Волшебный полигон Москва
Мимо проносились странные люди, странные машины и дома, тоже изменившие что-то в своем облике.
Навстречу пронеслось еще несколько скейтбордистов с пассажирами и даже один роллер с двумя девушками под мышками. На его груди сверкали яркие шашечки такси. Нагруженные какими-то огромными ящиками горные велосипеды с усталыми велосипедистами уже не удивляли.
Москва преображалась на глазах. Вот уже Толик перестал изумляться своему средству передвижения, как раньше – летающим гаишникам. Вот стали казаться нормальными ожившие статуи и барельефы на стенах домов.
Пролетающие над головой машины воспринимались теперь как вполне логичное решение проблемы пробок. Дома окрасились новыми красками – некоторые яркими, вызывающими, другие, напротив, ссохшимися и пожухшими, будто внезапно впитавшими в себя атмосферу прожитых столетий.
Раскрыв рот, Толик смотрел на замершие в воздухе, против всяких законов физики, армейские вертолеты. Это было похоже на «баги», то есть, «ляпы» и недоделки, какой-то компьютерной игры: казалось эти три машины просто забыли вовремя стереть. Так и весели они над улицами с замершими лопастями и застывшим, как стекло, дымным следом из турбин, так и не выйдя из глубокого виража…
Где-то мелькнула сталинская «высотка». Толик ахнул: она казалась совершенно гигантской, уходящей за тонкие облака, и даже слегка изогнутой, словно склонившейся над улицами…
– Приехали! – громко сказал таксист, сняв с Толика наушники.
Толик все еще дрожащими ногами с радостью ощутил твердую землю.
– Сколько с меня? – спросил он, слегка напрягшись и ожидая финансового шока.
– Игроки перемещаются по городу за счет Арбитра, – ответил парень и, помахав рукой, откатился на своей доске назад. – Если я понадоблюсь – просто порви пополам визитку!
Только сейчас Толик заметил, что сжимает в руках толстую картонку с яркой надписью: «Такси „Экстрим“ – с ветром домчим!»
…Толик с опаской вошел на территорию Ленинградского вокзала. Гигантский «двор» ограниченный вокзальными постройками, который раньше напоминал смесь дикого восточного базара и современного торгового центра, теперь был пустынен.
Только посреди него, на асфальте, стояло теперь несколько живописных шатров, сгрудившихся вокруг одного, самого большого и яркого. Над шатрами, на высоком шесте развивались какие-то звериные хвосты. Судя по всему – собачьи.
А перед шатрами полыхал костер из поломанных деревянных ящиков. И сидели вокруг него самые натуральные бомжи.
Брата-бомжа Толик узнавал за километр. Потому что, по сути, сам таким и являлся. Только теперь его коллеги выглядели куда экстравагантнее, чем обычно.
При всей подобающей помятости и разношерстности одеты они были в какие-то невероятно дорогие вещи.
Так, один из братцев-бомжиков, что сидел у костра на новеньком широченном колесе с низкопрофильной резиной, одет был в итальянское кашемировое пальто и президентского класса галстук на голое тело, красные адидасовские штаны и начищенные до блеска туфли штучной работы.
Другой был втиснут в роскошный костюм от «Версачи», правда, на пару размеров меньше требуемого, отчего тот сидел совершенно в обтяжку. Из рукавов торчали манжеты белоснежной рубашки с бриллиантовыми запонками, на ногах же были фирменные немецкие рыболовные сапоги. Разумеется, новенькие и зеленые.
Третий, видимо, главный в этой троице, накинул на волосатые плечи сверкающую роскошью соболью шубу, а ноги в плавательных шортах погрузил в сандалии от «Соломон». В желтых зубах над небритым подбородком прыгала наполовину скуренная «прима». Не лишним будет упомянуть, что на голове его красовалась замшевая ковбойская шляпа.
– Здоров, мил человек, куда путь держишь? – поинтересовался обладатель шубы.
– Да, вот, на вокзал зайти надо, – ответил Толик. Он не очень-то хотел общаться с этими странными нуворишами. Неизвестно, когда и что придет в три немытые головы, отравленные плохим табаком и паленой водкой.
– Э, зачем на вокзал? – покачал головой носитель костюма. – Поездов все равно нет, работы на разгрузке нет… А ты, я вижу, из наших…
– Так это ж Толян! – сиплым голосом воскликнул тот, что был в пальто, и вскочил со своего колеса. – Толян, помнишь, как мы с тобой в Костроме на складе «Анапу» глушили?
