Военные конфликты на Дальнем Востоке и Беларусь. 1921–1941 гг.
Ирина Юрьевна Воронкова
Военные конфликты на Дальнем Востоке и Беларусь: 1921–1941 гг.
Рецензенты:
доктор исторических наук, доцент В. И. Кузьменко,
кандидат исторических наук И. А. Валаханович
Введение
28 июня 1919 г. во французском Версале был подписан мирный договор, ознаменовавший окончание Первой мировой войны. Узнав об этом, бывший верховный главнокомандующий союзными войсками маршал Франции Ф. Фош решительно заявил: «Это не мир. Это перемирие на двадцать лет»[1]. Но маршал ошибся: двадцатилетний период между двумя мировыми войнами был мало похож на состояние перемирия. То и дело в разных регионах земного шара вспыхивали локальные войны и вооруженные конфликты, причины которых заключались в неприятии рядом стран геополитических итогов Первой мировой войны. Мировой экономический кризис конца 1920-х – начала 1930-х гг. добавил к этому геоэкономические интересы. По точному выражению известного британского политического деятеля У. Черчилля, такая взрывоопасная ситуация стала возможной в условиях, когда «злонамеренность порочных была подкреплена слабостью добродетельных»[2].
Сообразуясь с подобной международной обстановкой, Советская Россия, а затем СССР предприняли в 1920-х гг. значительные усилия, чтобы «вынырнуть» из политической изоляции послереволюционных лет, заключив мирные договоры либо торговые соглашения с некоторыми странами Европы и Азии. Вместе с тем советское руководство все еще не могло расстаться со своим любимым детищем – пресловутой идеей мировой революции и даже пыталось предпринять для ее воплощения практические шаги в Китае и Монголии. Однако здесь Советский Союз столкнулся с интересами Японии, которая упорно стремилась к статусу одной из крупнейших военных держав мира. В июле 1927 г. премьер-министр и министр иностранных дел и колоний Японии генерал Г. Танака направил императору Хирохито так называемый «Меморандум позитивной политики», согласно которому дальнейшее укрепление своего могущества Япония должна была связывать с расширением жизненного пространства за счет богатых сырьевыми ресурсами чужих территорий и созданием обширной колониальной империи в Восточной Азии. В данном контексте наиболее привлекательными являлись для нее Китай, Монголия, а в перспективе – советские Дальний Восток, Сибирь и Тихоокеанские владения США. Агрессивные настроения по отношению к СССР подкреплялись исходившей от него опасностью экспорта коммунистических идей.
При этом, однако, нельзя не отметить, что подлинность «Меморандума Танака» вызывает сомнение у некоторых современных российских историков, поскольку за все годы так и не удалось обнаружить его оригинал. В 1946 г. США представили Токийскому международному военному трибуналу для Дальнего Востока, судившему главных японских военных преступников, только копию меморандума. Но о наличии подлинника говорит хотя бы тот факт, что японская внешняя политика конца 1920-х-1930-х гг. развивалась точно в соответствии с положениями этого документа. Именно Япония, приобретя на Европейском континенте единомышленников в лице германских нацистов, явилась в начале 1930-х гг. инициатором первых крупных межгосударственных военных конфликтов, после чего мировое сообщество шаг за шагом стало неуклонно приближаться к трагическому рубежу Второй мировой войны.
В сентябре 1931 г. Япония приступила к осуществлению своих планов в отношении Китая, который всегда рассматривался ею как важнейший источник сырья, полезных ископаемых, незаменимый рынок сбыта. Это происходило с молчаливого, но благосклонного согласия крупнейших империалистических держав – США и Великобритании, надеявшихся, что приближение японцев к советским границам приведет к обострению военной конфронтации Японии и СССР, а значит – к ослаблению обеих сторон. Не случайно 3 марта 1933 г. заместитель наркома по иностранным делам Л. М. Карахан заявил в ЦК ВКП(б) следующее: «Мне кажется, не может быть двух мнений, что наиболее идеальным выходом из кризиса и из создавшегося на Дальнем Востоке положения для САСШ (Северо-Американских Соединенных Штатов – так называли в то время США. – И. В.) и для других европейских держав была бы война между СССР и Японией. Нас будут втягивать и толкать на это…»[3]
Жизненно необходимое стремление СССР к военно-экономическому и политическому первенству в Китае и Монголии таило для него большую опасность и с другой стороны: эти пограничные страны отличались крайней нестабильностью внутриполитической обстановки, к тому же враждовали между собой. Китай сотрясали бесконечные гражданские войны, антиправительственные мятежи на национально-религиозной почве. Монголия делала лишь первые шаги к созданию национальной государственности. Кроме того, в начале 1920-х гг. на их территории закрепились отступившие из Советской России вооруженные белогвардейские формирования, которые не оставляли надежд на военный реванш.
