Следствие ведут шулер и массажистка
Жек прошёлся в раздумье, затем повернулся к Инне.
– Ко мне их. Обоих. По очереди. Да, кстати, а кто-то перед вами заходил туда?
– Маргарита Степановна ходила. Она и отправила меня пиво в бассейн отнести.
– Угу. Хорошо, идите.
Инна ушла, и Жанна слабым голосом попросила:
– Давайте, Пётр Аркадьич, уйдём.
– Куда? Ты с ума сошла!
– Туда. К бару с… креслами. Если они все такие, то я долго не продержусь.
– Какие такие? Чего ты несёшь? – проворчал Жек, направляясь вслед за Жанной.
– Эта-то – профура, и Маргарита – тоже, – словно жалуясь, выдала Жанна и печально вздохнула. – А ты даже орудие убийства не осмотрел. Ты неопытный и самонадеянный.
– Орудие ещё осмотрим. Ты не заметила, где это пресловутое лассо? Нет? Ладно, выясним. А насчёт неопытности это ты зря. Я по натуре своей психолог, я любые понты чувствую и вижу. Опыт общения с людьми у меня ого-го, и любой лох…
– А не все – лохи, – перебила Жанна. – Если убийца окажется не лохом, то ничего ты не сделаешь. Ты привык действовать избирательно. Согласись, не с каждым играть сядешь. А тут выбора нет. Понимаешь? – Жанна окинула взглядом ряды с бутылками и неожиданно выругалась: – Проклятье! Даже выпить от души нет возможности. Между прочим, то, что я выпила, уже выветрилось.
– Наливай, – махнул рукой Жек. – У меня если и не выветрилось, то осело – ноги чуть тяжеловаты, а в голове ясно и безоблачно. Но тебе я советую… Вам, Жанна Александровна, я приказываю переключиться на мартини с соком. Вопросы есть?
– Ладно! – раздражённо бросила Жанна, огибая стойку бара. – Ни выругаться от души, ни выпить. А рядом покойничек лежит и разлагается. От него уже душок идёт. Взять пару бутылок и вниз бы куда-нибудь свалить. Всё равно тебя ни труп, ни орудие убийства не интересуют. Ты ведь опять труп не осмотрел, недотёпа! – ворчала Жанна. – А труп положено осматривать, переворачивая туда-сюда, все повреждения фиксировать. Фотографировать даже положено.
– Да нет у меня аппарата! И прекрати нудеть! Я приехал сюда, чтобы с запиской разобраться. Кстати, а где ж записка?
– Вот-вот, ты даже с запиской до сего времени не ознакомился. Даже визуально. Я уж не говорю про гра-фо-ло-гическую экспертизу.
– Всё, хватит! Давай мой коньяк! – Жек почти с силой вырвал из рук Жанны коньяк и неожиданно разъярился: – Да где они там все?! Каждого по полчаса надо ждать!
Кто-то кашлянул. Жек в недоумении уставился на Жанну, потом обернулся. Высокий мужчина из коридора второго этажа стоял на верхней ступеньке лестницы и поглаживал свою коротенькую и острую бородку.
– Борис Андреевич, – представился он и слегка поклонился. – Звали?
– Точно так. Меня зовут Петром Аркадьичем. Я – старший опер из… В общем, я полагаю, вы в курсе. А это Жанна Александровна, наша сотрудница. Очень нехорошая тут у вас история приключилась.
– Да, такое вот несчастье, – вздохнул Борис Андреевич, и Жеку показалось, что худые ноги бывшего мужа жены покойника дрогнули и слегка подогнулись.
Жек с невольной поспешностью указал на кресло.
– Садитесь. И я вас слушаю.
– Что же конкретно вас интересует?
– Прежде всего, ваши, не буду этого скрывать, отношения с покойным. Сложные, как я смею догадываться, отношения. Да и всё остальное можно послушать. Или вы способны с определённостью сказать, что это этот, как его, ну, который вместе с вами парился, сделал?
– Андрей Сергеич? Да нет же, что вы!
