Банковская тайна
– Что же будет? – прошептал Гоша с ужасом.
– А ничего! – ободрил я его. – Вот если бы ты по его основным вопросам не отбрехался, тогда да… Кстати, мою просьбу выполнили?
Гоша торжественно вручил мне розовый ноутбук и прокомментировал:
– Всё переустановили и зачистили… – Он кашлянул. – Вы уж передайте вашей… э-э… знакомой, чтобы она осторожнее в Интернете с непроверенными сайтами… А то «трояны» да вирусы…
– Передам, – мрачно пообещал я.
Когда я уходил с ноутбуком под мышкой, Гоша наводил порядок на своём столе.
Проще простого
Андрей Викторович, вы не волнуйтесь. Это проще простого.
– Вот такие заверения меня обычно очень тревожат…
– Ну зачем же так? Вы же всегда были сторонником прогресса, не так ли?
– Ну… в общем-то…
– И всегда были недовольны нашей бумажной бюрократией?
– Это, конечно, да…
– Вот вам и решение! Всё очень хорошо проработано, до последних деталей.
– Я вижу. Просто не думал, что это будет выглядеть вот так…
– Всё сделано в наилучшем виде! Интерфейс продуман очень глубоко! Мы учли все пожелания технологической комиссии…
– Вот именно. Не уверен, правда, что следовало…
– Степан Трофимович очень доволен, между прочим… Сказал, что получилась весьма перспективная разработка. Достойная не только внедрения внутри банка, но и продвижения на софтверном рынке…
– Не сомневаюсь. Степан Трофимович всегда умел заглядывать очень далеко…
– Почему сразу сарказм, Андрей Викторович? Вот вы попробуйте, попробуйте…
– Да я пробую, пробую… Ого! Почему так много пунктов?
– Так под каждую категорию документа!
– У нас столько категорий документов?!
– Ну не то чтобы прямо каждый день… Но теоретически ведь могут возникнуть! Вот сразу и предусмотрели…
– А можно лишнее убрать?
– Э-э… Это пока не предусмотрено. Но вот зато можно вот так отсортировать… То есть нет, не сюда… Вот сюда.
– Так, вот я выбрал. И далее что?
– Нажимаете «Далее».
– Куда нажимаю?
– «Далее».
– Куда – далее?
– «Далее»! Это кнопка такая. Внизу справа, вон видите?
– Вообще-то сразу и не заметишь…
– У вас монитор слишком большой, а шрифт мелковат…
– Ну извините… Это регулируется?
– Э-э… Нет, пока нет. Обычно у нас мониторы поменьше…
– Мне нужен такой для работы. Видите, сколько окон открыто?
– Вижу. Вы у нас, Андрей Викторович, не совсем типичный пользователь…
– Ну извините. Я, знаете ли, не напрашивался…
– Нет-нет-нет, всё в порядке! Уверен, на вашем компьютере всё должно работать как надо…
– Так, нажал «Далее»… Ни фига себе! Опять куча пунктов!
– Это сортировка по инициаторам согласования…
– А зачем?
– Это предусмотрено техническим заданием.
– То есть вы не знаете, зачем?
– Э-э… нет.
– А…
– Нет, не убирается и не регулируется.
– Так я и знал.
– Теперь расставляете галочки…
– А далее надо опять нажать «Далее»?
– Точно! Открывается следующий экран…
– Мама моя… А вот нельзя было как-то попроще сделать? Я, конечно, не могу тягаться с креативом технологической комиссии, но вот, например… Мне присылается скан документа, я его смотрю, жму кнопочку – и на скан шлёпается моя виза…
– Это же не технологично, Андрей Викторович! И потом – всё уже реализовано и проще некуда!
– Вы так полагаете?
– Уверен! Это вопрос навыка! Несколько щелчков мышкой – и всё!
– Знаете что? Я, пожалуй, несколько усовершенствую вашу систему…
– Как это?
– Привнесу элементы… э-э… интерактивности и… э-э… тонкой настройки.
– Я не понимаю.
– Вы же знаете Татьяну Феликсовну, мою помощницу?
– О да! Конечно!
– Татьяна Феликсовна! Зайдите, пожалуйста… Вот тут наш коллега из управления информационных технологий разъясняет, как пользоваться новой системой заочного согласования и визирования документов… У вас на компьютере она установлена? Вот и прекрасно! Будьте добры, возьмите вот эту папочку с моими последними согласованиями… И аккуратненько внесите всё, что я там навизировал, в эту замечательную программу. Говорят, что это очень просто – всего несколько щелчков мышкой…
– Андрей Викторович! Татьяна Феликсовна! Это напрочь лишает смысла!.. А как же ликвидация бумагооборота?
