Магия чрезвычайных ситуаций
Но информация эта была настолько обрывочна, что даже ее привычное к анализу сознание шло к разгадке ощупью. Кайндел чувствовала, насколько неотложен поиск. Поэтому, расслабившись и попытавшись очистить разум от лишнего, она вся ушла в состояние, близкое к медитации. И даже когда вернулся Шреддер и машина, выбравшись на набережную, помчалась по улицам города на север, в салоне по-прежнему царила тишина.
Из-под полуопущенных век отстраненно наблюдая за катящимся мимо пейзажем, девушка то вовсе не думала ни о чем, то вяло размышляла об ужине и занятиях по магии. Мысль все не давалась в руки, но курсантка ОСН по опыту знала, что ее нельзя торопить, и спокойно, расслабившись, ждала. А вокруг уже мелькали загородные, когда деревенские, а когда снова городские строения, и ясно было, что, несмотря на скорость и терпимое состояние асфальта, к ночи им уже никак не успеть в Карелию. Словно прочтя ее мысли, Эйв вымолвил:
– Заночуем в Березово, не волнуйся.
И снова замолчал, угадав, должно быть, что она всерьез занята своими мыслями.
Время без спешки тянулось к вечеру. Разогнав ненадолго, но плотно скучковавшиеся облака, ветер открыл взгляду чистое небо и солнце, постепенно наливающееся оттенками полированной бронзы. Присмотревшись к пейзажу за окнами, Кайндел вдруг сообразила, что они, судя по всему, уже миновали Отрадное и едут очень хорошо.
– Где мы сейчас? – уточнила она.
– Вот-вот проедем Приозерск. Мы его мигом проскочим. Вон, видишь, указатель.
– В Березово будем до темноты?
– На это можно надеяться, но гарантировать ничего нельзя. По дороге могут случиться всякие неожиданности, знаешь сама. Но, по крайней мере, приедем не поздней ночью.
Двадцать минут девушка молчала, будто в рот воды набрала, а потом вдруг дернулась, словно ее укололи иглой, вцепилась в ручку двери.
– Останови!
Шреддер резко ударил по тормозам. В самый последний момент он отвернул к обочине и, переключив рычаг коробки передач, чтоб можно было в один момент тронуться с места, отрывисто спросил:
– Что случилось?
Она перегнулась через спинку своего сиденья и, что-то пристально разглядывая там, позади, молчала. Потом отстегнула ремень безопасности, открыла дверь.
– Я схожу, посмотрю. Извини…
– Оружие возьми!
– Не надо.
И вылезла, застегивая куртку. Машинально ощупала кобуру АПС, но вспомнила, что не перезаряжала, что в обойме то ли две, то ли три пули, мысленно обозвала себя дурой, но возвращаться не стала. Рысью пересекла дорогу с плохими, в рытвинах и увалах обочинами, нырнула в кювет и бодро взбежала на пригорок, густо поросший кустарником. Дальше пошел редкий лесок, рытвины, ямы, валуны и валежник, ощетинившийся ветками, будто колючая проволока шипами. Кое-где, осевшие и темные, лежали остатки слежавшегося в наст снега.
Уже через сотню шагов курсантка поняла, что не ошиблась. Она давно привыкла доверяться своим ощущениям и теперь в который раз убеждалась, что именно так и надо поступать. Под одним из деревьев на пригорке, откуда вниз к дороге открывался скудно заросший спуск, почти прогалина, сидела маленькая рыжеволосая девушка в белом платье. Кайндел ступала аккуратно, стараясь не потревожить ни веточки, ни камушка, да к тому же поднимающийся ветер помогал ей, глуша звуки шагов шелестом ветвей. Поэтому, когда она подошла наконец и встала в десятке шагов, разглядывая странную путешественницу в странном для этого времени года одеянии, та сидела по-прежнему неподвижно, закрыв глаза и прижавшись затылком к стволу.
