Гринда прекрасно понимала логику действий императора. Зачем ограничивать себя малыми крохами? Если все школы расположены в границах империи и, по сути, могут быть переподчинены его правительству. Если изменить правила и принимать в ученицы исключительно подданных империи, то можно стать единоличным хозяином альтер и диктовать свои условия всем желающим воспользоваться их услугами. Заманчивая возможность, учитывая, что измененные продолжают играть существенную роль в жизни всех соседних государств. Вот молодой император и ухватился за нее.
Сделать все сразу он не смог. В обители обучались и подданные других государств. Ссориться из-за этого с соседями смысла не было. Проще действовать постепенно. Например, за счет ограничения приезда подданных других государств в конкретные районы. В трех из четырех школах, расположенных в глубинке империи, уже нет иностранных подданных. А их охрана обеспечивается имперскими структурами. К адепткам Центральной обители он тоже нашел подход. И некоторые из ее учениц уже заключили контракт с империей на постоянную работу после выпуска. В качестве подмастерьев. А куда им деваться? У многих есть семьи, которые и рассчитывали перебраться в империю. Этариолу всего-то и требовалось – обеспечить им условия и связать будущих учениц договорами.
Гринда тяжело вздохнула. Своих учениц она понимала. И в былые времена даже поддерживала такие решения. Молодому подмастерью после выхода из обители требовалось время, чтобы встать на ноги. Набрать пациентов, обосноваться на новом месте. Обитель помогала, как могла. Но сидеть у себя на шее не позволяла. Государственная служба была хорошим началом. Но теперь император требовал первоочередного и исключительного права заключения таких договоров с подмастерьями. Со своими поданными он решил вопрос вне стен обители, за счет их семьи. Теперь требовал, чтобы в договор с опекунами поступающих кандидаток входил пункт об обязательствах и для поданных других государств.
Гринда только поморщилась, размышляя о непростых переговорах. Этариол не хотел ничего слышать о традициях Альтер. Он добивался полного подчинения. Если бы задуматься над этим тогда, когда старый император решил изменить отдельные пункты соглашения. Досадно, что слишком поздно спохватилась. Теперь уже нельзя звать сюда мастеров для постоянного проживания. Приходится приглашать на семестр, не больше. А перспективных адепток всеми правдами и неправдами отправлять в ученичество за пределы империи. Альтер начали свою тайную борьбу за свои свободы. Но об этом знали пока только руководящие члены совета мастеров. И такое положение требуется сохранить как можно дольше.
Они больше не могут довериться исключительно одному государству. Рано или поздно кто-то из них захочет изменить правила в угоду своим интересам. А значит, надо не ликвидировать созданные школы, а сделать так, чтобы Этариол признал свои планы несбыточными. Это признавал весь совет мастеров. Но только трое из них знали о планах Гринды. Еще несколько догадывались, что мастер-настоятельница неспроста пошла на сделку с семьей императора империи Арден. Остальные не желали оправдывать ее поддержку мастера, согласившейся практиковать в ошейнике. Тем более предоставлять ей адепток в обучение.
Но это уже не имело значения.
Девочка смогла найти выход из положения и избавиться от рабства. Жизнь во дворце императора, да еще рядом с принцессой оказалась мало похожа на сказку. Пришлось даже пережить покушение. Но и отдача оказалась очень большой. Майя умная девочка. Из разговоров по связи, ее оговорок и недомолвок она наверняка уже поняла, какие планы строятся здесь.
А с Адилой они уже давно все обговорили лично. Императрицу более чем устроила идея школы подмастерьев при императорском дворе. Куча маленьких девочек, носящихся по дворцу, никого не могла устроить. Выделять изолированные помещения для такого количества детей наряду с дворцовой школой и академией теней было нецелесообразно.
А вот взрослые адептки, прибывающие для продолжения обучения из обители, совсем другое дело. Эту идею Адила поддержала с большим энтузиазмом. Пообещала даже, что если все получится, выделить под их нужды не один-два этажа, а целое крыло рядом с больницей дворца. Тем более что Индерский не возражал. Но пока хватало и одного этажа в крыле принцессы.
Гринда невольно вспомнила двух подобранных ею лично адепток для дочери своей подруги. Майя заявляла, что смогла подготовить их за эти полгода на звание подмастерья. Сомнительно, конечно. Девочки не безнадежные, но большого энтузиазма к учебе не показывали. Но Майю она понимала. Учитывая все, что у нее там творится, без признанных подмастерьев ей будет не обойтись. Так что надо будет немного подыграть.
В кабинет вошла мастер Риниара. Быстро пройдя к столу, она без приглашения устроилась в кресле и требовательно посмотрела на хозяйку кабинета.
– Прибыли адептки этой, как ее, мастера Майи. – К удивлению Гринды, женщина не выделила интонацией звание Майи, как это часто делали недовольные мастера.
– И что? – Гринда недоуменно пожала плечами, видя возбуждение обычно спокойной женщины. – Майя уже давно подала заявку на подтверждение звания подмастерья. Заверяла, что девочки готовы. Девочки и должны были прибыть сегодня. Что-то с ними не так?