– Коллега, поверьте моему опыту: так будет проще.
Вначале было слово
Я заметно опаздывал и почти бегом ринулся к столику регистрации участников конференции.
– Гардези, – торопливо проговорил я, обращаясь к милой девушке за столом. – Андрей Викторович.
– Вы участник конференции? – очаровательно улыбаясь, осведомилась она.
Я энергично кивнул головой.
– Вы припозднились, – заметила милая девушка вполне, впрочем, доброжелательно и без тени осуждения.
Я изобразил виновато-обаятельную улыбку и вдруг подумал о том, сколько жизненного времени уходит на разнообразные бессмысленные уточняющие вопросы и диалоги. Кажется, что немного, но в сумме, наверное, порядочно. Чего только стоят звонки на домашний телефон с первым вопросом «Ты дома?». Или вопрос «Как дела?» при встрече двух людей, пробегающих друг мимо друга со скоростью встречных поездов…
Стоп! Я тряхнул головой. Слишком уж легко мои мысли съезжают на какую-то ерунду. Устал я что-то. Даже энергичные кивки и улыбки девушке за столом стоили мне определённых усилий, ибо я был вымотан до предела. Неудивительно! Рано утром вернуться из командировки в Благовещенск, оттрубить полный рабочий день и вот теперь на исходе дня заявиться на какую-то дурацкую бизнес-конференцию – это вам не курорт всё-таки…
В гробу я видел все эти конференции, но президент банка был мягок, но настойчив. Он всегда мягок, но настойчив, когда речь идёт о снятии нагрузки со своих хрупких плеч на могучие плечи своих заместителей. («Понимаете, вечером я очень занят, – проникновенно сказал он мне сегодня в своём кабинете, сосредоточенно расчехляя и зачехляя теннисную ракетку. – Деловая встреча, знаете ли…») Как выяснилось, пресс-служба долго боролась за право нашего банка выступить спонсором этой всероссийской конференции с трудно произносимым названием про инвестиции и финансовые рынки. Поэтому явку топ-менеджера нужно было обеспечивать любой ценой.
На сей раз выбор пал на меня. Меня клятвенно заверили, что мои представительские функции ограничатся исключительно полуторачасовым сидением с умным видом в президиуме, присутствием на последующем фуршете, а потом я свободен. Полтора часа в сонном президиуме и полтора часа в суетливом офисе банка – это всё-таки слишком разные вещи, чтобы я отказался. Возможность прийти в себя и попасть домой раньше обычного была столь соблазнительна, что я даже не поинтересовался ни программой конференции, ни составом участников.
Девушка за столом сосредоточенно поводила пальцем по спискам, разыскала мою фамилию и вручила бэйджик, а в придачу – толстенную стопку каких-то буклетов и папок.
– Это что? – спросил я, озадаченно взвешивая на руке неожиданный талмуд.
– Это материалы, – жизнерадостно пояснила девушка.
– Так много? – нахмурился я.
Девушка лишь развела руками, и я понял, что только что породил ещё один бессмысленный диалог, уточняющий очевидное. Я напряг свой мыслительный аппарат и сумел задать конструктивный вопрос:
– Куда идти?
– Сейчас идет дискуссия в секциях, вам – в аудиторию 152, – с готовностью сообщила девушка. – А затем заключительное пленарное заседание.
Про «дискуссии в секциях» наша пресс-служба меня не предупреждала, но ретироваться было уже не к лицу. И я отправился в аудиторию 152.
Когда я тихонько открыл дверь, за нею в полумраке обнаружился конференц-зал с огромным круглым столом, за которым восседали разнообразные солидные персоны в костюмах с прикреплёнными к нагрудным карманам бэйджиками. У всех были серьёзные лица с оттенком плохо скрываемой, но многозначительной утомлённости. Пошарив глазами, я обнаружил в круговой шеренге пиджаков и галстуков брешь, обозначенную табличкой на столе с названием моего родного банка. Судя по всему, это место предназначалось как раз мне. Я повесил на свою физиономию выражение сосредоточенной озабоченности и, не привлекая особого внимания, проскользнул к столу.