– Млава! – позвала курсантка.
Рыжеволосая малышка подскочила, будто ее кто толкнул снизу, и бросилась прочь. Длинные широкие рукава платья взметнулись наподобие крыльев, и на какое-то мгновение Кайндел показалось даже, что странница сейчас взлетит в воздух. При нынешнем состоянии мира, меняющемся едва ли не каждый день, от других можно было ожидать любого чуда.
– Млава! – закричала девушка и бросилась вдогонку.
Бежать было трудно – почва становилась все более каменистой, земля сменялась скалами, да еще пеньки, да еще кочки и торчащие корни. Один раз курсантка споткнулась, едва не пропахала носом мох и с того момента стала еще пристальнее смотреть под ноги. Млава неслась так стремительно и легко, будто плыла по воздуху, и, припомнив между делом ее прозвище Легконогая, Кайндел прибавила ходу. Бежали они долго, девушке из ОСН стоило бы большого труда не потерять из виду преследуемую знакомицу, если б не белизна ее платья и рыжее пламя распущенных волос.
– Млава, это я! Кайндел! Я, Аэда!..
Рыжеволосая вдруг остановилась резко, рывком и отпрыгнула с дороги, пошла полукругом, будто испуганная птица, уводящая врага от своего гнезда.
– Прочь! Оставь меня!
– Это же я, Кайндел…
– Не верю…
– Это же я! – Но тут заметила безжизненный взгляд собеседницы, сообразила, как у нее обстояли дела со здоровьем, и все поняла. Иногда занятия магией «дарили» человеческому телу еще и такую вот неприятную неожиданность. Оставалось лишь дивиться тому, как стремительно полностью слепая девушка умудрялась бежать по лесу, ни на что не натыкаясь. – Послушай…
– Не верю… – и выставила руку, на пальцах которой неудержимо зрело заклинание. Серьезное.
– Ну как тебе доказать?
– Сколько человек присутствовали на Белом Холме на тризне Айвела?
– Шестнадцать.
– Сколько правильных ответов дал Волк, когда Ночь спрашивала его по теории магии?
– Семь.
– Сколько дней мы ждали возрождения Ночи?
Кайндел развела руками, хотя собеседница не могла видеть ее жеста.
– Не знаю.
– Ну да, правильно, – вспомнила Млава. – Тебя же тогда уже не было с нами. Да…
И обмякла, упустила в мокрую бурую траву потерявшее силу заклинание. Ее сразу захотелось обнять, прижать к себе, утешить. Ярко-рыжие кудри обвисли, и в платье сразу стало холодно, она обхватила себя руками, замерла. Решившись, курсантка обняла ее.
– Что ты здесь делаешь?
– Я убежала… Я…
– Давай, я помогу тебе.
– Нет! Не надо, – и вырвалась.
– Но почему?
Они стояли друг рядом с другом в маленьком углублении, обставленном валунами. Здесь копился снег, сюда стекала вода, когда все немножко оттаивало, и из-за формы выемки, куда не проникал ветер, было немного теплее. Потому и старый мох напитался водой так, что перестал быть колким и ломким, и опавшая листва, перемешанная с веточками, не хрустела. От камней веяло древним сумраком, и Кайндел вдруг пришло в голову, что закат на носу и слепой путешественнице светит вполне реальная возможность остаться ночевать посреди схваченного ночным морозцем леса все в том же тонком белом платье.
– Тебе некуда идти? – предположила она. Млава помотала головой. – Может, подвезти тебя? Нет? Ты же замерзнешь здесь ночью!
Рыжеволосая взглянула на собеседницу с легкой, почти призрачной улыбкой.
– А магия на что?
– Ты продолжаешь ею так расточительно пользоваться? Смотри, чем это для тебя закончилось.
– Зрение я уже потеряла, больше терять нечего.
– Неправда. Магия тебе еще много что может подпортить.
