Между мирами-5: Паутина Влияния

Глава 1. Дитер болен

Если пройтись по широким проспектам Дворцового района Владимира, можно встретить множество различных людей. И не надо говорить, что такого района в городе нет. Он отсутствует исключительно в привычном нам Владимире.

Тот город, который является столицей Империи, заслуженно получил соответствующий своему размеру и статусу Дворцовый район. Он же – Суздальский. Когда-то эти земли вообще были самостоятельным княжеством, но в этом мире так сложилось, что город, разросшийся до семи миллионов жителей, поглотил обширные территории.

Но главное – не сам город, а жители, которого его образуют. Без жителей нет города. Даже самого маленького. Они как кровяные тельца в организме поддерживают жизнь и делают ее лучше.

Дворцовый район – это хорошее место. И люди здесь пристойные, богатые и уважаемые. Куда ни ткни пальцем… Нет, это неприлично. Куда ни посмотри, увидишь либо дипломата, либо известную личность, например, балерину или певицу оперы, дворянина или промышленника.

Но, когда на дворе последняя неделя сентября, листва сброшена и недовольные дворники скребут мощеные тротуары, украдкой сплевывая под стволы деревьев, люди и остаются последними брызгами краски на улицах.

Кто-то надевает темно-красный плащ или длинное пальто цвета пожухлой листвы, а если требуется что-то более строгое, то непременным атрибутом становится шарф – в крупную клетку или полоску, в двух или трех цветах. Но никто не выглядит одинаково.

Эти люди могут быть слишком заняты, чтобы притормозить на минутку и насладиться красотой вокруг, но никогда не забудут про свой внешний вид или про акт вежливости – поговорить со знакомым на улице. Не перекинуться парой слов на ходу или быстро пожать руку, но поговорить. И это все – несмотря на прохладную погоду.

А еще многие начинают использовать трости. Берут массивные или тонкие, полегче, с прямой или изогнутой витиеватой рукояткой. Со скрытым лезвием или тайником, а иногда даже с крохотной емкостью для алкоголя – надо же как-то согреваться во время прогулок осенью.

Быть может, я бы никогда не узнал этих секретов, если бы не заменил первым делом собственную трость, которую мне предоставили, пока окончательно не пройдут последствия перелома.

Поэтому теперь стало на одного человека с тростью больше. В черном пальто с двойным рядом пуговиц и высоким воротником, и длинным шарфом на шее в дополнение. И еще я жил в арендованных апартаментах во Дворцовом районе где-то между Дипломатическим кварталом и непосредственно самим дворцом.

Хорошее место, особенно если учесть, что это не мой мир и я попал сюда совершенно случайно. Вернее, этому способствовала случайная встреча, а вот перебрался я сюда уже вполне осознанно.

Сколько всего успело случиться – не рассказать. Одно я знаю точно: в этом мире живет, пожалуй, лучшая девушка по обе стороны сам не знаю чего. Я до сих пор не выяснил, что разделяет мой мир и этот, но в Ане я уверен на двести процентов. Именно она является той самой причиной, по которой я прибыл сюда и до сих пор здесь нахожусь.

Только вот шел я сейчас совсем не по Дворцовому району. Увидеть такого человека в порту тоже можно, но только в где-нибудь возле складов, оптовых торговых точек или других более-менее пристойных мест.

Я же направлялся к «Дохлому Удильщику». Этим заведением владел Дитер фон Кляйстер – один из удивительно практичных и честных людей. Нас с ним связывали кое-какие прошлые дела. Они позволили мне приобрести стартовый капитал для моей деятельности в этом мире.

Наверняка кто-нибудь да задастся вопросом – что я, человек из дорогого квартала, связанный с императорской семьей, делаю в Порту рядом с небольшой таверной со странным названием?

Меня уже многие называли шпионом. Я отчаянно отнекивался, потому что среди моих знакомых таких людей предостаточно. Например, Павел Трубецкой. Но я не такой, как он.

У Павла роль очень простая – присматривать за дочерью императора. Логичнее было бы назвать этого человека телохранителем. Но он посвящен в некоторые государственные секреты, а в последнее время его работа и вовсе сводилась к поиску предателей. Повторюсь – я не такой.

На пути к «Дохлому Удильщику» я зашел в кофейню погреться. В таверне Дитера кормят просто отлично, поэтому не было никакого смысла есть в дороге. А вот выпить горячий кофе – другое дело.