– Так это вы сделали? – с нехорошей улыбочкой (к этому автор её и стремился) Жек приблизился к собеседнику и стал напротив, раскачиваясь с носков на пятки. – Никифорыч отбил у вас жену, предварительно, вероятно, оброгатив вас по самую притолоку, и вы, надо полагать, затаили злобу. Вы же тот, который бывший?
– Да.
– Во-во! Однако вы сумели каким-то образом скрыть негатив, втёрлись в доверие и принялись вынашивать коварные планы по уничтожению счастливого соперника. Утопить в бассейне при помощи лассо, притараненного аж из самих Штатов! Оригинально. За всю мою многолетнюю практику такое впервые встречаю. А ведь я… Впрочем, это не имеет значения. Так вот… О чём же я? – Жек, упустив ход мыслей, принялся морщить лоб и хмурить брови.
– Вы спрашивали меня о моих отношениях с уважаемым мною всемерно Владимиром Никифорычем, – напомнил Борис Андреевич. – Так вот позвольте мне вас уверить, что никакой злобы я на Владимира Никифорыча таить и не думал. Скажу более, я его даже любил по-своему.
– Да ну?
– Да, представьте себе. А с Маргаритой Степановной мы задолго до того были уж на грани развода. И с чего же мне злобу таить, ежели меня и женщины уже давненько практически не интересуют. По биологическим, так сказать, мотивам. Инна вот, например, изволит вертеть задом…
– Перед вами? Она ведь невеста…
– И что, что невеста и любовница? – перебил Борис Андреевич и в нетерпении чуть подпрыгнул в кресле. – Она, вот, сколько ни верти задом, мне это совершенно безразлично. Вот и ваша спутница – очень милая девушка, однако могу констатировать, прошу меня простить, – Борис Андреевич слегка поклонился Жанне, – что испытываю лишь эстетическое наслаждение. Скажу более, какой-нибудь рисунок из книжки анекдотов – вы, наверное, знаете, как там женщин изображают, – способен меня тронуть значительно глубже, нежели натуральная женщина из плоти и крови.
Неожиданная атака кроткого с виду собеседника слегка деморализовала Жека. Жанна, почувствовав это, пришла ему на помощь.
– А скажите-ка, Борис Андреич, чьей любовницей является Инна? – спросила она.
Борис Андреевич потупился и поджал губы.
– Извините, но я полагаю, что я не вправе…
– В доме произошло убийство! – суровым голосом напомнил Жек и вынул из кармана трубку.
– Инночка очень давно работает у Владимира Никифорыча… – словно нехотя проговорил Борис Андреевич. – И, в общем, между ними были некоторые отношения. Владимир Никифорыч ведь большой жизнелюб был. Ему всё очень легко давалось. А женщины тянутся к таким.
– А сыну его известно об этом? – вновь вмешалась в разговор Жанна.
– С определённостью утверждать не берусь, однако не исключаю. Доброжелатели, знаете ли, не знают пощады.
– Да, пожалуй, – согласился Жек и подумал, что таким доброжелателем вполне мог оказаться и визави. – А по какой причине вы исключаете из числа возможных убийц Андрея, как, бишь, его, Сергеича?
– Но это его старый друг, компаньон до некоторой степени. Они ведь некогда, на заре, как говорится, перестройки, вместе «бомбили».
– Кого бомбили?
– Нашего российского потребителя водки. По ночам с машины водкой торговали, – пояснил Борис Андреевич. – Они оба как раз из этой среды. Потом рэкет, а уж после строительный, до некоторой степени уже легальный, бизнес. Андрей Сергеич, правда, поотстал, в помощнички переместился.
– Так-так, поотстал, говорите? – зацепился за слово Жек. Одновременно он ухватил со стола и бокал с коньяком и отхлебнул приличный глоток. – А ну скажите-ка со всей откровенностью, не отлучался ли он из сауны накануне обнаружения Инной задушенного Владимира Никифорыча?
– Да мы оба отлучались. В сауне ведь долго не просидишь, как вы знаете.
– Хронологическую последовательность всех перемещений, пожалуйста! – потребовал «старший опер».
