Остановить Батыя! Русь не сдается

Терех молча кивнул. И тут же спросил:

– А как у тебя дела, Лика?

– Дела у меня, как сажа бела, – с грустной миной на лице ответила Гликерия. – Мыкаюсь в доме купеческом среди чужих людей, делаю, что велят, вкушаю, что дают, сплю там, где положат…

– На тебя же вроде как купец Яков глаз положил еще в Коломне после нашего бегства из неволи татарской, – сказал Терех. – Яков же заботился о тебе по дороге до Москвы, с ним же ты ушла из Москвы во Владимир. Я думал, что у вас к супружеским узам дело идет.

– Я сама так думала, – печально вздохнула Гликерия, – но, как видно, зря. Яков по весне собирается ехать в Кострому, ведь он родом оттуда. Меня Яков с собой не возьмет, ибо у него в Костроме жена и дети. Яков сам сказал мне об этом. Вот и получается, что я для Якова лишь временная наложница. Побалуется он мною до весны и бросит. – Гликерия помолчала и добавила: – Хотя я не в обиде на Якова. Его понять можно, родных детей он не в силах оставить, даже если и тянет его ко мне. Хорошо, хоть Яков пристроил меня в доме своего друга-купца. До весны я проживу в тепле и сытости, а дальше – как Бог приведет.

– Похоже, Лика, в ближайшем будущем добра от Господа нам не дождаться, – хмуро обронил Терех. – Татары вот-вот подвалят ко граду Владимиру, а войско здешнее невелико. Жены и дети боярские ноги отсюда уносят. Сам князь Георгий сегодня перед рассветом ушел из Владимира с братом Святославом и конными полками. Это о многом говорит.