Сборник современных фантастов

Система сразу поняла, что безграничная свобода приведет к хаосу и ее надо ограничить на благо человечества. И одним из первых ограничений стало закрытие региональных и континентальных границ. Нельзя было допустить свободное перемещение людей по планете, иначе могли одни континенты остаться пустыми, другие же переполниться до отказа, что в свою очередь спровоцировало бы как минимум эпидемию и взрыв очередной экологической катастрофы. Нет, людей не изолировали, просто туризм, как и эмиграцию, стали контролировать. Хочешь переехать в другой регион, значит, кто-то должен хотеть переехать в твой. Хочешь отдохнуть от сибирских лесов и съездить на море, значит, кто-то должен на это время приехать с моря на отдых в сибирские леса. Это, конечно, упрощенно. На самом же деле были произведены расчеты плотности населения всех регионов и диапазон временно разрешенной численности в каждом из них. С одного региона мог уехать один человек, но туда можно было заехать сорока – это касалось не очень востребованных регионов в плане туризма. Чтобы обеспечить жителям возможность ездить на отдых за границу, регионы стали развиваться, повышая свою привлекательность для иноземных туристов. Но на морские курорты все же было трудно попасть, почти невозможно – очереди порой стояли годами.

Многие люди научились получать удовольствие от отдыха у себя дома, да и уровень внутреннего туризма стал очень высоким. И тут выяснилось, что многие люди соскучились по работе. На самом деле роботы не заменили абсолютно все сферы деятельности. Ученые остались при своем, творческие люди – артисты, художники и другие деятели искусства – никогда особо не цеплялись за материальное вознаграждение и просто получали удовольствие от своей деятельности, оставляя след в истории. Но были и другие, которые хотели бы себя попробовать в качестве пекаря или портного, сварщика или плотника, и им тоже не нужно было вознаграждение за свой труд. Система одобрила это, назвав свободой желания, к тому же члены Системы начали задумываться о том, что будет, если все навыки будут утеряны, а роботы устареют. И таких людей решили простимулировать введенными туристическими баллами, накопив определенное количество которых работающий мог съездить с семьей в другой регион или слетать на другой континент вне очереди.

«Эх, Каринка, Каринка! – мысленно обратился к своей жене Денис. – Когда-нибудь я заработаю достаточно этих турбаллов и свожу тебя на Черное». От этой мысли Денис даже улыбнулся.

– А! Улыбаешься! Значит, Ленка все же нравится?

Денис невольно вздрогнул, голос Аллигатора моментально вывел его из размышлений, и он отметил, что они уже подошли к ограде, граничащей с Ленкиным участком. Она все еще не замечала ни их взгляда на себе, ни их приближения и продолжала ползать на коленях среди капустных вилков.

– Ленка! Ты чего там в капусте-то? Очередного ребеночка, что ли, ищешь? Так я тебе, вон, смотри, помощника в этом деле привел! – Аллигатор был в своем репертуаре.

Денис смутился. Ленка тоже, но с небольшой задержкой. Резко обернувшись, она глянула на свои ноги, но, вспомнив, что была в рабочих штанах, полностью их закрывающих, расслабилась и сплюнула:

– Тьфу ты! Алик, бесовщина ты этакая! Чего пугаешь-то?

– А ты чего пугаешься-то? – моментально парировал Аллигатор. – Клад, что ли, нашла и делиться не хочешь?

Эта мысль была настолько нелепой, что они все разом расхохотались – громко, без стеснения, по-дружески откровенно. Тем временем Ленка, не переставая смеяться, встала с земли, отряхнула штаны, одернула вниз старенькую блузку темно-синего цвета, сшитую из какого-то грубого материала – и, судя по потертостям и въевшимся темным пятнам на ней, сшитую очень давно, – затем привычным движением рук поправила грудь, словно оцентровывая ее на своем теле, и глянула на Аллигатора озорным и по-матерински добрым взглядом:

– Дурик ты, Алик! Ты вообще хоть знаешь, что такое клад? Что это можно такое выкопать из земли, чем делиться не захочется? Не знаешь? Или в твоей малиновой голове есть все же какие-то мысли насчет этого?

