Саваоф. Книга 2

О сколько нам открытий чудныхГотовит просвещенья дух:И опыт – сын ошибок трудных,И гений – парадоксов друг!

Рассказываю Бембелю, что размышляючи о Солнце в юности еще, я всегда недоумевал, как так жидкое оно, расплавленное, летает в космосе. Не укладывалось это у меня в голове. Чисто интуитивное было такое чувствование. Говорю также, что читал у какого-то из мыслителей Эллады, и есть об этом в романе, что он судил так: пылающее Солнце – жаркие облака, плазма, скажем по-современному, а темные солнечные пятна – это проглядывается твердый шар звезды…

– Ученый ХУ111 века Гершель на основании баллистических свойств протуберанцев сделал заключение, – сказал Бембель: – раз оно стреляет, значит, светило твердое. Все.

– А твердое – значит холодное, – этой мой уже врез, – будь оно расплавленным – не стреляло бы… Вот и веду я речь о ледяном Солнце.

– Нет, не мерзлое оно, – возразил мой визави.

= У меня в романе оно будет мерзлое, Роберт Михайлович.

– Дерзкий ты мужик.

– Дёрзкий, как говорил мой дед по отчиму Илье Леонтьевичу Алферову хоперский казак Левон с Юткиной горы. Настоящая литература это вызов, как порыв она. В кровоток впитал я такое понимание ее, какое прокламировал Жорж Батай.

И добавил потом, что это ж мешанина из твердых каких-то пород и льда. Как у Сатурна.

– Сатурн для меня сейчас святое. Ты знаешь, что плотность его 0,7 кг на кубический см. Меньше, чем плотность воды. Я сейчас пишу об этом в своей книге. Ключ для разгадки Сатурна в планете-спутнике Гиперон. Это кусочек Сатурна, который заснят космическим аппаратом «Кассини» (это имя одного знаменитого итальянца, в честь его назван) с близкого расстояния. Сатурн же из-за плотной атмосферы не виден, а Гиперон – как на блюдечке. Это альтер эго Сатурна. Кусок вылетел из «пушки» Сатурна – так он появился. Имеет он малую плотность, 0,5 кг на кб. см. Гиперон весь изрыт, в сплошных воронках. Кратеры на Луне не то же ли? Сама структура его создана как раз пушками. Глубокие колодцы, заполненные газом. Структурно толща Гиперона сравнима с такими стройматериалами, как туфы, пемза. Губчатый весь спутник Сатурна, разрыхленный. Кто или что это сотворил? Солитон. То есть тороидный вихрь. Вулканы, как ты говоришь, не обязательно горячие. Могут они быть и холодными. Остались тонкие стенки, заполненные пустотой. Отсюда я сделал вывод, что так называемая гипероновая оболочка на всех больших планетах, включая Солнце как звезду, рыхлая, малоплотная. В ней может существовать жизнь и высокая цивилизация. И на Юпитере, и на Сатурне, и на Солнце. Оболочка там толстая, с тыщу, может, километров. Можно строить там города, которые будут защищены от жары и от холода. А я уже построил город на Солнце!

Я с широко раскрытым ртом слушал Бембеля, а мысли кипели: «Это ж потрясающе! Два еретика собрались, и такое нарисовали, что не прочтешь ни в одном фантастическом романе».

– Думаю, что такая же оболочка существует и на Солнце, – продолжал Бембель. – Жить можно в ней. А если есть аппараты – вылетать можно наружу и возвращаться домой.

– Я тоже знаю об этом, краем уха-глаза – через Интернет. С 12 ночи до часу примерно, закончив дела с текстом, лажу в нем.

– Я тоже немножко займаюсь им ночами.

– У кого-то проскользнула мысль, что в центре Земли есть цивилизация.

Судя по сообщениям финской газеты и последовавших за этим сообщениях в англоязычной прессе, буровики Кольской сверхглубокой скважины добурились до ада и записали на спецмагнитофон человеческие крики на глубине. По легенде, буровики со страху разбежались, скважина теперь покинута и являет собой жалкое зрелище безлюдного места с некоторыми артефактами размещения здесь буровой. Дмитрий Глуховский написал на эту тему рассказ «FromHell», который был опубликован в журнале «Русский пионер». Вот фрагмент рассказа:

«В результате уникального и беспрецедентного эксперимента по глубинному бурению, проведенному нашей научной группой, было установлено, что при проникновении в земную кору на глубину более чем в три тысячи метров, вопреки всем существующим прогнозам и общепринятому мнению, не было обнаружено ни верхней, ни средней, ни нижней коры, сложенной метаморфическими и магматическими породами. На указанной глубине вскрываются огромные полости, населенные весьма своеобразной фауной. Имеем все основания полагать, что нашей группе удалось обнаружить место, известное в мифологии различных народов, как ад».

