Странник
«Черт! А может, я заболел? Подхватил вирус на этой чертовой помойке?!»
От этой мысли меня снова бросило в дрожь.
«Может, обратно в лифт? И в больницу».
Однако слабость, от которой подкашивались ноги, да и обычное человеческое, что все обойдется, заставили меня добрести по стене до двери моей комнаты. Но как только она закрылась за моей спиной, я понял: еще один шаг, и я рухну. Тогда я решил сесть, но едва успел коснуться пола, как провалился в беспамятство.
Открыв глаза, некоторое время не мог понять, почему моя комната выглядит в таком необычном для глаза ракурсе, пока не сообразил, что сижу на полу, подпирая спиной входную дверь. Попробовал подняться на ноги, но получилось не сразу. Мышцы затекли и слушались неохотно. К этому можно было прибавить легкую слабость, но в целом я чувствовал себя довольно сносно. Бросил взгляд на коммуникатор. Почти четыре часа утра.
«Около пяти я был дома. Одиннадцать часов провалялся под дверью. Ого! Расскажи кому-нибудь, не поверят. Да и кому говорить?»
Контрастный душ и легкий завтрак с кружкой крепкого чая помогли окончательно прийти в себя. Начав одеваться, я вернулся мыслями к своему вчерашнему недомоганию, но, кроме невнятных определений «нечто странное» и «возможно, вирус», дальше не продвинулся. На работе, которая к тому же не располагала к логическому анализу, я вовсе выкинул все это из головы. А после работы ко мне заявился сосед, окончательно заставивший меня забыть об этом происшествии. Последнее время он стал для меня настоящим кошмаром. Приходя ко мне, он то требовал от меня, чтобы я часами слушал его пьяный бред, то просил денег на водку. Первое время я принимал его, а потом просто перестал пускать за порог. Он уходил обиженный, ругался, но через несколько дней появлялся вновь. И вот сегодня я опять увидел его на пороге, и мое настроение, и без того не самое лучшее, тут же резко пошло к минусовой отметке. Не успел он открыть рот, как я откровенно послал его по матери, после чего собрался закрыть дверь. Неожиданно он попытался меня ударить. Ответный удар в челюсть бросил его на грязный пол коридора. Пару минут я со злорадством наблюдал, как тот пытается встать на разъезжающиеся ноги, и только после этого захлопнул дверь. Ситуация стандартная для нашего «дна», где драки и поножовщина – обыденное дело, поэтому уже через десять минут я забыл об этом случае.
Прошла еще одна рабочая неделя. В предвкушении хорошего субботнего ужина с бутылочкой вина я вышел из лифта, одной рукой держа пакет с продуктами, а второй нащупывая карточку-ключ, и тут мне навстречу метнулась тень. Отшатнувшись, я поспешил принять оборонительную стойку, но не преуспел в этом, получив сильный, рубящий удар сзади, по шее. Перед глазами поплыло. Открыл рот, чтобы позвать на помощь, – тут последовал новый удар, в солнечное сплетение. После чего меня, хватающего ртом воздух, затащили в мою же квартиру. Отставив в сторону стол, бандиты бросили меня на освободившееся место у стены, сами сели напротив. Некоторое время я приходил в себя и одновременно рассматривал своих похитителей. Грубые, жестокие лица. По широким, сильным запястьям, высовывающимся из рукавов курток, можно было судить об их мощной мускулатуре, которую скрывала бесформенная одежда. Своим внешним видом они старались походить на жителей трущоб, но их поведение не напоминало повадки местных хищников.
«Обычные грабители уже требовали бы у меня денег, а эти сидят и ждут. Чего ждут? Может, это люди нашего „крестного отца“ Папаши Дугласа? Но наши дорожки никогда не пересекались. Да они бы об этом сразу сказали. Им-то чего бояться? Скорее всего, это ошибка. Меня приняли за кого-то другого. Сейчас придет их босс, и все прояснится. Скорей бы, а то от этих морд…»
Мои мысли прервались, потому что открылась дверь, пропустив человека с чемоданчиком в руке. Вид вошедшего был необычен: длинный, почти до щиколоток плащ, низко надвинутая на глаза шляпа. На руках перчатки. И все – черного цвета. Не обращая ни на кого внимания, он подошел к столу и положил на него чемоданчик. После чего нажал что-то на его поверхности. С каким-то отстраненным любопытством я наблюдал за происходящим. Несколько секунд спустя началась трансформация того, что представлялось мне чемоданчиком, а еще через минуту я понял, что на столе разворачивается переносной медицинский диагностический аппарат. Нечто подобное я видел раньше, когда попал на медицинскую выставку, в той своей, прежней жизни.