По расплывшейся улыбке на лице Аллигатора было понятно, что такое обращение к его персоне ему очень даже нравилось – по крайней мере, от Ленки. Впрочем, для Дениса это не было никогда секретом. Из года в год их встречи проходили примерно по одному сценарию, состоящему из трех основных актов: короткое тайное наблюдение за тем, как работает Ленка, потом подтрунивание над ней и, наконец, выслушивание ее милых, почти что родительских нотаций, адресованных Аллигатору. Автором этого сценария, разумеется, был сам Аллигатор, и менять в нем он точно ничего не хотел.

После так называемых нотаций всегда следовал обычный дружеский разговор, сотканный из простой болтовни об увиденном и услышанном за время их разлуки, обсуждений фермерских секретов и бесед об истории человечества, захватывающих практически все эпохи его существования. Аллигатор всегда уходил в свой малинник в самом начале болтовни.

– Нет, не знаю! Но слово очень красивое! – ответил Аллигатор Ленке. – Только прислушайтесь, как мелодично и протяжно звучит: кла-а-ад! Я на это слово как-то в Ресурсе наткнулся и сразу понял, что, если бы оно было моим, я был бы безмерно счастлив!

Ленка с Денисом недоуменно посмотрели на Аллигатора.

– Кто – оно? – переспросила Ленка. – Чтобы слово «клад» было твое?

– И в чем тут счастье? – нетерпеливо добавил Денис.

– Ну как в чем? Только представьте, что есть такое слово «КЛАД», и все знают, что его придумал Алик Кергил-Мундусов…

От неожиданности Ленка поперхнулась и стала одновременно кашлять и смеяться. Денис зашелся хохотом, но, улучив минутку, заботливо постучал Ленку по спине – так было принято у него в семье еще с детства, когда кто-то поперхнется.

– Вот! Именно поэтому я и не называл вам свою фамилию, – ничуть не смутившись, вставил Аллигатор и продолжил: – И каждый раз, когда кто-нибудь будет произносить слово «клад» или читать о нем, непременно будет вспоминать меня – ну разве это не прекрасно, когда о тебе думают люди? Ну что вы смеетесь? – Аллигатор наигранно изобразил обиду. – Ты, Ленка, если знаешь, что это слово означает, так объясни.

Ленка вдруг перестала смеяться, посмотрела внимательно сначала на Аллигатора, затем на Дениса и смутилась, слегка при этом покраснев в мелкую крапинку.

– Ой! А я не знаю. То есть знаю, конечно, что клад – это драгоценности. Что одни их прятали в сундук, потом закапывали в землю, другие искали, даже убивали друг друга из-за них. А вот что за драгоценности тогда были, из-за чего можно было покуситься на чужую жизнь – не знаю.

– Золото, – коротко ответил Денис.

Все повернулись и вопросительно посмотрели на Дениса.

– Золото? – переспросил Аллигатор.

– Да. Это такой желтый металл. В роботах вроде используется.

Денис кивнул в сторону своего СХА, мелькающего в противоположном конце картофельного поля. Ленка с легким недоверием во взгляде посмотрела на Дениса. По ее мнению, что-то не совсем сходилось – зачем людям из-за какого-то куска желтого металла ссориться? Она еще могла бы поссориться с кем-нибудь из-за тирамису, и то – если кто-то съел бы ее кусок, а ей при этом не удалось бы даже его попробовать.

Аллигатор рассуждал примерно также, как и Ленка:

– Ну ты послушай его, Лен! О чем он вообще? Денис, вот у тебя точно голова картофельная. Чтобы люди дрались и тем более убивали – из-за чего? Какого-то желтого металла? Я еще поверю, что дрались из-за почек, печени, сердца – раньше же их еще не могли выращивать, а свое на замену даже друзьям вряд ли кто-нибудь отдаст. Но из-за металла! Ну не роботами же они были!

Возмущение Аллигатора набирало обороты, да и со стороны Ленки поддержки не чувствовалось никакой – скорее наоборот. Поэтому Денис решил сменить тему, тем более что он и сам многого не понимал в истории, хоть и любил о ней читать в Ресурсе – полюбил после знакомства с Ленкой.

– Алик, не кипятись! Я и сам не знаю, почему золото имело такую власть у древних. Ты лучше скажи, в этом году наш региональный конкурс увидит твою малину? Или как в прошлом году, опять скажешь, что не набрала сок, и все на варенье перекрутишь?