Уютно обставленное заведение с теплым светом желтоватых настенных светильников и заставленное небольшими круглыми столиками заполняли люди самого разного вида. Это в Дворцовом районе редко встретишь привычные недорогие костюмы и пальто. Тут люди попроще.

Мой маршрут пролегал через жилые кварталы, Парковый район и другие, где жили учителя и рабочие, а иногда и небольшие начальники, где на первых этажах почти что каждого здания можно было найти пекарню или аптеку, парикмахерскую или пошивочную.

Повесив пальто на вешалку рядом с собой, я дождался кофе. Почему я с не совсем здоровой ногой выбрал именно такой путь? На самом деле я проехал почти три четверти расстояния на конном экипаже.

Передвигаться по Владимиру на массивных автомобилях тоже можно, но далеко не везде – даже в сентябре на улицах не протолкнуться, а магистрали имеют еще очень и очень ограниченное распространение.

После того, как я сошел с экипажа, я планировал пройтись пешком. Оставалось где-то два с небольшим километра, но сил я не рассчитал. А ехать на экипаже напрямую никак не хотелось – слишком уж подозрительно выглядят такие перемещения.

Недорогой и вкусный кофе. Одно из многочисленных преимуществ сильной державы. Звучит смешно, но Империя стала новым плавильным котлом для множества наций, став самой сильной не только на континенте, но и в мире.

А поставки кофе из Индии были вообще одним из стратегических договоров – во всяком случае, так писалось в книге по современной истории, которую я читал еще лежа со сломанной ногой.

Мир этот вообще очень сильно отличается от нашего. Я допил кофе, накинул пальто с высоким воротником и вышел на улицу. Оставалось еще совсем немного.

Вскоре пестрая толпа сменилась однообразием портовым рабочих в одинаковых униформах, а затем на глаза показалась и вывеска. Я вошел внутрь и тут же спросил Дитера у подлетевшего ко мне официантика.

Поскольку я не был частым гостем здесь, то не удивился тому, что он меня не узнал. Зато меня узнал Карл – помощник Дитера. Он часто сидел внутри, заменяя шефа.

– Здравствуй, Максим, – несмотря на то, что он тоже был потомственным немцем, как и сам Дитер, от классического акцента он практически избавился. Похвастаться чистотой речи, как сам ростовщик, он не мог, но говорил более чем сносно. – Шеф сейчас принять не может. Немного приболел.

– Дитер болен? – едва не фыркнул я, настолько несерьезно звучала эта фраза. Существовал ли такой персонаж в этом мире, как и эпоха диско – я не знал. Не до того было.

– Не то чтобы болен, – тут же поправился Карл. – Нездоровится ему, скажем так.

– Давай без загадок, – я оперся на трость. – Видишь ли, если ему нехорошо так же, как и мне, то нам точно нужно с ним поговорить. Срок подходит. Я же по делам.

– По делам, хм… – Карл задумался. Несмотря на массивный и грозный вид тупым он не казался, да и не был. Иначе бы ростовщик его не держал при себе. Парню не хватало такта и терпения, чтобы разумно выбивать долги для начальства, но для всего остального он годился. – Хорошо, я провожу.

– Звучит так, точно на него напали.

– Именно, – недовольно буркнул Карл. – Он сам расскажет, если захочет, у меня не спрашивай. Не велено распространяться.

– По крайней мере, он может говорить?

– Да-да, – кивнул здоровяк и сперва постучал, а потом открыл дверь в кабинет Дитера. – Заходи.

Глава 2. Не было печали

– Фройнде! – прохрипел Дитер, поднимая на меня глаза. – Давно тебя не видел. И… – взгляд его упал на мою трость, – кажется, не мне одному «повезло». Можешь идти вниз, Карл, спасибо.

Здоровяк кивнул и захлопнул за собой дверь. Дитер выглядел вполне обычно. Его выдавал лишь голос, точно простуженный.

– Карл сказал, что с тобой что-то случилось, – я опустился на стул напротив, приставил к нему трость, сложил руки на коленях. В кабинете было на удивление прохладно, так что снимать пальто желания не возникло.

– Угу, – ростовщик снова погрузился в бумаги. – Большая неприятность случилась, и я чрезвычайно рад, что ты пришел.

– Не очень заметно, – я наклонился, чтобы рассмотреть его лицо: – радости не видно.