Все эти обстоятельства обусловили попытку Советского Союза обеспечить неприкосновенность своих дальневосточных границ путем создания системы коллективной безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в том числе заключением договора о ненападении с Японией. Однако советские инициативы не были поддержаны США и Великобританией, преследовавшими, как уже было сказано, свои интересы, а также Японией, которая не желала связывать себя какими бы то ни было дипломатическими обязательствами.
Это заставило Советский Союз искать другие пути для создания щита безопасности на Дальнем Востоке, среди прочего – активным вовлечением в свою внешнеполитическую орбиту Китая и Монголии как потенциальных жертв агрессивных замыслов Японии. На первый план был выдвинут лозунг «социалистического интернационализма», который подразумевал оказание странам, готовым идти общим с СССР политическим курсом, всесторонней помощи, прежде всего военно-экономического характера.
Однако эти шаги так и не смогли обеспечить советскому Дальнему Востоку желанного покоя. Здешние пограничные районы стали объектом постоянных нападений японо-маньчжурских и белогвардейских отрядов. На протяжении 1920-1930-х гг. военное противостояние не раз взрывалось и более крупными вооруженными конфликтами: в 1929 г. в районе Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), в 1938 г. – возле озера Хасан в советском Приморье, в 1939 г. – у реки Халхин-Гол в Монголии. Кроме того, в 1930-х гг. опасность с востока усугубилась вероятностью иностранной агрессии с запада, со стороны Германии.
Поскольку в рассматриваемый период Белорусская ССР, как и другие республики Советского Союза, шла, выражаясь морским языком, в кильватере внешней политики Кремля, все эти события тем или иным образом нашли отражение в исторической судьбе белорусского народа. Многие белорусы и уроженцы Беларуси, военнослужащие Белорусского/Белорусского Особого военного округа (БВО/БОВО) работали на территории Китая и Монголии в качестве военных советников и инструкторов, принимали непосредственное участие в боевых действиях по защите этих стран от иностранных завоевателей, обеспечивая тем самым также безопасность советских дальневосточных границ. В составе частей Красной Армии они мужественно обороняли от посягательств агрессора дальневосточные регионы Советского Союза. Гражданское население БССР активно участвовало в гуманитарных кампаниях солидарности с борьбой китайского и монгольского народов против японской военной интервенции, в акциях материальной и моральной поддержки советских воинов-дальневосточников.
В целом проблема участия белорусов и уроженцев Беларуси в локальных войнах и военных конфликтах в Европе и Азии в период между двумя мировыми войнами, т. е. в 20-30-е годы XX в., является принципиально новой для отечественной историографии. Она никогда комплексно не освещалась также советской и современной российской историографией, за исключением отдельных публикаций фактологического характера с упоминанием некоторых персоналий, принадлежность которых к Беларуси в большинстве случаев можно установить лишь путем дополнительного исследования целого ряда различных документальных и литературных источников.
