Утечка мозгов
– Дернешься – убью!
Через мгновение раздался усиленный громкоговорителем голос:
– Внимание! Рейс захвачен! Попытки сопротивления и паники будут пресекаться смертью!
Лиза вскрикнула. В ту же секунду салон наполнился мерцающим светом и мяукающими звуками сирены. «Туристы» немедленно нахлобучили на лица резиновые маски вроде противогазов.
– Что это? – сдавленно спросила Лиза, вцепившись в Никитину руку.
Где-то завизжала женщина. Послышался шум какой-то возни, что прервался хлесткими приглушенными выстрелами.
– Это… – сказал было Никита, почувствовав странный запах.
И отключился.
…Когда он пришел в себя, все вроде бы оставалось, как в момент старта. Никита даже подумал, что здешние воздушные, а точнее, «пустотные», террористы – просто дурной сон. Он поднял было руку, чтобы вытереть со лба испарину, и убедился, что руки его скованы пластиковыми наручниками с подозрительно помигивающими лампочками. Никита скосил глаза на Лизу. Та продолжала спать, и руки ее так же были скованы. Как и у все остальных пассажиров, находящихся в зоне видимости.
Надо было что-то предпринять.
– Лиза! – прошептал на ухо «супруге» Никита. – Лиза, проснись! Беда!
– Разговоры! – пискнуло снизу, и Никита не сразу сообразил, что вещают его же наручники. Через пару секунд его ощутимо огрели по затылку.
– Прекратить разговоры! – грубо сказал «турист» с короткоствольным автоматом на шее. – Слушать только меня!
Его красное морщинистое лицо было, очевидно, обожжено, и не будь этого зловещего автомата, Никита легко поверил бы, что тот обварился на лесной подгитарной посиделке, пролив на себя походный котелок с кипящей кашей. Он открыл рот, и из скрытых где-то громкоговорителей полилась его весьма неприятная речь:
– Значит, так, леди и джентльмены, не буду вдаваться в подробности, вы и так все поняли. Сейчас мы дружно и организованно перейдем на борт другого судна. Чтобы все прошло быстро и гладко, вначале отправятся пассажиры передних рядов. Надеюсь, мне не придется повторять и пускать в ход оружие…
Люди медленно, словно сомнамбулы, полезли в проход. Очевидно, на большую часть пассажиров газ подействовал сильнее, чем на ныряльщиков.
Никита уже успел обменяться взглядами с Лизой. Они поняли друг друга: выныривать пока не имело смысла. Во-первых, это давало фору Копателю, который мог добраться до бокса гораздо раньше, а во-вторых, практика показывала, что таким «переныриванием» ныряльщик только усугублял свои проблемы. Вселенная хозяина словно накапливала иммунитет против незваного гостя, с каждой новой попыткой обрушивая на того все больше и больше испытаний.
К тому же в крайнем случае ничто не мешало раскрыться. Контроллеры не указывали на близость сейверов в необъятном космосе. Этот мир был слишком велик…
Они дошли до люка, через который на станции заходили в салон.
И у Никиты вдруг закружилась голова, к горлу подступил ком, ноги предательски подкосились.
Он смотрел в бездну открытого космоса. Мерцали невероятно яркие, слепящие звезды, и, казалось, чувствовалось, как воздух утекает в пространство…
Никиту грубо вытолкнули наружу. Он уже представил себе, как, кувыркаясь, задыхаясь и отплевываясь разорванными легкими, полетит в безвоздушном пространстве. Однако этого не произошло. Шатаясь и борясь с тошнотой, он стоял на небесной тверди. Он закрыл глаза и разученным приемом моментально вернул себе самообладание.
Теперь он примерно понимал, что с ним происходит. Далеко впереди на фоне звездного неба он заметил темное пятно, формой напоминающее перезрелый кабачок. Это, видимо, и был корабль захватчиков. И пленные брели к нему через пучину космоса по какому-то удивительному, совершенно прозрачному туннелю – то ли из особого материала, то ли из каких-то силовых полей. Только сейчас Никита заметил бледные стрелки, что бежали вдаль, указывая дорогу. Сделав несколько шагов, Никита обернулся.
– Е-мое… – пробормотал он.
Их рейсовик теперь еще больше напоминал автобус, сломавшийся и съехавший на обочину трассы. Он был по-прежнему ярок и дико контрастировал с межзвездным пейзажем. Очевидно, его подсвечивали каким-то невидимым внешним источником света. Особенно нелепо выглядело помигивание оранжевых огней по краям: ни дать ни взять – обыкновенные земные «аварийки».