Борис Андреевич выставил перед собою руки и принялся загибать пальцы. В результате получилось следующее. Около двенадцати Владимир Никифорович покинул парную и отправился в бассейн. Вскоре вышли и Борис Андреевич с Андреем Сергеевичем. Окунулись, затем Андрей Сергеевич оседлал большой «кетлеровский» тренажёр, а Борис Андреевич прилёг на диванчик. Пока Владимир Никифорович плескался в водичке, Андрей Сергеевич погромыхивал тренажёром, а Борис Андреевич подрёмывал. Потом все, за исключением Владимира Никифоровича, вернулись в парную. Сначала Андрей Сергеевич, тотчас же за ним – Борис Андреевич.
– А Никифорыч, когда вы уходили, ещё плескался? – спросил Жек.
– На что вы намекаете? Что это я его?.. Так уверяю вас, что я не причастен. А плескался ли, нет ли, я как-то внимания не обратил. Но в сауне только Андрей Сергеич был. Значит, Владимир Никифорыч в это время в бассейне находился.
– Но, очевидно, уже мёртвый! – Жек покивал головой и допил свой коньяк. – Итак, вынужден сделать вам, Борис Андреич, официальное предложение написать явку с повинной.
– Но я не совершал этого преступления! – воскликнул подозреваемый. – А может, последним человеком, видевшим Владимира Никифорыча живым, была Инна.
– Вы хотите сказать?..
– А почему бы и нет? Это очень сильная и коварная женщина. Она же много лет, как я слышал, восточными единоборствами занималась. В теннис играет один день в неделю, это как минимум.
– Вы Инну подозреваете? – прямо спросил Жек.
– Нет. Но я не стал бы её исключать.
– Хорошо, идите пока. Пусть ваш напарник, Андрей Сергеич, поднимется.
Проводив Бориса Андреевича взглядом, Жек повернулся к Жанне.
– Думаешь, он?
Жанна сонно посмотрела на «начальника» и вяло пожала плечами.
– Конечно, он. Но ты же, калоша с ручкой, не смог его уговорить на явку с повинной. Теперь придётся пахать дальше. – Жанна вздохнула и откинула голову на спинку кресла.
– Уж не спать ли ты собралась? Ты это брось. Провалишь дело.
– А ты не провалишь, – слабо огрызнулась Жанна. – Даже этого дохляка на явку не уговорил. А Инна и вовсе не дастся. А в угол загонишь, пожалеешь. Заплачешь и сам признаешься.
Количество подозреваемых удваивается
На лестнице послышались грузные шаги, и вскоре появился второй любитель играть в гляделки. Который коренастый и почти что лысый.
– Это что, мы с Андреичем самые главные обвиняемые? – с ходу ринулся он в атаку, усаживаясь на диван и разворачиваясь в сторону Жека. – А бильярдисты?
– Какие бильярдисты? – опешил Жек.
– Те самые. Которые на бильярде играли. Под коньячок, который вы тут сейчас попиваете.
Жек отодвинул от себя пустой бокал.
– Что вы этим хотите сказать?
– А то, что любой из них мог войти и сделать это грязное дело. Хоть Никита, который эту верёвку в дом притащил, хоть Кулебяка, который Вовке двадцать тонн задолжал и едва не десять лет рассчитаться не может.
– У Никиты тоже мотив имеется? – Жек сунул трубку в зубы и прищурился.
– Чего? – брезгливо скривился Андрей Сергеевич.
– У Никиты была причина желать смерти родного отца?
– А у кого её не было? Вовка был большой человек.
– Значит, и у вас была?
Андрей Сергеевич оценивающе окинул Жека взглядом.
– А мы нигде не встречались? – спросил, широкой ладонью потирая лоб.
– Не думаю. Так за что вы ненавидели своего друга Вовку?
– А я не сказал, что ненавидел. Мы ж друзья с ним едва не с детства. Но скотина, – Андрей Сергеевич широким жестом руки указал на дверь, ведущую в соседнее помещение, – Вовка был большая. Он же меня всю жизнь унижал, как только мог. А я его теперь оплакиваю. Вечером будут сутки уж, как оплакиваю. – И он потёр пальцами совершенно сухие глаза, а потом шмыгнул носом.