Первые шаги по ликвидации подобных «белых пятен» отечественной военной истории были сделаны учеными Института истории Национальной академии наук Беларуси в исследованиях, посвященных войне в Испании (1936–1939 гг.) и советско-финляндской войне (1939–1940 гг.)[4]. Настоящая работа является своего рода продолжением данной серии. На основе архивных документов и материалов, опубликованной литературы, периодической печати впервые в белорусской историографии в ней комплексно освещаются незаслуженно забытые страницы прошлого белорусского народа, которые связаны с военными событиями на Дальнем Востоке[5] – предвестниками Второй мировой войны. В основу исследования положен персонифицированный принцип, установление по возможности большего количества имен земляков, ставших свидетелями и участниками этих событий. Данные о них собраны по крупицам и далеко не полны в связи с определенными трудностями в установлении национальной принадлежности. Это оставляет широкое поле для продолжения исследования. Установленные на сегодняшний день имена белорусов, уроженцев Беларуси и военнослужащих БВО/БОВО, погибших в ходе боевых действий в Китае (в том числе в районе КВЖД), на озере Хасан и реке Халхин-Гол, приводятся по научно-справочному изданию «Книга памяти. 1923–1939 гг.» (М., 1998) и историкодокументальным хроникам «Память» городов и районов Беларуси. Имена погибших приведены в приложении к данной книге в сопровождении кратких биографических справок с необходимыми авторскими уточнениями и комментариями. Использованы фотографии из опубликованной литературы и интернет-ресурсов.
Книга подготовлена в рамках задания «Военная история Беларуси» Государственной программы научных исследований «Гуманитарные науки как фактор развития белорусского общества и государственной идеологии» (ГПНИ «История, культура, общество, государство») на 2011–2015 гг. Руководитель программы – доктор исторических наук, профессор А. А. Коваленя. Научный руководитель задания – доктор исторических наук, профессор А. М. Литвин.
Глава 1
Источники и историография
1.1. Советско-китайские межгосударственные отношения
Разработка вопросов истории советско-китайских межгосударственных отношений, в том числе их военных аспектов, началась в СССР в конце 1920-х гг. и в советский период достигла значительных успехов: были опубликованы сборники документов, фундаментальные исследования, другая научная, научно-популярная, мемуарная литература.
Первой пробой публикации документов стала небольшая брошюра «Коминтерн и ВКП(б) о китайской революции. Основные решения» (М.; Л., 1927), в которой собраны некоторые документы и материалы с резолюциями Исполкома Коминтерна периода 1926–1927 гг. и тезисы выступлений И. В. Сталина относительно Синьхайской революции. Значительное место в ней уделено также материалам о политических разногласиях с внутрисоюзной оппозицией, выступавшей за немедленную советизацию Китая по образцу России 1917–1918 гг.
Затронута была советско-китайская проблематика в «Сборнике договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке» (М., 1927).
Однако именно в год выхода данных изданий ранее позитивно разивавшиеся советско-китайские отношения вступили в негативную плоскость и в дальнейшем приобрели «волнообразный» характер: периоды активных дружественных контактов чередовались с почти полным взаимным неприятием и проблемами в военной сфере. Поэтому на протяжении более чем трех десятков последующих лет публикация документов носила эпизодический характер. В качестве примеров можно назвать издания «Внешняя политика СССР» (М., 1944–1947, т. 1–5); «Образование Китайской Народной Республики» (М., 1950); «Законодательные акты Китайской Народной Республики» (М., 1952) и некоторые другие.
Первый сводный сборник документов – «Советско-китайские отношения (1917–1957 гг.)» – появился только в 1959 г. Причем его составители, сотрудники Института китаеведения АН СССР, оговорили, что издание не может претендовать на полноту освещения проблемы. Хотя причина этого названа не была, она, как говорится, лежала на поверхности: закрытость значительной части архивных фондов. В сборнике представлены доступные на то время источники, которые к тому же в свое время были опубликованы в газете «Известия»: договоры и соглашения, дипломатические ноты, которыми обменивались правительства СССР и Китая, официальные выступления, телеграммы и письма государственных деятелей, информационные сообщения ТАСС об отдельных фактах, имевших существенное значение в отношениях между обеими странами. Особенностью документальной подборки являлось преимущественное отражение связей советского правительства с центральным правительством Китая в Пекине; лишь немногие материалы посвящены взаимоотношениям с региональными китайскими властями, главным образом в период установления дипломатических отношений с революционным правительством Южного Китая в 1917–1924 гг.
