Пока Земля спит

Глава 6

С формальностями и всем прочим мы закончили до вечера – по земному времени, понятно. Меня порадовало, что договор был составлен не только в электронном виде, но и на бумаге. В двух экземплярах, как положено, и на трёх языках (общегалактическом, лируллийском и русском). Оказалось, что не только человечество предпочитает составлять и хранить серьёзные документы в материальном виде (не исключая при этом и электронный).

– С одной стороны, казалось бы, анахронизм, – прокомментировал лируллиец, отдавая мне мой экземпляр договора. – Но отмирать этот анахронизм никак не хочет. А мы не сторонники форсирования каких бы то ни было процессов в обществе, если это не продиктовано крайней необходимостью.

Подобный подход меня вполне устраивал. Равно, как и форма договора вместе с его содержанием – простым, как мне показалось, и понятным, не требующим консультаций с юристом. Нет, я, конечно же, отдавал себе отчёт в том, что иду на определённый риск, подписывая документ без серьёзного юридического анализа. Но каким образом, скажите на милость, я мог бы подобный анализ провести, даже если бы захотел?! Вот то-то и оно. К тому же, как явственно следовало из текста, никаких санкций, кроме прекращения финансирования, в случае нарушения договора с моей стороны последовать не могло. А вот я теоретически мог подать на своих работодателей в арбитражный суд при Галактическом Совете, если они не станут платить мне деньги за выполненную работу. Почему «теоретически», объяснять, надеюсь, не нужно. Но мне показалось, что задумываться над тем, как претворить теорию в практику, не придётся. Чему весьма поспособствовали ровно четыре тысячи евро наличными, выданными мне в качестве аванса немедленно после подписания бумаг.

– Русские любят наличные, – прокомментировал Марк, вручая мне пачку новеньких, достоинством в сто евро, банкнот. – Мы это учли. Да и кто не любит? Но впредь оплата будет поступать тебе на счёт.

– У вас здесь что, своя типография? – подмигнул я, пряча деньги во внутренний карман куртки.

– Обижаешь, – не понял или не захотел понять избитой шутки Марк. – Евро настоящие. Мы не фальшивомонетчики, хотя, как ты, наверное, догадываешься, подделать любую земную валюту нам ничего не стоит.

– Верю, верю, извини, – вздохнул я. – Мы с тобой слишком мало знакомы, чтобы я заранее чувствовал, какую шутку ты поймёшь, а какую нет. Кстати, а как вообще у вас, лируллийцев, с чувством юмора? А заодно и у этих каравос Раво? Хотелось бы знать заранее, чтобы потом не облажаться, сам понимаешь.

– У нас, лируллийцев, чувство юмора очень специфическое, – сказал Марк. – В двух словах не объяснить. Да и в тысяче двух тоже. Но оно, чувство это, есть, можешь не сомневаться. Что же касается каравос Раво, то вся нужная тебе информация о них и не только о них заключается здесь, – он протянул мне на ладони изящную, плоскую, размером и видом напоминающую медальон вещицу. Схожесть с медальоном подчёркивалась ещё и тем, что к вещице за проушину была прицеплена тонкая золотистая цепочка.

– Это называется на нашем языке микнс, – продолжил Марк. – Что-то вроде универсального носителя и передатчика информации. Настроен лично на тебя. У вас есть похожие устройства – те же компьютеры или мобильные телефоны, но до микнса им пока далеко. Возьми.

Я взял «медальон» и поднёс к глазам, разглядывая.

Плоский серебряный кружок, внутри которого расположен второй – золотистого цвета. Как будто в центр новенькой пятирублёвой монеты врезали десятикопеечную. Тоже новенькую. Убрав с обеих при этом все надписи и узоры, но оставив кант – идущее по окружности ребро. Внизу, на серебряном поле, посверкивают бриллиантовыми огоньками три малюсеньких камушка. Точно над центральным камушком, но уже на краю золотого кружка, ещё один, отливающий фиалковым светом. Не слишком замысловато. И в то же время стильно. Если кто спросит, можно соврать, что это украшение, и дело с концом. Собственно, и врать не надо, достаточно сказать половину правды, так как на шее, например, эта штука и впрямь будет смотреться украшением.