Начальник Кольской сверглубокой ученый Готлиб, как явствует из рассказа, заявил:

– Ухожу из геологии. Планирую заняться астрономией. Мне кажется, в небесах еще тоже предстоят открытия. Не подскажете, где тут ближайшее метро?

– В центре Земли, я думаю, вряд ли имеется цивилизация. Объясню, почему. Микробы есть. Для того ведь, чтоб там что-нить такое появилось, нужна структура для высокой цивилизации. Скорее, она есть на Солнце, чем на Земле. Знаешь, почему так думаю? Солнце старше нашей Земли ну, на миллиард лет. Когда оно было планетой, там развилась цивилизация и за миллиарды лет приспособилась к изменяющимся климатическим условиям, и стали там некто жить-поживать. Они там родились, там они и живут. Ни словца не меняю в сказанном Бембелем, дорогой читатель. А звучит у него не предположительно, а утвердительно. Здорово это, громадьяне? Плотность Земли 5,4 г на кубический сантиметр. Это очень тяжелая, плотная среда. Заметь, что плотность воды – 1, земной толщи – 1,5—2, а в среднем 5,4. А у Солнца плотность всего 1,4 на кубический сантиметр. Очень легкое оно, такое же, как Юпитер. Все гиганты имеют маленькие плотности. Чем больше, тем активнее работают геосолитоны пушки, которые создают рыхлую биосферу толщи, в тыщу км, может быть. Объем большой, но структура губчатая. Больше пустот в ней. Думаю я, уж не до пустот ли добурились на Кольской сверглубокой, когда услышали там через приборы разные визги и стенания, что подумали об аде и, перепугавшись, разбежались, если верить иностранной прессе. Я пишу книгу, в которой выдвигаю гипотезу, что в Солнечной системе, на Солнце существует жизнь от микробного до самого высокого уровня цивилизации (закон «Все в себе» действителен для всей Вселенной). Это мне, писателю, сотворившему фантастный город на Солнце – елей на душу. И другое, о чем думаю. Читал интернет-сообщения о том, что на Солнце, в плазмы его влетают и вылетают из него некие аппараты наподобие НЛО. Так стрижи ныряют в норы береговых срезов и выныривают из них. Уж не из реальной ли они солнечной цивилизации? Но почему тогда не заинтересовались землянами, что ведут уже такие прицельные наблюдения за Солнцем и другими планетами и звездами? Если уж у них есть НЛО, то тяму-то в головках не меньше, чем у землян… Или мы им неинтересны? Или пугать нас не хотят? Или считают, что мы на Земле не поспели для встреч с солнечниками? Или других каких-то забот по горло? Что им земной курятник с законом его – какнуть на ближнего тому, кто выше?.. Америка с Обамой нынче легко это делает… Это, конечно, высокоразвитые цивилизации. Они, я не сомневаюсь в этом, существуют.

– Роберт Михайлович, ныне прогресс так шагнул, со временами Эллады не сравнишь. Каким тогда образом мудрец того времени догадался, что солнечные пятна на Солнце, – это твердь светила, просматриваемая через пылающие облака? А великий Гераклит утверждал, что «мир единый из всего, не создан никем из людей и никем из богов, а был, есть и будет вечно живым огнём, закономерно воспламеняющимся и закономерно потухающим».

– Я этого не читал.

– У меня в романе точно написано об этом.