– Они и прибыли, – как-то напряженно кивнула Ринара. – Я встретила их в воротах. Пока суть да дело, попросила их на пару часиков поработать в приемном покое. Сегодня поток измененных даже больше, чем вчера.
– Ну, это и так понятно. Зимний сезон. У многих обострение синдрома, – заметила Гринда очевидную для всех вещь.
Проблемы сезонных обострений вошли в жизнь обители прочно и в полный рост. В отличие от Арден, в их мире, кроме весеннего, был еще зимний период. Зимний сезон, конечно, не сезон бурь в мире Майи, но тоже не сахар. Особенно когда начинаются метели. Его особенностью было то, что реагировали на непостоянство климата в основном дети. Для взрослых низшего уровня изменения приступы вообще были не самой большой проблемой. Плохое самочувствие, слабость. Конечно, кое у кого во время переходов могло дойти и до судорог. Но они наступали раз в несколько лет, причем значительно реже, чем у измененных высшего уровня. После разработки процедур для измененных низшего уровня состав пациентов в обители поменялся кардинально. Решение использовать прибывших адепток на приеме было нормой. И, как правило, никто не отказывался помочь.
– Они что, отказались? – попробовала угадать Гринда.
– Нет. Хоть и устали с дороги. Ты лучше сама посмотри, что там происходит.
Гринда послушно запустила монитор. Возникшая картинка была вполне обычной для этого зимнего сезона. Несмотря на то что полдень еще не наступил, для пациентов в приемных покоях уже пришлось вынести дополнительные стулья. Гринда отметила, что мастера выставили на прием девочек третьего года обучения. Все правильно. Они мало что умели, еще меньше им позволялось делать самостоятельно. Но принять пациента, заполнить формуляр и провести первый осмотр вполне по силам.
Она сосредоточилась на двух своих протеже. Отметила их уверенные движения, твердые взгляды. Понаблюдала, как они перемещаются среди пациентов и встречают их. Ничего не поняв, перевела вопросительный взгляд на мастера.
– Вроде все обычно. Девочки заметно выросли, это видно по тому, как они держатся. Но это не удивительно. У Майи очень большая практика. Это всем известно.
– Гринда, – окончательно отбросила гостья официальный тон, – в приемных покоях восемнадцать измененных, семь детей, трое из которых в возрасте до шести лет, из остальных двое в стадии перехода.
Гринда еще раз внимательно всмотрелась в экран. И только после сделанных намеков наконец поняла, на что не сразу обратила внимание. В покоях была ТИШИНА. При детях, испытывающих все прелести синдрома, этого не могло быть. Не было возмущений родителей, никто не кусал судорожно губ, сдерживая очередной приступ и пытаясь показать, какой он мужественный. А родители самого младшего и вовсе собирались домой. Причем мальчонка все время норовил обернуться на Лирину, давно уже занимающуюся другим пациентом.
Появление нового пациента немного смазало эту идиллию. Мальчика отец буквально втащил в двери на руках. У него уже начинались судороги. Очень плохо, родители тянули с приходом непозволительно долго, или переход начался внезапно и лекарства перестали действовать. Гринда узнала отца. У него был третий уровень изменения. Но сам он уже не мог пользоваться даже полной блокадой, иногда используемой Альтер, чтобы дать пациенту отдохнуть. Она потеряла для него эффективность, еще когда Гринда была подмастерьем. Похоже, теперь настал черед его сына. К вошедшим подошла Риана. Если быть точнее, она просто лениво приблизилась, едва не позевывая. Девочку, видно, очень клонило в сон с дороги, тем более у них там сейчас почти полночь. Все ее поведение говорило о том, что происходящее для нее не в новинку. И даже скучновато. Мельком осмотрев новичка, она выпрямилась, мимоходом сунув руку куда-то под плечо. Гринда успела рассмотреть, как пальцы почти отвернувшейся адептки сложились в незнакомую комбинацию и на мгновение вдавились в тело.
– Завтра, в семь приходите, сможем заняться, – буркнула она отцу и, не обращая больше на него внимание, направилась дальше.
Гринда не успела возмутиться таким равнодушием бывшей ученицы. Маленький пациент вдруг резко обмяк, как будто ему поставили общую блокаду, но при этом недоуменно закрутил головой и резко сел. Никто и не пытался предупредить мальчика вести себя осторожнее, что обязательно при этом приеме. Но что удивило, малыш, морщась, начал разминать правую руку, видимо была неловко подвернута. Этого не могло быть при общей блокаде. Он вообще не должен был чувствовать своего тела.
– Не поняла. Это что она сделала?
– Во-во. И я о том же. Они обе так могут. Я понаблюдала за их работой на всякий случай. Представляешь, просто мимоходом идут и выключают. А потом назначают, когда приходить на прием. Оставили пока только троих, с ними сейчас работают мастера. Еще трое будут ждать приема. Остальные не уходят, потому что не могут успокоить детей, чтобы увести. А этот и вовсе третьего уровня, я помню его. Смотри, какие большие глаза у мужика. Уж он-то точно знает, каково это бывает. Ты говорила, что девчонка собирается продолжить дело матери. Но как-то упустила возможность сообщить, на какой стадии у нее работа.
