Мультилюди

Психолог все так же улыбался, а Олег постепенно закипал…

– Да какой вы тогда, к черту, специалист?! Человеку помочь надо, а вы…

– О! Замечательно! То есть вы не отрицаете: то, что с вами происходит, – ненормально, а вы сами – не в порядке?

– А я разве это отрицал? – буркнул Олег и забарабанил пальцами по стеклянной крышке стола странной каплевидной формы. Вид этого стола, по мнению Олега, должен был доводить пациентов до бешенства.

– Ну тогда будем считать, что я врач? В какой-то мере это так и есть. Вы всегда спорите с врачом, когда он задает вопросы?

Олег отрицательно помотал головой. Он начал успокаиваться. Приступ злости, по-видимому, ловко спровоцировал этот хитрец, и теперь Олег чувствовал себя более раскованно.

– Давайте сначала, – сказал психолог. – Вы не против музыки?

Олег не был против. Молодой человек щелкнул пультом, и где-то тихо заиграло. «Пинк Флойд» – узнал Олег и хмыкнул.

– Психолог слушает исключительно «психоделику»?

– А что плохого?

– Да ничего, мне даже нравится…

– Итак, сначала. Вы что-то пишите – и это событие немедленно превращается в реальность…

– Нет, не так. Во-первых, не обязательно немедленно. Во-вторых, далеко не так и не в таком виде, как я пишу. А в-третьих, материализуются только художественные тексты… Ну, или не художественные, а… как бы это правильно сказать…

Олег бессильно защелкал пальцами, пытаясь сформулировать ускользающее понятие.

– Образные? – тихо подсказал психолог и щелкнул зажигалкой. Ему не требовалось Олегово согласие, чтобы закурить.

– Точно! Если я… э-э-э… вложил душу даже в одну строчку – тогда она может и реализоваться. Всяких отчетов и докладов это не касается.

– Вы творческая личность, Олег?

– Да ну нет, что вы!..

– То есть писать вас никогда не тянуло?

– Никогда… То есть если не считать последнего времени… Когда все это началось…

– Хм… То есть вы так вот внезапно открыли в себе творческий потенциал? Забавный случай… Может, в этом кроется причина некоего психологического стресса? Надо бы почитать то, что вы там натворили…

– Э-э-э… Видите ли… Это государственная тайна…

– Ах тайна…

Психолог сочувственно покивал. Он явно все больше удостоверялся в том, что перед ним – классический шизофреник.

– Да нет, поймите меня правильно. То, что со мной происходит в реальности, – это правда. Я просто не могу все это связать с написанным…

– А как же я свяжу, если вы не дадите мне текстов?

Олег был готов к такому повороту. В конце концов, ему хотелось, чтобы его опусы прочел кто-нибудь, кроме учителей и гэбэшников.

Он вздохнул и достал распечатки. За последние дни цикл рассказов про старого Джао Ли разросся, несмотря на то что Олег время от времени бил себя по рукам и вырывал шнур компьютера из розетки. Это было похоже на манию. Возможно, именно потому, что между Олегом и компьютером возникло дразнящее НЕЛЬЗЯ.

Психолог взял в руки листки и принялся читать, присев на краешек своего безобразного стола. Через минуту он встал, не отрывая взгляда от листков, нашарил рукой пульт, и музыка стала громче. Плюхнувшись в кресло, психолог окутался клубами дыма и замер.

Олег хотел было что-то сказать, но не смог: он видел, как читают его творения, и вдруг наполнился новыми и странными чувствами. Волнение, как на экзамене? Похоже, но не то… Олегу ничего не оставалось, как сидеть и ждать на своем маленьком диванчике, вздрагивая при странных звуках со стороны психолога: посапывание сменялось похрюкиванием, переходящим в похмыкивание, а после – в секунды полной тишины…

– …С вами все в порядке?

Олег вздрогнул и понял, что проснулся. Голова была неудобно запрокинута назад, что и послужило, наверное, причиной этой мерзкой боли в шее.

– М-да… Все нормально… Прочитали?

– Прочитал… Хм-м…

Психолог странно смотрел на Олега, будто новыми глазами.

– Вы действительно никогда раньше не писали?

– Ну вот, стал бы я вам врать… А что, понравилось?

– Хм… Ну, конечно, не Лев Толстой и даже не Пелевин… Но… Не знаю, как и сказать…

– Так и скажите.