– Что холодное Солнце как шар, я знаю. Концепцию жизни на моей лекции мы рассматривали. Вспоминали Булгакова, что рукописи не горят. Что жизнь вечна. Так считал Вернадский. Так я считаю. Просто живое состоит из двух частей – материального и духовного. Умирает только материальное, а духовное остается. В «Хронике» своей жизни В. В. Розанов подводит черту: «В общем, я все время неуклонно работаю. Готовлюсь к уходу из жизни. Никакого страха. Распадение на атомы и молекулы. Если кто может оставаться – то переходит в другое живое, какие-нибудь единичные формы „переселения душ“. Но в распадении на атомы (и даже протоны – А. М.) вера Вивекананды неопровержима в современном состоянии науки. Атомно живой индивид – и я в том числе – о с о б о е я». И не «бредики» и «ужасики» это Розанова, а интуитивные его прозрения, как означил их Андрей Белый. «Мы так привыкли к миру и его обороту, так привычно произносим: „рассветает“, „смеркается“, что нам и на ум не приходит, что могло бы быть совершенно иначе, что земля могла бы быть недвижима, и солнце вечно пекло бы одну ее сторону, а другая вечно леденела бы! „Так все обыкновенно“, – произносим мы о том, что совершенно необыкновенно: ибо не понятнее ли было бы, чтобы и солнце, и земля, и все прочие планеты лежали как красные и темные камни друг около друга, одни горячие и другие холодные. Но таинственная жизнь разлита всюду (выделения – А. М.), планеты и солнца не изолированы, а связаны в „системы“, и от соотношения членов в каждой системе все в ней, каждая планета порознь, каждая страна на земле, умирает и воскреснет. На место возможного „обыкновенного“, – груды мировых камней в бессмысленной куче, – мы имеем и наслаждаемся совершенно необыкновенным: и каждую весну с восхищением смотрим на бегущие по талому снегу ручьи, а каждую осень срываем спелые плоды в садах своих!» (В. В. Розанов. «Смерть и воскресение»). Вопрос: а это что такое? Программа, как в компьютере. Только записанная на эфире, как носителе ее. Не можешь не думать о фосфоресценции мысли над планетой, читая Тейяра де Шардена. Это память Вселенной, в которой все записано, там ничего не пропадает. Никита Джигурда: Мы – наследники атлантов. Мы – наследники знания, которое запечатлено в тонких слоях ноосферы. Записано всё – все ходы, все мысли и желания каждого. Вот какая игра идёт. Ты вот про Элладу говоришь. О ее ученых. Спросим тогда: а что же или кто же есть гений? Как Менделеев, Ломоносов. Что, они сами придумали то новое, о каком мы говорим?

– В содружестве с мировым разумом, Роберт Михайлович, это я говорю убежденно. Во-первых, гений – тот, кто не забыл, не заглушил в себе ребенка, а дети все гениальны, за исключением больных. Удручающий ведь контраст видим мы, как заметил Зигмунд Фрейд, между лучезарным интеллектом ребенка и вялым рассудком взрослого. Когда моей дочке было семь лет, она спросила, что я делаю на работе. Я тогда преподавал в колледже и ответил, что учу людей рисовать. Она в недоумении уставилась на меня и говорит: «Ты хочешь сказать, они забыли, как это делается?» Говард Икемото. Второе: гениальным человеком движет не новая идея. Вот она сияет перед тобой. Нет. Ясно ему становится, что сказанного ранее все же недостаточно. Согласен я в этом с Эженом Делакруа. Новое вырастает, как дерево, а вернее прирастает.

– Дело все в том, что гений своими мозгами может считывать информацию из космоса (выделение – А. М.). Немудрено: голова – орган космической связи. Подобие ретранслятора. Он не сам придумывает, а именно считывает. Омар Хайям, между прочим, решал квадратные уравнения и считал, что Земля вращается вокруг своей оси, обращаясь вокруг Солнца. Я вот выступал на международной конферении в МГУ и говорил там, что Михайла Ломоносов опубликовал свою статью о природе землетрясений в 1757 году. Так в этой статье уровень понимания намного выше, чем у всех современных академиков-физиков. Как? Значит, Ломоносов тоже обладал даром считывания. Имели такой дар Леонардо да Винчи, Менделеев, Вернадский, Ярковский. Эдисон знал, что говорил, когда сказал: «Идеи приходят из космоса». Из той же оперы касательно музыки: Композитор – только рупор небес (Карл Хайнц Штокхаузен). По Андре Жиду, искусство – это соавторство художника и Бога. Простите меня за нахальство, но нет у меня сомнений, что этим даром обладаю и я. Мой друг геодезист Юрий Видебура считает, что таким даром обладают 4 процента людей, остальные – рутинеры. Расхожей уже стала мысль о талантливости русских. О массе гениев знает мир. Об иных же – нет. Но они, люди, воспринимающие мысль из космоса, когда как бы «считывают» её – тоже реальность. Обладают такие творцы «даром нечаянности»», как сказал бы Поэт, силы, чреватой непредвиденными открытиями. Так что 4 процента Видибуры – это известные на весь мир творцы и – неизвестные. Но это не столь важно. Космос гениев знает… И когда у меня спрашивают о моих работах, где я, мол, это взял, отвечаю: «Я считываю из космоса».