– Платина, золото, настоящие бриллианты и сапфир, – ответил на мой невысказанный вопрос Марк. – Цепочка из титанового сплава высокой прочности. Всё сделано с учётом земных технологий и нашего представления о вашем дизайне. Похоже на украшение?

– Похоже, – признал я. – Как им пользоваться?

– Повесь на шею.

Ага, значит, правильно догадался. Эх, не думал я, что придётся носить на груди что-либо, кроме православного крестика. Ладно, авось сильно мешать не станет, и Господь меня простит. А на ночь буду снимать.

– Так. Что дальше?

– Видишь золотой кружок? Сожми пальцами с двух сторон, поверни направо, по часовой стрелке до щелчка, потом влево, против часовой, до щелчка и ещё раз влево до щелчка же. Так, чтобы сапфир на золотом поле совмещался с центральным бриллиантом на платиновом. И отпусти. Ничего сложного.

Сжал, повернул… Щёлк. Теперь в обратную сторону… Щёлк. Щёлк. Так, теперь отпустил.

Окружающее меня пространство (мы сидели там же, за тем же столиком, только без выпивки и закуски) исчезло вместе с Марком, и вместо него возникло другое. Тоже нечто вроде зала, но с обычным, а не купольным перекрытием. И размером поменьше. Большая комната, скажем так. Ровного белого – белее, наверное, и не бывает – цвета.

Только я успел подумать, что понятия о хорошем дизайне помещений у нас с лируллийцами явно мало совпадают (что это ещё за больнично-стерильные мотивы?), как в противоположной стене возникла дверь, и в белый зал танцующей походкой вошла девушка.

Это была очень красивая девушка.

То есть это была такая красивая девушка, что красивее я не встречал в своей жизни, как бы пошло ни выглядела и ни звучала эта фраза.

При этом красива она – девушка, а не фраза! – была не какой-то там недоступной, глянцевой, отфотошопленной[5] и загримированной журнально-экранной красотой, если вы понимаете, что я имею в виду, а красотой живой, весёлой и даже почти домашней, – так бывает красива девчонка с соседней улицы, которая время от времени попадается навстречу, но тебе всё никак не удается с нею заговорить. И даже не потому, что решимости не хватает, а просто случай удобный не подворачивается – то она явно спешит, то тебе некогда, то ещё что-нибудь не так.

Ростом она была то, что надо – её брови на уровне моих губ (я невольно поднялся при её появлении). Не худая и не полная, чуть курносенькая, со смеющимися, широко расставленными рыжими глазами и одета в короткое, открывающее стройные босые ноги красное платье, перехваченное в талии жёлтым поясом.

Ярко, броско, сексуально.

Но в меру.

Особенно, если вовремя вспомнить, что это всего лишь продукт цифровых технологий. К тому же инопланетных.

– Привет, – поздоровалась она, останавливаясь в трёх шагах (мне даже показалось, что я уловил свежий запах, идущий от её чисто вымытых светло-русых волос). Надо же, и голос в точности такой, как мне нравится, – мягкий, низковатый, без малейшего признака этих, нетерпимых мною, визгливых капризно-стервозных ноток, способных не хуже ножа или опасной бритвы насквозь прорезать мужское самообладание любой толщины. – О чём будем разговаривать?

И улыбнулась.

Ещё и мои любимые ямочки на щеках! Ну, лирулла, ну, спасибо. И когда только успели, интересно? Или это у них такой стандарт, заранее приготовленный? Нет, сказано же было, что устройство – минск этот… нет, не минск. И не микс. Микнс, вот. Нечто среднее между столицей Белоруссии и смесью по-английски. А может, моё собственное воображение каким-то образом дорисовывает цифровую картинку? Надо будет спросить потом у Марка.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Пока никак. Имя должен дать мне ты, потому что я тебе принадлежу.

Замечательно. Не буду скрывать, это тешит мою древнюю мужскую самость.

– Хорошо, я дам тебе имя. Но чуть позже, когда придумаю. А пока я хотел кое-что узнать.

– Отлично. Говори, что именно.

– Где тебя сделали?