Жек озадаченно вздохнул. Он совершенно не понимал, в каком ключе вести беседу с сидящим около него человеком. И он прямо спросил:
– Так кто это сделал?
– А я знаю? – раскинул руки в стороны Андрей Сергеевич.
Жанна пошевелилась в своём кресле, приоткрыла сонные глаза и жалобно протянула:
– Же-е… Пётр Аркадьич, ну сделайте же что-нибудь, чтобы хоть этот сознался.
– Кто она такая? – помрачнел Андрей Сергеевич.
– Это наша молодая сотрудница, – ответил Жек.
– Вижу, что молодая, но подержанная, – безапелляционным тоном припечатал допрашиваемый. – Видел я её где-то.
– Вы, похоже, всех где-то когда-то видели или встречали, – заметил Жек.
– Пётр Аркадьич, он меня оскорбил при исполнении, – пожаловалась Жанна.
– Ничего страшного, Жанна Александровна. Такова специфика нашей работы.
Жанна надулась и, поднявшись, отправилась наливать себе мартини.
– Спала, спала, а потом выдала. Не хватало ещё, чтобы я сознался! – презрительно фыркнул Андрей Сергеевич.
– Она после суточного дежурства, – проговорил Жек в оправдание Жанны.
– Пьяная к тому же, – добавил подозреваемый.
– Ну-у-у, я бы не сказал, – пожал плечами Жек. Подумав же, обернулся к Жанне и произнёс: – Жанна Александровна, вы после суток, а потому прошу воздержаться от приёма спиртного.
Жанна в сердцах со стуком отставила от себя бутылку и вернулась в кресло.
– Строптивая подчинённая у вас. Внеслужебные отношения всегда к этому и ведут. Взять хоть ту же Инну преподобную. Хорошая девка была, так Вовка её испортил.
– И что же Никита? Не ревновал к отцу?
– Не без этого, думаю. Но – любовь. Да, сука-любовь. Можно только руками развести. – И Андрей Сергеевич раскинул руки в стороны и скорчил многозначительную рожу.
– И вы полагаете, Никита мог поднять руку на отца?
– Я говорил только, что он имел такую возможность. Вот бильярдный стол, а вот – бассейн. Да и кто-то заглядывал, когда я мучил тренажёрище. А когда мы с Андреичем убрались в парилку, мог зайти да и провернуть подлое это дельце. Это ж минутное дело.
– А Никита умел лассо кидать?
– Кто не умел! Мы тут чуть не соревнования проводили. И чего там кидать, когда Вовка вдоль бортиков плавал. Да и всей-то ширины в бассейне том три метра от силы.
– А что за соревнования, вы говорите?
– Да соревнования – это, конечно, громко сказано. Кто-то купается, а кто-то верёвку эту накидывает. Веселье, опять же.
– Может, случайно? – высказал предположение Жек.
– Да ну! От души затянули. Так тянули – видели ж, поди, – что лицо всё ободрали. Всё было однозначно, по-взрослому сделано дельце.
Поговорили ещё немного и расстались. О результатах определённого мнения у Жека не сформировалось. А Жанна и вообще раскисла.
Тёпленькими брать, в логовах
Жанна упала духом и начала ныть:
– Долго мы ещё волынку эту тянуть будем? Спать хочется. Мне уже и деньги эти обещанные как-то не очень нужны стали. Пускай сами разбираются. Поехали ко мне? А?
– Не отпустят нас, – вздохнул Жек. – Сказала же Маргарита.
– А если записку написать да в окно кинуть? Сюда и заявятся.
– И отвезут меня на нары. И тебя тоже.
– А меня за что? Ты же меня впутал. Невинная жертва твоего аферизма я. Или давай всех соберём и разборки устроим.
– Всех собирать полагается в самом конце, когда преступник уже вычислен и практически деться ему некуда, – пояснил Жек и с тоской во взоре уставился в потолок.
