Выбор

В бумажнике было около трёх тысяч франков – довольно крупная сумма для простой провинциальной продавщицы. А назавтра она, конечно же, сделает удивлённо-обиженные глазки, попробуй я только завести разговор на эту тему. Мне стало жаль её.

Синтия покопалась в бумажнике и выудила оттуда мой блокнотик. Даже, собственно говоря, и не блокнотик, а так – два десятка скреплённых между собой страничек. Да вы знаете, сами небось хоть раз в жизни покупали такие, за копейку в любом магазине. Маленькие, не больше спичечного коробка, разноцветные странички: пять синих, пять красных и так далее. Обычно в таких блокнотиках записывают то, что в любой момент может потерять актуальность. Тогда эта страничка выдёргивается и выбрасывается к чёртовой матери. Но…

Но я использовал этот блокнотик для НУЖНЫХ записей. Там у меня была очень важная информация, в частности: мой пароль для электронной почты, код доступа в ВЭС, координаты того парня, с которым я должен буду завтра встретиться и так далее. Может быть, вам покажется странным, что я не пользовался электронной записной книжкой, но я слишком хорошо знаю, что они собой представляют. И мне неплохо известно чувство растерянности и обречённости, охватывающее человека тогда, когда самые нужные ему записи вдруг оказываются недоступными или уничтоженными. Какой бы современной ни была электроника, бумага является более надёжным носителем информации. На неё не влияют севшие батарейки или программные выкидоны. Моя работа очень тесно связана с электроникой, и я прекрасно знаю, на что та порой бывает способна. Так что я предпочитал хранить самое необходимое в этом грошовом блокнотике, а не в дорогом электронном, который может подвести в самый неподходящий момент. В целях же соблюдения секретности достаточно было просто не бросать блокнотик там, где его могут увидеть посторонние. Кроме того, все записи были сделаны моим собственным шифром, разобраться в котором было под силу далеко не каждому. И уж, во всяком случае, не простой продавщице. И меня крайне изумило, когда Синтия подтянула к себе лист бумаги и карандаш, лежавшие на столе, и принялась аккуратно переписывать что-то из моего блокнотика. Выражение её лица в этот момент было такое сосредоточенное, что я не удержался и громко спросил:

– Тебе там всё понятно?

Синтия даже не вздрогнула при звуке моего голоса. Вообще, отреагировала она на мои слова весьма своеобразно – ни испуга, ни смущения. Она удивлённо глянула в мою сторону, на лице явственно проступило выражение досады и Синтия с видимым сожалением выдвинула ящик стола. Ладошка её скользнула в ящик и вернулась обратно, сжимая внушительного вида пистолет – изобретение бессмертного Джона Мозеса Браунинга, – снабжённый здоровенным глушителем. В её нежной ручке это смертоносное оружие смотрелось очень неестественно. Что, однако, не делало его менее опасным.

– Прости… – с улыбкой произнесла Синтия и прицелилась мне в голову.

Первой моей реакцией было – умереть от изумления. Но я сдержал свои желания и скатился с кровати на пол. Над головой шпокнул выстрел. Я понял, что Синтия не собирается шутить. Зачем-то ей очень нужно было меня укокошить. У меня же не было ни малейшего желания потакать капризам молодой женщины, и я прямо с пола ударил ногами по стулу, на котором она сидела. Стул вместе с Синтией отлетел к стене. Девушка грохнулась на пол, но тут же вскочила, словно кошка. Лицо её сделалось сосредоточенным, а рука с пистолетом вмиг нашла себе подходящую цель. В качестве каковой, увы, снова оказалась моя голова.

– Неужели тебе со мной настолько не понравилось?! – поинтересовался я, поднимаясь с пола.

Два пистолетных хлопка привели меня к выводам, что либо Синтия меня не расслышала, либо ей было гораздо интереснее стрелять в меня, чем говорить со мной, либо бедняжка действительно осталась неудовлетворённой.

