничего не понимаешь в нашей кухне.

– А на фига мне что-то понимать в вашей кухне? – огрызнулся Сергей. – Мне надо, чтоб еда была вкусная, и все!

И отвернулся, заглядывая в следующий котел, где кипело что-то бруснично-красное, с темными вкраплениями.

Илья был не голоден, потому что сравнительно недавно перекусил. Следуя советам приятеля, он действительно взял кусок мяса, каких-то овощей, похожих на кабачок, салат (все это время он косился на демона, но тот спокойно работал, игнорируя любопытствующие взгляды, перешептывания и смешки), и уселся за один из столиков. За каждым из таких столиков могли устроиться шестеро, и места, чтоб расставить тарелки, едва-едва хватало. Среди ужинающих юноша заметил и девушек – все они были одеты в строгие длинные платья, разных цветов, но все равно казавшиеся совершенно одинаковыми. Хотя своих соотечественниц он все равно мог отличить едва ли не с первого же взгляда. И дело было даже не в бледности местных девчонок. Просто они действительно совсем по-другому себя держали.

Ужин плавно перешел в чаепитие, превратившееся в обряд знакомства. Почти каждый соотечественник Ильи счел своим долгом подойти к нему, познакомиться и заверить, что здесь не так уж и плохо. Чувствовалось, что почти все они чувствуют себя не в своей тарелке, а потому рады появлению еще одного «своего». Впрочем, по сравнению с местными их ведь было совсем немного. Ни один из местных уроженцев познакомиться с новичком не подошел, старались даже не смотреть в его сторону.

Оказалось, что сейчас в столовой обедают только два младших класса, потом наступит черед старших. Конечно, при желании сюда могли бы втиснуться сразу все. И так бывает, например, во время завтрака. Но по отдельности все-таки удобнее…

Потом в столовую вошел мужчина, одетый во все черное, очень-очень мрачного вида, и веселая болтовня смолкла в один миг, словно по жесту невидимого дирижера. Илья перестал жевать, с опаской разглядывая этого человека, тем более, что направлялся он как раз к нему. На всякий случай покосился на Сергея, но тот держался совершенно спокойно и даже подмигнул приятелю, мол, не тушуйся. Постепенно болтовня вокруг возобновилась, хоть и намного тише, чем раньше.

– Это кто?

– Это? – переспросил краснодарец. – Это как раз и есть мастер. Как тебе вообще, а?.. Кстати, он не местный, он из наших…

– Добрый вечер, – сдержанно поприветствовал мужчина, разглядывая Илью. Поскреб бородку. – Это ты новичок, как я понимаю… Поел? Нет, я не тороплю. Сергей, не забудь показать своему новому другу мой кабинет, – он обернулся, окинул залу взглядом. – Так, первая ступень, не забывайте, что завтра в полдень у вас занятия по энергоразвитию. А до того вы все должны успеть размяться. Вас, молодой человек, это тоже касается, – он снова посмотрел на новичка. – Завтра с утра выберете себе группу, с которой будете заниматься – либо рукопашный бой, либо фехтование, либо гимнастика…

– А сразу и фехтованием, и рукопашным боем заниматься можно?!

– Можно, конечно. Но потребует в два раза больше времени. Если не передумаете, завтра в девять утра являйтесь в тренировочный зал, где это, Сергей вам покажет… Да, забыл представиться. Я не возражаю, чтоб учащиеся звали меня по имени – Всеслав. Но на Вы. Обязательно. После бассейна загляните, пожалуйста, ко мне, я передам вам расписание на следующую неделю, и мы немножко побеседуем. Ничего важного, просто расскажете мне о семье, о том, где учились раньше. Надолго не задержу.