– Дурацкие у тебя методы расследования. Будь ты ментом настоящим, а не подставным, то выбрал бы самого подозрительного да и доказал бы его вину. В газетах же пишут, как по одному делу менты сначала одного, бывало, засудят, потом второго, а то и третьего ещё затем.
– У них ресурс, государственный и административный. К их услугам камеры, ИВС и следственные изоляторы. Не забывай об этом. А у меня ля-ля-ля, и всё. И потом, кто из них самый подозрительный, по твоему мнению?
Жанна потянулась за очередной сигаретой.
– Курю, чтобы не спать, а выкурю – новая волна сонливости накатывает. Кто самый подозрительный, спрашиваешь? А все. Я же говорю, что тут надо выбирать и…
– По жребию? – рассмеялся Жек.
– А хоть бы и так! – раздражённо буркнула Жанна.
– Выбирай, – разрешил Жек.
– Выбираю последнего козла, который на меня наехал. Он меня потаскушкой обозвал. А разве я похожа? Скажи, похожа?
– Ты, конечно, я с полной ответственностью это заявляю, не похожа совершенно, – Жек решил проявить себя дипломатом, – но любую другую одень в такую юбчонку и топик, что на тебе, да ещё так агрессивно раскрась, то не исключено, что у какого-нибудь ханжи постсексуального периода жизни появятся подобные ощущения.
В заключение Жек мило улыбнулся. Жанна некоторое время смотрела на Жека, осмысливая, видимо, сказанное им, затем кивнула.
– Вот и я такого же мнения. А этот толстый выродок меня оскорбил. Да ведь он больше всех других и внешне похож на убийцу. А раньше они вместе с нынешним покойничком и вообще бандитами были. А бандит всегда бандит. Бандит на пенсию не уходит. Так что давай под этого копать. Даже и не сомневайся.
– Ладно, давай под этого, – нехотя согласился Жек. – И с чего начнём?
– Допросим остальных, потом соберём до кучи все доказательства против него и прижмём.
Жек тяжко вздохнул. Если бы не этот негасимый огонёк азарта где-то в области правого подреберья, который уже не однажды подводил его, Жек, вероятно, предпринял бы попытку выйти из игры. Да, почесал бы репу и что-нибудь придумал. А так… Он взял чашку с давно остывшим кофе и залпом осушил её.
На этаж поднялись Инна и какая-то невысокого роста кругленькая женщина лет пятидесяти с картонными коробками в руках.
– Хотим льдом тело обложить, – пояснила Инна Жеку.
– Послушай, – испуганно прошептала Жанна, – да их в этом крысятнике немереное количество! Эта вот ещё тётка. Нет, всё, копаем только под бандита. И хватит яйца парить. Пошли отсюда!
– Куда?
– Будем брать их тёпленькими. В их логовах. Иди за мной! – И Жанна решительно направилась к лестнице.
Спустившись на этаж, она глянула сначала вправо, затем влево. Немного подумав, она свернула влево и осторожно пошла по коридору, в который выходило чуть менее десятка дверей. У третьей справа двери она остановилась и негромко постучала. Никто не отозвался. Жанна потянула ручку вниз и толкнула дверь.
– Здесь кто-то спит, – сообщила она.
– Ну так иди дальше, – проговорил Жек, переминаясь с ноги на ногу.
Но Жанна скрылась в комнате. Жек, приблизившись, заглянул в дверной проём. Жанна бочком сидела на кровати и кого-то немилосердно тормошила.
Жек вошёл в комнату и зашипел:
– Что ты делаешь, сумасшедшая?!
– Тёпленький, – довольным голосом проворковала Жанна. – Смотри и постигай науку уголовного сыска. Это момент истины называется. Ещё чуть-чуть, и с ним уже можно будет разговаривать. А ну подъ-ё-ё-ом! – почти басом прорычала она и обернулась к Жеку. – У меня брательник так иногда выпендривается. Ну-ну, подъём, хорош ночевать. Вставай, убивец! Ишь, грохнул человека и дрыхнет сном праведника.
– Кто? Кого? Что такое? Вы кто? – из-под одеяла высунулась взлохмаченная голова мужичка лет сорока пяти – пятидесяти. – Что вам надо?