– Скажи мне, Максим, – Дитер с усилием выпрямился и часто, но мелко задышал, – тебе доводилось когда-нибудь сталкиваться со взрывчаткой?

– Я думаю, что мне очень повезло не сталкиваться с ней вообще, иначе бы я сейчас не сидел перед тобой.

– Оно и видно, – он приложил ладонь к ребрам, – бестолково это. Легкая контузия, сказали мне врачи. Только вот дышать нормально до сих пор не могу, – он бросил на стол ручку и выдохнул: – Прости мою бестактность. Я правда рад тебя видеть, мой друг, но мое состояние меня раздражает. С чем пожаловал?

– Срок подходит, – напомнил я.

– Знаю, в банк пора. А ты что, уже все потратил?? – вдруг осенило его.

– Не все, но мне так кажется, что мои ресурсы стали таять неоправданно быстро.

– Настолько быстро? – недоверчиво уставился на меня немец. – Не может быть.

– Жизнь меняется.

– О, так ты нашел ее! Я же читал газеты, но там… – он на секунду замолк, – это же ты на той фотографии в театре, верно?

– Верно, – улыбнулся я. – В этом у меня все-таки успех. Но, пожалуйста, не говори никому. Ситуация сейчас слишком сложная для того, чтобы демонстрировать меня миру.

– Все-таки не все ладно?

– Как видишь, – я указал на трость. – Теперь я временно как ты.

– Не надо, как я, – замотал головой ростовщик. – Шутишь? Я такого врагу не пожелаю. Но я вижу, что у тебя все еще какие-то тайны и секреты. Значит, Третье отделение тебя скрутило окончательно?

– Вот как раз с ним у меня и есть очень сложная ситуация, Дитер. Кто-то из него мне помогает. Другие – мешают. Я до сих пор не знаю, кому можно верить. А Трубецкого так и вовсе искать надо, но только вот мое состояние не позволяет.

– Ты пришел за помощью?

– Нет, ты и так много для меня сделал, а я достаточно с тобой расплатился, чтобы я мог прийти и проведать тебя, как друга.

– Алан за решеткой, – как бы между делом заметил ростовщик.

– Знаю. Его освобождение тоже стоит в списке моих ближайших свершений.

– Ого! – немец присвистнул. – Ты сильно изменился за те несколько недель, что я тебя здесь не видел. Может быть, тебя и вовсе подменили?

– Тише, тише, господин ростовщик, – рассмеялся я. – Все же я прекрасно помню, как Карлу накостылял какой-то портовый грузчик или морячок.

– Похоже, что с памятью у тебя все в порядке. А с ногой?

– Поскользнулся, упал. Очнулся – гипс! – процитировал я и тут же объяснился: – Нашелся один типус, который решил, что надо меня сперва покалечить, а потом убить.

– Но ты ему показал, где раки зимуют?

– Нет, это сделал брат императора с его личной охраной.

– От тебя любая новость – как песня, – повеселел ростовщик. – То Третье, то императорская фамилия прозвучит.

– Как Элен? – прервал его я.

– Лечится, – коротко ответил Дитер. – Уже скоро все. Курс закончится дней через пять, и ее выпишут.

– Планирует скучать по сигаретам?

– Надеюсь, что да. Но, мне кажется, я это вряд ли узнаю – не так уж она и заинтересована в моей персоне, как оказалось.

– Все наладится, вот увидишь, – утешил я его. – Но ты так и не рассказал о том, что произошло с тобой. Контузия от чего?

– А ты разве не читаешь газет?

– Нет, я не привык к этому и до сих пор никак не привыкну. Больше как-то по книгам.

– Тоже полезно, между прочим, особенно, если читать правильные газеты. Мне пришлось расстаться, и очень быстро, с новеньким «беором». В смысле, автомобилем, – объяснил он мне. – Хороший, мощный. В меру быстрый.

– Разбил? – не утерпел я.

– Если бы! Я же говорю тебе – у меня контузия. Это значит, что ее взорвали.

– Добро пожаловать в клуб, – кивнул я. – Мне хотя бы повезло не покалечиться настолько.

– Не перебивай, сперва моя история. А то мне уже любопытно узнать все и сразу.

– Все, я слушаю.

– Взорвали его прямо перед моим носом. А я же специально для такой малышки нанял водителя!

Называть автомобиль «малышкой» в нашем мире было куда привычнее. Четыре с половиной метра длины, полтора – высоты. Вот тебе и малышка, компактный автомобиль. Даже кроссовер в такие габариты укладывался.