И, развернувшись, пошел к выходу. Он казался очень подтянутым, должно быть, здорово тренированный, и уже не производил пугающего впечатления. Большинство школьников едва ли не до самого выпуска сохраняют инстинктивное чутье, которое позволяет в считанные минуты определить с точностью, насколько суров и придирчив учитель, опасен он, или же наоборот, позволит сесть себе на шею и свесить ножки. Это самое чутье сейчас подсказало Илье, что, хотя шутить с этим человеком не стоит, да и фамильярность он допустит едва ли, он из тех, кто, как правило, справедлив, а это самое главное. Особенно в ситуации, когда именно к этому человеку придется приходить за помощью – раз уж он как раз для этого живет при школьном общежитии…

– Ну что? – осведомился Сергей. – Как он тебе?

– Серьезный мужик…

– Еще бы! Кстати, прикинь, он еще при царе Николае родился! В гимназии учился… В лагере был… Очень насыщенная у него биография.

– Неудивительно, что он такой мрачный! – вырвалось у Ильи. – Он сам тебе рассказал?

– Нет, конечно. Его жена. Она – мастер у девчонок. Местная. Эрбелль ее зовут. Но разрешает называть ее, к примеру, Эрбеллой, чтоб нам было удобнее. Она болтает охотнее. У меня здесь старшая сестра учится, от нее и знаю…

– Сестра тоже тут учится? Здорово…

– Да, в старшем классе. Потом собирается в училище. Уже нашла себе работу. Вся из себя деловая такая… Так ты идешь в бассейн?

– Охотно, – согласился он. Ему безумно хотелось прямо сейчас взяться за дело и рассмотреть все, что только имеется на территории школы. Но нельзя же сразу объять необъятное. Почему бы не начать с бассейна? – Пойдем вместе?

Вечером, распаренный после душа, наигравшись с лампой у кровати (ее можно было отрегулировать на любую интенсивность и даже почти на любой оттенок цвета), Илья выключил ее и уставился в потолок. Снаружи сдержанно светили наружные фонари, но развернутая ширма не пропускала ни лучика, и даже самому капризному человеку едва ли хоть что-то помешало б засыпать. Юноша лежал в темноте и, борясь со сном, пытался понять – не снится ли ему эта школа? Думать об этом было скучно, поэтому, повернувшись лицом к стене, он спокойно уснул, отложив все сомнения на утро.

Чтоб попасть в учебный корпус из общежития, достаточно было перебежать дворик, напоминающий кусочек ухоженного парка со всем, что парку полагается – подстриженными кустами, невысокими деревьями, цветниками и аккуратными дорожками. Школа Уинхалла совсем не походила на обычные или даже не совсем обычные школы Петербурга и Москвы, где Илье приходилось бывать или учиться. Девятиэтажное здание школы возносилось над морским берегом, над кронами приземистых елей и осин, даже над общежитием на недосягаемую, как казалось, высоту. Огромные окна блистали, отражая солнечные лучи, щедро заливающие побережье. Погода была прекрасная, на небе ни облачка, безумно хотелось искупаться, но единственный воскресный урок был обязателен для всех.

Он и разочаровал Илью, и удивил, и даже немного испугал. Вошедшая в класс госпожа Оринет, которая показалась бы ему красивой, не будь она такой холодной и строгой, провела самую что ни на есть обычную перекличку, после чего уставилась на Илью с испытующим любопытством. У нее были ярко-серые глаза и манера смотреть словно бы поверх очков, хотя очков никаких не было.

– Вы зачислены в группу-три, но, надеюсь, это лишь временно, пока вы не покажете себя. Все зависит от вашей усидчивости и успехов. Поскольку вы опоздали к началу учебного года, нам с вами придется позаниматься дополнительно, чтоб нагнать остальных. Энергоразвитие и концентрация – предмет, который не терпит небрежности… Да, кстати, пересядьте-ка на первую парту, вот сюда, – и показала на стол, за которым в одиночестве сгорбилась девчонка в темно-синем форменном платье.

Прежде чем усесться, он оценивающе оглядел свою соседку, но та показалась ему вполне располагающей к себе уже хотя бы потому, что походила на его соотечественниц. Она выглядела чуть менее бледной и чуть менее большеглазой, чем другие уроженки Оборотной стороны, поэтому производила не такое пугающее впечатление – он еще не успел к ним привыкнуть. Девушка охотно подвинулась, давая место на скамье ему и его рюкзаку, и подвинула ему листок со странным рисунком.