Вы никогда не пробовали отбирать у молодой красивой обнажённой женщины пистолет, из которого она хочет продырявить вам башку? Ошибаетесь, если думаете, что это очень легко. Особенно когда эта женщина очень спортивного типа, и к тому же нисколько не заинтересована в сохранении вашей жизни. Окончательно способен доконать тот факт, что с ней вы не далее, как пару часов назад, приятно проводили время в постели. Теперь суммируйте всё сказанное и попытайтесь понять те чувства, которые я испытывал. Если, конечно, у вас мозги не расплавятся при попытке представить себе голую двадцатилетнюю девчонку, упорно палящую в вас из пистолета…

Мне удалось выбить оружие из её рук и я, тяжело дыша, спросил уже гораздо проще:

– Ты что, сдурела?

Не знаю, чего я ожидал. Может быть того, что Синтия скажет мне: «Ах, дорогой! Извини! Я ошиблась!» Но моя красавица не стала этого говорить. Она вообще ничего не стала говорить. Она просто врезала мне кулаком по челюсти. Причём с такой силой, что я снова оказался на полу, да при этом ещё больно стукнулся затылком о рукоятку её проклятого пистолета.

В глазах у меня на миг потемнело, но я разглядел, как Синтия рывком выдвигает ящик стола и выуживает оттуда маленький дамский револьверчик – «Корреос», производства денверского оружейного завода.

Сколько их там у неё?! Впрочем, интерес к этому вопросу у меня был чисто академическим. Поскольку я не сомневался в том, что этот её револьвер, хоть и маленький на вид, но не менее смертельный, чем лежащая у меня под головой пушка. К тому же, револьвер был без глушителя. То есть, Синтия решила меня убить даже ценой привлечения внимания соседей.

Я быстро запустил руку за голову, схватил пистолет и выстрелил. Мне не хотелось портить ей личико, и я прицелился в грудь. Грудь, конечно же, тоже было очень жалко – видели бы вы её грудь!!! – но куда же мне в таком случае было стрелять?!

Хлопок выстрела прозвучал почти бесшумно. Синтия осела на пол и выронила револьвер. Я встал, отшвырнул его ногой под кровать, затем склонился над девушкой и перевернул её на спину. Глаза Синтии были закрыты, пульс не прощупывался. Под левой грудью чернело небольшое пулевое отверстие. Синтия Тейлор была мертва.

Я торопливо оделся. Не потому, что собирался бежать отсюда, просто мне было как-то неловко разгуливать нагишом при трупе. Хотя стесняться женщины, которую всего час назад ты трахал, а меньше минуты назад самостоятельно отправил на тот свет – наверное, не стоило. Затем я приступил, как говорят в жандармерии, к осмотру места происшествия, стараясь при этом оставлять как можно меньше отпечатков пальцев.

В ящике стола, кроме трёх коробок патронов, имелся шприц с запасными иглами и несколько пакетиков с каким-то порошком. Я не специалист, но по-моему это был не наркотик, а просто какое-то лекарство. Я на всякий случай позаимствовал один из пакетиков, запрятал его поглубже в бумажник и подумал, что неплохо бы повнимательнее осмотреть и весь дом.

Спешить мне было некуда. Одинокий человек ночью на улице неизбежно привлечёт к себе ненужное внимание. И этого одинокого ночного прохожего очень легко свяжут с трупом, когда тот будет обнаружен. Поэтому мне лучше дождаться утра здесь, в квартире. Не очень приятно, конечно, бродить по комнате, на полу которой лежит труп девушки, но выбор у меня был небогат.

Я покопался в ящиках стола и тумбочки и нашёл документы Синтии. Она действительно оказалась Синтией Тейлор, родившейся в Западной Империи, английский департамент Саут-Йоркшир, Шеффилд, в 1979 году 14 декабря. Переехала в Лондон совсем недавно – 10 января 2001 года. Ого! Эта малышка, оказывается, состояла на учёте в местном жандармском отделении. Это надо же! «…на основании графы 624 пункта 73 уголовного уложения Западной Империи…» Интересно, что это за пункт такой?

Я переписал данные Синтии в свой крошечный блокнотик и заметил на столе лист бумаги, на который уже сама Синтия переписывала что-то из этого блокнота. Я придвинул лист поближе и с удивлением увидел там свои коды доступа для электронной почты и ВЭСа. А рядом торопливая запись: «Пароли? Проверить на декодировщике!»

Ни фига себе… Скромная продавщица из ювелирного магазина разбирается в подобных тонкостях? Ведь она с ходу определила, что эта абракадабра – именно коды и пароли. Мне вдруг стало очень любопытно, что именно означал тот пункт уголовного уложения, по которому Синтия состояла на учёте в местной жандармерии.