Толик вспомнил. И воспоминания ему не очень понравились. Поговаривали, что этот тип, что сейчас принял столь респектабельный вид, а тогда был грязен и невероятно вонюч в своей древней «мастерке» и вечно спадающих дырявых штанах, съел не одного из своих старых добрых знакомых. Съедал он их не из особых гастрономических предпочтений, как небезызвестный доктор Лектор, а просто так – потому лень было зарабатывать деньги на еду. Ведь знакомые подворачивались так кстати. К тому же, сэкономленные на еде деньги вполне можно было потратить на лишнюю бутылку портвейна.
Впрочем, это были только слухи.
– Эй, Толян, иди к нам, садись! Выпьем!
Толику вовсе не улыбалось сидеть тут и распивать непонятно что в сомнительной компании, тем более, что преследование его персоны еще никто не отменял. Однако шатры были на пути ко входу, и просто обойти их не представлялось возможным.
Толик присел к костру и протянул руки к огню. Было не так уж и холодно, но огонь тянул к себе, подсознательно ассоциируясь с теплом и сытостью.
– Чего это вы вырядились? – поинтересовался Толик. – Обнесли, что ль кого?
Бомжи заржали, хлопая друг друга по плечам и кивая на этого непонятливого бродягу.
– Толян, ты не поверишь, – засипел пальтоносец, и Толик вспомнил, что звали его Фокич. – Ты же слышал про Игру?
– Ну? – равнодушно сказал Толик.
– Так вот, при Старте всем же личины раздавали. Ну, мы тоже думали – сошлют нас куда-нибудь руду добывать или уродами какими сделают. Так нет же! Видит бог, есть справедливость на земле! Сжалились над бедными людьми – приодели, приобули, накормили! И ничегошеньки за это не взяли!
– Это странно, – сказал Толик. – С чего ж такая щедрость?
– Я же тебе говорю – такова она, высшая справедливость!
У Толика было свое мнение по поводу высшей справедливости, но спорить он не стал.
– Выпей с нами, друг, – сочным басом сказал бомж в шубе и вытащил откуда-то из-за спины огромный кожаный чемодан с солидным фирменным лэйблом, – Что предпочитаешь? Виски, коньяк, водку? Может, вермут или кальвадос?
– Вы чего? – обалдел Толик. – С жиру беситесь?!
– Ну, почему же? – обиделся бомж в костюме. – К культуре приобщаемся…
Он ловко открыл бутылку виски, с видом знатока понюхал горлышло, причмокнул, посмотрел сквозь бутылку на свет.
После чего виски, коньяк, водку и вермут вместе с кальвадосом, а также абсент, поочередно залили в серебряное ведерко для охлаждения шампанского, в котором перекатывалось на дне несколько ледяных кубиков.
И сунули в этот «коктейль» четыре пластиковые «соломинки».
Однако и на этом творческий процесс не закончился. В довершение кощунственного издевательства над дорогими напитками Фокич достал из-за пазухи бутыль медицинского спирта и, раскрутив до образования воронки, вылил ее содержимое в алкогольное месиво. И поджег смесь большой каминной спичкой. Синеватое пламя взвилось над ведерком, напоминая газовый факел над буровой вышкой.
– А ну, не отставай! – просипел он и, закатив глаза, буквально присосался к «соломинке».
Его примеру последовали остальные, включая Толика, который не желал долгой и опасной беседы на тему «ты меня уважаешь?». Слегка пригубив напитка, Толик решил не рисковать желудком, потому только симулировал усердие, с которым якобы втягивал в себя это зелье. Кроме того, его беспокоило пламя, грозящее спалить брови. Однако стараниями братьев-бомжей, огонь с невероятной скоростью ринулся ко дну и разбился вдребезги о так не успевшие растаять кубики льда.
– Ух, блин, хорошо! – просипел Фокич и откинулся назад, видимо ожидая встретить там спинку мягкого кресла. Однако сзади был только асфальт. Тот немедленно принял Фокича в свои мягкие объятья. Остальные двое заржали. Засмеялся и Толик, краем глаза поглядывая в сторону вокзального входа.
– Это называется коктейль «Ломбарджини», – прокомментировал заплетающимся языком тип в костюме и принялся стучать себя по груди, не в состоянии ухватиться за пуговицу. – Ух, и кто так шьет? Г-где, пуговицы, а? Что же это такое, братцы?