– Скажу вам одно: писать вам надо…

– Что?!

– Даже не зная подробностей формирования вашей личности, о чем вы не хотите со мной разговаривать, это я могу сказать вам точно: потребность в… э-э-э… писательстве сидит в вас глубоко и прочно. Судя по всему, вы очень верите в то, о чем пишете… А следовательно…

Психолог сделал какой-то жест, напоминающий пасс фокусника.

– Что «следовательно»?

– Следовательно, существуют высокие шансы того, что и вам поверят. Я, например, не мог оторваться – интересно было узнать, чем там все у Джао Ли закончится в Тибетской операции… Ну и про заговор в Токио – тоже замечательно написано… Я это к тому, что у вас, возможно, неплохое писательское будущее…

– Вы это серьезно? – Олег нахмурился, но внутри попросту победно заорал: у него появился первый благодарный читатель!

– Вполне. Ради этого можно даже плюнуть на все психологические проблемы – писателям они только помогают… Шучу, конечно. Попробуем с вами разобраться. Но мне потребуется время, чтобы подумать.

– Время так время, – согласился Олег.

Он попрощался и вышел.

Психолог закрыл за Олегом дверь и без всякой паузы флегматично достал из кармана мобильник и, набрав короткую комбинацию цифр, глухо сказал в трубку:

– Это он.

…Проходя ворота во двор, Олег остановился перед некогда кирпичной стеной своего дома. «Некогда» – это потому что не было видно кирпича за диким нагромождением красок: стену облюбовали художники-самоучки для упражнений в граффити. Если честно, Олегу нравились эти картинки. Все-таки тяга к простым образам – это то, что связывает нас с детством. Безусловно, многие элементы хип-хоп-культуры весьма пригодились бы в политической пропаганде, обладай политики более ярким воображением. Но тут уж каждому свое.

Глядя на стилизованные буквы, что только с помощью богатой фантазии складывались в сравнительно осмысленную фразу, Олег ощутил смутную тревогу. Что-то эта надпись ему хотела сообщить…

Да нет, конечно, рэпперские лозунги не несли Олегу никакой информации. Важно было другое.

Надпись. Надпись на стене. Краской. Обыкновенной масляной краской. Не было тогда аэрозольных баллончиков, дающих яркие и удивительные оттенки. Была стеклянная пол-литровая банка и растрепанная кисточка.

Стоя тогда перед школьной стеной, покрытой свежей штукатуркой, он размышлял, какой мыслью стоит облагородить уныло-розовую стену. И не нашел ничего лучше, чем испортить ее самыми глупыми банальностями.

«ЦСКА – чемпион Европы», «Череп – дебил», «Катя + Леша = любовь до гроба».

Теперь Олег почему-то вспомнил давно забытый мелкохулиганский поступок. Вряд ли потому, что команда ЦСКА в конце концов выиграла кубок УЕФА. И даже не потому, что Санек по прозвищу Череп после сотрясения мозга двинулся рассудком.

Наверное, вспомнилась ему одноклассница Катя, которая безумно ему, Олегу, нравилась.

Почему вместо имени придурка Леши он не вписал свое? Ведь сколько в школе Кать и Олегов и сколько пакостников, портящих стены? Чего он тогда испугался? Не побоялся же он накарябать напоследок другую надпись, из-за которой вся школа неделю стояла на ушах, родителей тягали по собраниям, а директора вызывали в ТО САМОЕ серое здание?

Зачем он, двенадцатилетний хорошист, пионер – всем ребятам пример, вывел на стене зловещее «Смерть СССР!»?

Неужели просто от бессильной злости на самого себя?

М-да… Кто бы мог подумать, что Катя с Лешей действительно поженятся? И кто бы тогда, глядя на надпись, поверил, что они так вместе и погибнут в своей «тройке» «BMW», вылетев на встречную под бампер «КамАЗа»…

Кто бы поверил тогда в реальность той самой «нехорошей» надписи?..

Никто. Да и правильно. Будем это считать совпадением. Просто совпадением. Так уж вышло…

Может, это и есть тот самый детский эпизод, что играет теперь его сознанием, словно теннисным мячиком? Кто знает… Во всяком случае, психолог, несомненно, помог ему. Нет, не разобраться в проблеме. Видимо, нет никакого смысла в этой самой дурацкой проблеме разбираться. Помощь была необходима в принятии решения: прятаться ли дальше от самого себя или плюнуть на все и сделать то, чего действительно хочется сейчас больше всего на свете. Создать свой мир…

Да гори все огнем – он сделает это!