Оглядывая комнату, я вдруг обратил внимание на одну очень интересную деталь. Когда я вчера был здесь, то заметил двойную телефонную розетку, предназначенную для подключения домашней ЭВМ к ВЭСу. Тогда я ещё удивился, откуда у продавщицы ЭВМ. И запомнил, что шторки на розетке были закрыты. Так вот, сейчас шторки эти были открыты.

Но теперь это уже не вызвало у меня удивления. Я почти не сомневался, что Синтия хорошо умеет обращаться с ЭВМ. А значит, дома у неё ЭВМ всё-таки была. И в данную минуту моя гудящая от ударов и потрясений голова была занята мыслями о том, куда, собственно говоря, Синтия могла её спрятать.

Я внимательнее осмотрел комнату и понял, что если ЭВМ где-то и есть, то только в этом вот шкафу. Потому что больше спрятать её было негде. И я оказался прав.

ЭВМ занимала всю среднюю полку стенного шкафа, которую при желании можно было легко выдвинуть и превратить в стол. Я осмотрел ЭВМ. Самая последняя модель, «ДВК-9545», с расширенным объёмом памяти, автономным питанием и высоким быстродействием. Я бы даже сказал: ВЫСОЧАЙШИМ быстродействием. Снабжённая, кроме того, сверхсовременным цветным печатающим устройством. Правда, не нашей компании – «Искра-432.65М». Такая модель стоит не меньше трёх тысяч франков. Да и сама ЭВМ потянет на все двенадцать. Тут же находился и телефон – тоже очень современная и весьма недешёвая цифровая модель компании «Полюс». Возле телефона и ЭВМ лежали аккуратно свёрнутые шнуры для подключения всей этой аппаратуры к линиям связи. Значит, и выход в ВЭС тут имелся. Однако! Хорошо зарабатывают продавщицы в этом департаменте…

Я включил ЭВМ и снисходительно усмехнулся, увидев запрос секретного кода. Против меня кода ещё не придумали. Нужен чертовски сложный код, чтобы его не смог вскрыть специалист, работающий именно в этой области.

Через десять минут я перестал усмехаться, и если бы Синтия не была мертва, она покраснела бы, услышав мои выражения. Код оказался настолько хитрым, что у меня ушло на него больше часа. Но наконец-то я с ним справился и принялся копаться в содержимом этой вычислиловки…

Понять что-нибудь было невозможно. Система оказалась настолько защищённой, что у меня сразу же возникла мысль об Агентстве Имперской Безопасности – очень уж было похоже на то. Я сумел прочитать всего один документ. Да и то только потому, что он был внесён в память совсем недавно. Скорее всего, Синтия просто не успела его защитить.

«Синтии Диккенс от ЭС.

Точка входа – гостиница «Веллингтон», на Грейт-Портленд-стрит;

Объект перелома – М.С.Климов (ПРИМЕЧАНИЕ: вероятный служащий АИБ Восточной или Западной Империи);

Время проявления – 2001 год, март месяц, 14 число, 16 часов, 35 минут.

Данные по объекту перелома (фотографии, характеристика, и пр.) прилагаются.

ЭС.

Время отправки сообщения – 13.03.2001, 07.10.

Время прочтения сообщения – 13.03.2001, 07.20.

Адрес станции – АКВР-365-ВРКНЕ-74Р».

Так! Теперь мне осталось только хоть что-нибудь понять. Ну, что меня в письме именуют каким-то «объектом перелома», это я им ещё прощаю. А вот то, что меня обзывают Агентом Имперской Безопасности – фигушки! С аибовцами я ничего общего не имел и не имею. И, очень надеюсь, что иметь не буду.

Непонятно также, почему письмо адресовано Синтии Диккенс, а не Синтии Тейлор. Впрочем, это не так уж и удивительно – служащие разных там секретных заведений просто обожают работать под чужими именами, а сам стиль письма говорит о том, что отправлено оно какой-то официальной организацией, возможно, чем-то вроде АИБа. Хотя… Они меня тут называют «вероятным служащим АИБ Восточной или Западной Империи». С опаской называют. Предупреждают. А служащие АИБа не могут не знать о своих сотрудниках. Значит, если это и АИБ, то никак не Восточный или Западный. А какой же тогда?