– Но не портит же.
Несколько мгновений они молчали.
– Так куда ты идешь-то, Млава?
– К Ладоге.
– А потом?
– А потом мне надо на Валаам.
– Куда? – изумилась Кайндел.
Вместо ответа рыжеволосая запустила руку куда-то под одежду и вынула плоский серый обломок камня, грязный, который ничем бы не отличался от других таких же камней, рассыпанных вокруг временем и стихиями, если бы не железное колечко в торце. Маленькое, покрытое осколками ржавчины и все-таки массивное колечко, в которое можно было продеть шнурок или цепочку.
– Я отвезу это в монастырь. Там его не найдут…
Кайндел уже узнала предмет, уютно лежавший в ладони давней знакомицы, и в первый момент испугалась. А потом изумилась. Меньше всего она ожидала увидеть его здесь, в лесу неподалеку от Приозерска, у слепой девушки, направляющейся в Валаам-ский монастырь.
– Откуда это у тебя?
– Я забрала. У Ночи.
– Забрала?
– И теперь его надо спрятать.
Курсантка осторожно коснулась камня рукой и ничего не почувствовала. Но в этом не было ничего удивительного – артефакт дремал.
– Монахи его не возьмут, – сказала она. – Можешь даже и не пытаться.
– Но его надо спрятать! Обязательно!
– Можно просто закопать. Присыпанный землей, он будет приглушен. И магическому зрению не ответит. Если общий магический фон будет достаточно силен, то другими заклинаниями его тоже не обнаружат, разве что, конечно, будут знать, где смотреть… – Кайндел пристально смотрела на Млаву. – Послушай, тебя ведь будут искать. Ночь тебя из-под земли достанет.
– Не будут искать. Думаешь, кто-нибудь подумает на меня – слепую и беспомощную?
Курсантка развела руками.
– Ну, должно быть, ты права. Семья не знает о том, что магический взор тебе вполне заменяет физиологический?
Ненадолго взгляд Млавы стал вполне осмысленным и – казалось – даже осязаемым. Потянуло магией – несложно было догадаться, что она пустила в ход чары магического зрения.
– А ты знаешь?
– Догадываюсь. Так что они?
– Они – нет.
– Так ты забрала камень у Ночи и решила отвезти его на Валаам? Куда лучше, поверь, спрятать его здесь. И найти для себя убежище получше.
– Я все равно отправлюсь на Валаам.
Кайндел немного помолчала.
– Хочешь, я возьму его? Сама понимаешь, ни малейшего желания возвращать похищенное Ночи у меня не возникнет никогда.
Млава долго стояла, отвернувшись от бывшей спутницы. С ней, как с любой незрячей, трудно, непривычно было иметь дело – ее взгляд ничего не говорил, и читать эмоции по ее лицу было практически невозможно. Поэтому и предвидеть положительный или отрицательный ответ – тоже.
– Ладно, – сказала малышка наконец. – Только поклянись, что твоей Организации ничего не станет известно о нем, по крайней мере, пока этого можно будет избежать. Пока будет шанс, что удастся обойтись без этого, и Ночь не найдет камень и не сможет как-то иначе вернуть его себе.
Произнесено было весьма сумбурно, чувствовалось, что Млава хочет предусмотреть все возможности. Но главное-то было в духе договора, а не в букве, поэтому, поколебавшись, курсантка все-таки кивнула.
– Клянусь.
– Я верю тебе. Не знаю уж, почему именно тебе… Но верю.
– Я не стану обманывать.
Рыжеволосая девушка сунула собеседнице камень, будто ничего не значащий булыжник. В лесу быстро сгущался вечерний, предзакатный сумрак, и, хотя все вокруг еще было прекрасно видно, лицо незрячей казалось чрезмерно бледным, словно маска из папье-маше, а волосы будто потемнели и не горели уже прежней веселой рыжиной. Она, будто промокшая под дождем птица, стояла перед Кайндел, уронив тонкие руки и широкие, похожие на крылья рукава.