…Вырвать у начальства отпуск удалось с трудом. Оно, начальство, и без того зверем на Олега смотрело. Однако же, видимо, решило, что странное Олегово поведение последних дней вызвано утомленностью работника, и сочло возможным дать тому пару недель на восстановление затраченных душевных и физических сил.

Олег примчался с работы и принялся суетливо собираться. Однако он быстро одернул себя и попытался сосредоточиться с тем, чтобы не забыть чего-либо важного.

Первым поверх сумки был положен ноутбук с клубком проводов, намотанных на блок питания. Это главное.

Шмоток решено было взять самый минимум. Документы, кредитка и скромная, перехваченная резинкой пачка денег венчали багаж.

Особых затрат там не предвидится. Главное, чтобы хватало на кофе и коньяк в баре.

Дочка у экс-супруги. Все. Главные долги розданы, а прочие подождут до его возвращения.

О спецслужбах и вьетнамской мафии Олег старался не думать.

Он уже присел «на дорожку», посидел, блаженно улыбаясь, встал и потащил сумку к двери, когда зазвонил телефон. Олег замер на пороге. Телефон продолжал трещать.

«К черту!» – выдохнул Олег и закрыл за собой дверь.

Еще в самолете Олега осенила забавная идея.

Здравый смысл работал со скрипом, а потому Олег не стал тратить времени на размышления, а сразу приступил к делу, благо, для этого ему требовалось просто включить ноутбук.

Он судорожно сглотнул и посмотрел в иллюминатор. Легкий холодок пробежал между лопатками, когда он вспомнил кондиционер, грохнувшийся всего-то с пятого этажа. Теперь под креслом километров восемь. А его, Олегово, слово, как показала практика, топором и впрямь не вырубишь. Видимо, автор поговорки когда-то побывал в схожей ситуации…

Самолет, расправив крылья, парил на юга. Там Олег планировал отсидеться пару недель, привести в порядок мысли и излить накопившееся на бумагу, да так, чтобы тошно стало да никогда после не тянуло… Еще Олег надеялся на то, что валяние на пляже, шашлыки с вином и возможный флирт с курортницами выветрят все эти бредовые мысли из больной головы.

Пока грузилась операционка, Олег подозвал стюардессу и попросил пива. Мозги требовалось расслабить. Полная соседка справа недовольно заерзала на сиденье: ее все раздражало – и гул двигателей, и стюардесса, и ноутбук на откидном столике, да и сам Олег. Впрочем, Олегу было плевать на раздражительную.

Попивая пивко, пальцами свободной руки Олег принялся выводить:

«Три дня в „Лазурном“. Киноповесть».

Олег хохотнул, отчего пиво в банке неприлично булькнуло. Соседка сердито засопела.

«Главный герой Олег – жертва обстоятельств, случайный человек на этом празднике жизни. Ему бы отдохнуть, но, как обычно, на отдых он попадает в расстроенных чувствах.

Федор Михайлович…»

Олег снова булькнул пивом. Он развлекался.

«Федор Михайлович – мыслитель, человек, тонко чувствующий жизнь. Он помогает главному герою разобраться в своих чувствах и переживаниях.

Лена – прекрасная незнакомка, с которой у Олега возникает приятный мимолетный роман…»

Олег прихлебывал пиво и любовался создаваемой им картиной. Создавал он ее от души. Приятно было бы так провести отпуск… Пожалуй, не будем перегружать свой отпуск лишними персонажами. Можно, конечно, добавить немного интриги…

«Неизвестный, тот, что неожиданно придет на помощь в самой критической ситуации…»

Постукивая по клавишам, Олег улыбался сам себе.

«Это ж надо придумать – киноповесть! Славы тебе, что ли, захотелось, дорогой друг? А почему бы и нет? Почему бы не издать что-нибудь из написанного шутки ради, да еще и кино забабахать? Ведь не боги, в конце-то концов, горшки обжигают!..»

Мысли были приятные, особенно под пиво. Поэтому полет впервые проходил для Олега без обычной нервотрепки. Олег печатал и улыбался.