Может быть, это Организация Сохранения Безопасности? Так, по-моему, называется эта структура в Великой Американской Империи. Хотя, нет. Кишка у них тонка, лезть в Западную меня вылавливать – гражданина Восточной…

А может быть это Сыскное Бюро Великой Колумбии? Тоже вряд ли. Специалисты там, конечно же, поопытнее, но тоже не настолько наглые. Однако Синтия явно работала на какую-то иностранную контору. Пусть и неизвестную мне, пусть и не особенно опытную, но отчаянно смелую и решительную, раз они отважились на такое.

Промелькнула мысль и о Мексиканском Королевстве – всё-таки, её револьверчик был изготовлен именно там. Но потом я вспомнил, что бóльшая часть людей, так или иначе нарушающих закон, предпочитает именно мексиканское оружие. К тому же Синтия назвала мне ненастоящую свою фамилию.

Но почему же тогда Синтия, взяв себе чужую фамилию, не удосужилась сменить и имя? И, кроме того, ликвидировать упоминание о том, что она состоит на учёте в жандармерии. Впрочем, возможно в этом есть какой-то определённый смысл… Кстати, что за странная подпись: «ЭС». Что такое «ЭС»? Экспертная Система? Экстремальная Ситуация? Или чьи-нибудь инициалы? Хрен его знает. Никогда не слышал подобной аббревиатуры. Но эта штуковина – ЭС – уже мне активно не нравится. И вот почему.

Письмо было отправлено позавчера утром, в десять минут восьмого. А прочла его Синтия в семь двадцать. И в девять утра она уже стояла возле гостиницы, беспомощно глядя на свой сломанный каблук.

Здóрово! Хорошая скорость, не каждый так сумеет.

– Чего же тебе от меня было нужно, девочка? – я посмотрел на Синтию, но ответа, естественно, не получил.

Я переписал всё сообщение в свой блокнотик. Записывая адрес станции, через которую оно было отправлено, я подумал о том, а не стоит ли мне выйти в ВЭС прямо отсюда? Поразмыслив же на эту тему как следует, рассудил, что не стоит. Мало ли какие следящие прибамбасы тут имеются? Лучше не рисковать. А выяснить адрес отправителя я совершенно свободно смогу и из своего гостиничного номера.

Я ещё раз перечитал электронное письмо и попытался вспомнить, чем таким знаменательным был отмечен сегодняшний день? А именно – время 16.35. Кажется, я как раз встретился с Синтией. Впрочем, нет! В это время я ещё был в гостинице. Кажется, читал программу кинотеатров… Или нет?..

Как ни странно это прозвучит, но в разрешении загадки мне совершенно неожиданно помогла голова. Точнее сказать, затылок, которым я совсем недавно приложился о рукоятку пистолета. Затылок всё ещё болел, но я вдруг вспомнил, что болеть-то он у меня начал гораздо раньше. Точно!

Я медленно протянул руку и выключил ЭВМ. Фактов стало гораздо больше, но общая картина по-прежнему оставалась довольно туманной.

Я вспомнил, почему затылок у меня побаливал ещё с самого вечера. Возможно, даже именно с без четверти пять. Примерно в это же время в гостиничном номере мне на башку свалилась та самая безделушка, похожая на маленький ткацкий станок. Я совершенно забыл про неё и, если бы не это электронное письмо, то никогда бы и не вспомнил. Так, подумал я. «Время проявления»… По-моему, именно в это время та фиговина и «проявилась». Или, как это там? Ага! «Точка входа»! «Вошла», значит. И прямо мне по голове… Неудачно «вошла», надо сказать. Болезненно…

Интересно, имеет ли всё это какое-то отношение к моему заданию? То есть, к основной цели моего пребывания в этом захолустье.

Я сидел, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. И чем дольше я так сидел, тем больше крепла моя уверенность в том, что всё это связано с моим основным заданием напрямую.