Бомж, что был шубе, приспустил ее до локтей, отчего стали видны многочисленные аляповатые татуировки на вялых плечах, и, выкатив мутные глаза, молча уставился прямо перед собой.
Толик решил, что теперь самое время покинуть гостеприимную кампанию.
Он встал, пробормотав, «я сейчас», и быстрым шагом направился ко входу в здание вокзала. Быстро спустившись вниз, куда указывала табличка с надписью «камеры хранения», он очутился среди огромных серых металлических сот. Искомая ячейка нашлась быстро и Толик, не теряя времени, набрал присланную по sms комбинацию.
Раздалась тихая музыка, словно заиграла музыкальная шкатулка и дверца сама собой отворилась. Толик заглянул внутрь и хмыкнул.
Там лежал сотовый телефон.
Точно такой же, как у него.
–7-
Когда глаза привыкли к темноте, Дэн понял, что находится в каком-то невероятно огромном и сыром подземелье. Где-то монотонно капала вода, тянуло гнилью.
Жутко болело тело – эти ребята в черном были отнюдь не новичками в драке и отделали его как следует. Они ловко скрутили его, завязали глаза, заткнули рот и быстро доставили сюда. Дэн даже готов бы поверить, что это – действительно сотрудники спецслужб, но сопровождающий их действия антураж вызывал совсем другие ассоциации. От всего этого конкретно попахивало средневековьем. Или ловкой мистификацией, цель которой оставалась совершенно неясной.
Впрочем… Гм… Игра… Эти странные люди – наверное, тоже часть чертовщины, что твориться здесь, внутри Локализации. И в этой чертовщине еще предстоит разобраться. Уже без помощи вверенного ему и так бесславно пропавшего подразделения.
Дэн потянулся, разминая затекшие конечности. Что-то больно резануло лодыжки. Дэн пощупал, присмотрелся…
На ногах его были самые натуральные кандалы. С грубыми цепями, уходящими куда-то в темноту.
– Е-мое, вот это бред… – прошептал Дэн.
Ему предстояло разобраться в собственных ощущениях, сделать выводы и подготовиться к неизбежной встрече с гостеприимными хозяевами этого помещения. Поэтому Дэн набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. После чего провел серию спецупражнений на восстановление физической и психологической формы.
Как ни странно, с кандалами на ногах он почувствовал в себе уверенность, потерянную было при встрече с первыми «чудесами». Раз есть необходимость держать пленника в кандалах – значит, опасность вполне реальна, а враг – достаточно осязаем. А значит – смертен. Все остальное – дело техники.
Дэн принялся анализировать ситуацию. И хотя вводных было недостаточно, их хватало, чтобы понять, что ЭТИ тоже ищут Магистра правил – таинственную фигуру, которая, видимо, находится в центре явлений, связанных с Локализацией.
Как человек военный, в условиях, приближенных к боевым, Дэн стремился определиться с целью своих действий, с возможными противниками и союзниками.
Он уже четко решил для себя, что найти Магистра правил он не прочь, так же, как эти, в черном, как странный Волшебный Милиционер и как Игрок номер один – некий бродяга, пацан по имени Толик. Еще у него родилась идея, как связаться со штабом, чтобы передать информацию за границы Локализации. Это была весьма остроумная, но трудноосуществимая идея.
Что ж, оставим ее до поры.
Может быть те, кто называет себя Госбезопасностью, поможет прояснить обстановку – хотя бы сказать, где сейчас президент и правительство, по какому поводу этот чудовищный маскарад, и какие силы устроили все это. И главное – ради чего?
В размышления Дэна ворвался отвратительный скрип ржавых дверных петель. Тусклый свет из дверного проема показался ему ослепительным сиянием. Впрочем, появившиеся в лучах этого света сутулые силуэты оптимизма никак не добавляли.
Щелкнул выключатель.
На стенах раздался электрический треск, как от разряда в пьезоэлектрической зажигалке, и вспыхнули чадящие огненные чаши.
«Масляные светильники?» – вяло удивился Дэн.
Впрочем, удивляться еще предстояло долго. Удивление стоило поберечь для более странных событий, в наступлении которых сомневаться не приходилось.
Теперь Дэн видел, что сидит на грубой деревянной лавке, которая заодно могла служить и нарами. Цепи от кандалов тянулись к стене и были надежно прикреплены к вбитому в камень кольцу – одному из многих, украшавших серые стены.