Стихи, они с небесЯ – перевожу.Г. Шпаликов

Вот и все. Чего я вам врать буду? Действительно, чего? Похоже на правду. Люди вообразили, будто человеческий мозг находится в голове. Совсем нет. Он принесен ветром со стороны Каспийского моря… (Записки сумасшедшего. Н. В. Гоголь). Гений музыки Амадей Моцарт тоже ловил ее, считывал, то бишь, из космоса. Он так описал «сеансы связи» с космосом, хоть этого в объяснении у него нет: «Когда я совершенно тако, как есть, совсем один и в хорошем настроении, – например, еду в карете, прогуливаюсь после добрго обеда или не сплю ночью – вот в такие моменты приходит больше всего идей. Откуда и как они являются, не знаю и вызывать их не умею…» Древнее знание, писанное в Ведах, рунических письменах, в Велесовой книге также покоится на источных посылах из космоса. О царе Салтане, «море-окияне» и острове Буяне в стихотворной сказке Пушкина – почерпнутое из «архивной» информации о стране Беловодье. «Сходил в историю и записал», – говорят в таких случаях. Явный показатель это, как говорят знатоки, посвященности поэта в святая святых древнего знания. Писано в стародавних текстах: «В первую очередь Великие Предки заселили большой остров в Восточном море, называемый Буян, ныне это территория Западной и Восточной Сибири». Можно сказать образно, стало быть, что не живем-обитаем мы здесь, а «буяним». Отсюда и сибирский характер. Трепещи народ, «буян» идет. Немцы, по крайней мере, познали что есть сибиряк, защищающий от врага родную землю. Не улыбнулось фрицам по Красной площади погарцевать…

Буяны, еретики в Сибири не перевелись. Не такие огненные, может, как Аввакум, а наоборот, тихие, скромные и незаметные. Таков ныне друг мой геофизик Юрий Алексеевич Курьянов, на фазенде которого в тайге у озера ловил я рыбу на следующий день после моего 75-летия.

Проницающий недра

Наша, вернее, курьяновская «вольвочка», по-моему, – не очень я разбираюсь в марках машин – вырвалась на загородный простор из крючьев бесконечного автопотока Тюмени (все города нынче таковы) и мчит в заветные леса, овеваемая встречным ветром. Солнечно, даже жарко. В пути в дороге на Аракчино. Курьянов поставил кассету, пояснив:

– Доченька Юля из Швейцарии привезла.

Звучит ненавязчивая мелодия. Знаменательная песня: «Не раздражай меня». Само по ментальности моего друга, изжаждавшегося по тишине. Целебное такое спокойствие потребно и людям на берегу Швейцарского озера.

Под журчание двигателя идет неспешный разговор. Курьянов только из многооблачной и густой суеты столицы, изгрезился по благостной тишине и покою и заводит речь о том, что ему крайне интересно, об астрофизике, мир которой открылся ему в последние годы, а маэстро по этой части Тхвана он открыл, как я понял, совсем недавно. Походя упомянув его, начинает с аб ово, как говорится, о зарождении мира, что жгуче интересно и мне:

– Протончик, манюня какая-то, был ядром зарождения Солнца, звезды, планеты. Чем больше было протонов в ядре, тем выше состав… Это после Большого взрыва, когда образовалась Вселенная. Удивительны снимки звездного мира, сделанные с помощью космических аппаратов. В ядре Солнца температура несколько миллионов градусов. Над поверхностью всего 6 тысяч, другое давление. В холодном космосе минус 290 градусов… И вот на этом контрасте вся таблица Менделеева. Чем ближе к ядру, тем тяжелее элемент. Синтез этих элементов обусловлен давлением, температурой, скоростью разогрева электронов и так далее. Так образовались железо, золото и пр. Цепные реакции…

В моем сознании будятся разговоры с Курьяновым о происхождении нефти. «Гиперболоид инженера Гарина», расплавленное золото в магме. Все из ядра…

– Юрий Алексеевич, сколько вы уже живете в Москве?