– На планете Лирулла.

– Для чего ты предназначена?

– Для того чтобы давать тебе информацию и общаться на любые темы, – она улыбнулась, как мне показалось, со значением.

Вот, чёрт, Дёма, помни, перед тобой всего лишь изображение. Да, очень реалистичное, но это уж никак не живой человек. А, кстати, насколько реалистичное?

Я протянул руку, имея намерение дотронуться до её щеки.

Не прекращая улыбаться, девушка отстранилась.

Играем, значит? Ладно…

– Не стоит, Дементий, – прозвучал, словно с потолка, голос Марка. – Это твой виртуальный гид и собеседник, не более того.

– То есть это программа или уже искусственный интеллект? – спросил я напрямик.

– Всё-таки программа. Но очень сложная, гибкая и не без элементов искусственного интеллекта, ты задал правильный вопрос. Возможно, мы слегка перебрали с её… как бы это выразиться… сексуальной привлекательностью, так ты скажи, исправим. Любой образ по твоему желанию.

– Хм… оставим, пожалуй, этот. Пока. А что нужно сделать, чтобы выйти из программы?

– Скажи внятно: «Конец работы». Или выключи микнс руками. В обратной последовательности. Три раза по часовой, один – против.

– Конец работы, – сказал я.

Девушка повернулась ко мне спиной и скрылась (сзади она смотрелась ничуть не хуже, чем спереди) за возникшей и тут же исчезнувшей в стене дверью.

Щёлк.

Белая комната вокруг меня превратилась в знакомый уже зал.

Я огляделся.

– Всё нормально? – спросил Марк.

– Абсолютно. Как я понимаю, эта… этот мой виртуальный гид покажет и расскажет всё, о чём я попрошу?

– Да. В пределах того объёма информации и с учётом тех программ, которые имеются в микнсе. По сути, микнс, как я уже говорил, – это компьютер, только от тех, что известны тебе, он отличается так же, как наш межзвёздный галактический крейсер от ваших космических ракет на химическом топливе. Кроме всего прочего, с его помощью ты будешь один раз в неделю в любое удобное для тебя время связываться со мной и докладывать об успехах и неудачах. Первых, надеюсь, будет гораздо больше, чем вторых. Или просто сообщать, что ты жив и здоров. Существует также экстренный режим связи. Подзаряжать микнс не надо. У него мощный автономный источник питания, рассчитанный на земной год непрерывной работы.

– Ни фига себе, – я несколько обалдел от такого срока. – Год?! Там что, какая-то атомная батарейка? Микрореактор?

– Кроме атомных реакторов, существуют иные способы вырабатывать дешёвую энергию, – сказал Марк. – И к тому же практически безопасные. Но в микнсе действительно батарейка. Просто очень ёмкая и надёжная. Тебе рассказать, каким образом она устроена?

– Пожалуй, не стоит, – отказался я. – Поверю тебе на слово. А эти каравос Раво передачу не засекут? Электромагнитные волны – они и в Африке электромагнитные волны.

– Поэтому и связь раз в неделю, если не считать экстренную. И так, чтобы рядом не было никаких каравос Раво и людей. То же самое относится и к работе с микнсом вообще. У него есть защита, я расскажу, но лучше не рисковать понапрасну. Но и не забывай, что данный конкретный микнс – последняя разработка, нашим контрабандистам неизвестная. Они же всё-таки преступники, а не представители спецслужб. Да, умные и отлично оснащённые технически, но преступники. И психология у них соответствующая. Главное – нажива.

– Нажива наживой, но о собственной безопасности умный вор и контрабандист не забывает, – сказал я. – Как бы не попасться мне с этим микнсом. Разработка-то им неизвестная, но у нас на Земле и вовсе таких устройств нет.