«Какая-то совершенная модель, – возникла мысль, тем самым прервав хоровод вопросов в моей голове. – А это, очевидно, их главарь. Чего он молчит? Спрошу сам. Что я теряю?»
Только я собрался подать голос, как главарь наемников повернулся ко мне лицом. Глаза – зеркало души. Эту истину я сумел понять, только очутившись на «дне». Лицо человека может лгать, но не глаза. В них, при наличии определенных навыков, можно прочесть многое, чего индивид не желает говорить или показывать. Когда люди общаются и чего-то хотят друг от друга, глаза отражают массу эмоций, меняющихся в зависимости от результатов общения: удовольствие, презрение, гнев. А в этом замороженном взгляде ничего не менялось и не читалось. Холод и пустота. И еще… смерть. Мне хотелось закричать: «Пожалуйста, не убивайте меня!» – но взгляд живого мертвеца парализовал меня. Я даже не заметил, как встали со своих мест наемники, только почувствовал их руки, сдирающие с меня одежду. Исследования начались с подключения датчиков-присосок, после чего один из похитителей надел мне на голову повязку из металлизированной ткани. В последнюю очередь была взята проба крови и исследована структура волос и кожи. Эти процедуры потребовали непосредственного участия «черного человека» на диагносте, и я на время был избавлен от его гипнотического взгляда. Пока он изучал и анализировал данные, я пришел в себя настолько, что начал прикидывать, как мне лучше сбить с ног охранника, стоящего на пути к двери.
«Только бы добраться до коридора…»
Я понимал: минута-две – и этот страшный человек оторвет взгляд от монитора, а там… Я уже приготовился прыгнуть на бандита, но тут дверь снова открылась и в комнату вошел… сосед. Главарь никак не отреагировал на его появление, а наемники синхронно сунули руки под куртки. Я замер в ожидании развязки, но ничего не произошло. Не понимая, что происходит, я посмотрел на соседа. На его лице играла глумливая улыбка. Все сразу стало ясно.
«Он! Он их привел! Решил отомстить! Гад!!»
На миг я позабыл о себе, об опасности, о страшном мертвом взгляде. Мне хотелось только одного – сомкнуть пальцы на грязном тощем горле ублюдка.
«Убить!!!»
Сознание напрочь смела дикая и неистовая ярость. Захлебываясь в беззвучном вопле, я вскинул руки и в безумном порыве бросился с места… и оказался в полной темноте. Мрак отрезал меня не только от окружающего мира, но и от ощущений и чувств, словно мое сознание вырвали из телесной оболочки и поместили в черный непроницаемый ящик.
Глава 4
Не успел я что-либо понять, как меня снова выбросило в реальный мир. Но в каком состоянии! В ушах звенело. Тело сотрясала крупная дрожь. Мне пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Простояв так пару минут, я наконец почувствовал, как меня начало отпускать. Взгляд, до этого бессмысленно шаривший по затянутому мутной пеленой пространству, в котором с трудом угадывались знакомые очертания обстановки, постепенно стал проясняться. Прошла секунда, а может, минута, и окружающий мир начал приобретать четкость и ясность. А вместе с тем пришло осознание, что я один нахожусь в квартире. Почему один и куда делись мои враги? Этот вопрос и воспоминания, предшествующие ему, меня почему-то совершенно не волновали. Нет, я все помнил, но мои чувства, ощущения, эмоции словно сгорели в неведомом огне. Сейчас я являл собой не человека, а его оболочку. Воспоминания, вялые и равнодушные, текли сквозь меня, совершенно не задевая моих чувств. Время исчезло. Вдруг в тишине раздался звук. Взгляд, до этого тупо упиравшийся в пространство, упал на его источник. Им оказался работающий диагност. На индикаторе, часть которого я мог видеть со своего места, в этот момент начала разворачиваться цветная диаграмма. Взгляд задержался на ней на секунду, затем скользнул дальше, пока не наткнулся… Меня не вырвало только потому, что я все еще находился в заторможенном состоянии, к тому же был буквально выпотрошен физически и морально «своим провалом памяти».