Шёл доклад. Выступающий за кафедрой в сопровождении слайдов настенной презентации вяло бубнил что-то про текущую конъюнктуру фондового рынка и перспективы его развития.
Мне сразу стало скучно. Впрочем, скучно было не только мне. Коллеги по секции явно томились. Одни мутным взором изучали лежащие перед ними груды бумаг, выданных при регистрации; другие, упёршись кулаком в щёку, буравили неподвижным взглядом экран, где отображались презентационные слайды; третьи вяло озирались, ворочали скулами, сдерживая зевки, и поглядывали на часы.
Через 15 минут докладчик закончил выступление. Вопросов к нему не было. Это был явный признак, что аудитория впала в апатию и все мечтают побыстрее покинуть эту секцию, благополучно пережить пленарное заседание и перейти к стадии фуршета.
Когда на кафедру взошёл следующий докладчик, я понял, что дело плохо – меня стало непреодолимо клонить ко сну. Это была не ленивая расслабленность, схожая с той, что бывает в послеобеденный час, а именно вязкая и коварная дремотная сонливость, в которую проваливаешься незаметно для самого себя. Как я и боялся, неодолимая усталость от напряжения последних бессонных суток застигла меня в столь неурочный час. Несмотря на всё моё скептическое отношение к этой конференции, оживлять её ход заливистым всхрапыванием и сонным боданием лбом столешницы мне всё-таки не хотелось. Я встряхнул головой и с тоской огляделся. Сосед по правую руку от меня, представитель Сбербанка, не скрывал своих страданий. Мы посмотрели друг на друга с пониманием.
– Тут кофе не подают? – шёпотом спросил я у него.
Он отрицательно покачал головой.
– Водки бы, – грустно заметил он.
Я решил героически бороться с подступающим забытьём. Главное – спокойствие. Все контролируется усилием воли. Мой мыслительный процесс так просто не утопишь в токсинах сладостной дремоты! Нужно просто не отрывать внимания от реальности. Можно попробовать слушать докладчика… Бур-бур-бур. Я сосредоточился. Бур-бур-бур. Н-да. Не получается. Надо полистать материалы. Та-ак. «Особенности организационно-экономического взаимодействия муниципальных эмитентов и инвестиционных банков в проекте облигационного финансирования». Ага. Ну что ж… Что у нас здесь? «…Исследование на макроуровне включает в себя анализ эволюции рынка муниципальных ценных бумаг и определение зависимости уровня его развития от качества организации и реализации эмиссионных проектов. Исследование на микроуровне представляет собой анализ организации эмиссионных проектов и установление зависимости успеха реализации последних от построения системы организационно-экономических отношений эмитентов и их профессиональных агентов…» Ну, ё. Есть в этом зале кто-нибудь, кто понимает, что здесь написано? Или это вообще не для этой секции? Бур-бур-бур. Чёрт, челюсть корёжит от зевоты… Интересно, а какая тема у этой секции, на которой я сижу, как полный идиот, и не могу даже понять, о чём бубнит докладчик?..
Наверное, это была последняя мысль в моей затуманенной голове, прежде чем я отключился. Пожалуй, я бы благополучно продрых до конца заседания, но сквозь дрёму, словно гром среди ясного неба (банальное сравнение, конечно, но так оно и было – мне как раз снилось что-то умиротворённое и спокойное), прозвучало моё имя:
– …И сейчас Андрей Викторович Гардези расскажет, как это технологичное и пока ещё новое для России направление бизнеса развивается в его банке…
Я с ужасом распахнул глаза. Оказывается, я сидел, уткнувшись лбом в ладонь, а локтем упирался в стол, так что со стороны выглядел вполне пристойно – уставшим и задумчивым. Сохраняя для окружающих это впечатление глубокой задумчивости, я поднял глаза и исподлобья осмотрелся. Ведущий секции и некоторые ещё сохранявшие остатки вменяемого интереса к происходящему участники заседания глядели на меня выжидающе и вполне доброжелательно, но при этом нетерпеливо. До меня наконец дошло, что громовая фраза о том, что мне сейчас придётся о чём-то рассказывать, мне не приснилась.
Я медленно выпрямился в кресле.
– Э-э… – произнёс я, хотя сказать хотел гораздо больше, но не сказал, потому что наша пресс-служба меня отсюда не услышала бы.
– Прошу вас, Андрей Викторович, – с дежурной улыбкой сказал ведущий секции и указал на кафедру. – Вы с презентацией или просто так выступите?
