Избранные труды

§ 1. Понятие уголовно-правовой политики

Советская уголовная политика – это основанное на объективных законах развития социалистического общества направление деятельности государственных и общественных органов и организаций по охране интересов трудящихся от преступных посягательств путем применения наказания или заменяющих наказание мер административного или общественного воздействия к лицам, их совершившим, а также путем предупреждения преступлений при помощи угрозы применения наказания.

Н. И. Загородников пишет, что «уголовная политика – это отношения между классами, нациями, социальными группами, обществом и личностью, имеющие своим содержанием участие советских граждан в деятельности государства в сфере борьбы с преступностью; это определение содержания, форм и задач деятельности государства и его органов, а также общественных организаций, направленной на защиту завоеваний трудящихся, интересов государства, личности и ее прав, созданного народом правопорядка от преступных посягательств».[2] С таким определением уголовной политики в целом можно согласиться. Однако отсутствие в определении указания на наказание, угрозу наказанием, меры административного и общественного воздействия, применяемые к преступникам вместо наказания, как на единственные средства осуществления уголовной политики, может привести к неверному выводу о сущности этой политики. Н. И. Загородников правильно считает, что уголовная политика в узком смысле слова (уголовно-правовая политика) «закрепляется и реализуется средствами уголовного права».[3]

Сущность советской уголовной политики состоит в том, что она определяет направление деятельности в области борьбы с преступностью путем применения наказания. Это – закономерность уголовной политики. «Ergo, закон и сущность понятия однородные (однопорядковые) или, вернее, одностепенные, выражающие углубление познания человеком явлений, мира etc».[4] Сущность и закон выражают то прочное, что содержится в явлении. «Закон есть прочное (остающееся) в явлении»;[5] «закон есть отражение существенного в движении универсума»,[6] «несущественное, кажущееся, поверхностное чаще исчезает, не так “плотно” держится, не так “крепко сидит”, как “сущность”».[7]

Уголовная политика как явление богаче сущности уголовной политики. В. И. Ленин писал: «Закон – спокойное отражение явлений». «Это замечательно материалистическое и замечательно меткое (словом "ruhige") определение. Закон берет спокойное – и потому закон, всякий закон, узок, неполон, приблизителен».[8] «Явление богаче закона».[9] Сущность также не тождественна явлению. Сущность – это ядро явления, постоянное, закономерное в явлении. Но явление содержит в себе элементы не постоянные, изменчивые, которые не охватываются сущностью. Например, уголовная политика лежит в основе определения перечня составов преступлений, системы наказаний, порядка назначения наказаний и т. д. Эти и многие другие элементы политики могут меняться (и фактически меняются). Постоянным остается одно – уголовная политика направляет борьбу с преступностью при помощи уголовного наказания. При ином подходе к оценке сущности уголовной политики ее предмет, а вместе с тем и понятие без достаточных к тому оснований чрезмерно расширяется.

М. И. Ковалев пишет, что «уголовная политика по своему содержанию значительно шире, чем уголовное право, поскольку она определяет не только уголовно-правовые методы и средства борьбы с преступностью, но и призвана решать проблемы, связанные с профилактикой правонарушений, ибо советской науке и практике присуще профилактическое направление в борьбе с преступностью, а оно предполагает не только правовые, но и социальные, организационные, идеологические и иные мероприятия».[10] По его мысли, а равно и по мысли других авторов, придерживающихся аналогичной позиции, советская уголовная политика призвана направлять всю деятельность государства и общественности, которая хотя бы в какой-то мере способствует решению задачи предупреждения и ликвидации преступности.

Известно, что успех в борьбе с преступностью определяется прежде всего успехами в решении главных задач, стоящих перед Советским государством (создание материально-технической базы коммунизма, совершенствование социалистических общественных отношений и их преобразование в коммунистические, воспитание человека коммунистического общества, повышение материального и культурного уровня жизни трудящихся, обеспечение безопасности страны, содействие укреплению мира и развитию международного сотрудничества). Это обстоятельство не может не учитываться при определении и реализации советской уголовной политики.