– Лера не докладывает об ее экспериментах. Знаю только, что в распоряжении Майи несколько пациентов третьего и четвертого уровня изменений. – Гринда не сводила задумчивого взгляда с экрана. Еще два посетителя послушно направились на выход. – Надо все же было мне принять девочек и предупредить их.
– Что? Получается, ты все-таки знала.
– Риана, ты же знаешь мать девочки. – Гринда укоризненно покачала головой. – Она никогда не заявляла неоконченной разработки, как бы ее ни укоряли архивариусы. За что мы и поплатились. Записи, что она везла с собой, были повреждены грязью и водой во время аварии. Ничего восстановить не удалось. Была одна надежда, что в голове этой девочки что-то осталось.
– И ты позволила ей там остаться? – возмутилась мастер. – Ее надо было вытаскивать.
– Куда? На радость Этариолу? – усмехнулась Гринда.
Мастер Риана резко осеклась, осознавая, что в чем-то Гринда права.
– У них там по-другому все организовано, – решила сменить тему Гринда. – Девочки у Майи занимаются исключительно приемом. У каждой при этом есть помощница из служанок. Все записи ведет она. Есть секретарь, он занимается регистрацией и отслеживанием очереди. А адептки их только консультируют и ведут прием несложных случаев. Допуск вообще отслеживает старшая служанка покоев принцессы. Ей выданы такие полномочия, что даже высшая аристократия предпочитает не спорить.
– Гринда, ты посмотри, как они работают! – снова прервала ее мастер. – Они же дают отсрочку до следующего утра или до полудня. Даже не сомневаются, что все будет нормально. Мы в лучшем случае на час-два откладываем под общей блокадой, да еще под присмотром подмастерьев. А эти их домой посылают. А что это за прием? Я такого не видела, а какая эффективность!
– Придется с ними поговорить сегодня. Очень интересная техника, – правильно поняла Гринда причину возбужденного состояния мастера. Ее и саму заинтересовала странная фигура, что использовала бывшая адептка. Девочки сильно изменились за каких-то полгода.
Линара вяло махнула рукой, прощаясь с очередным пациентом. Спать хотелось все сильнее.
Когда они прибыли к воротам обители, их уже встречала мастер Ринара. После приветствий они узнали, что об их прибытии было сообщено заранее. Но сейчас только утро и в доме учениц мастеров отдохнуть с дороги не удастся. По утрам там творится сплошной бедлам. Так как вот уже третий день, как начался вал пациентов. В связи с чем она очень просит оказать посильную помощь хотя бы в одном из приемных залов обители. Там сейчас задействованы только адептки первого года практики. Все, кто постарше, привлечены в помощь мастерам.
Это тоже было обычно. Линара знала, что в такие дни привлекают к работе всех кого возможно. Особенно в приемных покоях. Дети не отличались особым терпением. А родители оказывались на взводе еще со времени начала синдрома. Так что пару часиков почему бы и не помочь? Из дворца они добирались больше семи часов. Путешествие, конечно, было более комфортным, чем в первый раз. Деньги позволяли. Но все равно во дворце сейчас стояла глубокая ночь, и мастер Ринара не могла об этом не знать.
Так что третий час в приемной со стороны мастера было уже настоящим свинством.
Линара покосилась на подругу. Та тоже откровенно клевала носом. К тому же приходилось много практиковать. Она уже и забыла, каково это делать все самой. Вести запись, осматривать, назначать очередь и даже пытаться ее отслеживать.
Хорошо хоть две адептки, что тут заправляли до них, были из первогодков.
Линара только улыбнулась, вспомнив полные надежды глазки девочки едва ли десятилетнего возраста. Она не знала, что делать с орущим мальчиком, не позволявшим к себе прикоснуться. И провести его к занятому мастеру тоже не могла. Увидев молодую, но все же ученицу мастера, она с такой надеждой смотрела на нее.
– Ничего страшного. Это всего лишь первый уровень, – даже не для нее, а скорее для заламывающей руки матери ребенка сообщила она. И сразу обратилась к ней: – Наверно, первый приступ?
– Да, в нашей семье вообще мало измененных. Только его прадед. Мы не ожидали приступа, а он с утра начал жаловаться.
– Это переход. Первый. Самый болезненный. Но ничего страшного. – И вспомнив интонации и манеры своего мастера, обратилась к адептке: – В этом случае самым лучшим решением будет применить кошачью лапку. Вот смотри.
Под взглядом сосредоточенной девочки она демонстративно прижала подушечки пальцев в основание шеи на нужные точки и плавно повела вниз.
– Точки аль, рани и викра. Не давить, просто положить и вести по линиям рианы вниз, как будто котенок гладит. Заканчивать надо на точках группы винса. И там фиксировать. Тоже не сильно Ты ведь третий год?
– Да, первая практика, – сообщила девочка, не сводя глаз с пальцев своей нежданной наставницы.