Рядом со мной на полу лежало нечто настолько омерзительное и противное, что я в первое мгновение даже не понял, что это, а когда осознал, у меня уже вовсю бежали мурашки по коже наперегонки со струйками холодного пота. Страх прополз по позвоночнику, добрался до желудка и превратил его в ледяной шар. Я видел и не верил. Наверно, сознание, подойдя к пределу восприятия, просто постаралось абстрагироваться от страшной картины, поставив ее за грань реальности. Скорее всего, так оно и было. На полу лежала серая, вся перекрученная фигура с оскаленными зубами, отдаленно напоминающая человеческое тело и одновременно мумию, старую, иссохшую, в полуистлевших бинтах. Взгляд, почти независимо от меня, зафиксировал вывернутые и застывшие в самых неестественных позах конечности. Но весь ужас в полном объеме дошел до меня лишь тогда, когда я рассмотрел во впавших глазницах черепа, обтянутого кожей, нечто похожее на сморщенные маленькие шарики неприятного белесого цвета. С трудом я оторвал взгляд от кошмарного зрелища и посмотрел вокруг. Лучше мне от этого не стало. Вокруг лежали такие же мумии жуткого серого цвета с оскаленными зубами. Не знаю, сколько времени я так простоял, если бы взгляд, бессмысленно шаривший по комнате, не остановился на черной широкополой шляпе, лежащей на полу. Мозг, до этого находившийся в замороженном состоянии, наконец начал работать, после чего сразу связал два понятия: тип с глазами мертвеца и широкополая шляпа.
«Шляпа, вот она. А это, значит, он. – После чего я смог сделать вывод: – Что, гад, получил?»
Отголосок злобного торжества сумел не только пробиться, но и «включить» мои чувства, после чего я окончательно понял, что на полу лежат действительно трупы моих врагов.
«Сосед. Два мордоворота. И этот… в шляпе. Кто же их так? Будто их жарили, да пережарили. Господи! Что же все-таки произошло? Последним пришел урод-сосед и… все. Все! Тьма. Но ведь что-то было. Вспоминай, Дэвид, вспоминай. Черт! Полный провал. – Я бросил взгляд на свой голый торс с четырьмя датчиками-присосками, соединявшими мою грудь с диагностом. – Нет, это не я. Да и как я мог их так… Здесь что-то другое. Или… другой».
Страх, зашевелившись с новой силой, заставил меня настороженно оглядываться и вслушиваться в малейший шорох. В то же время я понимал, что занимаюсь глупостями, ведь в этой комнате спрятаться было практически невозможно.
«Разве что санузел. Там…» – снова в голову пришла какая-то глупость, но в моем взведенном состоянии ее хватило, чтобы холодный пот снова выступил на лбу. Замер, затаив дыхание. И в этот миг заверещал зуммер диагноста. Это оказалось последней каплей. Страх, сломав и без того слабые барьеры сознания, превратил меня в испуганное животное, живущее рефлексами и инстинктами. Помню кусками, как спускался по лестнице, затем бежал, размахивая руками, по улице, потом споткнулся и упал. Вскочил, собираясь бежать дальше, но сильная боль в ушибленном колене заставила ойкнуть и вернуться в реальный мир. Осознав, что стою посреди улицы полуголый, с зажатыми в руках рубашкой и курткой, я ощутил растерянность и неловкость за свое идиотское поведение. Тут же начал торопливо одеваться, правда не забывая при этом озираться и ловить каждый звук. Сумерки только начали опускаться на улицы, обычно пустые в это время суток. Народ в основном сейчас сидел в барах, празднуя окончание рабочей недели. Только я успел вдеть руки в рукава куртки, как где-то вдали послышались шаги. Моим туго натянутым нервам и этого было довольно, чтобы подтолкнуть меня к дальнейшему бегству. Не обращая больше внимания на боль в колене, я пошел туда, где светло и шумно, где меня знают и мне рады, по крайней мере до тех пор, пока я исправно плачу за выпивку. В бар «У Сары». На него в свое время я наткнулся чисто случайно, держа путь домой в тот памятный день, когда получил статус безработного. С тех пор я частенько заглядывал туда, чтобы опрокинуть стаканчик-другой.