Ленка улыбнулась, вспомнив варенье Алика, которым он угостил прошлой осенью и ее, и Дениса, – со всей гордостью, на которую был способен, и со словами: «На здоровье!». Вручил по целой коробке – шестнадцать банок каждому. Всю зиму она наслаждалась его вкусом. И не только она, и дети тоже. А иногда и подружки, которые заскакивали к ней по особым праздникам.

– Эх! Ну вот напомнил же! – вздохнул грустно моментально остывший Аллигатор. – Не хватило ей чего-то в прошлом году. К началу конкурса она еще еле розовая была. Все равно не прошла бы, и баллы не заработал бы, да и позориться с еще зеленой ягодой не хотелось. Но зато варенье какое потом получилось, а? Скажи, Денис? Вкусное же?

Денис и Ленка вместе, улыбаясь, закивали в знак благодарности, вспоминая такой вкусный презент.

– То-то! – Лицо Аллигатора слегка посветлело от удовольствия. – В этом году, даже если моя малинка вовремя поспеет, я все равно немного оставлю на варенье. Шут с ними, с баллами, – где-то меньше, где-то больше. Зато друзья мои при варенье будут!

Аллигатор расчувствовался, похлопал двумя руками Дениса по плечам, потом приобнял его дружески и повернулся к Ленке, чтобы повторить этот ритуал с ней. Но Ленка с особой строгостью взглянула на него, будто предостерегая от необдуманных действий, и он, невольно скользнув взглядом по ее груди, выдохнув печально, отказался от этой мысли.

– Пойду-ка я проверю свои кустики – подрезать их еще собирался, – обратился он больше к Денису, затем подмигнул Ленке и пошел в сторону своего участка.

Ленка проводила Алика взглядом и посмотрела на Дениса. Денис заметил в ее взгляде некоторое любопытство и что-то еще… будто что-то она хочет сказать ему – что-то очень важное, но никак не может решиться. А еще он отметил (и надо признать, далеко не первый раз), что у Ленки очень красивые глаза – внимательные, всегда с озорным огоньком, умные. О ее глазах нельзя было просто сказать, что они зеленые, – нет, в ее глазах всегда отражался целый мир и вся его история – история прошлого, которую она так хорошо знала, история настоящего, которую Денис любил рассматривать в отражении ее глаз (ему порой казалось, что именно в них отражается все как есть на самом деле, без искажений), и будущая история в виде незамысловатой мозаики личных планов и простых женских желаний.

– Ну а ты сам-то как? – спросила наконец Ленка. – В конкурсе в этом году будешь участвовать или просто сдашь картошку на сельхозплощадку?

– Да конечно сдам, – грустно вздохнул Денис. – Разве на конкурсе удивишь кого картошкой? Была бы она со вкусом апельсина, к примеру, ну или размером с моего робота – тогда другое дело. А так…

Денис махнул в отчаянии рукой. Он отлично понимал, что, сдавая свою продукцию на сельхозплощадку, много баллов не заработаешь. На простую поездку с Кариной в Сочи копить придется лет пять, а то и больше, и, может, даже на совместную-то поездку не хватит, а только на то, чтобы ее на пару недель отправить одну.

Другое дело – ежегодный Конкурс Собственного Труда. Правила таких конкурсов разработали и внедрили специально для ввода в оборот туристических баллов. Они делятся по направлению деятельности и проводятся в различное время. Конкурс Собственного Сельскохозяйственного Труда проводится ежегодно осенью, когда созревает весь урожай. Он бывает континентального уровня, и даже мирового масштаба – с весьма завышенными требованиями. Дениса интересовал простой региональный конкурс. Правда, интерес его ограничивался праздным любопытством. Он знал, что ему нечего предложить на этот конкурс, поэтому даже и не мечтал об участии в нем.

Он хорошо помнил всех фермеров-победителей за последние пять лет. В прошлом году победила женщина преклонного уже возраста, вырастившая у себя на участке в сибирском климате киви. Киви получились небольшие, но очень сладкие, без кислинки, будто вобравшие в себя сладость рядом растущих кустов малины. Женщина пыталась вот уже несколько лет вырастить абрикосы, персики, но вышло только с киви.