– Просто так, – отозвался я, внезапно охрипнув, и откашлялся. – Если буду с презентацией, это всех окончательно доконает, – попытался я пошутить.
Вокруг вежливо усмехнулись. Я поднялся и на деревянных ногах направился к месту выступления. По пути я мельком глянул на ведущего секции, заподозрив его вдруг в мелкой мести за мою сонливость, но успел заметить, что он ставит отметку против моей фамилии, напечатанной чёрным по белому в повестке выступлений участников секции. Это означало, что моё выступление было предопределено заранее, а я, лопух этакий, не удосужился проверить. Я представил, с каким наслаждением буду откручивать конечности начальнику нашей пресс-службы, но до этого ещё нужно было дожить.
В такой ситуации я оказался впервые, более того – у меня даже возникла уверенность, что я оказался уникален в своём положении. Я не знал не то что темы своего выступления, но даже названия секции. Мне предстояло рассказать, как у нас в банке развивается какое-то технологичное и новое для России направление бизнеса, причём какое именно – знали все присутствующие, кроме меня самого.
Я окинул взглядом конференц-зал. Беглый осмотр показал, что никто, собственно, не буравил меня жадным взглядом и вовсе не боялся пропустить хотя бы слово моего доклада. Так, очередной бур-бур-бур в ожидании фуршета.
Что ж, только на это и оставалось уповать. Итак, технологичное и новое для России… И я выступил:
– Уважаемые коллеги! Я буду краток, чтобы не превращать своё выступление в рекламу и чтобы не отнимать ваше драгоценное время. Отмечу лишь, что наш банк продолжает укреплять свои конкурентные позиции на рынке финансовых услуг. Развитие бизнеса в целом строится исключительно на принципах экономической целесообразности, чем и объясняется наш интерес к новому направлению деятельности, о котором меня и попросили рассказать. Клиентский спрос на этот вид услуги в последнее время растёт… по одним оценкам, растёт уверенно, а по другим – пока еще… гм… не очень уверенно. В любом случае, мы не могли не ответить на эту тенденцию соответствующими изменениями в линейке банковских продуктов. Мы также не могли не учитывать зарубежный банковский опыт, показывающий, что именно своевременная смена приоритетов в маркетинговых целях позволяет значительно улучшать свои рыночные позиции. Даже если первоначальная рентабельность проекта внедрения услуги оценивается как сравнительно низкая или… гм… даже отрицательная, надо иметь в виду последующий рост доходов благодаря увеличению клиентской базы, а также благодаря захвату большей доли потенциального рынка. Исходя из этих планово-экономических оценок, мы и принимали решение о развитии описываемого направления банковского бизнеса. Что скрывать, были и противники этого проекта, но всё же возобладала точка зрения, что без некоторой агрессивности при продвижении на рынок новых услуг невозможно рассчитывать на сколько-нибудь серьёзные успехи в бизнесе. И в этом году мы приступили к этому проекту. Были назначены специалисты, выделены соответствующие ресурсы на развитие технологии. Наш принцип – применять самые современные и передовые технологии под новые проекты. Мы на этом не экономим, понимая, что скупой платит дважды. По нашему убеждению, техническую основу под любую услугу нужно закладывать с дальним прицелом, чтобы обеспечить долгосрочное развитие и запас прочности. Такая политика ещё никогда нас не подводила. Качественная технологическая база – это хорошая основа для качественной услуги. Если у вас есть передовые технологии, то у вас есть все шансы дать клиентам передовую услугу; но вот чтобы такое получалось без технологий – это практически не удавалось никому. Этот принцип со всей справедливостью применим и в данном случае. Мы, конечно, с другой стороны, осознаём, что далеко не все клиенты готовы адекватно воспринять все наши финансовые инновации, но мы уделяем большое внимание воспитанию культуры потребления банковских услуг. Отечественные клиенты в основной массе своей пока ещё не готовы пользоваться высокотехнологичными и достаточно дорогими финансовыми продуктами. Да и благосостояние большинства розничных клиентов пока ещё оставляет желать лучшего. Как показывает практика, наиболее эффективно банковскими услугами пользуются наиболее обеспеченные группы клиентов. И это, пожалуй, закономерно…
К этому моменту я уже потерял нить своего выступления. Между нами говоря, её, этой нити, в общем-то и не было. Своё выступление я и так затягивал как мог – выдерживал паузы, делал вид, что подбираю слова, и задумчиво мычал. Со словами-то как таковыми проблем не было: за время выполнения той части своих вице-президентских обязанностей, что были связаны с представительскими функциями, у меня сложился крепко сбитый запас шаблонов и профессиональных идиом, на основе которых я мог выступить на любую банковскую или околобанковскую тему. Проблема была в том, что обычно я знал, о чём говорю, а сейчас удерживать свой бесцельный словесный поток от выпадения в полный маразм с каждой фразой становилось все сложнее. На пятой минуте своей вдохновенной речи, когда я понял, что иссякаю, я сдался: оперативно свернул выступление в том смысле, что «рассчитываем на поддержку банковского сообщества в деле внедрения в жизнь новых финансовых продуктов», и поблагодарил за внимание.
