В мирах коммуны и капитала
Он с ужасом почувствовал, что у него там внизу начинает странно вздрагивать и слегка твердеть его ближайший друг.
Ранее он, а его так и учили в советской школе, что мозг, пропитанный благородными коммунистическими идеями дедушки Ленина, управляет всеми остальными органами. Он почувствовал, что определенные части тела уходят от этого политического управления.
Поэтому он мысленно напрягся и стал вспоминать нечто устрашающее, чтобы усмирить свою плоть. Неожиданно на ум пришел его товарищ Славка Чихачев. Он считался плохим мальчиком. В одном кармане брюк он носил семечки, а другой карман отрезал. Славка не носил трусов под брюками. Если девочки подходили и просили семечек, то он открывал пустой карман и говорил:
– Залезайте и берите сколько хотите.
Девочки наивно влезали в пустой карман и натыкались на нечто другое. В конце концов, на него пожаловались. Его вызвали на общее собрание пионерской дружины и нещадно клеймили.
– Вот о чем надо думать. Меня могут осудить на собрании пионерской дружины. Надо устрашить его – подумал Вася, перебирая в памяти всех, кто бы мог повлиять на него с положительной стороны, чьим авторитетом и мнением он дорожил.
Вася подумал о старшей пионервожатой и ее принципиальной внешности. Но тут, же вспомнилось нечто. Он когда-то случайно вечером открыл дверь в спортивный зал и видел, как учитель физкультуры и принципиальная пионервожатая возились на матах. Он тогда сильно перепугался. Но в памяти сохранилась картина широко раздвинутых оголенных ног старшей пионерки и голый зад спортсмена – учителя.
Он стал отгонять это видение и переключился на литературу. Стихотворение могло бы отвлечь.
На ум пришло:
– Я вас любил. Любовь еще быть может, в душе моей угасла не совсем.
– Не угасла – с ужасом подумал Вася, чувствуя, как этот подлец уже касается ее ног.
Он стал вспоминать учителей, которых бы он устыдился, если бы они узнали о его поступке.
В памяти всплыла классная Генриетта Львовна – молоденькая красивая брюнеточка. Она хотела Васю сделать декламатором. Поэтому он после уроков часто оставался и декламировал короткие рассказы, в созданном ею литературном кружке.
Он краснел, стеснялся и потел, когда она поглаживала его по спине или ерошила волосы. Он видел ее глубокий вырез на платье и две грудные дольки. Он стал отгонять из памяти Генриетту, но как назло вплыло видение, как вроде бы незначительный случай. Однажды у него упал карандаш около преподавательского стола. Вася наклонился и увидел две стройные ножки Генриетты, обтянутые в цветастые чулки. Эти чулки уходило в нечто темнеющее и загадочное. При тщательном разглядывании можно было увидеть кусочки оголенных ног, какие-то лямки и еще чего – то возбуждающее. А там далее…
Он поднял карандаш весь взмокший.
Он стал думать о своих школьных товарищах. Но на ум шли девчонки, которых он на переменах любил непременно хватал за разные места. В результате такого поведения к нему прикрепили для повышения дисциплины и качества учебы двух отличниц. Они были хороши собой, примерного поведения и отличницы. Он должен был к ним приходить домой после учебы и заниматься. Эти две скромницы после школы проявляли свою освобожденную прыть, которая была скрыта суровой школьной и родительской дисциплиной. Они его так тискали и мяли, что у него от этих игр всегда болел низ живота. Надо отдать должное, что к этому времени груди у них уже существенно выделялись и были довольно плотными.
А тот внизу не унимался. Ни страх перед пионерскими разборками, ни совесть пионера не могли совладать.
По громкоговорящей связи объявили, что поезд идет до Ленинграда без остановок. Вася немного облегченно вздохнул. Но радоваться было рано. В результате ускорения поезд стало качать из стороны в сторону. Пассажиры стали в вагоне совершать сложные колебательные и возвратно – поступательные движения в зависимости от качества и линейности рельс и скорости.
Этот опять пошел на подъем.
Вася усилием воли перешел на математику. Он стал перемножать и делить различные числа, представлять, как будет проектироваться в аксонометрической плоскости та или иная фигура. Но вскоре он устал, и в ослабленное мозговое пространство опять вошло нечто.