– С 16 февраля сего года.

– Молоденький москвичок.

– Приходится подстраиваться.

Курьянов – вечный запальник думок моих и размышлений о Москве. Глава даже большая в роман зародилась о ней.

Москва – столица, моя Москва…

Москва – сама смута, корень ее как заявлял один мой сосед по даче. «Если уж Уральская республика объявляет себя сувереном, – потрясал он эмоционально вилами, направляя их в небо, будто апеллируя к всевышнему, – пусть лучше отделится от России Москва, раз она забиякистой такой стала. Звону, звону там! Ну, и что? А то. Когда на Москве густо звонят, в провинциях жидко едят. И знамо, если по аналогии времена спараллелить. Князь-вольнодумец времен родоначалья дома Романовых Иван Хворостинин так высказался о благочестивых столичных обитателях: «Московские люди сеют всю землю рожью, а живут все ложью». Вон сколько словес о Продовольственной программе, а в магазинах пусто. На правду не много слов надо, Петрович. Уповаем на Москву, а Родина-то большая.

Но я, надежды не тая,Свой хвост держу трубою:Страна совсем не значит – я,Но Родина – другое!Николай Старченков, тюменский бард

Столицу страны можно основать и в Сибири, благо, что географический центр ее под Тобольском. Меньше смуты будет – здоровей жизнь потечет в государстве. Мы – народ от земли, а не от асфальта, и по-земному хотим жить». Но не так, как ныне, в неоне и стеклобетоне, когда будто о Москве читаешь в письме у Гоголя: «На Петербурге же нет никакого характера: иностранцы, которые поселились сюда, обжились и вовсе не похожи на иностранцев, а русские в свою очередь обыностранились и сделались ни тем, ни другим». Пока в граде нашем богоспасаемом мы больше лексикой на рекламах всякого рода обыностранились, но и это тревожно: слово может сволочь в адову бездну. Но вот начало века, свидетельство, приехавшего в столицу великого космолога Александра Александровича Фридмана: «В Москве, по обыкновению, суета и сутолока; некоторые называют это жизнью. Суетой суетствий назвал бы ее А. И. Герцен. По улицам неисчислимое количество разносчиков, торговцев, бесчисленные магазины, лавчонки, трактиры, пивные, рестораны и прочие «столовые», тянутся цепью «ломовики», масс извозчиков таксистов, переполнены трамваи метро. Приехав в Москву, я сразу попал в цепь злоключений…»

Москва – государство в государстве. И не всем оно ндре. Потрясли меня в свое время эти строки Виктора Ерофеева в знаковой для нашей эпохи его книге «Москва – Петушки»: «Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец, насквозь и как попало – и ни разу не видел Кремля». Это – неизвестная земля Terra incgnita для всех тех, кто не пользуется в нем правом гражданства, кому указать могут и указывают в ведомствах разных особенно: гуляй Вася! Вы, мол, живете себе, а мы – сами себе, государство – это мы. Ни от чего иного признавалась великая Галина Уланова, любившая Питер: «Мне все время кажется, больше половины жизни, что я в командировке в Москве». И таких «командировочных» – пол-Москвы. Одна из них Лида Уланова, «подружка моя», как это значилось в нашем общем дружеском лексиконе, Подружка по молодости, по геологии. Журналистка оно до мозга костей. Мужики плачутся в наши советские времена, что гонораров нету и что маленькие они, и так и канючливо и полубездельно живут, прозябают. Лида же печатается во всех наших газетах. Гонорары у нее большие, достаточно на Юга махнуть, родную Москву проведать. Глядя на стоноту разную в нашей среде, скажет лишь: «Пахать надо!» И пашет, как пашенный истый крестьянин. Живя в культуре, она – аристократ, в природе – крестьянин, точно по формуле Кнута Гамсуна, великого шведского труженика литературы. Сейчас в Москву вернулась Лида Уланова, где маму похоронила. И уж окончательно близ могил родных и осела. В столице в «командировке» бессрочной теперь подружка моя. Работает ответсеком в журнале «Вестник Западно-Сибирского землячества». Часто пишет сама. Мне посылает журнал и иную московскую прессу. Я в курсе дел московского дружества тюменцев. Таким образом, в Москве виртуально бываю я, она – в родной ей навек Тюмени. Поместила в номере, посвященном 425-летию первого русского города Сибири интереснейший исторический материал. И что из него извлечет читатель? А то, что основали Тюмень «пашенные крестьяне», что «Ни одна из сибирских местностей – как то константирует в „Истории Сибири“ Миллер, – не обладает, кажется, такими преимуществами. Место, занимаемое Тюменью, тянется во все стороны на ровной высоте и покрыто плодороднейшей пахотной землей». В «Историческом обозрении Сибири» славного тоболяка Петра Словцова есть знаменательная строчка: «Если рассматривать русско-сибирское земледелие как искусство, а не как производство народного хозяйства, то оно могло развиваться от первоначального, в 1590 году перенесенного тридцатью сольвычегодскими пахарями». Так что кто в жизни от тридцати сребренников пляшет, мы в Тюмени, я да «подружка моя» это уж точно, – от тридцати пахарей. Так что начинался сибирский землепашец отсюда, с берегов Туры. С Казачьих лугов, откуда пошел на Кучума знаменитый Ермак…