А пятью рядами кресел позади сидели двое «по-курортному» разодетых молодых людей. Один флегматично играл в «тетрис», второй придирчиво осматривал небольшую видеокамеру с непропорционально выпяченным объективом.

– Слушай, Николя, ты зачем взял с собой этот агрегат? Запаришься таскать его за собой, да еще и в камуфляже… Взял бы маленькую «соньку», она ж в кулаке помещается…

– Ничего ты не понимаешь в искусстве, Санчес. Я же профессионал. Для меня каждая запись – кино.

– Да ну, брось! – хмыкнул Санчес. – Какое там кино – главное, чтобы было информативно и доказательно.

– Скучный ты человек, – вздохнул Николя. – То, что я сдам шефу, – то будет информативно, доказательно и протокольно. А вот то, что останется у меня, – это будет кино! Ты видел, как я смонтировал бунт в тюряге? Ну, тот самый! Конфетка! «Прирожденные убийцы» отдыхают!

– Если кто-то узнает, что ты хранишь дома эти записи…

– Кто надо – и так знает, не беспокойся… Между нами – это такой свой маленький бизнес… О, посмотри, клиент чего-то сам себе хохочет… А, тебе не видно отсюда… Чистый псих… Я думаю, мой новый фильм будет про маньяка… Как ты считаешь?

Олег не был большим любителем курортного отдыха. Ехать на море он вообще предпочел бы «дикарем» – поваляться на травке, попалить костер, переночевать в палатке. Рафинированный отдых в «номерах» вызывал у него какие-то подсознательные и болезненные ассоциации с больницей и безысходностью пионерского лагеря. Хотя бассейн и сауна приятно снимали часть этих ощущений. Впрочем, и цели у него здесь другие…

Номер был без особых изысков, но и не из дешевых. Черт его знает, зачем Олег решил приехать именно в «Лазурный». Видимо, надо отдать должное умению убеждать и обаянию сотрудницы турагентства.

Олег побродил по номеру, затем принялся доставать из сумки необходимые вещи. Ноутбук грузился, пока Олег развешивал по вешалкам и рассовывал по ящикам вещи.

Он подсел к столику, коснулся пальцами клавиатуры. Задумался. Вытер со лба испарину: в комнате было душновато. Затем встал, подошел к окну и приоткрыл дверь на лоджию. В комнату ворвался свежий ветер, по глазам резанул солнечный луч.

Ладно, прогулки потом, а сейчас немного попечатаем…

Итак, сюжет… Сюжет – проклятие писателя. Маленькая логическая цепочка, кость, которая либо даст жизнь всему мясу, которое нарастет на этот хрупкий скелет, либо превратит нагромождение образов в безобразное и скучное папье-маше…

Поскольку Олег великим писателем себя не мнил, то не сильно переживал по поводу сюжета. Главное, чтобы буквы на дисплее сплетались во что-то новое, органичное, обладающее собственной жизнью, своим собственным смыслом и неизвестными даже автору целями…

Олег призадумался. Сумбурные графоманские упражнения продолжать не хотелось. Хотелось написать что-то новое, интересное, вырванное из наскучившей реальности. Как это в свое время сделал Флеминг со своим Джеймсом Бондом. Но сейчас другие времена. Они не для героев-одиночек…

Они для друзей! Да, он напишет про друзей… Про четырех друзей!

Идея написать про четырех друзей ему очень понравилась (почему про четырех? Не понятно…). Пусть это будет немного фантастический сюжет. Про нашу жизнь, но не такую, как мы видим, а такую, какую от нас прячут те, кому это по силам…

Отлично! Что мы будем делать с героем? А пусть он для начала, на миг вырвавшийся из лап беспощадного мегаполиса, побродит по мелкой гальке, покидает в воду камешки, посидит, наконец, в задумчивости у кромки прибоя, чтобы тихие волны касались его ног, а из головы выветривались накопившиеся яды ненужных мыслей и впечатлений…

Конечно, долго в одиночестве он сидеть не будет, на горизонте покажется прекрасная незнакомка и…

Чушь, банальность и скука! Писать о таком не хочется совершенно. Хотя пока нет настоящих идей, пусть герой поразвлекается немного…