Верно также и то, что при осуществлении всех направлений политики Коммунистической партии и Советского государства должны учитываться и интересы уголовной политики. Нельзя не согласиться со справедливым замечанием о том, что «различные социально-экономические мероприятия нельзя рассматривать исключительно или даже преимущественно под углом зрения их влияния на искоренение и предупреждение преступности. Совершенно ясно, что эти преобразования преследуют цели, далеко стоящие за пределами укрепления правопорядка. Поскольку, однако, борьба с преступностью остается в современных условиях серьезной задачей, при управлении социальными процессами должно учитываться влияние социально-экономических мер на причины и условия преступности, т. е. интересы уголовной политики».[11]

Взаимозависимость и взаимопроникновение различных направлений политики Коммунистической партии и Советского государства – явление вполне мыслимое и даже необходимое. Без этого невозможно практическое осуществление любого направления политики в целом. Объективно это объясняется взаимосвязью и взаимозависимостью всех процессов и явлений жизни социалистического общества. Нельзя, например, осуществлять борьбу с преступностью уголовно-правовыми мерами без учета влияния этих мер на всю социально-политическую жизнь нашего общества. С другой стороны, нельзя проводить экономические, социально-политические, культурные и иные мероприятия в отрыве от проблемы влияния их на преступность как социальное явление. «На содержание уголовной политики конструирующее воздействие оказывает как внешняя, так и внутренняя политика разных направлений. Так, экономическая и социальная политика, политика в области отношений с другими странами и т. п. оказывают реальное воздействие на содержание уголовной политики не только при определении общих начал ответственности, но и при определении круга деяний, признаваемых преступлениями. Например, вопросы действия уголовного закона в пространстве борьбы с международным терроризмом, наказания военных преступников или угона самолетов тесно связаны с внешней политикой, вопросы ответственности за преступления против социалистической и личной собственности тесно связаны с экономической политикой и т. п.».[12]

Субъективно это обстоятельство объясняется тем, что, как уже говорилось, любое направление политики есть неотделимая составная часть единой политики, выработанной Коммунистической партией Советского Союза. Любое направление политики своими краями накладывается на края других направлений. Поэтому нельзя представлять себе единую политику как пирог, разрезанный на отдельные дольки, решительно отделенные друг от друга. Единая политика есть внутренне согласованное единство всех ее направлений.

Однако отсюда нельзя делать вывода, что все то, что способствует осуществлению определенного направления политики, входит в ее предмет и содержание. Ведь было бы нелепым утверждать, что уголовно-правовая политика направляет деятельность государства, его органов, общественности по созданию материально-технической базы коммунизма, по росту материальной обеспеченности советских граждан, их сознательности и культуры и т. д. только на том основании, что эти социально-экономические процессы способствуют борьбе с преступностью. Именно поэтому чрезвычайно важно определить сущность того или иного направления политики, которая отличает различные направления друг от друга.

Совершенно верным представляется положение, высказанное Ю. Волковым: «Рассматривая содержание, цели и основные направления политики КПСС, необходимо иметь в виду, что все сферы общественной жизни, являющиеся объектом политического руководства, теснейшим образом, органически взаимосвязаны. Они переплетаются нередко даже в каком-то одном процессе или виде человеческой деятельности. Поэтому и регулирующая их политика представляет собой единое целое, здесь фактически можно говорить лишь о социальных аспектах единой политики партии. Однако и теоретически и практически важно вычленять эти аспекты, которые в своей совокупности и составляют то, что принято называть социальной политикой».[13] Если с этих, единственно правильных позиций посмотреть на уголовную политику, то станет совершенно ясно, что сущностью ее является борьба с преступностью при помощи уголовного наказания.

Отсюда логично вытекает, что направление деятельности государственных и общественных органов и организаций, участвующих в борьбе с преступностью не при помощи уголовного наказания или мер общественного воздействия, применяемых вместо наказания, не является уголовной политикой. Нельзя, например, признать, что меры, которые применяет Советское государство по борьбе с алкоголизмом и наркоманией (создание специальных профилакториев, принудительное лечение, ограничение дееспособности и др.), продиктованы только идеей борьбы с преступностью. Конечно, и алкоголики, и наркоманы чаще чем другие граждане совершают преступления, и их лечение содействует сокращению преступлений. Однако не следует забывать, что и в этих опустившихся людях государство видит своих граждан и поэтому принимает необходимые меры с тем, чтобы вернуть им здоровье, возвратить их к нормальной человеческой жизни. Нельзя эту высокую гуманную цель, которую преследует в данном случае Советское государство, низводить до цели предупреждения преступлений. А именно к этому выводу мы должны прийти, если признать, что указанная выше деятельность направляется уголовной политикой.