С вниманием, слава богу, были серьёзные проблемы. Аудитория изнывала от тоски и желания прекратить всё как можно скорее. На секунду, правда, мне показалось, что в воздухе повисла тяжёлая тишина. Но ещё через секунду осоловевший ведущий секции поблагодарил меня за «интересный рассказ» и вызвал следующего докладчика, выход которого на кафедру секция сопроводила еле слышным глухим стоном.
Усевшись на место, я судорожно принялся перебирать стопку материалов в поисках плана выступлений в нашей секции. Наконец я отыскал этот чёртов план, а в нём – тему, на которую выступил. Она гласила: «Примеры и перспективы внедрения интернет-трейдинга в российских банках».
Я почесал в затылке. Н-да. Чего-чего, а интернет-трейдинга в нашем банке отродясь не было. Однако в своём выступлении я уже успел его успешно внедрить. Как я отсидел пленарное заседание, не помню, но на фуршете уже ни в чём себе не отказывал.
…На следующее утро, сразу после того как мой кабинет покинул бледный начальник пресс-службы, я созвал рабочее совещание и поставил на нём задачу в кратчайшие сроки приступить к внедрению в банке «системы торговли финансовыми инструментами с использованием интернет-технологий».
…Спустя пару месяцев, когда президент банка на заседании совета директоров докладывал о применении передовых банковских технологий, я удостоился похвалы за стратегическое видение перспективных направлений бизнеса. Мне оставалось лишь скромно промолчать.
Что такое субординация
1. ФРАГМЕНТ РАЗГОВОРА ПРЕЗИДЕНТА БАНКА С ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТОМ A.B. ГАРДЕЗИ
ПРЕЗИДЕНТ. Надеюсь, вы понимаете, что при ведении бизнеса приходится иметь дело и с такими значимыми фигурами?
ГАРДЕЗИ. Разумеется, но…
ПРЕЗИДЕНТ (прерывает). Никакие «но» здесь не уместны, Андрей Викторович! В конце концов, он такой же клиент, как и прочие…
ГАРДЕЗИ. Да, но…
ПРЕЗИДЕНТ (прерывает). Просто будем считать его VIP-клиентом…
ГАРДЕЗИ (возмущённо). Но это будет слишком жирно даже для VIP-клиента!
ПРЕЗИДЕНТ (раздражённо). Значит, он будет супер-VIP-клиентом! И давайте не будем спорить, Андрей Викторович… Вы хоть помните, что такое субординация?
ГАРДЕЗИ (вяло). Да.
ПРЕЗИДЕНТ. Вот и славно. Как говорится, извольте выполнять. Я прекрасно знаю способности вашей команды. Уверен, вы найдёте способ сделать всё в наилучшем виде – так, чтобы все были довольны…
ГАРДЕЗИ (с отчаянием). Может быть, просто дать ему взятку?
ПРЕЗИДЕНТ (возмущённо). Андрей Викторович!.. Это же высокопоставленный чиновник! Ему нельзя вот так просто дать взятку!
ГАРДЕЗИ. Н-да… Зато можно заработать для него неприлично много денег.
ПРЕЗИДЕНТ. Но это же не взятка всё-таки!
ГАРДЕЗИ (со вздохом). Конечно, нет.
2. ФРАГМЕНТ РАЗГОВОРА ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА A.B. ГАРДЕЗИ С НАЧАЛЬНИКОМ ОТДЕЛА ПО УПРАВЛЕНИЮ АКТИВАМИ КЛИЕНТОВ С.А. ПОПОВЫМ
ГАРДЕЗИ (устало). Не мне тебе объяснять, что у нас могут быть и такие VIР-клиенты…
ПОПОВ (пребывая в шоке). Но это же нереальная доходность! На чём я её заработаю?! Попрошу Мавроди выпустить специально для нас ещё немного «МММ»?