При этом независимо от его фантазий он все крепчал и уже поднимался между ног девушки, сдерживаемый ее платьем.
– Боже ты мой, – с ужасом подумал Вася – Что ты делаешь?
Девушка слегка вздрогнула и замерла. Его, свободный в трико без плавок и трусов, дал сам себе свободу, обретя полную независимость.
– Каков подлец – подумал пионер Вася.
Иногда в памяти всплывают воспомнания, которые вообще трудно отгонять. Они встают перед глазами, как картина. Они будоражат сознание. Их невозможно стереть из памяти на долгие годы.
Как назло за день до этого путешествия парни уговорили его пойти подсмотреть в окна женской бани. Соболь – красивый парень нашел в задних дворах около кочегарки окна, с разбитыми по краям стеклами.
Поэтому можно было подсмотреть, как там моются женщины и самое главное увидеть, чем они отличаются от них.
Вася пошел с ними. Но внутренне, он чувствовал, что, конечно же, это для него как советского пионера нехороший поступок. Но он проявил малодушие, так как боялся, что его обвинят в трусости.
Они зашли за кочегарку и увидели мало освещенный закуток. Прямо перед их взором встали давно немытые окна бани.
– Вот оно – мечтательно сказал Базан – смотрите только осторожно, а то если кочегары увидят, то погонят или в милицию сдадут.
Парни прильнули к окнам.
Вася увидел огромное пространство общественной бани, заполненное паром и голыми людьми.
Примерно в пяти метрах от окна на каменном столике для мытья сидела молодая девушка с большой длинной косой. Она сидела в пол оборота к окну, и Вася видел ее груди, тонкую талию. Она распустила косу и ее пушистые немного темные волосы покрыли плечи и грудь. Она откинула волосы за спину.
Парни смотрели безотрывно.
Василий увидел, как девушка стала намыливать мочалку и натирать свое тело. Она медленно водила по шее, потом по своим грудям. Закончив в сидячем положении намыливать свое тело, она встала. Вася увидел ее стройную и голую. Он с ужасом вспомнил, что тогда мысленно представил, как сам намыливает ее. При этом он не пользуется мочалкой, а своими руками скользит по ее телу. Вот он скользнул по плечам, по ее упругим грудям, наглая рука стала намыливать ее животик и далее ближе к таинственному треугольнику…
Поезд, разогнавшись, стремительно подходил к станции назначения. Машинист, по всей видимости, не рассчитал и стал резко тормозить. Вся народная масса навалилась на Василия. Он еще плотнее сблизился с девушкой и прикоснулся к ее лицу щекой. Краем глаза он увидел, что девушка стоит, закрыв глаза. Ее щека пылала. Она вся была пунцовая. Он почувствовал, что у него завертелось в голове нечто неосознанное ранее. Ноги неимоверно ослабели. Он понял, что произошло нечто.
Двери раскрылись и народная масса, ранее сплоченная в вагоне, вырвалась на свободу. Василий и девушка выплыли из вагона и растворились в этих толпах.
…Кто-то толкнул Василия.
– Экс кьюз ми – раздался голос.
Василий открыл глаза. Поезд стремительно мчался к Манхеттену по скоростной линии. Он понял, что находится в поезде нью-йоркского метро.
– Если слегка задел, то экс кьюз ми. Если наступил на ногу или толкнул, то айм сори. Даже возможно, когда пристрелят, то непременно скажут с улыбкой – айм сори. Очень культурные люди. И ломиться в поезд в час пик не будут. А будут терпеливо ждать следующей электрички. А если в вагоне будет сидеть вонючий бомж, то народ освободит весь вагон. Все будут ехать в других вагонах. А самые стойкие могут ехать в полупустом вагоне. Очень культурные здесь люди.
Хотя, конечно же, такой сплоченности у них нет и, по всей видимости, не будет никогда. Да и нужно ли это.