Перед ним, чуть поодаль, стоял массивный стол. За него и усаживалась теперь фигура в знакомом черном балахоне. Капюшон она так и не соизволила откинуть. Дэн мельком подумал, что до сих пор не видел ни одного лица ЭТИХ.
Еще одна фигура встала чуть в стороне от узника, небрежно бросив на пол большую спортивную сумку. То, как звякнуло о пол содержимое сумки, Дэну очень не понравилось.
Чиркнула спичка, и на столе одна за другой зажглись три свечи на массивном подсвечнике. Но и этот свет не выхватил лица в провале капюшона сидевшего за столом.
Дэн молча наблюдал за тем, как на столе появилась пухлая книга в металлическом окладе, как зашуршали листки, как заскрипело по ним гусиное перо. Вскоре, однако, Дэн понял, что молчание в данной ситуации нельзя считать золотом. И спросил:
– А что, в Москве сейчас с авторучками напряжонка?
Скрипение пера на миг прекратилось и продолжилось вновь. Дэну показалось, что он услышал тихий смешок.
– Фамилия, имя, отчество, – донеслось из-под капюшона.
– Я хочу знать, на основании чего я задержан, где я нахожусь, и кто вы, черт возьми, такие, – произнес Дэн.
– Вы не задержаны, а заключены под стражу. На основании приказа руководства Княжества Госбезопасность. В связи с нападением на ее сотрудников. Находитесь вы в подвале Башни, что на Лубянской площади в бывшем городе Москва…
– Почему «бывшем»?
– Вопросы здесь буду задавать я, дознаватель и старший агент Госбезопасности. Итак, гражданин Гришин Денис Михайлович, продолжим. Фамилия, имя, отчество?
– Гришин Денис Михайлович… – опешив, пробормотал Дэн. – А откуда?..
– Ладно, – вздохнул капюшон, – что время тянуть? Отвечайте только «да» или «нет». Вы – сотрудник секретного спецподразделения ГРУ «Скорпион»…
– Нет такого спецподразделения, – обомлев, быстро сказал Дэн. Откуда они могут знать?… Неужели предатели?!
– Есть такое подразделение, – назидательно сказал дознаватель. – Вы проникли на территорию бывшей Москвы со шпионскими целями, верно?
– С разведывательными…
– Со шпионскими.
– Это столица моей страны!
– Молчать! – взвизгнул вдруг агент, стукнув кулаком по столу, и сделал нервное движение рукой.
По уху будто ударили молотком. Дэн кубарем полетел с лавки, с удивлением успев заметить, что в руках второго носителя балахона, что теперь стоял рядом, действительно большой деревянный молоток, вроде того, каким чудаки-англичане играют в крикет.
– Запомни, несчастный, – уже беззлобно сказал агент. – Здесь есть только одна страна. Страна эта называется Княжество Госбезопасность. Пока еще княжество. За ее пределами нет ничего. И столица ее здесь – в Башне на Лубянской площади…
– Как скажете, – невозмутимо ответил Дэн и вновь сел на лавку. – Вам отсюда виднее.
– То-то же. Вы ищите Магистра правил.
– Да…
– Зачем?
– Волкоп попросил…
– Не упоминайте это гнусное имя! Вы ищите Магистра, потому что это – цель Игры!
– Правда? – искренне удивился Дэн. – Спасибо за информацию. Наконец-то я узнал, ради чего устроен этот балаган. Что ж, цель весьма достойная. Еще раз спасибо…
– Не стоит благодарности. Только то, что вы – Игрок – спасло Вас от немедленной расправы. Впрочем, в случае необходимости, нас не остановит и ваш статус…
– Мой статус?
– Да. Доминатор решил отпустить вас….
– Кто?
– Доминатор. Властитель государства Госбезопасность…
– Простите… Как это: «государство – Государственная безопасность»? Вы не путаете? Или у меня что-то со слухом…
– Нет, – ядовито сказал дознаватель. – Это вы путаете! Высшая форма государства – это служба безопасности самого государства! Это же ясно, как свет! Безопасность лежит в основе государства, пронизывает его, составляет его сущность, а, значит, и есть государство!
– Ваши слова не лишены логики, – признал Дэн. Спорить с большим деревянным молотком ему не очень-то хотелось. – Так вы меня отпускаете?
– Да. С определенными условиями.
– Вот! Вот теперь я верю, что вы именно Госбезопасность, а не нечто иное, – облегченно вздохнул Дэн.