Следующий этап в советском китаеведении в целом и в публикации документов в частности начался в конце 1980-х гг. По времени он совпал с периодом горбачевской гласности в СССР и изменением внутриполитической ситуации в Китае, когда, с одной стороны, стали доступными многие закрытые ранее архивные фонды, с другой – пошел процесс восстановления разорванных ранее связей, в том числе в области научного сотрудничества.
Постсоветская российская историография предложила весьма ценную серию сборников документов и материалов, касающихся основных проблем советско-китайских отношений. Она подготовлена на русском и немецком языках Российским центром хранения и изучения документов новейшей истории (бывший Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, ныне Российский государственный архив социально-политической истории, РГАСПИ), Институтом Дальнего Востока Российской академии наук (РАН), Восточноазиатским семинаром Свободного университета Берлина. Отметим первый, третий и четвертый тома этой серии, которые относятся к рассматриваемому нами периоду: «ВКП(б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае. Документы. Т. 1: 1920–1925» (М., 1994); «ВКП(б), Коминтерн и Китай. Документы. Т. 3: 1927–1931» (М., 2003); «ВКП(б), Коминтерн и советское движение в Китае. 1931–1937. Т. 4: в 2 ч. Ч. 1–2» (М, 2003).
В указанных сборниках представлены ранее не доступные исследователям секретные документы руководящих органов ВКП(б) и Коминтерна, Делегации Компартии Китая (КПК) в Исполкоме Коминтерна (ИККИ), Дальневосточного бюро ИККИ и других структур, что явилось серьезным подспорьем для дальнейшего, более глубокого и всестороннего изучения проблемы политики ВКП(б) и Коминтерна в отношении освободительного движения в Китае в 1920–1943 гг. Документы сборников могут не только подтвердить или опровергнуть выдвинутые ранее версии различных аспектов сотрудничества между ВКП(б) и партией Гоминьдан, ВКП(б) и КПК. В них содержатся многие неизвестные факты, которые предоставляют возможность скорректировать понимание исторического процесса того времени. Важным моментом является и то, что документы раскрывают также внутренние, «рабочие» отношения, подходы и мотивы поведения участников событий.
В 2000 г. была завершена большая работа по выпуску 24 томов «Документов внешней политики СССР», которая началась еще в 1959 г. под руководством Комиссии по изданию дипломатических документов при МИД СССР, возглавляемой Министром иностранных дел СССР А. А. Громыко. Тома 6-23 (22-й и 23-й изданы каждый в двух книгах) данного издания вышли из печати в 1962–1998 гг., документы, помещенные в них, относятся к периоду 1922–1941 гг. Дипломатические ноты, заявления, сообщения, меморандумы, письма, телеграммы и прочее представляют собой богатейший исторический фон и, кроме того, содержат значительный фактологический материал.
Гораздо более обширен комплекс монографических научных исследований. Впервые в советской историографии полная научная история советско-китайских отношений, как одного из главных узлов международной политики на Дальнем Востоке, была освещена в четырехсотстраничной монографии М. С. Капицы «Советско-китайские отношения» (М., 1958). Ее главной привлекательной чертой является использование большого массива не публиковавшихся до той поры документов Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и государственного управления (ЦГАОР, ныне Государственный архив Российской Федерации, ГАРФ), Архива внешней политики СССР (ныне Архив внешней политики Российской Федерации), Центрального государственного архива Красной Армии (ныне Центральный архив Министерства обороны, ЦАМО), Исторического архива в Нанкине (Китай).