Но вот Лиза на фоне звезд смотрелась потрясающе! Ее не портили даже наручники. Наоборот, придавали какую-то пикантность, что ли…
Из совершенно неуместного озорства Никита попытался сойти с обозначенного стрелками пути. Его немедленно скрутило и буквально вывернуло наизнанку: он упал на колени. Его стошнило.
Наручники пискнули:
– Двигаться по направлению! Не останавливаться!
Лиза подхватила Никиту под мышки и помогла подняться. Они молча двинулись дальше. Увиденное настолько поражало воображение, что разговаривать ни о чем не хотелось.
Когда громада вражеского корабля стала заметно ближе, Никита увидел, что звезды начали двигаться. Это было странно, так как он не ощутил никакого движения. Впрочем, видимо, здесь прекрасно умели играть с гравитацией. Никита оглянулся назад, и его взору предстала невероятная картина: подсвеченная непонятным источником света длинная вереница людей, перпендикулярная чужому кораблю, отошла от рейсовика, будто кто-то принялся водить невидимой веточкой с ползущими по ней муравьями. Одинокий рейсовик недолго оставался без внимания: от громадной тени отделилась яркая черточка и широкой спиралью понеслась к брошенному кораблю. Тот сверкнул так, что померкли звезды. А может, просто сработали какие-нибудь светофильтры «перехода». Но через пару секунд звезды вернулись на место. А рейсовика уже не было.
Они приближались к борту самого настоящего «пиратского» корабля. Тот увеличился уже настолько, что его размеры не находили в голове аналогий.
Подумав об этом, Никита невесело усмехнулся и, ничего не опасаясь, повернулся к Лизе:
– А я-то думал: и когда же начнет проявляться мания преследования у нашего хозяина? Видишь, долго ждать не пришлось…
– Хочу тебя порадовать, – сказала Лиза. – Сдается мне, что это все только цветочки…
Наручники злобно запыхтели, но не нашлись что сказать.
…Неизвестно, чего следовало ожидать от внутренностей пиратского звездолета. Может, криков и хохота вокруг, скрипа такелажа, повешенных на реях и бочек с ромом по всем углам? Одноногих злобных киборгов с лазерными пушками наперевес или еще чего похлеще, о чем воображение даже боится заикнуться? Во всяком случае, не такой подавляющей сознание пустоты и неэкономного использования пространства.
Они входили в колоссального размера ворота, створки которых терялись в темноте. Гулко стукнуло, и вспыхнул свет. Не столь яркий, сколь силен был звук от его включения. Может, он не казался достаточно ярким из-за невероятного объема помещения, куда они попали.
А попали они на самый настоящий стадион. Под ногами, правда, была не трава, а какое-то пружинящее покрытие. Но вот трибуны по сторонам не оставляли никакого сомнения. Это был именно стадион. У него была положенная пара футбольных ворот с обрывками сетки, беговые дорожки, разметка и даже огромные экраны над воротами. Правда, совершенно черные и мертвые. Свет же исходил от высоких ажурных прожекторных башен, установленных по углам над трибунами. Горела только часть прожекторов. Остальные выглядели то ли разбитыми, то ли расстрелянными…
– Господи, где это мы? – поразилась Лиза.
– Надо полагать, на пиратской олимпиаде, – пробормотал Никита. Дурацкая вышла шутка, конечно…
Пассажиры, столпившись ближе к центру, бессильно опускались на синтетическое покрытие. Выглядели все весьма испуганными. Женщины плакали. Одна из них, прижимая к себе ребенка лет пяти, попросту выла от ужаса. Несмотря на неприятность ситуации, такая реакция показалась Никите все же чрезмерной. Видимо, пассажиры знали куда больше них с Лизой.
Никита подошел к бывшему соседу по полету – тощему долговязому «баскетболисту».
– Скажите, а вы в курсе, вообще, что происходит? – поинтересовался Никита.
Тот недоуменно уставился на Никиту.
– Вы что, с луны свалились? – нетвердым голосом сказал он. – Это же бандиты, охотники за живым товаром!..
– Ну, это я понял, – нетерпеливо прервал его Никита. – А отчего такая паника? Нас из-за выкупа взяли? Для обмена? Или политические требования выдвигать будут?