Хозяйка заведения была крупной женщиной с широкими, как у мужчины, плечами и длинными мускулистыми руками. Кулаки у нее тоже были приличные. И звали ее соответственно: Сара по прозвищу Кулак. Ее широкое, костистое лицо носило множество отметин кулачных боев. В юности, да и в более зрелом возрасте, как мне рассказали завсегдатаи бара, она довольно успешно выступала в боях без правил. Будучи наделена не только пудовыми кулаками, но и определенным количеством серого вещества, она сумела составить капитал и вложила его в это заведение, предварительно женив на себе его хозяина. Лет через пять тот отдал богу душу, бар остался вдове. И тут оказалось, что бывший боец имеет не только крепкие кулаки, но и неглупую голову. Со временем дела у Сары пошли настолько хорошо, что ей понадобился помощник. Где-то через месяц после моего первого посещения в баре появился новый бармен. Шип. То ли имя, то ли кличка. Тусклые, как у рыбы, глаза. Зализанные назад жидкие волосы. Но при его убогой внешности Шип обладал недюжинной работоспособностью. Он мог по двенадцати часов кряду работать как автомат, не выказывая усталости. Вот и сейчас он стоял за стойкой, когда я ворвался в бар. Если раньше я притормаживал на входе, ища глазами приятелей или просто знакомых, то теперь влетел в помещение как метеор и напрямую двинулся к стойке, оставляя за спиной ругань, шепот и удивленные возгласы недоумевающих посетителей. Бесцеремонно отодвинув клиента, смаковавшего у стойки стаканчик с джином, я, отчаянно жестикулируя и почему-то шепотом, подозвал к себе бармена. К тому моменту, как он обратил на меня внимание, уже половина посетителей бара заметила мое необычное поведение и сейчас гадала, что бы это могло значить. Но я, ничуть не смущаясь, продолжал свои попытки:
– Шип! Шип!
Бармен наконец откликнулся на мой зов, подошел ко мне, и я почувствовал, как тугая пружина из нервов стала постепенно раскручиваться. Не знаю, что сработало, то ли хорошо знакомое лицо, то ли незаметно подействовала знакомая атмосфера, но мне стало легче. Страх, до этого дышавший мне в затылок, съежился, перестал быть всеобъемлющим. Вместе с ним исчезли невидимые стены, отделявшие меня от окружающего мира, и я оказался среди людей, запахов и звуков.
– Шип. Стакан. Полный, – я почему-то стал говорить отрывисто.
Плохо выбритое лицо бармена ничего не отразило, хотя я не сомневался, что он уже взял меня на заметку, чтобы потом доложить об этом тому, на кого работал информатором, или, проще, стукачом.
Здесь все доносили друг на друга, как только предоставлялась такая возможность. За деньги и просто так. Старались соответствовать одному из основных жизненных правил «дна»: «мне хорошо, когда тебе плохо». Большинство были любители, а вот бармены были профессиональными стукачами. Они работали как на федеральную полицию, так и на здешнего «крестного отца» Папашу Дугласа. В другой момент я мог бы поразмышлять на эту тему, но только не сейчас, тем более что стакан с джином уже стоял передо мной на стойке. Я одним махом влил его в себя, после чего замер в ожидании. Шли минуты. Напряжение и страх медленно, но неуклонно отступали перед градусами. Вместе с расслаблением пришел вопрос: «Что же все-таки случилось на самом деле?» Но, как я ни напрягал извилины, ответ был один: «Не помню».
«Потеря сознания? Обморок? Нет. А может, это связано как-то с диагностом? Чушь! Попробуем выстроить логическую цепочку. Враги – провал памяти – враги мертвы. И я здесь ни при чем. Я как был, так и оставался присоединенным датчиками к диагносту. Так что же, я демона вызвал из преисподней?! Опять-таки чушь! Тогда что произошло? Кто их поджарил?! Объяснение должно быть, но я его не вижу. Не вижу! Проклятие! Ну я и влип!»
– Что? Проняло, наконец? А, Дэв?
Я вынырнул из мыслей. Это был Шип. Наверное, торчал рядом, по всей видимости наблюдая за мной.
– Теперь человеком выглядишь. А то… Ну совсем никакой прибежал.
Склонив голову набок, бармен изобразил озабоченность моим состоянием, но актер из него был паршивый, поэтому его игре я не поверил.
– Спасибо, Шип. Ты как мать родная, – я старался говорить с сарказмом, при этом сильно сомневаясь, что тот его способен уловить. – Лучше налей еще полстакана своего пойла и можешь продолжать спаивать других.