В этот день Олег действительно развлекся от души. Выходя из номера, он едва не споткнулся о нагромождение сумок и пакетов, вокруг которых беспомощно суетилась довольно миловидная дамочка. Оказалась, что живет она в соседнем номере, вышла прогуляться за покупками, но потеряла ключ и теперь не знает, что делать… Олег не мог не воспользоваться случаем помочь девушке, которую, как оказалось, звали Катя…

Повод для знакомства оказался достаточным для того, чтобы пойти вместе на пляж и неплохо провести день. Олега несколько удивило то, что девушка, живущая в соседнем с ним номере, оказалась так удачно свободной (муж работает где-то на Севере), да еще и не ломалась сильно, выслушивая сбивчивые предложения Олега. На месте мужа он бы такую аппетитную женушку одну на юг бы не отправлял… Впрочем, ситуация вполне укладывалась в рамки сюжета Олеговой «киноповести», и он не слишком напрягался.

Они легко нашли общий язык, наплавались до посинения, погоняли на водном скутере, даже лихо перевернули его, что вызвало восторг и хохот Кати и легкий ужас Олега, когда тот расплачивался за это удовольствие.

День плавно перешел в вечер и ужин при свечах, ход которого обещал много интересного ночью. Однако Олег зачем-то одернул себя, и постелью на этот раз вечер не закончился. Хотя туманящий рассудок поцелуй все же имел место.

Вернувшись в свой номер, Олег постоял у окна с замершей на губах идиотской улыбкой. Затем дернул головой, будто стряхивая наваждение, и подсел к ноутбуку.

В описании прекрасной незнакомки удалил имя Лена и указательным пальцем набрал: «Катя».

«Поработать» (как с претензией стал называть Олег свои упражнения с текстами) вечером, конечно, не удалось. Придавил здоровый курортный сон, и когда Олег открыл глаза, было уже светло.

Олег встал, вышел на лоджию и оперся на перила.

Классический набор: море за кипарисами, сквозь деревья пробивается восходящее солнце, еще не жарко и тело овевает приятный бриз. И скоро будет роскошный завтрак со шведским столом, который к тому же входит в стоимость отдыха…

Красота! Олегу вдруг показалось, что все происшедшее с ним в городе – просто плод его же больного воображения, взбудораженного вчерашними похождениями и спиртными напитками. Во всяком случае, на сочинительство уже особо не тянуло. Хотелось пойти на пляж и просто поваляться с книжкой, даже без всякой там Кати…

Едва он подумал об этом, в дверь осторожно постучали.

«Ну вот, – подумал Олег, – помянешь волка…»

Это действительно была Катя. Она была в легкомысленных шортиках, сверхлегкой маечке, с какой-то изменившейся прической, своим видом вызывая в памяти пляжные сериалы… Она что-то говорила, смеялась, и Олег что-то говорил, пока в состоянии сладкой обреченности не был утащен завтракать.

Очнулся от этого наваждения он только ночью. Тихо гудел кондиционер, за окном вдалеке играла бодрая музыка. Рядом, положив руку ему на грудь, посапывала Катя. Это была ее комната.

Казалось бы, вечер удался. Но теперь Олег вдруг внутренне напрягся, а легкомысленный туман со свистом вылетел из его головы. Он осторожно освободился от мягких Катиных объятий и сполз с кровати. Матерясь шепотом, он шарил руками по полу в поисках трусов…

Уже в своей комнате он начал приходить в себя.

Что за паранойя? Почему бы ему не расслабиться и не получить удовольствие, как рекомендуется в подобных случаях?

Что-то было не так. Олег давно заметил за собой не очень-то удобное по жизни качество: многое, что давалось так легко и приятно, вызывало у него настороженность и ощущение чего-то ненастоящего, какой-то искусственности. Все действительно приятное в жизни Олег получал с определенными усилиями или вследствие каких-либо потерь. Качество, конечно, препоганое. Так он наверняка упустил немало хороших возможностей как в карьере, так и в личных отношениях, но ничего поделать с собой так и не мог…

Каких усилий это ни стоило, но он заставил себя подняться ни свет ни заря и тихо ускользнуть из номера. С собой он захватил полотенце, с тем чтобы искупнуться для бодрости.

Море оказалось не таким уж холодным, чего не скажешь о воздухе. Попрыгав по пляжу и ободравшись скрученным полотенцем, Олег сумел наконец избавиться от зябкой дрожи.