– Несомненно, риск присутствует, – согласился лируллиец. – Но его величина зависит от нашей и лично твоей осторожности. Пользуйся микнсом с умом и оглядкой. Но помни, что просто так его не засечь. Это, в принципе, очень и очень сложно, поскольку нужно знать, что искать. Тот же мобильник в твоём кармане смажет картину для ищущего, и не только он, – мы же буквально купаемся в ЭМИ[6]. Особенно в городах. К тому же микнс, находясь в рабочем режиме, отлично защищён. Он сам сканирует ближайшее окружающее пространство на предмет появления в нём посторонних особей размером с крупную собаку, а также засечёт любые попытки обнаружения его с помощью электромагнитного излучения любого вида. И, как только засечёт, тут же об этом сообщит и, если ты по каким-то причинам не отреагируешь, прервёт работу самостоятельно. Опять же, когда микнс выключен, он излучает не больше монеты. Дальше. Микнс – всего лишь твой помощник, советчик, но ни в коем случае не инструмент для достижения цели.

– А что же тогда инструмент? – спросил я.

– Ты сам. Вся основная информация, все доказательства преступной деятельности контрабандистов будут спрятаны у тебя здесь, – он постучал пальцем себе по лбу. – И когда доказательств этих будет собрано достаточно, мы извлечём их из твоей памяти безо всякого для тебя вреда.

– И такая запись будет являться уликой на суде?

– Конечно. Но не сама по себе, а вкупе с тобой самим, как живым свидетелем. Суду нужно убедиться, что запись снята именно с твоего мозга и является записью именно твоих настоящих воспоминаний, а не ложных, кем-то специально подсаженных. Такие случаи бывали. Технология подсаживания ложной памяти весьма сложна и дорогостояща, но она существует. Отсюда вывод: во что бы то ни стало ты должен остаться в живых. Это в наших общих интересах. Поэтому главное правило одно: на рожон не лезть, героизм не проявлять, действовать предельно осторожно.

– Ясно, учту, – я спрятал микнс под майку. – Тоже мне нашёл героя, а то я без тебя не догадываюсь, что нужно быть осторожным. Предельно. Деньги деньгами и дело делом, но ставить на карту свою молодую жизнь я не собираюсь ни при каких обстоятельствах.

– И это правильно. Ты, повторяю, нужен нам живой.

– Слушай, Марк, – я решил сменить тему, – всё хочу тебя спросить и забываю…

– О чём?

– Для чего здесь эти клумбы, покрытые травой? Смотрю, смотрю и никак не могу понять. Вроде как для красоты? Или они имеют какое-то функциональное значение?

– Ну, Дементий, – засмеялся Марк, – даже не ожидал. При твоей-то сообразительности!

– Ты не выделывайся, а покажи пальцем, – процитировал я старый анекдот.

– Комфортнее всего мы, лируллийцы, себя чувствуем, когда врастаем корнями в землю, – сказал он. – А это место – что-то вроде кают-компании. Теперь понимаешь?

– Надо же, ёжик в тумане, – покачал я головой. – Спасибо. Действительно, мог бы догадаться и сам.

…На Землю мы вернулись перед самым рассветом.

– Твоё исчезновение не должно вызывать серьёзных вопросов, – объяснял мне Марк незадолго до старта с Луны. – Эсэмэска, посланная родным, их не успокоит, если ты в ближайшее время не появишься. Не говоря уже о коллегах и начальстве на работе.

– С работы я теперь уволюсь.

– Зачем? Ни в коем случае.

– А как же…

– Твоя работа, Дементий, – идеальное прикрытие для каравос Раво. Подумай сам, кто, кроме установщика и настройщика любого рода может незаметно установить и подключить устройство для записывания сновидений? Их ведь с улицы не достать, нет ещё пока таких технологий.

– Погоди, ты хочешь сказать, что мои коллеги работают на каравос Раво?

– Некоторые – наверняка. Но вообще-то большей частью контрабандисты предпочитают действовать самостоятельно. Для того, чтобы проникнуть в квартиру, когда хозяева отсутствуют, и незаметно приспособить в спальне крохотные записывающие устройства, большого умения не надо. С их воровской точки зрения, разумеется. Потом, через некоторое время, они возвращаются, забирают устройства, перебрасывают информацию на другие носители… Это и правда не слишком трудно. Люди и не подозревают, что у них что-то там крадут. С какой стати, если из квартиры или дома ничего не пропадает? А раз не подозревают, то, значит, и не замечают, что кто-то наведывался в их жильё, когда они отсутствовали.