Из-под стойки тут же появилась бутылка. Стакан наполнился ровно до половины, после чего Шип направился к очередному жаждущему клиенту. Проводив его взглядом, я почувствовал, что мне стало жарко. Расстегнул магнитные застежки куртки, откинул полы, после чего сделал большой глоток из стакана и начал думать, что делать дальше. Первой появилась мысль о побеге из Серой Пустоши, из города, куда-нибудь в глушь, где меня никто не сможет найти. Примерил на себя роль беглого преступника. Нет, лучше уж сразу повеситься. Меньше мучиться. Сменить квартиру и утверждать, что ничего не видел и не слышал? Прямая дорога на рудники. Оставался только один вариант: перетащить трупы по одному и спрятать их в тихом месте. Но как только в моем разгоряченном воображении возник образ серой мумии, меня тут же передернуло. После чего этот вариант отпал сам собой.
«Нет у меня выбора. Нет. Как, впрочем, никогда и не было. – Я тяжело вздохнул. – Решено… К Папаше».
В нашем районе, как и в других подобных ему окраинных районах, был свой бандитский клан. В соседнем районе Одинокий Утес правил некто Ставински, еще где-то некто Гольд по кличке Упырь, а у нас – Папаша Дуглас. Он был не только «хозяином», получавшим дань в размере двадцати процентов на каждый заработанный кредит в районе Серая Пустошь, но и крупным бизнесменом. Его бизнес начинался от сети мелких дилеров, торгующих на улицах наркотиком, и заканчивался сдачей в аренду четверти принадлежавших ему многоэтажных домов в районе. И все это помимо торговли оружием, денег, вложенных в акции различных предприятий и банков, игры на валютной и сырьевой бирже. Еще он любил играть в этакого «отца», старающегося вникнуть и помочь советом и делом своим нерадивым и буйным «сыновьям и дочерям». Это мое личное мнение, но как можно было по-другому расценить его «комиссаров», действовавших во всех людных точках района. Так именовались посредники в его криминальной империи. Через них потоком проходили просьбы, жалобы, доносы и рапорты. «От каждого по способностям, каждому по заслугам» – под таким девизом работали на криминальную империю Дугласа информаторы, соглядатаи, шпионы. Деловая информация, случайно подслушанный разговор, подсмотренный секретный код, украденные чистые бланки документов – все это приносило Дугласу иной раз намного больше денег, чем хорошо спланированный вооруженный налет. Я также знал, что обращаться к «комиссару» за помощью – это то же самое, что продать душу дьяволу. И люди знали это, так же как знали и то, что это единственный способ хоть как-то повлиять на события. Это знание давало им детскую убежденность в справедливости и законности правления Папаши Дугласа. Вот к одному такому «комиссару» мне сейчас и предстояло обратиться для разрешения своей проблемы.
Станеску я знал давно. Меня представили ему на следующий день, как только я получил статус безработного. Не думал я, что когда-нибудь придется к нему обратиться, да вот ошибся. Бросил быстрый взгляд на столик, стоявший в углу зала, за которым всегда сидел только один человек. «Комиссар». Я наблюдал за ним много раз, но сейчас, перед тем как подойти к нему, рассматривал так, словно видел впервые. Мускулистый, жилистый, в мягкой кожаной куртке. Расстегнутый ворот легкой рубашки открывал крепкую шею. Короткая стрижка, высокий лоб и… глаза, в которых – презрение и скука. Я отвел взгляд и задумался.
«Что сказать? Как объяснить произошедшее?»
Минут пять терзал себя вопросами и сомнениями, потом, допив джин, решил: «Сымпровизирую, а там пусть будет что будет!»
Люди, завсегдатаи, знавшие меня, уже поняли, что со мной происходит что-то неладное, поэтому не торопились подойти. Вид странный. Весь какой-то нервный. Может, он кого-нибудь убил, а может, и того хуже… только собирается убить. Поэтому, когда я встал и направился в сторону «комиссара», гул в зале стих наполовину. Подойдя к столику, снова почувствовал напряжение и неуверенность, несмотря на приличную дозу выпитого джина, зато из глаз Станеску при виде меня исчезла скука. Он смотрел на меня, не мигая, как голодный питон, гипнотизирующий кролика. Подобравшись под его взглядом, я негромко, с хрипотцой от волнения сказал:
– Привет.
– Привет…
– Дэвид Сакс. Меня зовут Дэвид Сакс. Можно просто Дэв.