– Не язвите, Игрок, – сказал агент.
– Мне ударить его? – раздался над ухом неуверенный бас.
– Не надо пока, младший агент. Итак, Дэн. Позвольте мне назвать вас прозвищем, принятым в вашем спецподразделении. Условие очень простое: вы станете нашим внештатным агентом.
– Что?! – вскочил было Дэн, но сдержался и принялся лихорадочно думать.
Если бы такое предложение ему было сделано даже родной, как говорится, службой внешней разведки или органами внутренней безопасности, он бы отказался даже ценой своей жизни. Потому что прекрасно понимал, что таким согласием выносит приговор самому себе – пусть это даже приговор с длительной отсрочкой. Не важно, кто бы потом с ним разделался – ГРУ, ФСБ или свои товарищи, чтобы смыть позор с подразделения.
Но здесь… Здесь шла странная и запутанная Игра со странными и нелепыми целями, а вели ее какие-то ряженые в балахонах. Пусть даже и владеющие боевым айкидо. Воспринимать такую вербовку всерьез… А даже если и всерьез – может, стоит рискнуть всем – и жизнью, и честью. Ведь на кону – существование страны, ядерной державы, окруженной недоброжелательными соседями, которая вмиг осталась без собственной столицы со всем ее содержимым…
– Ну? – спросил балахон.
– Что от меня требуется? – выдавил из себя Дэн.
– Пока ничего, – оживился агент. – Только контракт подписать.
– Сделка с Дьяволом? – криво усмехнулся Дэн.
– О, куда страшнее, – хихикнул агент.
Перед Дэном стараниями младшего агента уже был развернут большой кусок пергамента. Гусиное перо само лезло в руку.
«Спецназ нигде не пропадет!» – стиснув зубы, мысленно произнес Дэн и размашисто подписал листок с заголовком «Контракт с вольнонаемным агентом». И тут, похолодев, понял, что так и не прочитал подписанный им текст.
Но не успел он произнести и слова, как воздух перед ним поплыл, и в следующую секунду Дэн осознал себя сидящим прямо на тротуарной плитке под ослепительно синим небом. Вокруг шумели машины, разговаривали люди, смеялись дети.
Дэн зарычал от боли в глазах и досады от только что совершенной им глупости.
– Ничего, ничего, – как можно бодрее сказал он сам себе. – Спецназ никогда не сдается! Я все равно выполню приказ… Тьфу! Проклятье! Да я просто узнаю, что здесь, черт возьми, происходит!
–8-
Пожав плечами, Толик достал из ячейки телефон. Кроме трубки там оказался большой, многократно сложенный лист бумаги.
Толик положил новую трубку на пол и развернул лист.
Это оказалась детальная карта Москвы. Еще не успев толком вглядеться в карту и понять, что означает длинная пунктирная линия, а что – начерченный красным маркером крест – Толик услышал рядом с собой тяжелое дыхание и почувствовал запах перегара.
Подняв глаза, Толик невольно вскрикнул и выронил карту.
Над ним нависали три огромных кабаньих рыла. Заплывшие красные глаза, стекающая изо рта слюна и смрад перегара внушали одновременно и отвращение, и смертельный ужас.
– Ну, что, Толян, пошли дальше пить! – просипело одно из рыл и попыталось ковырнуть в зубах копытом, на котором сверкнули золотом огромные «ролексы». Копыто с трудом умещалось в кашемировом рукаве. Рукав не замедлил треснуть, а рыло произвело длинную рокочущую отрыжку.
Два других рыла заржали.
– Что ты тут прячешь, а? – спросило чудовище в шубе.
– От друзей, собака, прячет, – недобро прокомментировал кабан в костюме. Невероятным образом пуговицы на нем были все также застегнуты, хотя костюм на мохнатом теле вздулся чуть ли не до звона..
– Давай сюда все, – изрыкнуло из себя то, что еще недавно было бомжом Фокичем, и облизнулось.
Толик непослушными руками протянул чудищам карту.
– И из карманов все! – потребовал Фокич.
– Да пошли вы! – заорал Толик и бросился наутек. Монстры монстрами, но его просто так не возьмешь! Еще чего – карманы выворачивать!
Однако его бегство быстро закончилось тупиком, образованным нагромождением железных ячеек.
Оборотни, казалось, только того и ждали. С диким визгом они бросились на Толика, и тот почувствовал, как копыта болезненно проникают в его карманы.