К сожалению, поставив перед собой непростую задачу освещения влияния Октябрьской революции на судьбу китайского народа, многосторонних аспектов советско-китайского сотрудничества, их истоков и значения, М. С. Капица, на наш взгляд, в буквальном смысле слова «скользит» по поверхности, ни на букву не отступая от основных идеологических и политических догм своего времени и соответственно трактуя используемые документы. Так, период очередного охлаждения в отношениях между СССР и Китаем, когда и появилась данная монография, автор объясняет исключительно «попыткой империалистической пропагандистской машины вбить клин в отношения СССР и КНР», поскольку «империалистические круги, особенно американские, не желают примириться, что Китай стал социалистическим». Этот постулат лежит в основе всего исследования. Без преувеличения одной строкой упоминается о прибытии в Китай в 1923 г. советских военных и политических советников, при этом названы только две фамилии – В. К. Блюхера и М. М. Бородина (уроженца Беларуси). Не более десяти строк отведено на рассказ о действиях советских летчиков в Китае, причем в данном случае не названа вообще ни одна фамилия, перечислены только населенные пункты, в районе которых сражались авиаторы.
В 1950-е гг. начали появляться исследования советских ученых, касающиеся истории советско-китайских отношений в период активной фазы японо-китайской войны (1937–1945 гг.). Одними из первых в этом ряду являются монографии В. Н. Никифорова «Национально-освободительная война китайского народа против японских империалистов (1937–1945 гг.)» (М., 1950) и А. М. Дубинского с абсолютно идентичным названием (М., 1954).
В 1965 г. в Москве вышла в свет монография Б. А. Бородина «Помощь СССР китайскому народу в антияпонской войне 1937–1941 гг.». Автор отразил исторический фон японской агрессии в Китае, рассказал об организации Коминтерном и компартиями ряда стран, международным рабочим, демократическим, национально-освободительным движениями, движением сторонников мира выступлений «международного пролетариата» в защиту китайского народа. В основу монографии были положены вновь выявленные материалы ЦГАОР, опубликованные документы по проблемам советской внешней политики и советско-китайских отношений, а также периодическая печать Советского Союза, Китая, Великобритании, Франции и других стран.
Авторский коллектив (К. П. Агеенко, П. Н. Бобылев, Т. С. Манаенков и др.) выпустил в Москве в 1975 г. монографию «Военная помощь СССР в освободительной борьбе китайского народа», которая на документальной основе рассказывает о месте и роли военного сотрудничества в системе советско-китайских отношений периода 1937–1945 гг.
Вопросы советской военной помощи Китаю в ходе японокитайской войны в той или иной степени затронуты также в следующих монографиях: Ефимов Г. В. Очерки по новой и новейшей истории Китая. М., 1951; Айрапетян М. Э., Деборин Г. А. Этапы внешней политики СССР. М., 1958; Очерки истории Китая в новейшее время. М., 1959; Кремер И. С., Чубарьян А. О. Очерки истории внешней политики СССР (1917–1961 гг.). М., 1961; Международные отношения и внешняя политика СССР (1917–1960 гг.). М., 1961); История международных отношений и внешней политики СССР. М., 1961–1962. Т. 1–2; История дипломатии. М., 1965. Т. 3; Сладковский М. И. История торгово-экономических отношений СССР с Китаем (1917–1974). М., 1977; Дубинский А. М. Советско-китайские отношения в период японо-китайской войны 1937–1945. М., 1980 и др. К этому ряду относится и монография белорусского исследователя С. В. Кобяка «Под знаменем пролетарской солидарности. Компартия Западной Белоруссии в борьбе за интернациональное сплочение трудящихся (1923–1929 гг.)» (Минск, 1979), в которой рассмотрена в том числе деятельность Компартии Западной Беларуси по выполнению решений Исполкома Коминтерна об организации массового движения солидарности в поддержку китайской революции и советизации Китая в 1920-1930-х гг. Автор опирался на документы Коминтерна, опубликованные в сборнике «Коммунистический Интернационал в документах, 1919–1932 гг.» (М., 1939).
К наиболее значительным специальным исследованиям постсоветского периода следует отнести монографию Р. А. Мировицкой «Советский Союз в стратегии Гоминьдана (20-30-е годы)», изданную под грифом Института Дальнего Востока АН СССР (М., 1990) и представленную как начало нового этапа в освещении прошлого, в том числе аспектов внешнеполитической истории предвоенных лет. Автор исследовала роль и место СССР во внешнеполитической стратегии Гоминьдана, ввела при этом в научный оборот новые на то время документы внешней политики СССР, фонда международных организаций Центрального музея революции СССР (ныне Государственный музей политической истории России), Второго исторического архива КНР и прочих учреждений; широко использовала воспоминания советских и китайских дипломатов, китайскую прессу разных временных периодов.