«Баскетболист», несмотря на довольно невеселое настроение, усмехнулся.
– Ну, вы даете, – сказал он. – Какой еще выкуп? Как вы представляете передачу кэша уголовникам? Какой обмен? При чем здесь политика?..
– Ну, мало ли… – пожал плечами Никита. – Всякое может быть…
– Да, нет, – возразил долговязый, – вариантов тут нет. Рабство или… сублимация…
Последнее слово долговязый произнес дрогнувшим голосом.
– Что за сублимация? – спросил Никита.
Долговязый уставился перед собой в одну точку, нервно дергая кадыком. И произнес:
– Экстракт души…
– Что?!
– Они извлекают из пленных экстракт души… Ценнейший товар на черном рынке… Это хуже, чем смерть.
– Нормально… – только и нашелся, что сказать, Никита.
Эта Вселенная оказалась не так проста и благополучна, какой казалась на первый взгляд. Что и неудивительно при хозяине-параноике. Впрочем, не зря ведь говорят, что у всех талантливых людей мозги немного набекрень. Только от понимания этого как-то не становится легче. Может, плюнуть на все – и вынырнуть?..
Он вернулся к Лизе и поделился с ней этими довольно экзотическими новостями. Та как-то странно посмотрела на него.
– Может, пора сматывать удочки? – предложил Никита. – Пока у нас еще есть время…
– Только не говори, что ты струсил, – сказала Лиза и с усмешкой повела бровью.
– Конечно, нет, – обиделся Никита. – Я за тебя больше переживаю. Страшно представить, что эти бандиты могут сделать с симпатичной девушкой. Да, что там – вариантов-то немного…
Лиза усмехнулась:
– О, спасибо за заботу! И за комплименты, конечно! Только что ты скажешь, если я сообщу тебе одну интересную вещь…
Лиза картинно вздохнула и достала откуда-то зеркальце. И принялась смотреться в него, устраняя совершенно невидимые недостатки в макияже. Чем, конечно же, страшно разозлила Никиту.
– Э, мать, ты чо! – насупился он. – Что ты играешься со мной? Что за театральные паузы? Нашла время!
Лиза скосила взгляд на Никиту и с жалостью оглядела его с ног до головы. Ей все было понятно про этого недотепу. Он ничего не понимал в сложившейся ситуации. Что поделать – ребенок… Так по крайней мере воспринимал ее взгляд Никита.
– А что там твой контроллер? Молчит? Ну-ну… – Лиза снова спряталась за зеркальцем.
– Что – контроллер? – прищурился Никита.
Сердце забилось чаще. Никита решительно отобрал у Лизы зеркальце и сделал страшные глаза:
«Ну?!»
«Да», – кивнула Лиза.
Никита, недолго думая, рванул на себе рубашку. Несмотря на неудобство наручников, ему удалось оторвать сначала один рукав, затем второй. Недоумение на лице Лизы сменилось пониманием: он неловкими движениями, но довольно туго, замотал объемную смычку между кольцами Лизиных наручников. Там просматривалось нечто, напоминающее окошко микрофона. Также поступили и с его собственными наручниками. Зачем нужны чужие уши?
– Ну?! – нетерпеливо прошипел Никита.
– Бокс здесь, – совершенно спокойно сказала Лиза. – Так что суета вообще неуместна.
– Но… Как это возможно?! Мы ведь летели почти наугад… Вероятность такой случайности…
– Господи… Какие случайности? Тебя хоть раз Челнок хоть куда-нибудь закидывал случайно? Так, чтобы ты не смог обнаружить нужный тебе бокс через достаточно короткое время?
– Н-нет… Но ведь здесь космос… Он огромен…
– А маршрут рейсовика вполне конкретен. Ладно. Не забивай голову всякой ерундой. Пора за дело…
– Будем раскрываться?