3. Это был только сон
Юра лежал около нее и ощущал, что находится на самой вершине юношеского счастья. Только ему одному несказанно повезло, и такая красивая девушка оказалась с ним в одной постели. Хотя трудно было сказать, что это была та самая роковая постель – ложе для страстной любви. После бурной вечеринки молодежь не желала расставаться друг с другом. Поэтому большинство юношей и девушек хотели продолжить веселье на следующий день. Кроме того многих манила загадочность ночного бытия, когда можно было переступить некое запретное. Все улеглись, кто, где мог. Одни расположились на диванах и мягких креслах. Большинство же, улеглось полу на матрасах, или просто подстелив, нечто мягкое, чтобы хоть как-то скоротать ночь в чьих-нибудь объятиях. А с утра продолжить веселье.
Свет в комнатах был погашен. Это создавало загадочность и некое очарование. Уличные фонари светили своим лунным светом, который проникал в комнаты через сетчатые занавески.
В полумраке таких комнат ребята расслабились, и кто как мог, осуществлял свой половой разврат.
Юрий и Надя прижимались плотно друг к другу и хотели этим выразить свое счастье. Она гладила его по спине. Ее длинные пушистые волосы покрывали его лицо и приятно щекотали кожу. Он же столбенел от всего происходящего. Его тело наливалось мужской силой. Она изгибала свое стройное тело. Их тела соприкасались так, что ему казалось, что его штаны порвутся от напряжения.
Он чувствовал, что вот сейчас наступит тот самый важный миг, о котором он так много слышал и фантазировал. Он лежал с богиней…
…… Вспыхнул яркий ослепительный свет. Юрий открыл глаза и сразу же зажмурился. За дверью топали сапоги и пробегавшие мимо кричали:
– Боевая тревога! Боевая тревога! Срочное построение!
Юрий вскочил с койки и стал спешно одеваться.
Сверху с верхнего яруса спрыгнул молодой матрос Сергей Семицветов. Он был рационализатором на такие тревоги. Поскольку знал, что сейчас разбудят посреди ночи, затем они некоторое время постоят в строю. В это время прослушают короткую речь замполита о бдительности и происках заокеанских ястребов, которые мешают построению коммунизма на всей планете. Потом всех отпустят досматривать гражданские эротические сны. Поэтому по его рацпредложению не имело смысла надевать всю одежду. Надо было только просто спрыгнуть с верхней койки и попасть при этом прямо в сапоги. Затем надеть шинель и бежать на построение. Благо, что никогда не смотрят, как одеты матросы в строю.
Так ему неоднократно удавалось в облегченном режиме участвовать в учебных тревогах. Вот и в этот раз пока Юрий возился со своей одеждой, Сергей уже выбегал на построение на первый этаж.
– Юрий! Что ты так медленно возишься. Не проснулся еще что ли? Наверное, разбудили на самом интересном месте. – Сказал, вошедший в комнату мичман Иванов. Его грозные усы топорщились – Тут такое творится. Давай немедленно. Молодой Семицветов мимо меня пробежал по форме одетый.
– Ну, молодой – подумал Юрий – я его своей властью годка накажу.
Ему не хотелось жаловаться на товарища, хоть и молодого. Он полагал, что они старослужащие могут сами примерно наказать молодого, чтобы не выступал, а знал свое место в строю.
Юрий спустился вниз и встал в свое место в строю.
Воинская часть была чисто технического назначения. Это часть ремонтировала всю радиоэлектронную технику, относящуюся к боевому обеспечению. Это были радиолокационные станции ближнего и дальнего обнаружения, станции орудийной и ракетной наводки, навигационные и гидроакустические различного назначения, прошедшие сроки гарантийного ремонта.
Большинство моряков имело среднее радиоэлектронное техническое образование. Поэтому моряки жили в удобных комнатах по 8–10 человек. Эти комнаты, которые называли кубриками, располагались на втором этаже. На первом этаже располагались подсобные помещения: туалеты, душевые, стойки с личным оружием – автоматами Калашникова.
Общее построение команды для всех мероприятий производилось на первом этаже вдоль длинного коридора, который проходил вдоль всего здания.
– Сейчас скажут, что опять по койкам – сказал Семицветов. – все – таки холодновато, поддувает, хотя и шинель длинная.
– Ну, молодой, попадешься ты когда-нибудь на этом – сказал Юрий – хорошо, что никто на тебя стучать не хочет. Но я думаю, что тебя надо бы слегка просношать. Будь как все, не выделяйся и не умничай. Все в жизни может быть.
– Годуля – ласково сказал Сергей – что тут такого может произойти.