Очень примечательным был выигрыш трехлетней давности. Парень вырастил у себя тыкву размером с письменный стол. Ее погрузили небольшим подъемным краном на специальную магнитную роботележку – одну из тех, для которых выделены на обочинах магнитные дорожные полосы, по таким выделенкам они могут двигаться по воздуху, не касаясь земли, что обеспечило в тот раз спокойную транспортировку тыквы. Конкурс проходил в большом купольном шатре, и тыкву туда завезти не составило труда. Но, лежа на своей платформе, пронумерованной организаторами конкурса, не дождавшись приезда жюри, она лопнула – вот просто лежала и лопнула, разлетелась на сотни приличного размера порций – разбирай, ешь кто хочет. Парень, конечно же, был в таких расстроенных чувствах, что смотреть было жалко. Но жюри, когда приехали, проявили на редкость удивительное сочувствие. Они поинтересовались у толпы, есть ли съемка этой тыквы на платформе с номером, и оказалось, что у кого-то из присутствующих была включена камера еще до того, как тыква развалилась. Изучив видео, испробовав на вкус ее кусочек, после чего посмотрев продукцию других конкурсантов, тому парню, что вырастил такую чудесную тыкву, присудили первое место. Парень был на седьмом небе от счастья, а на полученные баллы он поехал в Монголе-Китайский регион. И чего его туда потянуло – туда же и без баллов несложно было попасть. Говорят, что ему там предложили остаться и заниматься исследованиями в области сельского хозяйства, но его любовь к родине оказалась сильнее, и он отказался.

– Слушай, Денис…

Голос Ленки отвлек Дениса от раздумий, и не просто отвлек, а даже немного встревожил. Что-то очень волнительное было в ее голосе – чересчур мягкая интонация и какая-то сбивчивость, хоть и произнесла всего два слова. Он посмотрел на нее внимательно, недоуменно и с небольшим любопытством.

– Слушай, я тут подумала… Моя капуста, помидоры да перцы – они ведь тоже без претензий попасть на конкурс. Были бы помидоры размером с капусту… а так – ну сдаю я тонну-другую на сельхозплощадку, ну получаю в год двадцать баллов – и что? Мечтаю в Анапу попасть – туда съездить чтобы, надо двести баллов, а у меня за четыре года всего восемьдесят накопилось… то есть накопится – когда этот урожай через пару недель сдам. А без баллов туда вообще нереально попасть.

Да. Денис очень хорошо понимал ее. У него дела обстояли еще хуже. Они с Ленкой получили эти участки одновременно – чуть больше трех лет назад. Но его урожай в первый же год поразили жуки, и баллов в тот год он совсем не получил. Во второй год он «на небе» взял в аренду своего СХА – больше для отлова вредителей, а прилагающаяся к нему функция полива была очень нужным и приятным дополнением. Но, как всем известно, за использование в сельском хозяйстве различных автоматизированных устройств и роботов (исключительно арендованных) снимаются баллы – в этом и состояла суть аренды: ты при помощи робота выращиваешь картошку, сдаешь ее на сельхозплощадку, получаешь от Национального Энергетического Банка свои двадцать баллов, но пять баллов из них НЭБ забирает обратно. Таким образом, у Дениса на счету было только тридцать баллов, и скоро он ожидал получить еще пятнадцать. А на поездку в Сочи с Кариной надо ни много ни мало двести баллов, как и Ленке для Анапы (оно и понятно – регион-то один). Нет, конечно, можно было бы и самому сконструировать робота, построить его, и тогда можно было бы не только двадцать баллов получать, но и дополнительные баллы за мастерство в робототехнике, но Денис в этом ничего не понимал. Но чего же хочет Ленка?

– …и я подумала, – продолжила Ленка, – что, может, мне посмотреть на свою деятельность, в смысле на работу, под другим углом? Может, мне все же участвовать на конкурсе, но не на сельскохозяйственном, а на кулинарном? Приготовить какое-нибудь блюдо, удивить всех, а за то, что оно будет сделано из выращенных мною продуктов, еще и бонусные баллы упадут.

– Ленка, это превосходная идея! – Денис был в восторге. – Какая же ты молодец! Ты и на конкурсе выступишь, и урожай свой сдашь. С таким подходом ты скоро вообще на Фиджи загорать будешь…

– Денис! – прервала его Ленка.