Лиза положила скованные руки Никите на плечо и вдруг поцеловала его в щеку. Довольно чувственно поцеловала – словно ее возбуждала вся эта зловещая атмосфера. Это было весьма неожиданно, и Никита на мгновение потерял дар речи, мысли его путались. Лиза прошептала ему на ухо:
– Подожди… Мне кажется, пока рано…
В их странный разговор ворвался немыслимый по силе писк и скрежет, будто перегрузка динамиков на рок-концерте. Все пленные пассажиры схватились за уши. Писк прекратился, раздалось характерное постукивание по микрофону. Следом заговорил сиплый и недобро-насмешливый голос:
– Э-э-э… Господа пленные! Попрошу вас не покидать центра нашей спортивной арены. В противном случае буду вынужден вас отстреливать. Сейчас к вам выйдет сам кэп Хантер. Не берусь обещать, но, может, кому-то из вас повезет прожить немного дольше остальных, хе-хе… И не надо паники. Наслаждайтесь приятной атмосферой…
Из-под трибуны выскочила вереница самых обыкновенных открытых джипов, битком набитых людьми. Дымя бензиновым перегаром, они подкатили к жавшимся к центру перепуганным пассажирам злосчастного рейсовика.
Никита ожидал увидеть всякое. И команду роботов, во главе со зловещим киборгом, и кучу фантастических головорезов, обвешанных лазерными пушками и сверкающей броней. Да мало ли чего ждать в этом мире безумия высоких технологий. Однако облик того, кого называли кэпом Хантером, поразил его.
Из переднего джипа легко, но с ленцой, полной достоинства и самодовольства, выскочил самый махровый, самый хрестоматийный, самый натуральный…
Пират.
На миг Никитин взгляд подернулся дымкой – и он увидел этого человека, стоящего на мокрой скрипучей палубе в окружении звенящего на ветру такелажа. Все, как полагается – в треуголке, перчатках, в кафтане по колено и огромных ботфортах. Со шпагой и двумя титаническими пистолетами за широченным кожаным поясом. Смуглый, остроглазый, с подобающей имиджу эспаньолкой…
Наваждение прошло. Но остался этот человек, за которого говорили его глаза – огромные, глубоко посаженные и черные. Одет он был довольно просто – в джинсах с широким поясом и белоснежной рубашке с закатанными по локоть рукавами – может, это и вызывало у Никиты полудетские «пиратские» ассоциации.
Впору было посмеяться над собой. Но кэп Хантер не вызывал ощущения комичности. Никита с ужасом почувствовал, что перед ним НАСТОЯЩИЙ звездный корсар, из тех, чье любимое развлечение – раздавать черные метки, пускать в прогулки по доске и вешать на реях. Пусть даже условно.
Это было дико, нелепо, глупо. Но образ кэпа почему-то не давал поводов к сомнениям.
Похоже, смутные ощущения Никиты без всякого удовольствия разделили и остальные пленники.
Свита кэпа была менее колоритна, но все же, несомненно, следовала какому-то общему настроению. Почему-то, несмотря на довольно внушительный вид, все бандиты выглядели какими-то зловещими оборванцами. Возможно, все дело было в выражениях лиц, которые вполне формировали образы изрядных мерзавцев. И надо признать, эти образы были более гармоничны, чем карикатурные кээспэшники, так играючи захватившие рейсовый звездолет.
– Нормально… – пробормотал Никита и обомлел, увидев, что зловещий кэп, скрепя ботинками на толстой подошве, вразвалочку направился прямо к нему.
И улыбнулся, отчего душа моментально ушла в пятки.
Однако кэп неожиданно прошел мимо, больно ударив Никиту по бедру торчащей в сторону большой и тяжелой кобурой, с торчащей в сторону изогнутой рукоятью. И Никита с изумлением увидел, как негодяй обнял за талию его условную «супругу» и страстно поцеловал в губы. Самым диким в этой сцене было то, что Лиза ответила наглецу горячими объятиями и жадно впилась тому в губы.
Обалдевший Никита, не понимая, что происходит, сжал кулаки. Пора было раскрываться и прекращать это безумие.
Ему вдруг дико захотелось домой, к маме.
Однако раскрыться ему не удалось. В голове звонко лопнуло что-то стеклянное. Уже падая, Никита увидел в чьей-то крепкой волосатой руке истекающую красным «розочку» из горлышка бутылки, только что разбитой о его голову…
Глава третья
Стас устало поднимался по лестнице к себе на пятый этаж, волоча кипу огромных пакетов с продуктами. Работа в Конторе не позволяла особо разгуливать по магазинам, поэтому запасаться следовало впрок. Благо, жил он один и ел мало. Если только такую жизнь можно было назвать благом. Жена ушла год назад, не выдержав его постоянного отсутствия и завесы тайны, окутавшей профессиональную деятельность мужа. И ведь Ларису можно понять: врать он толком не мог, да и не хотел, так что тут что угодно заподозришь. Вплоть до того, что спишь в одной постели с маньяком.