ГАРДЕЗИ. Я бы с радостью попросил, но его, кажется, уже посадили…
ПОПОВ (растерянно). Андрей, но это и вправду не смешно… Таких ставок на рынке уже давно нет. Даже по самым «мусорным» ценным бумагам…
ГАРДЕЗИ. А кто тебе говорит про рынок? Нужно искать внутренние резервы.
ПОПОВ. В смысле?
ГАРДЕЗИ (раздражённо). Ну, передо мной-то не прикидывайся пионером! Прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
ПОПОВ (уныло). Будем потрошить портфели других клиентов?
ГАРДЕЗИ (жёстко). Будем. Как говорил один министр финансов, надо делиться!
ПОПОВ (ещё более уныло). Но это же никуда не годится… Столько сил и времени угрохали, столько нервов! И всё это отдать какому-то не в меру жадному чиновнику?
ГАРДЕЗИ (жёстко, раздраженно и устало). Слушай, давай ты не будешь бубнить? Я – босс, ты – подчинённый, логику чуешь?
ПОПОВ (унылее некуда). «Я – начальник, ты – дурак»?
ГАРДЕЗИ (наставительно). В том, что я начальник, сомнений нет, а вот у тебя ещё есть шанс не быть дураком и с энтузиазмом ринуться исполнять моё поручение…
ПОПОВ (с полным отсутствием энтузиазма). Слушаюсь.
3. ФРАГМЕНТ РАЗГОВОРА НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ПО УПРАВЛЕНИЮ АКТИВАМИ КЛИЕНТОВ С. А. ПОПОВА С СОТРУДНИКОМ ТОГО ЖЕ ОТДЕЛА Р.В. ПРИГОЖИНЫМ
ПРИГОЖИН (пребывая в шоке). Да они там что, офонарели все на хрен?!
ПОПОВ (сквозь зубы). Пасть закрой и давай работай!
Магистр алхимии
Вызвав меня к себе, президент банка взглянул на меня и веско произнёс:
– АО «Торгнефть» – один из самых серьезных наших клиентов!
Я с понимающим видом кивнул.
– И при этом один из самых серьёзных наших геморроев! – добавил президент, повышая голос.
Я с понимающим видом кивнул.
– Мы надавали им кредитов по самые жабры! – сообщил президент и ребром ладони показал, где находятся жабры.
Я с понимающим видом кивнул.
– А учитывая, что в залог по кредитам «Торгнефть» впихнула нам ворох своих акций, – продолжил президент и многозначительно поднял указательный палец, – нужно позаботиться, чтобы этот залог можно было выгодно реализовать… – Президент хмыкнул. – В случае чего. Вы понимаете, о чём я толкую, Андрей Викторович?
Я с понимающим видом кивнул и на всякий случай уточнил:
– Значит, кредиты она не вернёт?
– Всё может быть, – философски заметил президент. – Но у нас в залоге ее ценные бумаги…
Теперь на понимающий кивок у меня не хватило самообладания, и я честно сказал, что думаю:
– Дерьмо это, а не ценные бумаги.
– Я знаю, что дерьмо, – признался президент. – И я помню, что вы тогда говорили на кредитном комитете. Хотите позлорадствовать?
– И в мыслях не было! – быстро ответил я. – Если «Торгнефть» нас «кинет», то хана наступит всем.
– Рад нашему взаимопониманию, Андрей Викторович, – совсем, впрочем, не радостно пробурчал президент. – Не падайте духом. У меня для вас есть план. Надеюсь, вы не подумали, что я хочу вас оставить один на один с проблемой, в которой вы даже не виноваты? Я, может быть, суров, но иногда всё-таки справедлив!
Президент испытующе посмотрел на меня, и я широко улыбнулся, демонстрируя высокую оценку его чувства юмора. На самом деле именно так я и подумал и теперь настороженно ждал разъяснений, что это за алхимический план такой, который поможет превратить доставшееся нам дерьмо в золото.
– У меня есть хороший друг, – сказал президент и замолчал. – У меня есть хороший партнёр, – поправился он. – Он финский бизнесмен, и у него есть несколько нефтяных танкеров. У него есть идея фикс возить сибирскую нефть через Балтийское море, а для этого ему нужна какая-нибудь надёжная российская нефтеторговая компания…