Побродив по берегу и отправив в воду не один килограмм прыгающих галек, он направился к корпусу. Упав на скамейку в тени экзотических зеленых насаждений, он стал наблюдать.

Приближалось время завтрака. Вчера в это примерно время Катя зашла к нему. Сегодняшняя ночь давала полные гарантии повторного визита. Вот его подружка подходит к двери, стучит, стучит снова и, пожав плечами, обиженно идет на завтрак в одиночестве.

Холл, в котором накрывался шведский стол, находился в соседнем корпусе, и, чтобы в него попасть, Кате надо было выйти через единственную стеклянную дверь. Чего Олег и ждал, сам еще не представляя зачем.

К удивлению Олега, Катя появилась на лоджии своего номера и, сев в шезлонг, закурила. Это, конечно, ничего не значит, но вчера на предложение Олега закурить она ответила отказом, сославшись на то, что не переносит сигаретного дыма.

Странно… Сам Олег обычно не курил, но любил поддержать курящую компанию. То, что Катя не имела привычки курить, несомненно, было плюсом в глазах Олега… Впрочем, все эти измышления отдают паранойей, как и вся его жизнь в последнее время.

Катя разговаривала по мобильному телефону. Она была непривычно серьезна и этим совершенно на себя не похожа. Закончив разговор, она потушила сигарету и исчезла в глубине своего номера, с тем чтобы через пару минут появиться на выходе из корпуса.

Пытаясь придать себе непринужденный вид, Олег пошел навстречу.

– Привет, милый, – лучезарно улыбнувшись, сказала Катя, едва Олег открыл рот, чтобы что-то из себя выдавить.

Олегу ничего не оставалось, как лучезарно улыбнуться в ответ и поцеловать Катю в теплые и жадные губы. Сигаретного запаха не чувствовалось. Но от приятной непринужденности вчерашнего дня не осталось и следа.

Что не помешало, однако, провести день не хуже, чем вчера. Ради проверки еще непонятно чего Олег предложил Кате сходить в дельфинарий, покататься на парашюте над морем, а после отправиться в парк экстремальных аттракционов.

И первое, и второе, и третье предложения были встречены с одинаковой улыбкой без тени сомнения и каприза. Можно, конечно, допустить, что Кате давно не хватало впечатлений, однако Олег сам чувствовал усталость от такого обилия активных удовольствий. Поэтому непрекращающиеся Катины восторги радости у него уже не вызывали.

Этим вечером он снова оказался в номере у Кати. Очевидно, здесь убирали днем, потому что признаков того, что здесь курили, он не заметил. Как и пачек сигарет и зажигалок, что обычно лежат на виду у курящих. Впрочем, все это, наверное, было полнейшим вздором…

…Пока Катя принимала душ, Олег совершил некрасивый поступок: он суетливо залез в ее сумочку и достал мобильник. Тот, к счастью, был включен и прост в навигации по меню.

Еще не зная, зачем ему это, Олег быстро нашел списки входящих и исходящих звонков. Каково же было его удивление, когда он увидел, что эти списки пусты! Он видел Катю практически весь день, за исключением неизбежных отлучений в туалет. Это могло означать только то, что Катя специально удалила списки сразу же после утреннего звонка (или звонков). Не менее странно было и то, что телефонная книга также оказалась пустой… Конечно, может, есть еще другой телефон…

Как-то не вязалось это с образом довольно общительной и легкомысленной барышни.

…Однако, выйдя из душа, Катя легко заставила Олега забыть все эти подозрения до утра…

Следующим вечером Олег наконец решился. Неотразимо и в то же время страдальчески, как ему показалось, улыбнувшись, он сообщил Кате, что сегодня у него разболелась голова и этот вечер, к своему крайнему сожалению, проведет, страдая в одиночестве. Катя изобразила на лице подобающую случаю мину, но сказать, что она расстроилась, было бы слишком сильно.

Запершись в своем номере, Олег забрался с ногами на кровать и торопливо открыл ноутбук.

Он теперь, кажется, знал, о чем писать.

На первой странице он выбил только что придуманное и очень ему понравившееся слово:

МУЛЬТИЛЮДИ

Да, когда вокруг тебя творится безумие и ты не знаешь, куда бежать, куда деваться…

Есть только один способ остаться самим собой.

Создать собственный мир.