Великий князь
– Димитрий Иванович?
Развернувшись в сторону дальнего края пустыря-стрельбища, на котором рядовой чернокафтанник с некоторой ленцой ставил синяки и шишки служилому в кафтане воротной стражи, наследник ткнул в непонятную картинку двумя перстами и удивленно изогнул правую бровь. Тихонечко кашлянув (ничего-то от царевича не скроешь!), сотник коротко пояснил:
– Сам вызвался. Мол, и ему наука, и нам польза.
Словно иллюстрируя эти слова, деревянная сабля в руках охранителя крепенько приложилась к ребрам живого «чучела», бросив того на колени. Ненадолго. Отдышавшись, служивый подхватил с земли выпавшую из ослабевших рук деревяшку и вновь изготовился к учебному бою. Для него учебному, потому что для воина в черном кафтане это было чем-то вроде веселого отдыха.
– Как звать, кто таков?
– Архипка, городовой стрелец, сирота. Родитель его вроде как в боевых холопах у кого-то из помещиков служил, да лет пять назад вместе со своим боярином и сгинул…
Постаравшись припомнить что-нибудь еще, постельничий боярин замолчал, а потом едва заметно хмыкнул:
– В сотню просился.
Позади царевича звучно фыркнул Аким Канышев, умиляясь такой наивности. Ни мастерства, ни славы воинской, рода низкого, только-только от сохи, а туда же, в постельничие стражи лезет!
– Ну и как он?
Словно отвечая на вопрос царевичева наставника, служивый вновь отправился отдыхать на землю – под неслышимые, но явно обидные смешки противника. Который, впрочем, легко уступил «чучело» подошедшему десятнику. А что, начальство тоже веселиться любит!
– Староват.
С явным сожалением (и вместе с тем одобрением) оглядев воротного стражника, в какой уже раз вздевшего себя на ноги, главный царевичев охранитель подвел черту:
– Его бы лет с пяти в обучение – тогда был бы рубака не хуже моих. А так… только в стрельцы и годен.
«Хм, а служивый-то амбициозен, упорен и терпелив. Прекрасные качества для любого исполнителя… Ладно, пороха нюхнул, свиту выгулял – пора до дому, до хаты».
Внешне все выглядело так, будто наследник разом потерял интерес к продолжению своих «пострелушек».
– Пожалуй, на сегодня довольно.
Шагая сквозь моментально возникшую суету и торопливые сборы, царевич прикинул несколько вариантов использования так удачно подвернувшегося Архипки и легонько кивнул сам себе.
– Адашев.
Княжич Скопин-Шуйский, уже примерившийся было придержать стремя для своего господина, недовольно дернул щекой и послушно отошел в сторонку, даже не пытаясь подслушать.
– Димитрий Иванович?
Долговязый Тарх глядел так, что сразу становилось понятно – что бы там ему ни приказали, умрет, но сделает.
– Возьмешь «чучело» себе в услужение.
Оставив Адашева позади, тверской князь вместе со стражей и свитой без особой спешки добрался до своей резиденции, затратив на путь всего пятнадцать минут. Шел бы один, пехом и напрямик, то и в половину этого срока уложился бы, но… Наследнику трона Московского и всея Руси полагается передвигаться только конно, только по главным улицам и в окружении приличествующей ему свиты и охраны. Иное же невместно, ибо умаляет его высокое достоинство.
«Батюшке на придворных церемониалах и вовсе шагу не дают ступить по голой земле – коврами, гобеленами да тканями дорогими путь устилают. Один стремя придержит, другой повод подаст, третий царского скакуна за уздцы ведет и попробуй откажись от этих помогальников. Сразу такие вопли начнутся о попрании вековых традиций и извечных боярских прав и привилегий!.. Тьфу!»