Если предшествующее советское китаеведение изучало прежде всего советскую политику в советско-китайских отношениях, в монографии Мировицкой впервые сделана попытка научного анализа политики китайского руководства по отношению к СССР. Особо следует отметить, что автор рассматривает отдельно взятые проблемы в тесной взаимосвязи с целым комплексом исторических событий и явлений. Так, развитие советско-китайских отношений подано в контексте политической истории всего Дальневосточного региона, история Гоминьдана проанализирована в контексте особенностей политической истории и духовной культуры Китая, предопределивших судьбу этой партии, которая «сгорев в огне гражданской войны, восстала из пепла на Тайване».
Пожалуй, основной вывод Мировицкой заключается в том, что на всем протяжении исследуемого периода в китайском правительстве и Гоминьдане не прекращалась внутренняя борьба по вопросу отношений с СССР, однако китайское руководство всегда учитывало советский фактор влияния на мировую политику и стремилось использовать его в своих интересах при решении стратегических и тактических задач. Приоритетное направление в политике Гоминьдана в те годы было связано со странами Запада, однако исторические реалии сложились так, что Китай не мог защищать свои национально-государственные интересы без поддержки Советского Союза.
В 1991 г. Институт Дальнего Востока АН СССР издал еще одну монографию, посвященную истории партии Гоминьдан: Мамаева Н. Л. Гоминьдан в национально-революционном движении Китая (1923–1927 гг.). Автор рассматривает эволюцию идеологии и политических установок партии Гоминьдан накануне и в ходе революционных событий указанного в названии периода, при этом основное внимание уделяет преломлению в этих установках проблем взаимоотношений Гоминьдана и Компартии Китая (КПК) в рамках единого антиимпериалистического фронта.
Следует упомянуть также работу В. Н. Вартанова «Операция «Z». Советские добровольцы в антияпонской войне китайского народа в 1930–1940 гг.», подготовленную Институтом военной истории Министерства обороны Российской Федерации в 1992 г.
В начале 2000-х гг. появляется ряд новых серьезных монографий. Приведем для примера наиболее, на наш взгляд, интересные. А. В. Панцов – известный российский китаевед, с 1999 г. живет в США, профессор Капитолийского университета в г. Колумбус, штат Огайо, в 2001 г. выпустил в Москве монографию «Тайная история советско-китайских отношений». В этой работе рассматриваются узловые вопросы политики Коминтерна в отношении Китая в первой половине 1920-х гг., впервые анализируются различные большевистские концепции китайской революции, разрабатывавшиеся В. И. Лениным, И. В. Сталиным, Л. Д. Троцким, другими советскими лидерами, и их влияние на КПК и прочие политические силы Китая. Раскрыта также проблема подготовки в СССР революционных кадров для Китая. Книга, сопровождающаяся биографическим словарем, основана на широчайшем архивном материале, почерпнутом автором в РГАСПИ, ГАРФ, архиве Министерства юстиции Тайваня, библиотеке Гарвардского университета США и др.
В 2002 г. в Москве увидело свет третье, дополненное издание работы доктора исторических наук, профессора, Чрезвычайного и Полномочного Посла О. Б. Рахманина «К истории отношений России-СССР с Китаем в XX веке. Обзор и анализ основных событий». Книга издана Институтом Дальнего Востока РАН в серии «Памятники исторической мысли». Автор более 50 лет жизни отдал работе в «китайском направлении» в области дипломатии, политики, науки. Около 15 из них находился на дипломатической службе в Китае. В книге впервые предложены комплексный обзор более чем 80-летней (1917–2000 гг.) истории взаимоотношений СССР с Китаем, наиболее сложных эпизодов этой истории, анализ и оценка важнейших событий. К некоторым недостаткам монографии следует отнести, по нашему мнению, явный перевес объема излагаемого материала в пользу исторического периода, наступившего по завершении Второй мировой войны.