– Что это? – шепотом спросил он.

– Мы по этой схеме всю предыдущую неделю занимались, – ответила она.

Ему казалось, будто она произносит слова русского языка с легким акцентом, хотя акцента в действительности никакого не было. Да и говорила его соседка отнюдь не на русском – Сергей уже объяснил это новому другу – а понимал он ее потому, что по дороге в школу Аглас снабдил своего подопечного специальным заклинанием. Ему предстояло вскоре развеяться, но к тому времени Илья уже будет свободно разговаривать на местном наречии.

– Итак, как мы уже выяснили, – звучным голосом преподавательница начала урок, – медитация – это состояние внутренней сосредоточенности. В нашем случае это явление полной сконцентрированности на собственном энергетическом состоянии. В будущем в ходе медитации вы сможете влиять на него, укреплять, перераспределять внутреннюю энергию, но об этом говорить рано… Ферранайр, будьте добры, повернитесь ко мне лицом. Искра, сударыня, болтать с соседом будете после уроков. Откройте учебники на странице восемь… Ага, с вами, молодой человек, как я вижу, соседка уже поделилась схемой. Очень хорошо. Положите ее перед собой и смотрите внимательно прямо в центр. Постарайтесь при этом ни о чем не думать… Все читаем страницу восемь!

Илья рассматривал лежащий перед ним листок и пытался понять, распечатан ли рисунок на принтере, и если да, то каком, или же в типографии. Узор представлял собой затейливую смесь ирландской вязи и академически-строгого разветвленного алгоритма, только без текста в квадратиках. В центре всего этого нагромождения кто-то предусмотрительно поставил чернильную точку, видимо, именно туда и следовало смотреть.

Рассматривая ее, юноша вспоминал об утреннем уроке фехтования, о тренере, который совершенно поразил его воображение, и о занятии верховой ездой. Сегодня, правда, до самой езды не дошло, конюх попытался научить нового ученика седлать, но пока получалось плохо. Илья первый раз пытался навьючить что-нибудь на лошадь, которая в холке была почти с него ростом, и здорово растерялся. Но отступать не собирался. Раз другие могут, то и он справится.

О том, что следует стараться не думать, он забыл. Но в какой-то момент, разглядывая схему, ощутил, что впадает в состояние, близкое к оцепенению, когда мысли покидают сознание сами по себе, и взгляд останавливается даже не на ближайшем предмете, а в глубинах пространства, неподвластного обычному зрению.

А потом его сознание вдруг рвануло куда-то в глубину схемы, и, перепуганный, он вздрогнул всем телом, прервав контакт с медитационной структурой.

Рука учительницы придержала его за плечо.

– Получился контакт? – уточнила она, глядя в его округлившиеся глаза.

– Д-да, кажется… Меня туда потянуло.

– Резко? Плохо сосредоточились, хромает концентрация. Ну, ничего. Контакт в первый же день – это уже результат. Хороший результат. Попробуйте еще раз, только более внимательно и более осторожно. Попробуйте… Так, внимательно вчитываемся в текст, не пропускаем ни одного знака…

Илье стало страшно. Та магия, с которой он сталкивался прежде, никогда не покушалась на его сознание, не управляла его восприятием – она покорялась ему, выполняла его желания и ничего более. Поэтому теперь, когда он столкнулся с чем-то, насильственно вторгающимся в его душу, первая и единственная его реакция была очень резкой. Схема, начертанная на листе бумаги, показалась ему омерзительной, как разбегающиеся во все стороны тараканы.

Он с трудом заставил себя заново сосредоточиться на задании. На этот раз думать о чем-то постороннем вообще не хотелось. Но в тот момент, когда контакт возник, и его сознание снова потянуло куда-то, он резко прервал контакт, не выдержав этого ощущения полной беспомощности. Слегка отодвинув схему, но делая вид, будто занимается им, юноша стал рассматривать класс.