Для Империи ширина машины в два-два с небольшим метра по корпусу была оптимальной. То же касалось и остальных размеров – все они заметно превосходили то, к чему я привык. Но я тактично промолчал.

– В итоге от водителя – фарш, пару пешеходов поблизости посекло осколками, а меня пришибло к стене.

– Так зато жив остался.

– Не то чтобы это уж очень радовало. Это был вроде бы как сигнал мне.

– Кто-то хочет, чтобы ты свернул свою деятельность? – спросил я.

– Похоже. Я даже думал отыскать тебя и передать все наши средства на хранение тебе, но…

– Мой дом сейчас не в том состоянии, чтобы хранить там деньги, – заметил я. – Но я могу поговорить с людьми и решить этот вопрос без лишних бумажек.

– Уверен?

– На девяносто девять процентов. Но сперва у меня в планах Трубецкой. Раз уж в банк мы соберемся не раньше, чем через пять дней, я потрачу их с большей пользой, если доберусь до этого несчастного шпиона.

– Это так важно?

– Очень. Он пытался раскрыть единственный след. Я постараюсь отыскать Павла. Потом вытащить Алана. И у нас появится подходящий ресурс для помощи.

– Звучит, как очень хороший план. Но ты собираешься все это делать в одиночку?

– Нет. Я разберусь. Все же барон в этом мире что-то значит.

– Смотри не загордись, – усмехнулся ростовщик, а потом схватился на ребра. – Охо-хо… когда же это уже закончится.

В дверь постучали. Условный сигнал Карла, который поднялся наверх и принес письмо.

– Что это? – Дитер осторожно осмотрел желтый конверт, не прикасаясь к нему руками.

– Мальчишка принес, посыльный.

– Почему не задержал?

– Он кинул письмо на стойку и убежал со всех ног, – Карл выглядел озадаченным. – Но он не из почтовой службы.

– Так, ясно. Давай сюда, – фон Кляйстер схватил конверт.

Посмотрел на свет, пытаясь определить содержимое. Потом протер бумагу пальцами, провел конвертом по грани столешницы, скрутив при этом конверт сперва в одну, а затем в другую сторону.

Наконец, когда он убедился, что внутри только лишь бумага и ничего больше, он осторожно, ножом вскрыл конверт и вытряхнул на стол плотный белый лист. Когда он прочитал, что там было, то стал белее этого самого листа и протянул его мне.

– «Тебе повезло», – прочитал я наклеенные на газетные буквы, – «значит, судьба дала тебе шанс рассказать все самому». Что это за бред?

– Дальше читай.

– «У тебя есть то, что должно быть моим. Чужие долги забирать нехорошо. Даю тебе срок до послезавтра – встретимся в «Румяном кролике»…». Да кто ж такие названия придумывает! – воскликнул я и продолжил читать. – « … в полдень». Не было печали! Что это за псих?

– Думаешь, я знаю? Я догадываюсь лишь, что речь идет о вполне известных мне и тебе долгах Апраксина, деньги которого мы присвоили. А теперь кто-то намерен их вернуть. Вероятно, с процентами!

Я с отвращением положил лист на стол. Мало мне проблем – так еще какая-то сволочь решила, что Дитер должен ему денег. Доберутся до меня или нет, сказать сложно. Я посмотрел на свои руки.

И близко не похожи на холеные лапки графов и князей. То есть, принцев. Нехорошая история с поведением князя Николая лет так сто с небольшим назад привела к избавлению от княжеских титулов в императорской семье. Но дворянство между собой все равно именовало некоторых представителей древних родов князьями.

– Мне кажется, ты уже достаточно запачкался в этой истории, – заметил ростовщик. – Если бы я просил тебя о помощи, то сразу, едва ты переступил порог.

– Ты забываешь, что деньги мы поделили на троих, – напомнил я.

– Не тыкай в мою память, я все прекрасно помню! – воскликнул Дитер и снова схватил лист.

– Ты должен был обратиться в полицию. Коняев помогает?

– Коняев умыл руки, – фон Кляйстер цокнул языком. – Сказал, что это дело явно политическое, потому что в наше время простые люди бомбы не закладывают.

– Тут он неправ, конечно, – протянул я. – В наше время политические дела решаются с расстояния.

– О чем ты? А, понял. Да… Видишь же, фройнде, у тебя самого полно проблем.