Впрочем, по сравнению с женской половиной царской семьи, царевичи пользовались чуть ли не полной свободой. Потому что, к примеру, при прогулках за пределами Теремного дворца им не надо было наряжаться в тяжеленное платье, ткань которого почти не сгибалась от обильной золотой вышивки и драгоценных каменьев. Не надо было цеплять на себя множество украшений. И уж точно отсутствовала необходимость скрывать от подданных лицо за полупрозрачными кисеями и общаться с окружающим миром исключительно посредством доверенных челядинок.
«Неудивительно, что сестра при каждой удобной возможности сбегает из женской половины дворца. Так. А это что за новость?!»
Остановив Уголька у красного крыльца княжеского терема, Дмитрий мельком и вполне привычно просканировал окружающих на предмет необычных или слишком сильных эмоций, после чего изрядно удивился, почувствовав исходящий от встречающей его Авдотьи сердечный интерес. Проверил еще раз, различив в ее эмоциях нотки почти незаметной влюбленности, удивился еще сильнее, только со знаком «минус» и только после этого догадался оглянуться.
«Ага. Сотник постельничей стражи, Бутурлин, городовой боярин и наставник Аким. Остальные стоят дальше. Ну и кто именно?..»
Увы, разгадать столь занятный ребус с ходу не удалось, потому что от ворот, вместе с предупреждающими криками, показались царский гонец и два его охранителя. Замызганная одежда, усталый вид и характерное выражение лица посланника молчаливо свидетельствовали об особой важности доставленных им вестей.
«Надеюсь, все живы и здоровы, и отец не приготовил мне никакого спешного поручения…»
Хрустнув алой сургучной печатью с оттиском единорога, наследник в полной тишине вчитался в содержимое небольшой грамотки, украшенной весьма узнаваемой тугрой великого государя.
– Хм!
Стянув с пальца кольцо, украшенное мелким изумрудом, удельный тверской князь кинул его гонцу, одновременно с этим вливая капельку силы в потускневшие Узоры как самого вестника, так и его охранников. Аккуратно свернул грамотку, вернул ее в тул, после чего едва заметно улыбнулся:
– Рига пала! Повелеваю устроить по сему поводу праздничное веселие!
Однако хорошее настроение государя-наследника было вызвано вовсе не окончанием войны за ливонское наследство. Тем более что это окончание было весьма условным – круль польский и король шведский наверняка имели по этому поводу свое особое мнение. Нет, просто отец посчитал его «производственную практику» вполне достаточной, в связи с чем и повелел любимому первенцу потихонечку готовиться к обратному переезду в Москву. Причем выезжать сразу, как в Тверь прибудет новый наместник.
«Скоро мелких увижу!»
Улыбнувшись еще раз, но теперь уже своим мыслям, царевич покинул седло и зашагал по ступенькам вверх.
«А все же интересно, кто тот несчастный, который умудрился похитить сердце моей служанки…»
Глава 4
Какими бы ни были погода и время года на улице, внутри малой зельеварни Аптечной избы всегда было тепло, сумрачно и тихо. Небольшие распашные оконца под самым потолком служили скорее для дополнительной вентиляции – увы, помутневшая от времени и испарений слюда крайне неохотно пропускала солнечные лучи. Так что по-настоящему помещение освещалось дюжиной толстых свечей, чей яркий живой огонь успешно разгонял по углам зыбкие тени, отражаясь множеством бликов в стеклянных поверхностях реторт, колб, мензурок и прочей аптекарской посуды…
– От блин!
Ровное журчание струйки крутого кипятка прервалось легким звяканьем и еще более крепким словом, после того как исходящий паром серебряный ковшик тихо хрустнул деревянной ручкой и едва не выплеснул свое более чем горячее содержимое на Дмитрия. Отскочив в сторонку, юный алхимик пробормотал себе под нос что-то совсем уж непотребное, после чего натянул толстые рукавички и аккуратно снял с горелки котелок с бурлящей водой.
– Вот так.
Залив пузатый кувшин до нужной отметки, царевич отставил котелок, скинул рукавички и прикоснулся к нагревшимся бокам кувшина, щедро делясь с будущим настоем своей силой, отданной вместе с пожеланием доброго здоровья. Затем перевернул большие песочные часы, запустив обратный отсчет: ровно через двадцать минут лекарство для архипастыря московского и всея Руси надо будет перелить в другую посуду, добавить еще капельку силы и убрать на склад, где оно в полной темноте и холодке дойдет до нужной кондиции.