– Оба-на! – завизжал Фокич. – Смотри, какая мобила! Это золото и брюлики! Я отвечаю! Я нюхом чую!
– Мы и без тебя чуем! – зарычал тот, что был в шубе.
– Где он его взял? – прорычал третий. – У меня точно такой в палатке лежал!
– Он украл! – взвизгнул Фокич. – У нищих друзей украл!
– Давайте замочим его! – прохрипел оборотень в шубе.
– Дайте его мне! – раздувая ноздри, запыхтел кабан в костюме, – Я ему покажу, как товарищей кидать!
– Сожрем его! – брызгая слюной, просипел Фокич.
И все трое бросились на Толика, вцепившись в него копытами и клыками.
– Помогите!!! – заорал Толик, чувствуя, как его кожа лопается под клыками в жутких поросячьих пастях.
Сквозь вой, визг и хруст донесся твердый голос:
– Всем оставаться на своих местах! Это милиция!
Толика немедленно бросили на пол. Краем глаза он увидел, что его мучители больше не напоминают зверей. Теперь это были все те же бомжи, которых он совсем недавно встретил у входа на вокзал.
А в самом начале коридора из штабелей железных ячеек, уперев руки в бока и символизируя непреклонность закона, стоял Волкоп собственной персоной.
– Нападение на Игрока, «скорую» сюда, – бросил он в плывущую в воздухе рацию и громко произнес. – Всем предъявить паспорта. Проверка регистрации.
– Какая регистрация, начальник? – в один голос запричитали бомжи. От свирепости в их голосах не осталось и следа – одно лишь жалостливое блеение. – Откуда у нас регистрация? Да и куда мы сейчас денемся, из столицы-то? Локализация ведь, едрена-матрена…
– Пусть это вас не беспокоит. Регистрации, значит, нет, – констатировал Волкоп, поднимая от бедра реализатор. – В связи с тем, что нападение на Игрока произошло до объявления правил, вы удаляетесь на сто первый километр. Административное наказание исполняется немедленно.
Бомжи взвыли. Следом раздалось три хлопка, и в воздухе растаяло три грязные кляксы.
На пол одновременно осели пальто, шуба и костюм. Разумеется, без содержимого.
Теряя сознание, Толик успел дотянуться до лежащего на полу в его собственной крови мобильника…
Сознание вернулось, когда знакомый голос монотонно перечислял:
– Оторванная, пардон – отгрызенная – рука, множественные ранения, нанесенные острыми предметами, скорее всего, клыками, ушибы…
«Это доктор», – понял Толик мутным сознанием.
– Тяжелый случай? – сухо поинтересовался Волкоп.
– Ерунда. Сестра, степлер!
В плече хрустнуло и жуткая боль пронзила тело.
– Сестра, анестезию! Подуйте на рану, я сказал!
Локон волос упал на горящую щеку, и струйка воздуха коснулась раны.
И чудо – боль ушла!
– Сестра, дуйте сильнее!
– Я дую, дую! Но мне что-то под контактную линзу попало! Ой, мама! Доктор, я не могу, это, наверное, тушь… Доктор, посмотрите, у меня тени не размазались?
– Сестра, перестаньте молоть ерунду! Давайте дырокол, скрепки и скотч! А теперь опять дуйте!
Толику казалось, что он бредит. Но сознание постепенно возвращалось, боль тоже ослабевала.
– Так, сестра, а теперь адреналин.
Толик почувствовал, как на него верхом взобралось горячее женское тело и прижалось к нему отнюдь не дистрофического размера грудью. Адреналин, и вправду, не замедлил ворваться в кровь стремительным потоком!
– Сестра, – укоризненно произнес голос Доктора. – Я просил адреналин, а не тестостерон! Впрочем, плевать… Спирт! Спирт мне, сестра! Сюда, в колбочку…
Тело легко соскочило с Толика, и он почувствовал вновь закипающую в нем жизнь.
– Все, приводите пациента в сознание, – откашлявшись, сказал Доктор.
Толик ощутил на губах сладкий поцелуй.
И открыл глаза.
– Привет, красавчик, – сказала Медсестра и улыбнулась.
– Здравствуйте, – сказал Толик прямо в нависшее над ним декольте.
И сел.
– Ну, вот мы и встретились второй раз, юноша, – сказал Доктор. – Вы в бронежилете родились, скажу я вам.
Они находились во внутреннем дворе вокзала, возле растрепанных ветром шатров и остатков догоревшего костра.