Стас никогда не думал, что однажды работа сможет так полно захватить его. Впрочем, он был уверен – то же можно было сказать и обо всех остальных сотрудниках управления. Ведь даже если сравнить их открытие с полетом в космос – значит, не сказать ничего.
Они открыли двери в миллиарды других Вселенных, и никакие полеты к звездам нельзя поставить рядом! Правда, постоянной занозой грыз душу вопрос происхождения того самого Челнока. Все-таки первоначальное открытие сделал кто-то другой. И так хотелось узнать, кто он, этот таинственный гений? Пусть даже он где-то на «другой» стороне, пусть даже на стороне врага. Какое значение это имеет для познания тайн природы? Рано или поздно это открытие все равно станет достоянием человечества.
Ведь когда-то должны наступить такие времена, когда знания и интеллект перестанут быть просто дорогим товаром…
Вяло размышляя таким образом, Стас извернулся, отодвинув мешающие пакеты, достал связку ключей, сунул ключ в скважину…
…И наткнулся на пустоту.
Он поднял глаза.
Дверь была приоткрыта, а из прихожей с приветливой улыбкой смотрел на него незнакомый человек с взлохмаченной шевелюрой над морщинистом лицом, в диком белом костюме.
– Прошу вас, заходите, – широким жестом пригласил Стаса незнакомец.
Все чудеса и приятные сюрпризы в жизни Стаса давно уже произошли. Поэтому прочие неожиданности Стас не без основания относил исключительно на счет неожиданных неприятностей и неприятных сюрпризов. Тем более сейчас, когда находился под постоянным колпаком спецслужб.
Поэтому Стас ничуть не удивился. У него просто испортилось настроение.
Стас сразу же подумал о пистолете, что удобно было бы выхватить из-за пояса правой рукой. Но в руке были пакеты, в пакетах бутылки, и бутылки могли разбиться.
Незнакомец улыбнулся и протянул ему какой-то предмет. Стас глянул и обомлел: незваный гость держал за ствол его собственный «макаров», что выдали ему под роспись, когда Контора только начинала свою странную деятельность.
Вот это номер! Пистолет, надо полагать, сам вылез из-за пояса и просочился сквозь рубашку?! В голове Стаса пронеслось лишь «как?!» и машинальное – «раскрылся?».
Раскрылся?!
Стас, разинув от изумления рот, уставился на человека в белом.
Лучше бы его пристрелили сразу! Лучше бы его похитили и пытали вражеские шпионы, лучше б на нем ставили свои опыты хитроумные изобретатели Челнока! Только бы не сбылся кошмар всех спецов, то, о чем в Конторе не принято говорить вслух…
– Да, – как-то сникнув, сказал человек. – Вы все поняли правильно. Я не из вашего мира…
Они сидели друг напротив друга – резидент этой Вселенной по имени Стас и гость из куда более обширного мира, в котором мирок Стаса был сравним с крохотной элементарной частичкой.
…Эту теорию в свое время выдвинул придурковатый Батхед, штатный психолог Конторы. Его, даже не дослушав толком, разом подняли на смех. Казалось, все просто настолько испугались описанных Батхедом перспектив, что постарались тут же заглушить свой страх шуточками и заявлениями о том, что подобная теория не выдерживает никакой критики.
Но Стас сразу же понял, что в словах психолога есть определенная логика и вполне конкретный смысл: если в сознаниях живущих здесь людей существуют целые, совершенно реальные, наполненные жизнью и разумом вселенные, то почему не предположить, что и наша реальность – всего лишь часть чьей-то души?
Об этом и вели неспешную беседу представители двух миров, попивая мартини из граненых стаканов, потому что красивые бокалы Лариса в свое время унесла с собой. Незнакомец представился Алексом и оказался вполне приличным и приятным в общении человеком. Стас похвалил себя, что не полез, не разобравшись, в драку, тем более что чужой ныряльщик, раскрывшись, скорее всего легко справился бы с незадачливым противником.
– Ныряльщик? – задумчиво сказал Алекс. – Хм… Мы называем себя просто визитерами.
– Ну, ведь все зависит от цели визита, – возразил Стас. – К сожалению, мы начали познание других миров исключительно в прикладных целях…
– Да, я знаю, – грустно сказал Алекс. – И это весьма прискорбно. Потому что Кристалл был дан нам совершенно для иных целей…
– Кристалл? – нахмурился Стас. – Ах, кристалл… Мы назвали его Челнок. И для каких же целей он был дан? Кому? И кем?