«Так, обязательную программу откатал, теперь спецзаказ».
Открыв запертый на два замка шкаф, чьи толстые стенки и дверцы по надежности могли посоперничать с иными воротами, хозяин зельеварни оглядел пять полок, до отказа забитых ровными рядами одинаковых бутылочек, тихо вздохнул и задумался.
«Н-да, хвалясь своими особыми талантами, я как-то совсем не думал, что они окажутся востребованными… По крайней мере, так быстро».
Выставив на стол десяток компонентов сложносоставной отравы, Дмитрий первым делом подтащил высокий табурет, затем мензурки для смешивания и тару для готового продукта. Поглядел напоследок на тонкую струйку песка в стеклянном «таймере», еще раз вздохнул и принялся за дело.
«Вот уж действительно: все есть яд, и все есть лекарство. Вот это поможет при низком давлении и малокровии, подстегнет уставшее сердце».
Четыре стекляшки едва заметно убавились в содержимом, наполняя небольшой флакончик довольно изящного вида. Повязав на его узкое горлышко черную нитку, сереброволосый целитель смешал содержимое еще пяти бутылочек.
«Хорошее средство от ревматизма. Даже очень! Жаль, что даже при однократном приеме малой дозы выводится из печени и почек чуть ли не полтора месяца».
Горлышко второго флакончика обвила нитка синего цвета. Третий компонент «лекарства» сам по себе был абсолютно безвредным и почти бесполезным в лекарском деле. Но в сочетании с первыми двумя «настоечками» приводил к гарантированной смерти. Или сердце не выдержит, или печень откажет, да и от инсульта тоже зарекаться не стоит. Кто к чему предрасположен, однако.
«Интересно, о ком это батюшка решил так позаботиться? Надо бы потщательнее присмотреться к его окружению. А может, это для князя… Дуня? А она как здесь оказалась?..»
Почувствовав родственный Узор, алхимик так удивился, что невольно пролил себе на пальцы несколько густых капель. Стряхнув их на пол еще до того, как прозвучал просительно-тихий стук, Дмитрий досадливо пробормотал:
– Очень вовремя, ничего не скажешь… Да!
Услышав в голосе любимого брата тонкие обертоны недовольства, десятилетняя сестра тут же приняла вид скромного ангелочка:
– Митя, а можно к тебе?
– Димитрий Иванович?..
Десятник стражи, вставший в проеме открытой двери в аккурат позади Евдокии, взглядом и лицом вопросил – правильно ли он сделал, что пропустил царевну? Позволительно ли ей тут находиться?
– Можно.
Подождав, пока дверь закроют, старший и самый любимый братик с легкой улыбкой поинтересовался:
– Ты как сюда добралась, чудушко? Тебя же мамки-няньки еще на подходе завернуть должны были?..
Десятилетняя Евдокия, с жадным любопытством осматривая зельеварню Аптекарской избы (вернее, непонятное нагромождение стеклянных трубочек и баночек на одном из столов), честно призналась:
– А я всем сказала, что ты меня ждешь.
Вытерев руку специальной тряпочкой, брат закрыл флакончик и повязал на горлышко нитку ярко-желтого цвета.
– Так ты врушка, значит?
Поняв, что гнать ее не собираются, да и ругать за излишнюю самостоятельность тоже, царевна сделала крохотный шажок вперед и с нотками обиды заявила:
– А кто обещал со мной погулять?!
– Я обещал. После обеда.
– А я уже покушала!
Хмыкнув, брат насмешливо покосился на малолетнюю интриганку, убирая одни колбочки со стола и выставляя на него другие, потому что кроме самого яда нужно было и противоядие. Все же хорошие исполнители воли на кустах не растут, и травить их вместе с жертвой было бы слишком расточительно…
– Ну, тогда помогай. Но перед этим запомни как «Отче наш» – без моего разрешения ничего не трогать!..