– Просто они пока не добрались до Элен. И до меня. Но как они узнали, что разговаривать надо с тобой? – я сам поразмыслил над этим вопросом и предположил: – разве что только эти люди нашли Апраксина? Или это он сам, просто ловко скрывается.

– Думаешь? Пропал, о нем неделями ни слуху, ни духу… Хм, все может быть.

– Опять же ты мог бы напрячь Коняева, – намекнул я.

– Да напряжен он уже сверх меры, лопнет скоро от денег, что я в него вливаю, – рассердился Дитер. – Только сделать ничего не может. Что касается Элен, так до нее точно не добрались, я разговаривал с ней не так давно.

– Вероятно, мне все-таки стоит предложить тебе свою помощь?

– Нет, нет и нет. Это огромная куча денег и все же она не стоит человеческой жизни. Твоей жизни тем более.

– Зато другие жизни, очевидно, стоят меньше? То, что случилось на сгоревшем складе, унесло жизни скольких? Пяти?

– Мой – один, – уточнил Дитер. – На остальных мне плевать. Апраксин их привел, значит, он и ответственный за их жизни.

– Разумно. Но спустить это на тормозах все равно нельзя, – принялся рассуждать я. – Коняев же что-то все равно сделал?

– Да практически ничего, по сути, – разве руками Дитер. – Его сыскные только облазили все, что осталось от автомобиля, забрали этот хлам себе и поставили в гараж.

– Ты их явно переоцениваешь. Финансово, в том числе, – заметил я.

– Обычно они оставляют машины под открытым небом. Как и экипажи, если в них вдруг произошло убийство.

– Достойный бонус, – саркастически ответил я. – Но сейчас у меня в голове каша, потому что дел становится невпроворот. Мне катастрофически не хватает мобильников.

– Поясни человеку, далекому от технологий, – что это?

– Беспроводной радиотелефон, – я попытался впихнуть максимум смысла с меньшее количество слов и теперь смотрел на ростовщика с мыслью, не переборщил ли я.

– Полезная была бы штука, – кивнул Дитер. – Наверняка у армейских что-то такое есть.

– Почти уверен, что есть, но радиус охвата у них мал, а у нас это весь мир.

– Ого! Послушай, Максим. У тебя и правда много дел. Я встречусь с тем, кто отправил мне это сообщение, – он потряс бумагой, а потом убрал ее в ящик стола. – Встречусь сам. Карл мне поможет, и еще несколько человек в случае чего соберем.

– Если у меня выдастся время, я помогу.

– В «Румяного кролика» не приходи.

– Не приду, ладно. Уговорил. Не с моей ногой в такие авантюры ввязываться. Но насчет взорванной машины я тебе помогу. У меня есть знакомый химик, она может помочь.

Немец побарабанил по столу, глядя в окно:

– На это я согласен, – затем взял трубку и заказал обед с первого этажа.

Я облегченно вздохнул. Чашки кофе за полдня было маловато.

Глава 3. Сомнительные связи

Сытный и плотный обед оказался как раз кстати. За едой разговор пошел легче, и я поведал Дитеру свою историю, опуская некоторые спорные моменты. Немец качал головой, слушая о моих приключениях.

– Пожалуй, мне бы тоже не помешали такие хорошие знакомства. Никогда не думал, что они могут пригодиться. Я рассчитывал на Коняева, эту ленивую скотину.

– С деньгами мы разберемся, как я и говорил. У банков всегда есть схемы, как избежать лишних трат.

– Есть, конечно! – воскликнул Дитер и накинулся на горячее.

Мы сошлись на том, что я заберу деньги, разберусь с банком и раскидаю их потом между нами тремя. Я понимал, что без помощи влиятельных людей мне это не провернуть. Поэтому пришлось в свой план внести некоторые корректировки.

Прежде всего, вернуться к себе домой с целым чемоданом денег. Причем сделать это незаметно и аккуратно настолько, чтобы ни у кого не возникло вопросов.

Только я не сомневался, что они непременно появятся, но не стал загружать этим ростовщика. Я поблагодарил его за обед и на заранее вызванном экипаже отправился домой.

Осторожность заставляла постоянно смотреть по сторонам. Особенно с учетом средств, которые были у меня с собой.

Ведь кто-то же подослал мальчишку. Значит, знали, где искать Дитера. И, вероятно, следили за ним. Все же, когда деньги были уложены не в сумку, комканные и мятые, а в прямоугольный чемодан, они занимали заметно меньший объем.