Молодая девушка, состоящая на учёте в жандармерии (непременно узнать, по какой причине), способная беспечно нажать на курок, в совершенстве знающая приёмы рукопашного боя (челюсть до сих пор болит), отлично разбирающаяся в вычислительной технике и – самое главное! – тщательно всё это скрывающая. И такая девушка очень профессионально выдаёт запланированную встречу с тайным следователем отдела программирования компании «ДВК» за чистую случайность. Настолько профессионально, что у меня не возникло и тени подозрения. Это уже минус мне. А ведь Сергей Антонович меня предупреждал. Он говорил, что здешние «взломщики» большие профессионалы. Вот только не подозревал Сергей Антонович Костенко, что они стрелять любят…

Я вспомнил свой разговор с начальником и его волнение. Волноваться ему было позволительно – уже третий раз система ВЭС давала сбой. Все три раза – при выполнении строго секретных заданий Главной Имперской Канцелярии. И каждый раз определённая часть ЭВМ оказывалась словно бы изолированной от остальной Сети. И самое страшное заключалось в том, что все три сбоя случались именно тогда, когда происходила перекачка информации из банка данных Главной Канцелярии. Все подключённые вычислиловки оказывались блокированными, ни один пользователь не мог ничего сделать, а информация, тем не менее, перекачивалась. Вопрос – куда?

Создавалось вполне определённое впечатление, что некто просто взломал секретные пароли Главной Имперской Канцелярии. И сделал это крайне неумело, оставив после себя хорошо видимые следы, по которым его легко можно будет отследить. Ух, как мы все сорвались с цепи, словно борзые, почуявшие дичь!

Я помню, как сообщал своим подчинённым о новом задании, как у них загорались глаза, как они припадали к своим ЭВМ… И всё это окончилось пшиком. Потому что отследить этого «взломщика» мы так и не смогли. Следы его были запутаны настолько хитро, что мои ребята садились в лужу при каждой попытке его отловить. То один из них вдруг обнаруживал, что под подозрением оказывалась его собственная машина; то аккуратно заготовленная взломщиком «программная мина» уничтожала всё содержимое памяти на ЭВМ; то порой на экран кого-нибудь из ребят выплывало сообщение о том, что тяжело болен кто-то из его родных, и парень этот кидался к телефону, выяснял, что тревога ложная и вернувшись обратно находил свою ЭВМ полностью парализованной неизвестной программой, чудом проникшей в память сквозь все заслоны. Короче говоря, всё это напоминало небольшую войну, в которой мой отдел проиграл все битвы. Взломщик не просто прятался, он оставлял за собой мины, совершал контратаки и вообще вёл себя как нападающий, а не как беглец.

Единственное, что мне удалось выяснить, что последняя подобная атака была произведена именно из английского департамента Западной Империи. Я сообщил об этом руководству и в течение месяца наша Имперская Канцелярия Информации и Западная Информационная Директория активно переругивались по этому поводу. Доказательства у меня были неопровержимые, и списать всё на неквалифицированность моего отдела у них не получилось. Тогда Информационная Директория пообещала разобраться с этим самостоятельно. А ещё через месяц от них полетели слёзные жалобы на то, что их банк данных полностью уничтожен неизвестным взломщиком. Отслеживавшие его программисты добились лишь полной ликвидации всей информации в жандармерии испанских департаментов Империи. По утверждению Информационной Директории следы взломщика вели в Восточную Империю – Сианьская губерния, прямо в Сиань. Информационная Директория настаивала на отправке в Сиань своего следователя. Наша Канцелярия Информации не возражала, но ухватилась за это и потребовала, чтобы в английский департамент с ответным визитом был отправлен наш специалист. Так я и оказался в Лондоне.

Я невесело усмехнулся вспомнив о том, что заключение Великого Договора в последнее время часто стали называть Началом Эпохи Мира. Конечно, за последние сто лет войн практически не было. Миром владели две самые крупные и могущественнейшие Империи – Западная и Восточная. И любая война неизбежно привела бы к мировой катастрофе. Но не стоит забывать, что Договор, заключённый в самый разгар кровавой бойни в Европе, послужил поводом для целой серии новых войн, длившихся ещё около двадцати лет. Да и небольшие местные конфликты порой всё ещё случались в беспокойных китайских, индийских или азиатских губерниях у нас, и во многих африканских департаментах Западной Империи. Кроме того, видимый мир между двумя Империями породил такой род войны, как технологическая. Каждая держава во что бы то ни стало стремилась обойти своего соседа в техническом развитии.