Проведя короткий, но очень убедительный инструктаж по технике безопасности, царевич повязал на сестру небольшой фартучек, сунул в руки воронку и поставил перед ней пустую бутыль темно-зеленого стекла.
– Вставляй. Правильно, вот так. Теперь держи.
Буль-буль-буль!
Одной только этой помощью дело не ограничилось – сереброволосый эксплуататор подвел десятилетнего ребенка к ковчежцам с растертым в мелкий порошок содержимым, вручил Особый инструмент алхимика (с виду напоминавший обычную костяную лопаточку), мерную чашку и раскрыл книгу довольно мрачного вида на рецепте неведомо-таинственного эликсира:
– Сама разберешься?
Неуверенно кивнув, помощница вчиталась в строчки выдуманной братом новой скорописи, приобретающей в последнее время все большую и большую популярность среди приказных и купеческих писцов. Затем поискала на ковчежцах надписи, нашла и просияла довольной улыбкой:
– Да!
«Чем бы ребенок ни занимался, лишь бы не мешал и запыхался. Ну и устал, конечно…»
Гордая оказанным доверием и приобщением к таинственному (и изрядно пахучему) искусству алхимии, сестра со всем возможным прилежанием выполнила поручение, с десяток раз переспросив, уточнив и даже переделав свой ответственный труд.
– Теперь через воронку засыпаем все вот в эту бутыль.
– Апчхи!!!
Подавив улыбку, Дмитрий залил травяную смесь спиртом, энергично встряхнул, добавил капельку своей силы и плотно укупорил.
– А что я сделала?
– Снадобье для батюшки, от головной боли.
«Вернее, от похмелья!»
– Только вот не знаю, с добавлением твоих соплей сохранит ли оно свою силу… Ну-ну, не дуйся, я пошутил. Хочешь, кое-что занятное покажу?
Плеснув немного спирта в миску из белой глины, он ткнул в нее зажженной лучиной.
– Ой, вода горит!!!
Следующий фокус оказался еще зрелищнее – когда хозяин зельеварни спокойно «вымыл» руки в пламени этилового эфира[40]. Насмешливо щелкнув сестру по кончику носа, он предложил ей попробовать самой и немедленно похвалил, когда Евдокия все же решилась на такой подвиг.
– И эта водичка тоже горит? Ай!
Довольно чувствительно шлепнув забывчивую непоседу по протянутой руке, брат молча раскупорил полулитровую колбу с серной кислотой и опустил в нее небольшую деревянную палочку. Глядя на то, как деревяшка прямо на глазах темнеет и обугливается, царевна непроизвольно поежилась.
– Понятно, почему без разрешения ничего нельзя трогать?
Отступив на пару шагов и спрятав для пущей надежности руки за спиной, притихшая Евдокия понятливо кивнула.
– Будь умницей.
Уложив яд и противоядие в небольшую шкатулку, Дмитрий быстро прибрался, скинул спецодежду, огляделся напоследок и увидел, насколько неохотно снимает великоватый ей фартучек сестра и с каким любопытством поглядывает на маленький перегонный куб.
– А это для чего?
Ополоснув руки, брат как можно более простыми и понятными словами описал основное предназначение нехитрой конструкции. А заодно рассказал о трех больших кубах, расположенных в новых амбарах Аптечного приказа – вернее, о том, как давятся от жадности дьяки и ключники Хлебного приказа, постоянно отгружая царским алхимикам отборное зерно, дрожжи, ягоду и даже мед.
– Спиритус вини, иначе винный дух… Как интересно!..
Испросив разрешения, царевна осторожно взяла в руки колбу со спиртом.
– Митя, а для чего он нужен?
– Мне – для настоек, микстур, мазей и тому подобного. В Лекарских избах им мелкие ранки прижигают, инструмент протирают. Мастера Пушечного приказа используют спирт при выделке огненного зелья – смачивают пороховую мякоть и протирают ее сквозь сито. Получаются зернышки одинакового размера, которые и горят лучше, и хранятся дольше – вроде как вместо одного года целых пятнадцать лет… Пойдем?