– Давай довезу тебя на машине до Кузнечного, до лодочной станции – может, там найдется человек, который согласится перевезти тебя на Валаам?
– Не надо. Я сама.
– Уверена?
– Уверена. Оставь меня, пожалуйста.
Отвернулась – и ушла.
А Кайндел осталась стоять, держа в руке булыжник с кольцом. Опустила глаза, рассматривая, потерла пальцем грань – дотоле ей не приходилось держать эту вещицу в руках. А потом, зажав артефакт в кулаке, выбралась из впадины и зашагала прочь от шоссе. Даже догоняя Млаву, она хорошо запомнила направление и сейчас мигом сориентировалась. В паре десятков шагов от того места, где они общались с беглянкой, начинался склон лесистого холма, именно туда и направилась девушка, почувствовав поблизости серьезную концентрацию магической силы.
Огляделась, убеждаясь, что рядом никого, и одновременно запоминая место, присела у корней большой сосны, ножом аккуратно отогнула пласт дерна. Рыться вглубь было бесполезно – скалу прикрывал лишь тонкий пласт мха и перегноя, смешанного с камнями, а уж у корней дело обстояло совсем худо. Почти все земляное пространство было заполнено корнями. Однако вглубь Кайндел и не требовалось закапываться. Она завернула камень в платок и запихнула под корень, после чего присыпала землицей и аккуратно вернула на место пласт дерна.
И поднялась, пытаясь сообразить, найдет она это место или нет. Делать затес на коре девушка не стала бы ни в коем случае, хотя этот вариант напрашивался. Оставлять магическую метку не имело смысла, ее «смыло» бы фоном. Оставалась лишь визуальная память. Поколебавшись, Кайндел вытянула из-за пояса нижнюю рубашку, поковыряла шов и не без труда добыла нитку. Еще раз огляделась, запоминая, старательно обмотала нитку вокруг обломанной веточки.
И побрела в сторону шоссе.
Когда она нашла машину Эйва, горизонт уже рдел вовсю, и было ясно – до Березово удастся добраться лишь после заката.
– Ну что? – спросил терпеливо ждавший ее Шреддер. – Догнала?
– Нет, – ответила Кайндел.
Лгать ей было проще, чем остальным, потому что она знала, что именно в поведении и тоне обличает лгуна.
Ей так и не удалось заснуть этой ночью, хотя в Березово устроили их очень удобно – в трех частных квартирах, обставленных хоть и скромно, но удобно, где ей и пушистой Лети отвели целую большую комнату с роскошной двуспальной постелью и полным набором постельных принадлежностей. Курсанты-мужчины относились к двум единственным женщинам в своей группе с удивительной чуткостью – но только в быту. Никак не в схватке.
Здесь, в Березово, по ночам было очень тихо. Все жители города имели участки земли, после трудового дня на гравийных карьерах под Кузнечным до ночи вкалывали на огородах, а после этого поголовно все, даже маги, валились спать, усталые до полусмерти. Здесь каждый знал каждого, двух не совсем нормальных чародеев, взявшихся было буянить и рэкетирничать, забили вилами, после чего остальные притихли, предпочитая вести себя хорошо и не вступать в конфликт с «обчеством». «Если бы везде было так», – подумала Кайндел.
Но даже посторонние мысли не могли отвлечь ее от главного. Девушка аккуратно приподнялась на кровати, пытаясь не потревожить чутко спавшую Лети, спустила ноги на пол и замерла, стиснув виски. Даже холод в комнате не беспокоил ее.
Конечно, магическую печать – древний артефакт, созданный еще во времена древних кельтов и зарождения Стран Магриба – она узнала сразу. Тогда, когда ее только извлекли из земли, она рассматривала камень с благоговением истинного ценителя: ведь этот артефакт больше десяти тысяч лет назад держал в руках его создатель, один из величайших магов своего времени. Лишь спустя некоторое время она узнала, что печать может служить не только для того, чтоб запирать магию (чем она, собственно, и занималась все эти тысячелетия), но и для чего-то еще.