Это вызвало бы не так много подозрений у тех, кто следил за «Дохлым Удильщиком». Словом, я старался изо всех сил привлекать минимум внимания. И благополучно добрался до своего дома. Вернее, не своего – арендованного

Хороший трехэтажный особняк стоил дорого, но это была необходимость. Об укрытии знали немногие, хотя находилось оно на самом виду. И такой вариант все равно оставался лучшим в сравнении с поместьем где-то под Ковровом.

Кстати, за время моего вынужденного безделья я дозвонился до своего управляющего. Оказалось, что сделать это очень непросто – ведь я лишь знал, что он живет в деревне рядом с моим коттеджем.

После долгих поисков телефонных номеров, когда я сперва пытался найти деревенского старосту, а выяснил лишь номер для самой деревни, мне долго не верили до тех пор, пока не заговорил трактирщик. Его я убедил быстро, он нашел моего управляющего, там и поговорили.

Предстоял большой ремонт – дело шло к зиме и строительство нового здания решили отложить до лучших времен. Именно по этой причине мне удобнее было снимать жилье в столице.

Правда, выбирал его женский пол. Аня, которая побывала здесь всего несколько дней, оценила простор и большую ванну. Викторию, непосредственного начальника Павла Трубецкого из Третьего отделения, соблазнила близость ко дворцу и возможность спрятаться под носом у потенциального врага.

Лично я бы выбрал что-то поменьше трехэтажного дома, но моего мнения никто не спрашивал. Зато здесь – лучшее укрытие для оставшихся миллионов.

Я еще раз проверил, что за мной никто не следит, и вошел. Сразу же из проема, ведущего в просторную гостиную, выглянула Виктория:

– Вернулся, наконец!

– Ты приходишь сюда, пока меня нет? – удивился я и вместе с чемоданом денег прошел внутрь. – Я не в обиде, это все же твоя работа – присматривать за мной. К тому же, у меня есть для тебя дело. Точнее, просьба.

Я сел на диван, который мне долгое время служил больничной койкой. Виктория села напротив. Я заметил, что она теперь могла ходить нормально, и в душе ей завидовал – мне с тростью предстояло ковылять еще неделю, если не больше. Пока врач не позволит нормальную нагрузку.

– Просьба? – прищурилась она. – Это связано с твоей поездкой в Портовый квартал?

– Я… – хотелось соврать, но своим лучше говорить правду. – Да. Именно с этим. Возникла небольшая трудность и мне нужно знать, есть ли способ как-либо повлиять на банк.

– Ты взял кредит? – с легкой усмешкой спросила женщина.

– Нет, мне наоборот надо положить наличность на счет в банке, чтобы проще было расплачиваться. Но у меня здесь, – я положил на стол чемодан и открыл его – денег на троих. Номера счетов есть.

– В чем сложность?

– Тут больше десяти миллионов, которые надо разделить на три равных части так, чтобы не спрашивали, откуда эти деньги взялись.

– Ты же понимаешь, что твои сомнительные связи теперь стали еще более сомнительными?

– Понимаю, – охотно кивнул я.

– Какая точная сумма?

– Без понятия. Изначально было двадцать, часть вложили сразу, что-то было потрачено, но здесь явно осталось больше половины.

– Я могу сказать честно? – лицо ее на миг стало непроницаемым.

– Да, конечно, – тут же ответил я.

– Каждый человек в Империи возненавидел бы тебя за это. И мне тоже хочется, но я сдерживаюсь лишь потому, что ты прикладываешь хоть какие-то усилия для спасения страны. Пусть сейчас это и не так очевидно.

– Вот прям каждый? – недоверчиво переспросил я.

– Тебе перечислить всех поименно? Знаешь, сколько получаю я за то, что рискую шеей?

– Нет, но мне любопытно узнать, сколько.

– Три тысячи.

– Вроде бы неплохо. Есть же командировочные и представительские расходы?

– Есть, – Виктория посмотрела на чемодан с пятитысячными ассигнациями. – Но я здраво отношусь к этому. Далеко не у каждого графа есть столько денег. Тем более у барона. Про обычных людей я и вовсе молчу, – она взяла паузу и продолжила с новыми силами: – А те, у кого подобные деньги имеются, получили их в наследство, либо украли. Заработать двадцать миллионов можно лишь за целую жизнь!