Но строй не распускали, тем более не было никаких распоряжений. Старшина команды, молча, ходил вдоль строя.
Стоящие в первой шеренге годки стали его расспрашивать.
Но старшина пресек разговоры.
В помещение команды вошел дежурный офицер.
Старшина напыжился, подтянулся. Его усы еще более поднялись.
Вдохнув как можно больше воздуха в свои легкие, он рявкнул:
– Команда налево равняйсь, смирно!
Отчеканивая по строевому свой шаг, он подошел на уставное расстояние к дежурному офицеру и, приложив правую руку к козырьку, громко и отчетливо сказал:
– Товарищ старший лейтенант. Команда построена в соответствии с порядком боевой тревоги.
– Здравствуйте военные моряки – сказал, обращаясь к сонной команде, старлей.
Моряки сонными голосами гнусаво пробормотали:
– Здрав жел тов стар лейтен!
– Товарищи моряки в соответствии с планом боевой тревоги сейчас вы должны немедленно разобрать ваше личное оружие и срочно перейти в расположение воинской части. Там вам будут даны новые указания в соответствии со сложившейся оперативной обстановкой.
– Вот тебе и раз – проговорил уныло Сергей – В этот раз не получилось мое рацпредложение.
– Ты, давай не мешкай, сейчас же когда распустят строй, беги наверх и срочно оденься.
Едва скомандовали: Разобрать оружие. Сергей хотел было пробраться по лестнице наверх. Но как назло старшина стоял на лестнице и никого не пропускал.
Все должны были разобрать свои автоматы и встать в строй.
Поэтому Сергею не повезло. Команда построилась. Старшина скомандовал: Правое плечо на выход из команды!
Команда двинулась в часть.
Благо, что это были заполярные зимы. Они не были особо морозными, так как наличие теплого Гольфстрима способствовало постоянному изменению климата. Порты Кольского полуострова были практически незамерзающими. Поэтому советский военно-морской флот мог в любое время года выходить в мировой океан для выполнения задач родины и партии.
Но зато было скользко. Многие моряки часто падали и набивали себе синяки на разных местах. Некоторые даже ломали свои кости. Влажный морозный воздух проникал внутрь тела и создавал неприятные пробуждающие ощущения.
Сергей шел рядом с Юрием. Тот все время держал руку под шинелью, пытаясь, таким образом, хоть как – то согреть свою промежность.
– Смотри яйца свои и член отморозишь, и все нет отцовского будущего – сказал Юрий – тебе надо было сознаться и сказать мичману, что так то и так.
– А он потом мне бы влепил пару нарядов вне очереди. – Сказал в ответ Сергей.
– Чудак ты человек, что тебе дороже твои яйца или пара нарядов. Так теперь мучайся.
Мастерские располагались неподалеку от команды. Поэтому личный состав быстро дошел до места назначения.
Мастерские представляли собой обычные производственные помещения, в которых производился ремонт аппаратуры специального назначения. Здесь же были и механические мастерские. В них моряки, имевшие на гражданке профессию слесарей, токарей и фрезеровщиков выполняли различные работы. Брались работы со стороны от других воинских частей и гражданских организаций. В этом огромном здании было несколько цехов. В них ремонтировалась вся радиолокационная и гидроакустическая техника послегарантийного обслуживания для морской авиации, надводных кораблей и подводных лодок.
Через все здание проходил длинный коридор, в котором происходило ежедневное построение воинской части для развода на работы, доклады и прочее.
Не успели моряки выкурить спросонья по сигарете, как по громкоговорящей связи раздалась команда:
– Личному составу построиться в соответствии с боевым расписанием.
При построении по боевому расписанию все моряки разделялись на небольшие ремонтные бригады, которые должны были брать необходимое оборудование и ждать дальнейших указаний.
По плану боевого расписания ремонтная группа Юрия должна была развертывать новые радиолокационные станции дальнего обнаружения на Новой Земле, которые там хранились в законсервированном виде.
– Юрий – сказал подошедший начальник цеха капитан Сидоров – срочно идите на склад и возьмите двухлитровую бутыль спирта. Но не вздумайте ее открывать и тем более пить. Она запечатана.