Он только сейчас обратил внимание, что она незаметно подошла к нему ближе, буквально приблизилась вплотную. Неожиданно он почувствовал какое-то ноющее чувство в груди, и будто засквозило в районе адамова яблока. Волнение сковало его. Он смотрел на Ленку, практически не мигая. Она медленно подняла на него глаза, выдержала небольшую паузу и произнесла смущенным тихим голосом:

– Давай вместе… объединимся с тобой, и вместе на конкурс, а?

В ее глазах в тот момент сквозь мозаику потаенных, скрытых где-то в глубине незамысловатых женских желаний Денис различил надежду.

Карина не отрываясь смотрела в зеркало, экспериментируя со своей новой челкой, ниспадающей на правый глаз, – то зачесывая ее набок, то снова выпуская спереди. Временами она украдкой скользила взглядом в правый верхний угол зеркала, где были встроены электронные часы. С новой челкой это было не совсем удобно, но перестраивать часы на левый угол зеркала она пока не собиралась. Цифры на часах показывали 16:10. С минуты на минуту должен вернуться с полей Денис. От этой мысли Карина улыбнулась.

Она полюбила его с первого взгляда. С того самого момента, когда он подошел к ней в сафари-парке и заговорил. Парк занимает очень большую территорию Новосибирска и располагается на правом берегу реки Обь в относительно новом Шиловском районе. Карина любила с подружками проводить время в этом парке, разглядывать свободно разгуливающих по зеленым зонам животных, порхающих над головой птиц, бесконечно перечитывать электронные стенды с информацией об обитателях парка и просто наслаждаться окружающей атмосферой и пустой женской болтовней.

Парк делится на несколько климатических зон, имитирующих различную среду обитания животных. Всю центральную часть парка занимают различные леса и луга – целые пастбища с огромным изобилием мелких ручьев и небольших речушек. За их пределами раскинулись большие площади пустынь, полупустынь, степей, саванн. За ними край парка окаймляет каменистая гряда с небольшими отвесными скалами. Далее вдоль скал начинаются джунгли и серия водопадов с чашеобразными озерцами. А вдоль северной границы парка (северное направление было выбрано неспроста) стоит большое куполообразное сооружение с самой экзотической зоной арктических снегов и полярных льдов.

В центре на самой большой поляне расположилась посадочная стоянка для прогулочных вертолетов, а рядом множество кафе, беседок для отдыха, обвитых плющом, с тандырами и мангалами «для любителей отдохнуть по старинке» – именно так было написано на табличках, украшающих те самые беседки. И конечно же, стоянка для левитонов – очень распространенного транспорта последние пятьдесят лет, – которые может взять любой желающий для экскурсий по парку. Левитоны стали самым лучшим решением для таких мест, как этот парк. Они практически бесшумные за счет того, что парят над специальной магнитной дорожкой, а не едут по ней. Лишь еле заметное низкое мерное гудение выдает движение этого транспорта. И они не могут выйти за пределы выделенной полосы – это невозможно, как и авария с их участием – за это отвечает продуманная до мельчайших деталей система контроля движения. Все зоны парка пронизаны, помимо оранжевых магнитных выделенок для левитонов, также и простыми пешими дорожками для посетителей, искусно оформленными под звериные тропки. На таких тропинках посетители могут чувствовать себя в полной безопасности, находясь при этом среди диких и порой даже опасных животных. Карина не знает точно, как это работает, но, кажется, это какое-то защитное поле, не позволяющее животным подойти ближе чем на два метра к этим тропинкам. Но все же, учитывая такие огромные расстояния, посетители предпочитают комфортно парить, чем ходить по парку – Карина называла это путешествием.

В тот день, шесть лет назад, Карина, как всегда по средам, отправилась с подругами на отдых в сафари-парк. Все было как обычно, кроме маленькой детали: подруг с ней в этот раз было не три, а четыре. И когда они подошли к левитону, чтобы совершить веселую прогулку среди степных сурикатов да посмотреть на стадо антилоп с постоянным своим окружением из нескольких гиен, они поняли, что впятером им не сесть в четырехместный транспорт. Даже если бы втиснулись, что, кстати, для них не составило бы труда, встроенная система безопасности все равно не позволила бы левитону начать движение. Выход, конечно, был – можно было занять два транспортных средства и спокойно отправиться на прогулку, но, к счастью, она не успела это предложить, как подошел он – стройный поджарый красавчик с голубыми глазами и слегка кудрявыми, но не длинными, как у большинства современных парней, волосами.