За дверью зельеварни их ожидали только чернокафтанные стражи, зато на выходе из приказной избы тут же встрепенулись две верховые челядинки и троица мамок-нянек, попытавшихся было подскочить к своей десятилетней госпоже.
– Не проголодалось ли солнышко наше?
– В покои пойдем, Евдокия Ивановна?
– Ой, венчик[41] надо бы поправить!..
Самая быстрая из челядинок даже успела протянуть руки к золотому укоснику[42] поджавшей алые губки Рюриковны, но увидела чуть задержавшегося с выходом царевича и мигом передумала – как, впрочем, и все остальные. Потому что не было способа надежнее навлечь на себя недовольство первенца великого государя, чем помешать его общению с братьями и сестрой. Впрочем… пожалуй, все же был – всего лишь умыслить недоброе на младших царевичей и царевну. Печальный опыт черкесов из свиты царицы Марии Темрюковны тому был зримым свидетельством. Более того, их проступок по сию пору сказывался на других прислужниках великой княгини: ее стольники, стремянные, рынды и прочая дальняя и очень дальняя черкесская родня – все они рано или поздно начинали хворать. От вредного московского воздуха у них сильно болела голова, ломило кости, распухали суставы… И даже благословенный Вседержителем синеглазый целитель ничего не мог с этим поделать – хворь-то он прогонял, вот только она, окаянная, раз за разом возвращалась обратно. Ох как бесилась гордая черкешенка-красавица в одеждах царицы, вынужденная смирять норов и вежливо ПРОСИТЬ пасынка снизойти к болестям своих свитских! Ах как сверкала глазами!..
– Митя.
Евдокия оглянулась на свое сопровождение, убеждаясь, что они достаточно далеко. Затем открыла рот для важного вопроса и неуверенно замялась, не зная, как выразить свое довольно-таки расплывчатое желание словами.
– А этой алхимии долго учатся?
Впрочем, старший брат понял девочку правильно – он всегда понимал ее лучше и больше, чем все остальные, вместе взятые, улавливая даже малейшие перепады настроения или любые недоговоренности.
– Среди предметов, которым я тебя учу, будет и эта наука. Немного.
– А?..
– Года через три.
– У-уу!..
Пару раз дернув брата за руку и выразив тем самым разочарование столь немыслимо долгими сроками, царевна успокоилась, заодно подстроившись под его неторопливый шаг. Замолчала, обдумывая новый вопрос, и невольно вздрогнула от резкого щелчка плетки:
– Ну-ка в сторону!
Одним из недостатков Ивановской площади Кремля было наличие на ней дьячих изб, в коих приказные служилые принимали разнообразные челобитные, и специального помоста, на котором во всеуслышание объявляли царские указы[43]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Так на Руси в XV–XVI вв. называли сталь. – Здесь и далее примеч. авт.
2
Розмысл – инженер (на Руси XVI–XVII вв.).
3
То есть 1566 г. от Рождества Христова (далее – Р. Х.).
4
Персональный знак-подпись правителя, содержащий его имя и титул. Со временем его полностью заменили печати и сложные рисунки на краях и в центре грамот.
5
Склонность металлов к появлению (или значительному возрастанию) хрупкости при понижении температуры.
6
В смысле – начальствующих.
7
Шерстяная ткань для пошива платьев.
8
Плотная шерстяная ткань, из которой шилась верхняя одежда.
9
Войлочный ковер из овечьей или верблюжьей шерсти.
10
Старорусское слово, означает – вместе, заедино.
11
Станок для изготовления канатов.
12
То есть наградив земельным участком определенного размера – поместьем.
13
Военная мобилизация польской и литовской шляхты.
14
Первый полевой устав русских войск, включавший в себя и организацию пограничного охранения.
15
Вполне официальный термин на Руси XVI в., производное от слова «сказывать, рассказывать». То есть отчеты путешественников, разведчиков, дипломатов, очевидцев каких-либо событий.