И это «что-то еще» должно быть весьма мощным. Не зря же артефакт по силе вполне годился для того, чтобы влиять на магическое поле целого мира.
И если уж Ночь нашла способ воспользоваться печатью в своих целях, то вряд ли это сулит ОСН хоть что-нибудь хорошее. А может быть, она продумала лишь часть последствий, и результат вообще будет катастрофичным. Неумело пользуясь столь мощным артефактом, можно, почти не заметив того, разнести мир в клочья.
И тогда понятно, почему Млава сделала ноги, прихватив с собой вещицу древнего мага – в Круге все еще оставалось немало здравомыслящих людей. И Кайндел, взявшая на себя заботу о камне, возможно, вляпалась в серьезную неприятность.
«Ты дура, – тут же обругала она себя. – Какая неприятность может быть хуже того, что уже было»?
Девушка вдруг разом успокоилась. Потому что осознала – ее пугает отнюдь не перспектива оказаться в поле зрения разгневанной Ночи, а ответственность. Понимание, что одна ее ошибка может привести к серьезной проблеме, а может, и катастрофе, стало для нее крайне неприятным сюрпризом. Появилась малодушная мысль: не переложить ли эту ответственность на кого-нибудь? Но на кого?
По всему получалось, что не на кого. Разве что совета можно было бы спросить у кого-нибудь из старых друзей вроде Пепла. Но до него еще надо добраться. А пока – молчать, молчать и снова молчать. Главам ОСН неоткуда узнать об артефакте и ее роли в его исчезновении, главам Круга – тоже. И ладно…
Она так и проворочалась до утра, когда в их комнату заглянул Шреддер и весело пообещал завтрак, если они встанут прямо сейчас. Кайндел без особого удовольствия поковырялась в блинчиках, испеченных гостеприимной хозяйкой одной из квартир, и с готовностью забралась в салон автомобиля, рассчитывая хотя бы на ходу немного поспать. Рядом с ней устроилась уютная, пушистая Лети и, как только автомобиль загудел, негромко спросила:
– Что-то серьезное случилось? Ты полночи глаз не сомкнула, кажется…
– Да так…
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Ой, вряд ли…
Иномирянка почувствовала, что большего не добьется, – она вообще была очень чутким существом – и замолчала, свернулась клубочком на сиденье, только глаза поблескивали в густом пухе, еще не начавшем редеть к лету. Размещались иначе, чем накануне: в легковой автомобиль на этот раз сели четверо – обе девушки, Шреддер и Илья, с удобством разместившийся на переднем пассажирском. Потом обернулся, удобно положив подбородок на подголовник, и критически осмотрел Лети от ушей до пяток.
– Детка, ты все пушистеешь и пушистеешь. Тебя не пора вычесывать на носки?
– Вот потеплеет, и будет пора, – простодушно ответила иномирянка.
– Хватит ее подкалывать, – раздраженно вмешалась Кайндел. – А если тебе так нужны носки, то начеши себе шерсти из собственной башки.
– Всем молчать! – добродушно гаркнул куратор, поворачивая ключ зажигания. – Илья, почему не пристегнулся? Лети, к тебе тоже относится.
Микроавтобус первым вывернул на шоссе, машина, за рулем которой сидел Эйв, пристроилась сзади. Уже через несколько километров стало понятно, зачем это нужно – крестьяне, работавшие на полях справа и слева от полотна дороги, провожали транспорт очень внимательным взглядом. Здесь, вдали от города, сложнее было раздобывать все то, чем деревню должен снабжать город, и поэтому соблазн зачастую оказывался слишком велик. От попытки что-то купить у проезжих до простого грабежа (оружие здесь носили все, от мала до велика) был всего один шаг, и тот маленький.