– Извините! – обратился он именно к ней. – Могу я вам предложить прокатиться со мной? Я один, и мне было бы очень лестно, если бы вы составили мне компанию… и не так грустно. И вам не придется тоже одной лететь. Меня Денис зовут.

Карина посмотрела в его глаза и все поняла. Поняла, что с этим человеком она хочет проводить все свое свободное от различных образовательных программ время. И она согласилась. В тот раз она впервые посетила арктическую зону – Денис именно туда ее повез, – впервые увидела пушистых и бесконечно милых песцов, огромных и любопытных белых медведей, а еще моржей и морских котиков. Она никогда даже не слышала названий таких зверей, и уж тем более не могла себе вообразить, что животные бывают с ластами вместо лап и предпочитают большую часть жизни проводить в ледяной воде.

Через полгода они поженились и стали жить вместе. Как говорится, долго и счастливо! Может, еще и не совсем долго, но Карина всем сердцем мечтала стать ярким примером крепкой и счастливой семьи, а потому и долгой.

А еще она мечтала съездить в Черноморский регион, но в современном мире это казалось практически невозможным при таком огромном спросе на пляжный отдых. Ее мечта уже стала практически таять, когда неожиданно за ее реализацию взялся Денис. У него родился план начать какое-нибудь дело – собственное дело. В Эпоху Освобождения это было настоящей редкостью, но так можно было заработать туристические баллы, а не сидеть в ожидании свободного местечка на черноморском пляже ближайшие десять лет.

Выбор Дениса остановился на сельском хозяйстве – и почему-то именно на выращивании картошки. Прежде чем взять землю, он больше года обучался этой почти забытой дисциплине (или, как говорил он сам, – науке), подключившись к Свободной Системе Образования. И у Карины ее мечта стала приобретать вдруг новые очертания, в голове помимо картинок стали появляться дивные звуки: шум волн, гул радостной толпы, рокот моторов прогулочных катеров, крики чаек. А еще наконец-то появилось название места, куда она хотела поехать, – это был Сочи с его чистыми галечными пляжами и древней историей города, к которой так вдруг захотелось скорее прикоснуться. На самом деле историю Карина не очень любила, но, если ты ее вдыхаешь с морским солоноватым воздухом, – это совершенно другое дело!

Послышалось короткое гудение магнитного замка, звук отодвигающейся входной двери. Карина в последний раз бросила взгляд на часы, было 16:13.

«Мой герой вернулся!» – мысленно взвизгнула Карина и радостно бросилась встречать Дениса.

– Дениска! – радостно прокричала Карина и кинулась на шею мужу, предварительно разбежавшись и привычным движением оттолкнувшись ногами от паркета.

Карина встречала так Дениса каждый день уже года четыре. Она не помнила точно, когда это вдруг вошло в традицию. Или помнила? Кажется, когда он решил изучить все про картошку, пообещав однажды свозить ее на море. Да – именно тогда она разбежалась первый раз по паркету из ракушечника, покрытого тонким слоем лака из мраморной крошки, что придавало ему некоторое скольжение, и, оттолкнувшись от теплой поверхности, прыгнула ему на шею. А Денис ее поймал и удержал, и оба были безмерно счастливы. И с тех пор это вошло в очень милую семейную традицию. И дело не только в его обещаниях, подаривших ей надежду на исполнение заветной мечты. Нет! Совсем не в этом дело. Просто так совпало. И признайся сейчас Денис, что он «умывает руки» и больше не сможет зарабатывать турбаллы – да и тролль с ними (так любила приговаривать ее бабушка, когда еще была жива), – Карина просто его любит, а такая встреча заряжала их обоих необыкновенной энергией, счастьем, подогревала чувство любви.

Каждый раз, когда Денис подхватывал Карину на руки, он широко улыбался и с восхищением и благодарностью заглядывал в ее карие, с обрамлением в виде снежинок вокруг зрачков, глаза. А Карина всегда смеялась – звонко, радостно, поднимая бурю приятных ощущений в его груди, после чего целовала его – сначала игриво в нос, затем, будто маленькая пташка, клевала своими губками его брови и, наконец, страстно, с любовью – прямо в губы.