– Так мало же товарищ капитан – сказал годок Матвей, стоящий рядом. – Мы же сейчас находимся в Североморске, а летим на Новую Землю. Это сейчас нас на машине повезут на аэродром. Потом мы летим самолетом. А там еще на вертолете или на тягаче. На голом же месте будем разворачивать. Может быть, с вами видимся в последний раз. Могли бы надбавить пару литров.
– Я ничего не могу поделать. Это приказ командира. Да сами посудите, если разбавить снегом, то выйдет почти четыре литра водки. Это примерно 8 бутылок водки. Куда вам на четверых. А не дай бог напьетесь и, замерзнете. Я потом всю свою жизнь буду мучиться и виниться. Я бы не давал. Но раз антенно – волноводный тракт требуется по инструкции чистить этиловым спиртом, то вынужден подчиниться командованию. Да еще было много отравлений другими спиртами. Видать плохо химию в школе учили. Вон в Германии немцы окна мыли метиловым спиртом. Так наши придурки украли банку и выпили. Спирт оказался метиловый. Это смертельный яд. Так и запомните. Тридцать человек стали инвалидами на всю оставшуюся жизнь. Поэтому приходиться давать такой и советую обязательно развести водой. А то горло можете сжечь. А там так еще разживетесь. На Новой Земле специальное обеспечение. Вы не забудьте взять продаттестаты. Бегите быстрее, а то уже накладные выдали личному составу.
Матвей схватил накладную и побежал на склад. Вслед за ним побежали два молодых, которые должны были с оружейного склада принести ящик с патронами для автоматов.
– Юрий, а ты давай-ка на всякий случай, иди в наш цех и собери весь инструмент для расконсервации. Боюсь, что там, на Новой Земле весь инструмент из ремонтного Зипа растащили складские и, нечем будет собирать станции. Да еще не забудьте взять фомку для вскрытия ящиков и ножницы по металлу для резки металлической окантовки. Прошлый раз комиссия из штаба обратила особое внимание на эти два момента. Да еще и ветоши мешок приготовьте, а то все блоки станции будут в масле.
Юрий побежал в цех за инструментом. По дороге он столкнулся с Димой Сильвестровым. Они с ним были из одного города Ленинграда. Дима любил нести вахты помощником дежурного по части. Он любил некое общение с властью и особенно всякие экстренные ситуации.
– Так что случилось? – спросил сразу Юрий.
– Ты себе не представляешь. Никто ничего толком не может сказать и не знает. Но скажу тебе по секрету. Я пообщался по телефону с одним знакомым парнем из штаба флота. Он мне сказал, что вся морская авиация поднята в воздух. Все самолеты вылетели с аэродромов с полными боекомплектами, как во время войны. А с наших североморских баз в океан вышли все стратегические подводные лодки с ядерными боекомплектами.
– Так это что же война началась с империалистами? – воскликнул Юрий.
– Не знаю. Но военное положение не объявляли, но и на обычные учения не похоже. Нечто другое. Нам пока непонятное.
– Спасибо за информацию – сказал Юрий – с меня причитается. Кстати говоря, я, если, завтра, будет все нормально, то еду ремонтировать радиолокацию на буксире в Мурманске. Там куплю нашей ленинградской водочки. Так что вечером перед ужином примем по сто граммов. Приходи в наш кубрик перед ужином. А то тут в Североморске такая отрава. Хоть и этикетки одинаковые.
– Как прекрасна жизнь. Как будто солнышко выглянуло в эту глухую полярную ночь. А то у меня от этой архангельской водки изжога сильная. Да и когда смотришь на такую бутылку, то там какие – то белые взвешенные частицы плавают. Страшновато.
Дима побежал дальше исполнять очередное приказание.
Юрий собрал в цеху весь инструмент, которым он пользовался для ремонта, набрал в мешок ветоши и принес все это на построение.
– Вот товарищ капитан собрал все что необходимо.
– Молодец, так что теперь я более или менее спокоен. – Нервно сказал капитан Сидоров.
Юрий опять встал в позиции «вольно» в строй. И зажмурив глаза, погрузился в свое внутреннее я…
… Лифчик легко расстегнулся. Он подлез правой рукой между лифчиком и грудью. Грудь была теплая и слегка упругая. Нахальная рука поглаживая, добрался до соска, и стала его нежно перебирать пальчиками. Надя впилась в его рот, пытаясь заглотить его язык. Их языки ворочались там, стараясь, войти друг в друга…
… Юрий ты знаешь – прервал его сон, стоящий рядом Виктор – сейчас сказали по рядам, что уже командиры подлодок получили радиосигнал на вскрытие пакетов с координатами атак на американские города. Вроде даже уже вводят эти данные в установки для запуска.