Алекс заерзал в кресле, с подозрением рассматривая содержимое своего стакана. Казалось, ему не очень нравится повисший на стенке ломтик лимона. Интересно, чье тело ему досталось вместе с этим идиотским белым костюмом? Остается надеяться, что он не сбежал прямиком с какой-нибудь свадьбы, и его не будут искать с собаками и милицией озверевшие родственники невесты…
– Хм… Если бы мы знали ответы на эти вопросы, – пробормотал Алекс, – то я бы не сидел здесь перед вами…
– Ах вот даже как… – протянул Стас. – Забавно.
Он побарабанил пальцами по своему стакану, не решаясь задать самый главный вопрос. Он снова ощутил приступ иррационального страха.
Алекс внимательно посмотрел на него и понимающе кивнул:
– Вы, наверное, хотите спросить меня, в чьем сознании живет мир, в котором мы с вами сейчас находимся?
Стас молча кивнул. В горле будто застрял тугой неприятный комок.
Алекс развел руками:
– А вот этого я вам сказать не могу. К сожалению.
– Но почему?
– И на этот вопрос я не могу вам ответить. Впрочем, никто не мешает вам строить собственные версии…
– Тогда зачем вы здесь? – спросил Стас. – И почему вы пришли именно ко мне?
Алекс встал и медленно, нелепо, словно цапля на болоте, прошелся по комнате. Остановился у высокой книжной полки, с интересом разглядывая ее. Снял одну из книг, принялся листать ее.
– Поразительные у вас, однако, книги, – сказал он.
– Что, на эти вопросы вы тоже не можете мне ответить?
Алекс нехотя оторвался от книги.
– Нет, почему же? – сказал он. – Я пришел к вам потому, что вы один из немногих в этом мире, с кем можно более или менее полно пообщаться на интересующие меня темы…
– И что же это за темы?
– Понимаете… Я ищу Изначальный Мир.
Алекс внимательно посмотрел на Стаса, будто давая тому время для осознания сказанного им. Стасу показалось, что он смутно уловил мысль собеседника.
– Изначальный Мир… – сказал Стас. – Если есть Мир Изначальный. Значит, есть и…
– Производные миры, – кивнул Алекс. – В которых мы все с вами и живем…
– И сколько же этих, производных?
– А вы представьте себе такую многомерную матрешку: в каждом мире несколько миллиардов жителей, в голове каждого тоже несколько миллиардов обитателей, у каждого из которых, в свою очередь…
– Стоп! Хватит! – Стасу показалось, что у него кружится голова. – Надо выпить. И не этого мартини, а коньяку. Любите коньяк?
– Хм… А в вашем мире коньяк сколько градусный? – невинно поинтересовался Алекс.
Никита не знал, как относиться к своему новому положению: краснеть ли от пережитого позора провала или радоваться, что так легко отделался. Все-таки его не увезли, как остальных пленников, в обшарпанных грузовиках с неизвестными целями куда-то в недра корабля.
Напротив, он очнулся в более или менее чистом помещении с кроватью и широким плоским экраном – очевидно, видео. И конечно, не удивился, убедившись, что помещение заперто.
Несмотря на головную боль – последствие удара бутылкой по темечку, – Никита быстро сообразил, что ситуация вышла за все предусмотренные программой рамки. Он не знал, и не хотел знать, какую игру вела Лиза. Даже при мыслях об этом его начинало колотить от злости.
Постойте, граждане! Неужели он ревнует? Кого – Лизу? К этому расфуфыренному клоуну?! И будет сидеть тут взаперти, пока они развлекаются на костях убитых пассажиров? Вот уж не дождетесь! Счастливо оставаться!..
У ныряльщика из любой ситуации есть один универсальный выход.
Вынырнуть.
Пусть спецы разбираются, что замыслил их «особо секретный агент». Черт с ними – со всеми обещанными благами и далекими мирами. Если даже в Конторе нельзя ни на кого положиться – он умывает руки…
Никита принял подобающую позу, улыбнулся. И принялся медитировать. Как и полагалось.
Пустой номер.
Он по-прежнему оставался в запертой каюте на чертовом бандитском корабле, где-то в чужой Вселенной, в ненадежной черепушке ненормального ученого. Вторая и третья попытка не удались так же.