Тогда, в самом начале всеобщего развала и анархии, обитатели Ленобласти быстренько обзавелись стволами в воинских частях. Тогда как солдаты, так и офицеры сидели на голодных пайках, поскольку снабжение сперва было из рук вон отвратительным, а потом и вовсе прекратилось. Сидеть голодным, имея в руках оружие, выглядело глупо, но сперва откровенно грабить не решались. Да и не все можно отнять, кое-что все равно надо покупать или же как-то еще договариваться.
Именно тогда началась широчайшая торговля оружием. Распоряжались ею офицеры и ответственные лица, которые к тому моменту совсем перестали бояться тюрьмы за растрату. Кого напугает тюрьма послезавтра, если уже завтра есть реальный шанс умереть с голоду? Да и будет ли что-то послезавтра? Большинству правоохранителей тогда уже и дела-то до преступников не было – свои бы шкуры спасти.
Так что арсеналы скоро опустели, а местное население пополнило свои запасы еще и стволами. При желании на черном рынке можно было купить что угодно, от пистолета любой марки до танка, зенитной установки и даже боеголовки к баллистической ракете. Была б возможность расплатиться за подобный раритет.
– Мне кажется, тут нами заинтересовались, – подсказала Кайндел, глядя в заднее стекло. Шреддер коротко обернулся, посмотрел тоже. Скорость была небольшая, щадящая, потому как асфальт оставлял желать лучшего. Поэтому успели заметить и то, как четверо парней – двое из них с автоматами неразличимой с такого расстояния марки – садились в древний, но, видимо, еще живой УАЗ «козелок», и то, как на нем выруливали на шоссе.
– Догонят? – оживился Илья, вытаскивая свой АПС.
– Несомненно, – с ленцой отозвался Шреддер. – «Козел» по буеракам бегает бойчее, чем моя машинка. Однако недолго…
– Что – недолго?
– Недолго бегает… Сядь-ка на место! – одернул он курсанта, вознамерившегося было привстать. – Я сам справлюсь. Кайндел, как у нас с магией?
– В порядке, – улыбнулась она и пустила в ход магическую защиту автомобиля. Ее невозможно было сделать постоянно действующей, уже то было хорошо, что удалось заготовку конструкции заклинания сделать достаточно устойчивой, чтобы та терпеливо дожидалась своего времени. Девушка от души гордилась этим достижением, хоть, может быть, большинство ее знакомцев не могли оценить всю трудность задачи и важность подобного шага вперед.
– Ну и отлично, – отозвался Эйв, перехватил руль одной рукой, а другую – с пистолетом – выставил в окно.
– По-моему, мне это было бы намного удобнее, – обиделся Илья, но рвущееся наружу возмущение сдержал – все-таки он имел дело с куратором, то есть непосредственным начальником. – Я б им колеса в два счета прострелил.
– Дело не в колесах. Следи-ка за флангами. – Поерзав в кольце ремня, он выставил руку с пистолетом подальше в окно и, ориентируясь по боковому зеркалу, выстрелил в капот уазика.
Тот подпрыгнул, будто настоящий козел, и водитель поспешил остановить пострадавшую машину, выскочил из нее, пригибаясь, бросился смотреть, что случилось. Похоже, машина была ему намного дороже, чем вероятность напороться на пулю или заклинание, да и неудивительно – в деревне без машины просто как без ног. Наверное, он уже жалел, что, польстившись на чужое, согласился поучаствовать в грабеже или хотя бы мелком рэкете.
Правда, за обиженного «козелка» оскорбились уже местные жители (которые и сами, должно быть, рассчитывали на добычу). Кое-кто из толкавшихся по сторонам шоссе поудобнее перехватил вилы и лопаты, торопливо двинулся за машиной ОСН да еще дал отмашку тем, кто впереди.