Писалось в хронике того времени: «На речке же на Тюменске мельница мутовчатая пашенного крестьянина Тренки Метелева, у него, у Тренки, под деревнею мелет зимою и летом одними жерновы, а вода немалая».

Опирался Словцов, ведомо то, на цитируемый им царский указ Федора Иоанновича от 1590 года. Вот он дословно:

«Выбрати в Сибирь на житье тридцать человек крестьян с женами, детьми и со всеми их животы, а у всякого человека было бы по 3 мерина добрых, да по три коровы, да по две козы, да по три свиньи, да по 5 овец, да по двое гусей, да по пятеру кур, да по двое утят, да на год хлеба, да соха со всем для пашни, да телега, да сани и всякая рухлядь, а на подмогу им дать по двадцать пять рублей человеку». Это в царевы-то древние времена. А мы в веке коммунном – кулачить таких, зорить до основания, расстреливать, в Сибирь на погибель слать…

Доцент Александр Стефанович Иваненко, рачительный к любому артефакту человек, открыл первую пашню в нынешней черте Тюмени. И где? В центре самом «столицы деревень», в районе улиц Челюскинцев и Семакова, рядышком, можно сказать, с областной филармонией.

Вот на какой кусок в романе моем вдохновила меня пахарь великий на сцене Галина Уланова… Думается мне обо всей эпопее с нефтью и газом, о подвиге, что свершили и вершат здесь тысячи россиян, что шла и идет здесь великая, историческая пахота. Это громаднейший клин в будущее Руси, что «миру путь укажет»… Пол-Москвы тех, коим она будто вещает: «Интересы Родины – ваши, интересы карманов наших – наши». Так славной смертию свобода умирает, и звучит из подвалов будто Х1Х века:

В сердце грусть тяжелая —Сил нет с ней расстаться…Пуще безотраднаяГрусть одолеваетИ больней нещаднаяДушу разъедает…

В Аракчино уже, поклевывая вишенки из большого блюда, за массивным деревянным столом «дружина хоробрая» численностью в два человека продолжает беседу, начатую в дороге.

– Что вы сейчас думаете по разломам земной коры, Юрий Алексеевич?

– Я больше в них уверен. Больше фактов появляется. Связано все с движением плит в основном. Уже есть карты. Закартированы динамонапряженные зоны, зоны вулканической деятельности и т. д. И по ним идут из недр жидкие полезные ископаемые.

Стезя этого разговора мне известна давно, и я с интересом слушаю геофизика.

– Где тонко, там и рвется. А где рвется, там есть пути миграции любых минеральных ресурсов, которые все время связаны с ядром нашей планеты.

– Как я понял, вы в этом еще более укрепляетесь?

– Как иначе гигантские массы руд просочатся через литосферу?

– Я на этот счет написал в романе, что в недрах работает как бы пахталка.

– Все происходит под действием громадных девиационных (отклонение движущегося тела от заданного направления) сил, связанных и с вращением Земли вокруг своей оси, но она же еще движется по орбите (а движение галактики?). Мы просто не представляем себе чудовищность этих сил. Как иначе заставить двигаться с такой скоростью земной шарик с громадной его массой. И пролетая где-то мимо других гравитационных влияний, начинают силы работать друг с другом, и случаются катаклизмы и прочее.