Вы, конечно же, скажете, что это просто фантазии газетчиков, подвизавшихся на статейках для жёлтой прессы. Ведь силами обоих Империй в последнее время активно осваиваются соседние планеты – на Марсе, например, давно уже торчат купола исследовательских станций. Про Луну я уж и не говорю – самый настоящий полигон для испытания новых технологий в генной инженерии. Но знаете ли вы о том, сколько взаимных пакостей в области информации за это время было проделано обоими государствами?

Кто владеет информацией, тот владеет миром. Этот лозунг очень быстро приняли оба государства. И давно уже – практически с самого появления простеньких вычислителей – тайная электронная война не прекращается ни на секунду. Каждая сторона стремиться спереть секреты у другой, похитить новые технологии, оставив вместо них какую-нибудь «программную мину». И наличие Всемирной Электронной Сети облегчает эту задачу.

Каждая организация имеет свой собственный программный отдел. И в каждом из этих отделов сидят люди, готовые защищать своих от посягательств со стороны конкурентов или активно этим конкурентам гадить. И тут уже не имеет значения, что в обеих Империях давно уже царят внешние спокойствие и мир, что даже деньги у нас общие и слова «рубль» и «сантим» давно стали архаизмами, что границы можно пересекать безо всяких задержек и нудных проверок документов. Важно другое: нагадить своему конкуренту. И как же часто оказывается, что этот самый конкурент находится не в Париже или Лионе, а в Москве или Санкт-Петербурге. А то даже и в соседней комнате…

Наш отдел программирования подобных промашек старался не допускать. Потому что наша компания «ДВК» – «Диалогово-Вычислительный Комплекс» – одна из двух самых крупных компаний не только в Восточной Империи, но и в мире. И мы можем позволить себе использовать такое оборудование, какое другим и во сне не снилось. Но порой даже это не давало стопроцентной гарантии успеха. И тогда уже в игру вступали люди. Вот как я сейчас, например. Или, вполне возможно, Синтия…

Я покосился на труп девушки. Ни за что не назвал бы её взломщицей. Жаль что я не смог расшифровать всех её записей. Кстати, на жёстком диске её ЭВМ вполне могла оказаться и очень нужная мне информация. А может быть, рискнуть?..

Конечно, это означает оставлять дополнительные следы и облегчать работу местной жандармерии. Но если уж жандармы меня вычислят, то я всегда смогу потребовать связаться с Западным АИБом. А там хорошо знают, что действия следователя с доступом первой категории (а у меня была именно первая категория доступа) разрешены самим Императором Восточной Империи Николаем IV и выполняются по согласованию с Императором Западной Империи Германом II. Вот так-то, ребята! Так что я могу особенно и не скрываться. Во всяком случае от правительственных организаций. Взломщики – другое дело…

Приняв такое решение, я моментально извлёк ЭВМ из шкафа и отыскал на трюмо пилочку для ногтей. Очень удобная вещь, можно ногти подпиливать, а можно и винты откручивать. Я применил пилочку для откручивания винтов, поскольку маникюр меня не интересовал совершенно. Вскоре корпус ЭВМ был разобран и я аккуратно отсоединил от общей системной шины накопитель на жёстком диске. Затем, немного поколебавшись, опять собрал ЭВМ и придал ему более-менее целый вид.

Накопитель был – просто чудо! Выпуск этой модели мы освоили только в начале года. Несмотря на свой объём памяти – пятьсот гигаслов – он легко умещался в кармане моего пальто. Такому накопителю вполне могли позавидовать…

Я поджал губы. Внезапно до меня дошло, что этому накопителю мог позавидовать кто угодно. Потому что он ещё не поступал в свободную продажу. Несколько опытных образцов были переданы для испытаний в Императорский дворец Николая IV. Да ещё около двух десятков мы отправили во дворец самому Герману II. И всё! Как же к Синтии могла попасть эта штуковина?

В голове опять всплыли нехорошие мысли о Западном АИБе. Неужели они нас дурачат? Неужели они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО замешаны во всём этом? Если так, то мне начинают грозить крупные неприятности. И одна из них уже лежит на полу с простреленной грудью…

Я вспомнил, какой удар кулаком нанесла мне по скуле Синтия и подумал, что так вполне мог бы ударить и агент АИБа.

За окном уже рассвело и на улицах появились прохожие. Я уложил в карман пальто накопитель и вышел из дома, осторожно прикрыв за собой дверь.