То же самое можно сказать о мерах, которые применяются к несовершеннолетним, чье поведение отклоняется от общепринятых норм и свидетельствует о потенциальной возможности перерастания этого поведения в преступное, а также о мерах, направленных на борьбу с другими видами отклоняющегося поведения, не признанного законом преступным. Поэтому нельзя относить к мерам, специально направленным на борьбу с преступностью, которые вырабатываются на основе уголовной политики, меры, пресекающие менее опасные, чем преступление, правонарушения. Правонарушениями менее опасными, чем преступления, являются любые нарушения требований советского закона: административный и дисциплинарный проступки, нарушения трудового, гражданского, колхозного законодательства. Вряд ли верно с точки зрения политической и целесообразно с точки зрения практической рассматривать меры по предупреждению этих правонарушений как меры, специально направленные на борьбу с преступностью, и таким образом включать направление деятельности органов, их применяющих, в сферу уголовной политики.

Уголовная политика определяет направление деятельности соответствующих органов и организаций в трех сферах применения наказания. Это деятельность по:

1) быстрому и полному раскрытию преступлений, изобличению виновных и обеспечению правильного применения закона;

2) правильной квалификации совершенного преступления и назначению справедливого и целесообразного наказания;

3) исполнению назначенного судом наказания и закреплению положительных результатов воздействия наказания.

Деятельность, осуществляемая в каждой из сфер, имеет свою специфику по субъекту деятельности, по непосредственным целям и по характеру отношений, являющихся предметом регулирования. Эта специфика послужила поводом для разделения в советской юридической литературе единой политики в области борьбы с преступностью на самостоятельные уголовно-правовую политику, уголовно-процессуальную политику и исправительно-трудовую политику. При этом уголовно-правовая политика часто обозначается термином «уголовная политика». Вряд ли подобное разделение имеет под собой достаточные основания. Не всякое направление деятельности определенных органов Коммунистической партией и Советским государством можно назвать политикой. Коммунистическая партия и Советское государство направляют деятельность предприятий общественного питания и коммунального хозяйства, детских яслей, медицинских вытрезвителей и т. д. Однако вряд ли кто-нибудь назовет эти направления самостоятельными видами политики.

Выше уже говорилось, что политика есть явление, в котором отражаются интересы не отдельных лиц, органов, организаций, а интересы классов. О наличии этого признака можно говорить, когда речь идет о политике в области борьбы с преступностью в целом, но нельзя, когда речь идет только о деятельности по изобличению преступника или о деятельности по исполнению наказания, или о деятельности по назначению наказания. Все вышеуказанные сферы деятельности в области борьбы с преступностью представляют собою единство. Оно выражается в том, что: 1) все они имеют одну и ту же конечную цель – ликвидацию преступности; 2) у них единая сущность – борьба с преступностью путем применения уголовного наказания или заменяющих наказание мер общественного воздействия; 3) они не могут существовать одна без другой: нельзя назначать наказание, если преступник не изобличен, нельзя исполнять наказание, если оно не назначено, и т. д.

Поэтому направление этой единой деятельности осуществляется при помощи единой политики, которая называется уголовной. Термины «уголовно-правовая», «уголовно-процессуальная», «исправительно-трудовая» политика имеют право на существование для обозначения составных частей единой уголовной политики. Правильно замечает по этому поводу С. В. Бородин: «Такое понимание содержания уголовной политики не исключает правомерности употребления понятий: уголовно-правовая политика, уголовно-процессуальная политика, судебная политика, исправительно-трудовая политика. Однако, по нашему мнению, это лишь составные части уголовной политики, поскольку предмет каждой из них входит как неразрывная часть в предмет уголовной политики».[14]