Но здесь Шреддер действовал еще увереннее – он многозначительно повел дулом пистолета, и крестьяне отхлынули. Кое-кто даже на всякий случай нырнул в кювет головой вниз. Водителю притормозившего было микроавтобуса Эйв сделал знак ехать дальше и сам нажал на газ. Автомобили заскакали по буеракам так бойко, что «козелок», если б не был подбит, наверное, обзавидовался бы. Кайндел, увлеченная этим молчаливым поединком, больно прикусила язык и пригнулась, чтобы не были заметны слезы, мгновенно выступившие на глазах.
– Ну вот и все, – спокойно заметил Шреддер, прикрывая окно. – А ты «по колесам», «по колесам»…
– А если б они не испугались?
– Если бы да кабы, да во рту росли бобы… Испугались же. Значит, не о чем говорить.
– Как думаете, больше на нас не нападут? – тихо спросила куратора Лети.
– Бог его знает, – отозвался тот. – Понадеемся, что нет.
Путешествие по Карелии оказалось сравнительно спокойным. Лишь раз оэсэновцы останавливались потому, что прямо поперек шоссе встала большая, едва живая, совершенно проржавевшая, разболтанная грузовая машина. Но это, к удовольствию Эйва, оказалась не засада, а просто недоразумение – трое помятых, сумрачных мужиков, возившихся с грузовиком, со всех ног кинулись к микроавтобусу, однако отнюдь не с бандитскими целями, а всего лишь надеясь выпросить проволоки или чего-нибудь такого, чем полусорванную деталь можно прикрутить на место.
Получив желаемое, они бодренько присобачили на нужное место обломок какой-то важной части двигателя, умудрились завести свой живучий гигантский драндулет и дали дорогу. В следующий раз микроавтобус и автомобиль, за рулем которого сидел Эйв, остановились только в небольшом карельском поселке, в Райвио, где, как услышала Кайндел, им предстояло взять некоторые продукты, предназначенные для учебного центра ОСН, на ближайшие несколько дней.
– Мы, конечно, возьмем, – проворчал Роман, ехавший в микроавтобусе. – Только сами-то куда влезем?
– Горо поедет на третьей машине, которая, между прочим, повезет большую часть продуктов. Вам же, обжорам, повезет!
– Мы ценим, – повеселел Маг. – Раз Горо отсадят, то места, конечно, хватит всем!
– Ко мне есть какие-то претензии? – хмуро осведомился четырехрукий джаншуриец. Он до сих пор плохо владел русским языком, но эту фразу выучил и проговаривал почти без акцента. В сочетании с особым выражением лица она производила на окружающих своеобразное впечатление. Поползновения спорить, требовать или что-то выяснять сразу сходили на нет.
Правда, друзья уже привыкли к его манере запугивать и мало обращали внимания на его суровый вид. И коронная фраза на них не действовала.
– Давай-давай, многорукий, – подбодрил Роман, меряя взглядом двух-с-лишним-метровую фигуру соратника. – Посмотри на себя вдоль и поперек и убедишься – тебя слишком много.
– Как поговаривают у вас – хорошего человека должно быть много, – блеснул Горо, без особого напряжения принимая из рук двух местных крепышей большой ящик с консервами.
– Молодец, так его, – усмехнулась Кайндел.
Ее и Лети, как девушек, к погрузке не привлекали, и она с удовольствием разглядывала городишко, такой маленький, что казалось, его окраины можно без труда рассмотреть из центра, и то, что грузили в машины. Сельское хозяйство в этих краях оказалось на высоте; видимо, хватало и скота, и земли, и зерна. Во второй, потрепанный, лишенный окон микроавтобус грузили коробки, из которых порой соблазнительно высовывались хвосты колбас и копченых рыбин. Приятный аромат, пробивавшийся сквозь неплотно надвинутые рогожи, обещал учебному центру Организации богатый рацион.