– Вот вдарим по этим пендосам – сказал запальчиво Виталий.
Виталий был стукачом замполита. Он сильно хотел тут в армии попасть в партию или хотя бы стать кандидатом в члены КПСС. Но его не любили и многие сторонились. Так как после его бесед с замполитом у некоторых ребят были проблемы с увольнениями и отпусками. Но он старался, и замполит его поддерживал.
Его патриотический призыв никто не поддержал.
– Это еще неизвестно кто кого – сказал Андрей.
Андрей считался в части инакомыслящим и правозащитником. Обычно такие правдоискатели при советской власти плохо заканчивали. Их или лечили упорно и настойчиво от таких заболеваний или просто сажали обычно по уголовной статье, так как других статей не было. У него в тумбочке хранились уставы и другая юридическая литература. Его недолюбливало и побаивалось командование части. Он постоянно что-то находил противоречащее уставу и по – детски непосредственно задавал вопросы. После его вопросов командование попадало в тупик.
Андрей хоть и был подкован и старался, но все равно в части его постоянно притесняли. Однажды даже удалось его посадить на 5 суток за неуставные отношения и высказывания.
– Американцы тоже не лыком шиты и могут нанести ответный удар – эквивалентный.
– Прекратите разговоры в строю – скомандовал капитан – За такие разговоры в военное время могут расстрелять. Всегда думайте, что говорите и не говорите, что думаете.
Капитан Сидоров был человек – легенда. Он был очень пробивным. В серой солдатской шинели в звании старшего лейтенанта он пришел в эту военно – морскую часть на должность начальника пожарной команды. Все офицеры в части были морские. Все они ходили в походы или служили до перевода в эту часть в морских соединениях. Появление этого чуда в сапогах и серой шинели вызвало некоторый шок в офицерском собрании части. Но капитан Сидоров, чувствуя такое отношение, не упал духом. В результате неустанного и упорного труда без особых знаний и навыков в ремонте радиолокационных станций стал начальником одного из ведущих цехов по ремонту навигационной радиолокации и станций аэродромного обеспечения. Он теперь ходил в черной военно-морской форме и имел погоны с желтыми просветами. Правда, морское звание капитан-лейтенанта ему не дали. Но человек он было не злой, а это было самое главное для матросов. И мог даже заступиться в случае чего.
Вдоль рядов пробежал Дима – помощник дежурного по части.
– Приготовится. Сейчас приехала комиссия из штаба флота на проверку готовности.
Строй выровнялся. В центр коридора вошел командир части и с ним группа офицеров, по всей видимости, штабных.
– Налево равняйсь! Смирно! – скомандовал командир.
– Товарищ капитан первого ранга! Военная часть 34314 построена в соответствии с боевым расписанием.
– Здравствуйте военные моряки! – сказал капраз, прикладывая руку к козырьку.
– Здавжелтовкапраз! – прожевал строй.
– Вольно.
Комиссия пошла вдоль рядов, проверять подготовку по боевому расписанию.
Очередь дошла до Юрия и его товарищей.
Члены комиссии придирчиво смотрели подготовку, наличие инструментов и запасных комплектующих.
Один из членов комиссии капитан второго ранга обратил внимание на Сергея.
– Товарищ матрос, что с вами? Вы больны? У вас совсем синие губы.
– Нет что вы. Я не болен товарищ капитан второго ранга. Просто тут дует и мне холодно. – Еле выговаривая трясущимися губами, проговорил Сергей.
– Мичман! – грозно обратился проверяющий к стоящему рядом старшине команды – Почему это у вас мерзнут моряки? Вы им выдавали теплую нательную одежду? Вы же знаете, что за обморожение и переохлаждение моряков вас по головке не погладят.
– Да что вы товарищ капитан второго ранга! Всем выдана теплая одежда в соответствии с уставом. Вот посмотрите! – мичман Иванов присел для чинопочитания и отогнул полу шинели Сергея.