– Привет, Дэв. Садись. Рассказывай, что тебя привело ко мне.
– Привет. Дело в том… – начал я и замолчал.
Поняв, что я пришел по делу, взгляд его снова изменился, стал цепким и изучающим.
– Короче, прихожу домой… а там трупы. Серые трупы, то есть серого цвета… мертвецы. – Я снова замолчал.
– Ты что, обкурился? – вопрос был задан просто так, для проверки. Уж кто-кто, а он легко мог определить, сидит перед ним наркоман или нормальный человек.
– Не употребляю. Если только за компанию, одну затяжку. Я лучше выпью. А наркотики… нет, – я видел, что несу бред, но не было сил остановиться. – Иногда могу грамм триста…
– Не гоняй ветер, а четко и внятно изложи, что ты видел.
– Да я почти ничего не видел. Заскочил в свою квартиру, увидел эти страсти и тут же выскочил, – я пытался играть под «дурачка», но, наткнувшись на наливающийся злостью взгляд собеседника, решил не будить в «комиссаре» зверя. – Три или четыре трупа. Серого цвета. Лежат по всей комнате. И еще. На моем столе прибор стоит. Вот и все. Я сразу помчался сюда. Махнул стакан для успокоения нервов. И решил посоветоваться.
«Комиссар» приподнял руку, щелкнул пальцами. Щелчок потонул в общем шуме, но несмотря на это перед нашим столиком тут же возникла серая, невзрачная личность средних лет. «Мальчик на побегушках».
«И это при современных достижениях науки и техники. Тьфу! – подумал я с горечью. – Только бы унизить человека посильнее».
Великовозрастный «мальчик» низко наклонился. «Комиссар» что-то прошептал ему на ухо, после чего «шестерка» растворился среди посетителей.
– Теперь будем ждать, если ты, конечно, ничего не хочешь добавить, – сказал мне «комиссар», хотя смотрел в сторону бара. Его взгляд возымел действие, так как у столика буквально через минуту материализовался бармен.
– Бутылку. Два стакана. И закуску.
Через двадцать минут из недр его куртки раздался мелодичный звонок. Минуту он внимательно слушал. Потом бросил:
– Хорошо.
Затем несколько секунд сверлил меня глазами, после чего произнес странные слова, весьма смахивающие на приказ:
– Код два. Четыре черных. Эксперт.
Далее продиктовал мой адрес и погрузился в свои мысли, а я тем временем медленно потягивал качественное виски, не забывая о закуске. Переложив заботы на плечи другого, я наконец смог расслабиться. Конечно, не обошлось без дозы спиртного, но ощущал я не тупое опьянение, когда море по колено, а приятную легкость в голове и теле. Так продолжалось до тех пор, пока не прозвучал новый звонок. Последовало короткое сообщение, а в ответ:
– Хорошо. Буду.
Станеску встал, сделал мне знак следовать за ним и направился к двери. Народ поспешно расступался. Одним махом допив оставшееся в стакане, я поспешил выполнить его приказ.
Машина остановилась метров за пятьдесят до моего дома. «Комиссар» вытолкнул меня из салона со словами:
– Пошевеливайся. Веди.
Не желая лишний раз злить бандита, я быстро пошел к своему дому. Только переступил порог подъезда, как из темноты на меня надвинулся амбал, на лице которого играла многообещающая улыбка живодера. Инстинктивно я подался назад, но в следующую секунду из-за моей спины жестко прозвучало:
– Пропустить.
Улыбка превратилась в подобострастный оскал, туша отпрянула. Вышли из лифта, подошли к квартире. Напротив моей двери, в общем коридоре нас поджидало четверо. «Шестерка», двое боевиков-горилл, так как на людей они мало походили, и высокий, костлявый субъект с чемоданчиком в руке. Не успел я остановиться перед ними, как они вытянулись чуть ли не по стойке «смирно». Я резко подался в сторону. На мое место стал «комиссар». Мрачно оглядел подчиненных, произнес:
– Ну что?
Первым заговорил посыльной:
– Четыре трупа. Один из них жилец соседней квартиры. Определил по статус-карте, обнаруженной в его кармане. У других документов не оказалось. На столе прибор. Диагност серии «Медик». Как их убили, не представляю. Ни одной внешней раны. Есть одно предположение… Но…
– У тебя что, урод, лишние зубы завелись?