16
В Польско-Литовском государстве так называли вельмож, духовных и светских сенаторов или государственных советников (радные паны) и знатнейшее шляхетство.
17
Рада – высший орган государственной власти в Великом княжестве Литовском, в ее состав входили наиболее влиятельные должностные лица государства, католические епископы и крупнейшие землевладельцы. Радные паны соответственно – аналог думных бояр.
18
Первая хроника на латинском языке, в которой была последовательно и относительно полно изложена история Чехии.
19
Хроника описывает деяния Пястов – первой польской княжеской и королевской династии, легендарным основателем которой был крестьянин Пяст.
20
Дочь великого князя Московского Ивана Третьего была выдана замуж за Александра Ягеллончика, великого князя Литовского и короля Польского. По смерти мужа хотела вернуться в Москву к родне, но так как в этом случае пришлось бы отдавать все ее имущество (включая очень большое приданое), сначала ей начали чинить всевозможные препятствия с отъездом, а через год вдовая королева очень быстро заболела и умерла.
21
Жена великого князя Московского Василия Третьего и мать Ивана Четвертого (Грозного), была отравлена Шуйскими.
22
Пушки большого калибра, используемые для разрушения крепостных стен.
23
Опричнина – часть государственной политики в Русском государстве (1565–1572), состоявшая в отторжении в пользу государства имущества, государственном терроре и системе чрезвычайных мер.
24
Мурано – крупный остров Венецианской лагуны, всемирно известен своим стекольным производством. В 1291 г. городской совет решил вынести сюда мастерские по производству украшений, чтобы уберечь секреты мастеров от конкурентов и избавиться от пожаров, которые могли быть вызваны раскаленными горнами.
25
Родословная книга наиболее знатных боярских и дворянских фамилий. В реальности составлена в 1687 г. по приговору об отмене местничества (1682) и после прекращения составления разрядных книг. Название происходит от бархатного переплета.
26
Особый украшенный шкафчик (часто створчатый) или застекленная полка для икон.
27
Рында с большим саадаком – главный оруженосец царя или его наследника. Также были рынды с другим саадаком, с меньшим копьем, с рогатиной, с шеломом и т. д. Простые «безымянные» рынды являлись рядовыми оруженосцами-телохранителями при великих князьях и их потомстве.
28
Банщик.
29
Золотое кольцо с драгоценным камнем в оправе.
30
Устаревшее – сын сестры, племянник по сестре.
31
Воины, лично зависимые от своего боярина или дворянина, вооружаемые им за свой счет и состоящие на полном его содержании. Набирались из бывших казаков, безземельных дворян, обнищавщих детей боярских и т. д.
32
Старославянское обозначение горизонта.
33
Традиционный народный праздник у восточных и южных славян, приуроченный к церковному дню памяти пророка Илии, одного из наиболее чтимых в Русской церкви святых. Память совершается 2 августа.
34
В действительности ее написал шведский естествоиспытатель и врач Карл Линней в XVIII в.
35
Тоже принадлежат его авторству.
36
Коновал – лекарь, традиционно занимавшийся лечением домашней скотины в русских деревнях.
37
Крестьянин, получивший от землевладельца ссуду и попавший к нему в зависимость.
38
Полная зависимость человека (фактически рабство) от какого-либо лица. Источниками обельного холопства были купля полонянника, женитьба на рабыне и поступление на службу без особого договора.
39
Обозначение несвободной женщины, то же самое, что обельная холопка. Тот, кто брал ее в жены без предварительного выкупа, сам переходил в ее статус.
40
Температура горения этилового эфира борной кислоты 40 градусов Цельсия. Всего.
41
Венчик, венец, увясло – девичий головной убор, узкая полоска металла или материи, охватывающая голову и скреплявшаяся на затылке, которой придерживались распущенные волосы или коса.
42
Вплетенная в косу золотая нить или золотая же треугольная привеска, богато расшитая жемчугом или иными драгоценными камнями.