– Милиция! Рассказывай, как дело было. Щас «ласточку» сделаю и двое суток буду в воронке катать. За что Никифорыча удушил?
– Но вы же пьяны! – пробовал защищаться взлохмаченный мужик.
– Тем хуже для тебя. Когда я выпью, порог чужой боли отдаляется. Ты умрёшь в застенках кагэбэ! Как дело было?
– Я не убивал! Володя мой друг и благодетель!
– Не ты? – усмехнулась Жанна. – А кто же?
– Я не знаю! Мы никто не знаем! Мы всю ночь думали и гадали!
– Ты не знаешь, зато я знаю! Чем в свободное от убийств время занимаешься, голуба?
– Я – потомственный народный целитель, экстрасенс, чародей белой и чёрной, точнее, только белой магии, проповедник ЗОЖ – здорового образа жизни. Я учу людей жить долго и не умирать никогда, – тараторил целитель. – Смерти нет, человек может жить вечно. Сто шестьдесят лет – далеко не предел. Для этого необходимо…
– Держаться подальше от таких, как ты, – перебив, закончила за вечножителя Жанна. – И чего ты заливаешь, если покойник нежится среди льда этажом выше? Почему для его убийства выбрал верёвку, а не магию? Ну! Отвечать коротко и без раздумий!
– На какой вопрос отвечать?
– За что?
– Володя – человек трудный и тяжёлый, он мог легко обидеть и…
– Чем? – не стала слушать Жанна.
– Лассо. Это такой аркан, как…
– Время?
– В районе двенадцати, а если быть более точным, то…
– А записка зачем?
– Психоделическое действо. Иногда если проговорить предстоящее…
– Кто следующий?
И тут произошёл сбой. Мужичок ответил вопросом на вопрос, вскрикнув:
– В смысле?
– Кого ещё собирался убить?
– Но я не убивал никого! – возопил вечножитель и энергично завозился в постели.
Жанна всплеснула руками.
– Да ведь ты только что во всём признался!
– Я ни в чём не признавался, – неуверенно проговорил убийца.
– Ах ты, козёл! – И Жанна отвесила «козлу» мощную оплеуху.
– Ой-ой! – заскулил ушибленный.
Жанна беспомощно оглянулась на сморщившегося от звука оплеухи Жека.
– Видел, что творит подлец? Как работать с такими?
– Жанна Александровна, давайте не будем горячиться, – попросил Жек.
– Но некоторые любят погорячей! И не могут без этого. Спросить про толстого, что ли? – Жанна снова повернулась к целителю. – Ты хочешь сказать, что Вовика убил твой друг Андрюха?
– Андрей Сергеич? Андрей Сергеич мне не друг. Андрей Сергеич меня вчера пнул.
– Ага. Отлично. Так это он Вовика пришил?
– Нет, я не думаю. Они ведь друзья, они выпивают вместе и пьянствуют! Выпивали.
– И тебя пинали вместе?
– А я никто. Я не умею деньги делать. Я сегодня здесь ночую, а завтра меня прогонят, да и всё.
– Маргарита прогонит?
– Да нет, Маргарита Степановна, думаю, не прогонит. Она мне иногда клиентов подгоняет, а я ей процент отдаю.
– Так кто с убиенным не пил водку? – задала следующий вопрос Жанна, без надежды, впрочем, на успех.
– Я не пил. Я не пью и не курю!
– А ещё кто? Как я поняла, его, с твоих слов, убил кто-то из тех, кто водку с ним не пил.
– Остальные все выпивали, кто больше, кто меньше.
Жек приблизился к кровати и с самым серьёзным видом спросил:
– У кого, на ваш взгляд, были самые веские основания желать смерти убитому? Кстати, как вас звать?
– Александр Иваныч Кулебяка. Но у меня и псевдоним есть. Александр Колумб.
– Так у кого же, Александр Иваныч?
– Желать – это одно, а сделать – совсем другое. Не знаю я. – И Колумб по кличке Кулебяка отворачивается к окну.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги