Монах для Евы
– Елена Анатольевна, я хочу преподнести вам подарок от Деда Мороза, надеюсь, он не опоздал, …подарок, – Игорь Петрович смущённо улыбнулся.
"Гусар" Платон Платонович в свою очередь, накрыл ладонью миниатюрную ладошку своей дамы.
– Этот подарок от того, кто влюблён в вас на протяжении тридцати лет, – на раскрытой ладони Игоря лежало обручальное кольцо.
Женщина влажными глазами взглянула на Платона Платоновича.
– Я ждала, Платоша, неужели ты решился?
Платон Платонович опустил седую голову на её плечо.
– Как глупа молодость, и не только молодость. Тридцать долгих лет, любя женщину, я мучился дурью. Самое ужасное – сомнения. Отрицание того, что дарит судьба. Поиск, бесконечный поиск, отбирающий силы, веру, годы. А счастье было рядом. Все годы рядом. Чтобы прозреть, понять, надо было прожить долгую жизнь. Почему мы не слушаем своё сердце? Живём вопреки собственным желаниям. Ищем виновных в своих неудачах, ошибках. Потому, что человек слаб? Несовершенен? Не знаю, – Платон Платонович, прослезился. – Леночка, выходи за меня замуж. За меня, старого идиота, другого определения для себя не нахожу.
«Оригинальное предложение руки и сердца, – подумала Ева. – Быть может, старик прав – мы сами себе мешаем. Господи, кто даст ответ?»
Игорь пел о любви. Его пальцы нежно перебирали струны, а глаза смотрели в другие женские глаза, и было ясно, что встретившимся взглядам тепло.
Ночь таяла, уступая место, первому в новом году рассвету.
– Я проведу вас домой, а потом поеду спать, – сказал Игорь Петрович.
Они вышли из дома с высокими потолками, художественными картинами на стенах, огромным роялем в гостиной. Из дома, где остались двое немолодых людей, влюблённых друг в друга.
– Игорь Петрович, достанется вам от жены на орехи. Она не простит вас за "прогулянную" Новогоднюю ночь.
Ей хотелось увидеть его глаза, но товарищ "Сюрприз" вновь был одет в маскарадный костюм.
Он глубоко вдохнул в себя холодный зимний воздух.
– Я буду называть тебя Иви, можно? А ты меня Игорь или Гошка, можешь придумать что-то своё – я готов к переменам.
Она с интересом взглянула на него.
– Мне нравится твоё предложение, хотя и неожиданное. Я буду называть тебя Игрек.
– Забавное имя. Иви, с днём рождения.
– Поехали с нами к Соне на дачу, отмечать мой день рождения и праздновать Новый год, – неожиданно для себя самой предложила Ева. – Соня замечательная женщина и моя самая близкая подруга.
– К Соне так Соне. С тобой, хоть на край света, если он так близок.
"Он должен прийти, он обещал!"
Она подбегала к окну, вглядываясь в освещённый фонарями двор, в надежде увидеть в снежной пурге знакомую фигуру.
– Мам, мы едем к Соне или нет? Сколько можно возиться? – возмущалась Алина, – Гриша ждёт у метро.
«Зачем? Почему? На кой чёрт мне всё это надо? Не хочу! Не хочу! Наваждение, просто наваждения. Ничего не было. Ничего! И его не было. Я всё придумала, придумала».
– Наконец! Я уже хотела звонить! Что так долго?
Ева вымучено улыбнулась, протягивая Соне, купленный в кондитерской торт.
– А где гости? – спросила Алина, заглядывая в тёплую гостиную, где в камине весело потрескивали дрова.
– Разъехались по домам. Отсыпаются. Тебе меня недостаточно? – Соня подмигнула девушке.
– А где наш Терентий?
– Твой любимый дядя Терентий дрыхнет без задних ног, – ответила Соня.
Долговязый Гриша смущённо топтался на месте, переминаясь с ноги на ногу.
– Тётя Соня, знакомься, это мой Гриша, – Алина зарделась.
– Гриша, да ты вылитый гардемарин! Ева, правда он похож на Жигунова? Хорош!
Гриша покраснел, опуская взгляд.
– Ребята, проходите, устраивайтесь, чувствуйте себя, как дома. Алина, покажи Грише дачу, зимний сад, – командовала Соня. – В лес не ходите, снегу намело, ещё заблудитесь…
Ева, уткнувшись носом в окно, смотрела на лес величавый в своём спокойствии и красоте.
– Хочу дачу. Жить подальше от суеты и города, гулять в лесу, выращивать цветы. Сонь, какая невозмутимая прелесть. Словно всё ясно и понятно – миром правит любовь и красота. Всего лишь несколько часов назад я была уверенна, что встретила Его.
Глава 6
– Иви, у меня потрясающая новость, – она почти визжала в трубку от переполняющих её эмоций.
– Сонь, говори быстрее, мне Машку с Сашкой кормить.
Соня что-то восторженно рассказывала, но Ева её уже не слушала, она спасала свой любимый свитер, которым внуки вымыли пол на кухне.
– Алина, как ты с ними справляешься? Они меня "укатали", как Сивку крутые горки». Ты видела, во что они превратили мой свитер? В половую тряпку!
– Мам, – глаза дочери светились, – у меня новость, ты только не падай в обморок, хорошо?
– Выкладывай свою новость, нас не испугаешь!
– У нас с Гришей будет ребёнок.
– Ещё один? – Ева присела на диван.
У неё закружилась голова – то ли от радости и счастья, то ли от удивления, то ли от мысли: «Как с ними со всеми справиться?»
Она ехала к подруге. Вчера позвонила Соня, и тоном, не терпящим возражений, приказала приехать к ней на дачу на выходные дни, выдернув её из повседневной суеты, и забот.
Лето. Июль. Утренние лучи солнца ласково касались лучами лица, словно поцелуем, пробуя на вкус губы. К полудню страстно-горячие, к вечеру, как нежный любовник. Лес дышал полной грудью! Небеса, как бездонное синее море! Облака белыми парусниками проплывали над головой, несясь вдаль.
– Ну, наконец. Пока тебя дожидалась, думала ёжа рожу, – Соня ждала у ворот.
– Ты что такая возбуждённая, словно скипидару выпила вместо кофе?
– Погоди, расскажу сейчас – поглядим, у кого скипидар в заднице заиграет.
Ева "пришвартовала" машину у ворот дачи. Потянулась, вздохнула глубоко.
– Красота неописуемая, – произнесла.
Соня топталась на месте, как молодой жеребец, в нетерпении, выбивая куски земли из-под "копыт".
Она тащила её за руку, вверх по улице, огибая чьи-то дачи, не обращая внимания на "вяканье" подруги о светлом, солнечном дне, о желании ничего не делать, а просто засесть в саду, пить кофе, есть фрукты…
– Да шевели ты ногами, что тащишься, как старая телега.
– Куда мы спешим? – Ева едва поспевала за ней, несясь по улице с красивыми домиками, утопающими в зелени деревьев, цветущих кустов, цветочных клуб.
– Вот! Смотри! Что скажешь? – они остановилась около чужой дачи.
– Дача.
– Дом! – завопила Соня.
– Ну и что? – не поняла Ева.
– Он продаётся! Ты хотела купить дачу?
– Хотела.
– Вот и покупай.
Соня действовала оперативно. Узнав, что сосед продаёт дачу, встретилась с ним, обсудив покупку в деталях и подробностях.
Ева не могла прийти в себя от неожиданности свалившейся, как кирпич на голову. Покупка дачи – её давняя мечта. Соня поставила её перед фактом.
– Деньгами помогу. Оформление документов "купли – продажи" беру на себя, я юрист, если ты не забыла. Дом классный. Документы и состояние дома в полном порядке. Цену сбила до карманноусваяемой, – она заговорщицки подмигнула Еве.
– Дому пятнадцать лет, – рассказывал хозяин. – Газовое отопление, два туалета, две ванные комнаты. Взгляните в окно. Лес. Какое чудо, не правда ли? На втором этаже три спальни. Давайте поднимемся наверх. В прошлом году я поменял полы, теперь они с подогревом. Зимой здесь тепло и уютно. Если вы обратили внимание, в гостиной камин. Дом, – хозяин запнулся, – я никогда бы не решился продать этот дом, если бы не дети. Жена умерла в прошлом году. Квартиру в городе я сдаю жильцам, а сам живу здесь. Сын с семьёй в Америке. Зовёт к себе. Говорит, что негоже старику жить одному. С семьей веселей. Вот, решился на переезд, хотя не уверен, что смогу жить вдали от России. Но, как говорится "глаза боятся – руки делают". Дом продам, а квартиру в городе, пока продавать не буду – на всякий случай, если не приживусь.
В хозяйской спальне на комоде стояли семейные фотографии. У Евы в лёгких внезапно закончился воздух. Она широко открытыми глазами смотрела на одну из них.
– Кто это?
– Мой сын Игорь, – старик с любовью погладил фотографию. – У него дом на берегу океана. Мы с женой каждый год ездили к нему в гости. Ей так нравился его дом, шум океанских волн, – из глаз старика выкатилась слеза. – Он учёный-атомщик. Балагур! Три года не виделись. В последний раз приезжал навестить меня перед самым Новым годом. Ох, непоседа! На следующий день с утра уехал в город. Вернулся домой поздно вечером. Открываю дверь, а передо мной стоит Горилла. И говорит голосом моего сына.
– С наступающим Новым годом, уважаемый Петр Петрович.
Ой, смеялись мы… Что придумал! Его школьный друг Валька Паршин такой же ненормальный, как мой сын – преподает в театральной студии. Так они вместе со студентами подрядились народ поздравлять с наступающим Новым годом! Ходили по улицам в маскарадных костюмах, веселили толпы. Нарасхват были!
Всю новогоднюю ночь где-то прошлялся. Мы с Павлом Евсеевичем и его супругой встретили праздник без него. Вернулся утром сам не свой. Песни пел, на гитаре бренчал. К обеду стал куда-то собираться. Оделся, надушился! Я его спрашиваю мол, куда намылился? Он вдруг потускнел словно перегорающая лампочка. Сел в прихожей на стул, снял шапку, бросил на пол. Уткнулся лицом в ладони. Давно я его таким не видел задумчивым, грустным. У меня возникло подозрение, что он влюбился. Помню даже сердце прихватило от мысли, что опять «вожжа под хвост попала». Влюбчивый он, всегда нравился женщинам. Его жене приходилось с ним несладко. Через два дня Игорек улетел в Америку, сказал, что много дел, покой только сниться. Порой смотрю на него и удивляюсь, как он с его-то «тараканами» стал ученым? Такой непоседа, баламут…
– Значит он женат, – произнесла Ева побелевшими губами.
– Да, конечно. Жена, сын, взрослая дочь.
– Давно ваш сын живет в Америке?
– Более двадцати лет. Давно…
«Тараканы» в голове метались в разные стороны. Одни были заняты вопросом покупки дачи. Другие темой короткого, как миг "прошлого", связанного с ним, Игреком. Третьи рассуждали о приближении пенсионного возраста, четвёртые жужжали о проблемах одиночества, пятые о внуках и прибавлении семейства.
Алина с Гришей не верили ушам. Мама покупает дачу, а это значит…
– На даче буду жить я, – остановила построение "воздушных замков" Ева, – вы там гости. Вам я оставляю квартиру – живите, плодитесь, любитесь, растите детей, а мне пора отдохнуть. Имею право!
Как-то невообразимо быстро проходит жизнь. Вчерашняя девочка, сегодня уже дважды бабушка, в скором времени – трижды. Казалось молодость безвременна. Но не тут-то было.
Через месяц ей исполниться пятьдесят пять лет. Даже не полвека уже. Восстать или принять, как должное: возраст, жизненный опыт, мудрость, пенсию. Или плюнув на возраст, сделать что-то для себя любимой или нелюбимой, но для себя. Можно ничего не менять, не пытаться, не жалеть ни о чём. Было ведь, было в жизни и хорошее, и плохое. Было и есть. За всё надо оставаться благодарной: за слёзы, радость, счастье, даже за подаренное одиночество.
Глава 7
– Ева-а-а-а, – шёпот, проникающий под кожу, – я буду за тебя молиться.
Монах. Его глаза. Они приближаются. Из снежной пыли времён тянется рука с зажатым в ладони крестом. Она знает – это он. Крест падает в снег. Она тянется к кресту, к нему, но всё исчезает.
С жутким треском и грохотом падают ели, усыпанные снегом. В небесах стаи потревоженных ворон, громко каркая, кружат высоко над головой. В голове голоса. Она хочет вырваться из снежного, замкнутого круга, к нему, но снег заметает следы. Снег…
Звуки незатейливой мелодии смешиваются с криками птиц.
«Соломенная шляпка золотая…»
Она проснулась от собственного крика.
Голова отброшена на подушку. Тело затекло от неудобной позы. Распахнула глаза, ничего не соображая, с чувством, что упала на голову с высокой лесной ели. Сколько времени она спала? Сон длиною в жизнь. Реальный, последовательный. Не объяснить словами.
«Чтобы значил этот сон? Предупреждение? Посыл! Что?
Метель. Рука, подающая крест. Чьи-то глаза? Какой-то Игорь. Как наяву. Жуть!»
От неожиданного звонка она подскочила, как от выстрела.
Пошатываясь, подошла к двери, открыла, как теремок нараспашку, не соображая, где заканчивается сон и начинается реальность.
В дверях стояла двухметрового роста бородатая Снегурочка.
– Здрасьте! С наступающим Новым Годом! – произнесла весёлым, баском. – Ева Тараканова? Я не ошибся?
– Ева Тар-ра-канова, не ошиблись.
«Я сплю или это происходит наяву?» – подумала, хлопая глазами.
Взгляд пробежался по фигуре «гостьи», невольно задерживаясь на мужских накаченных ногах, «упакованных» в белые безразмерные колготы. Синее с блестками платьице «колокольчик» выше колен, а эти самые колени выпирают острыми бугорками из-под колгот. На ногах армейские сапоги – размера сорок пятого, не меньше. На голове парик – идиотская челочка и две белые косички, торчащие в разные стороны, как у Пеппи Длинный Чулок. На косичках весёлая шапочка, отделанная такими же блестками, как и платье.
Ева поежилась. Потёрла ладонями глаза, встряхнула головой, чтобы разогнать очередной бред, но…
– Я за вами. Готовы?
– К чему готова?
– К поездке на дачу.
– На дачу? – она ещё сомневалась в ответе, но он прозвучал утвердительно:
– На дачу.
Зазвонил телефон.
– Ну, мать! Ты, что там умерла? Игорь приехал? Я звоню, звоню, а ты молчишь, как окунь в обмороке. Одевайся и приезжайте. Моё сообщение читала?
– Нет.
– Так прочти! – Соня задохнулась от возмущения. – Терентий, Валик салаты доставайте из холодильника, – крикнула, – начинайте накрывать на стол, отбивные переверните, пока не пригорели. Я тут с Таракановой общаюсь. Никак не могу достучаться до её сознания.
– Ивка, ты спала или в отключку ушла? Просыпайся и приезжай! Слышать ничего не хочу о твоих «тараканах! – закричал в трубку Сонин муж. – Напомни Игорю ящик с шампанским не забыть. Новый год, твоя днюха – гуляем. Игорь – наш сосед по даче. Серьёзный мужик, – перешел на шепот Терентий, – не женат.
– Серьёзный? – она обернулась, бросив смешливый взгляд на «Снегурка».
– Который час? Ничего не соображаю. Спала. Я вроде собиралась Новый год встречать дома. Или это мне приснилось?
– Без четверти девять, – ответил Игорь – Снегурочка. Мне поручено вас доставить в целости и сохранности. Соня сказала: «Это приказ». Одевайтесь, я подожду в машине, только прихвачу шампанское.
– Какое шампанское? У меня нет шампанского.
– Не может быть. Соня сказала: "Ящик с шампанским на кухне под столом".
Они прошли на кухню. Под кухонным столом стоял ящик шампанского. Когда он нагнулся за ящиком, Ева отвернулась, дабы не видеть того, что рисовало воображение.
Она читала сообщение от Сони.
«Возьми вещей на три дня для себя и Алины, раньше отсюда не выпущу. Алинку завтра привезёт наш сосед Игорь. Он заедет за тобой в двадцать один ноль – ноль. Собирайся. Целую. Не забудьте привезти ящик шампанского, он на кухне под столом. Иви, я тебя прошу, без "тараканов". Отправь их на зимние каникулы».
В душе царила паника. Она уже сомневалась в принятом решении остаться дома. Где заканчивается сон и начинается явь? Алина, внуки, потерянный Игорь. Все перепуталось в голове. "Тараканы" вновь зашевелились.
Ева приняла душ. На скорую руку «нарисовала» вечерний макияж. Получилось красиво, хотя и торопилась. Уложила волосы. Сейчас они выглядели отлично, оттеняя цвет лица и глаз, открывая взгляду длинную шею. Она осталась собой довольна. С благодарностью подумала о том, как долго пришлось Стасу Новому, прекрасному парикмахеру – стилисту, уговаривать ее избавиться от длинной, привычной за долгие годы «ношения», шевелюры. Короткая, ультрамодная стрижка и новый цвет волос ей были к лицу. Она чувствовала себя помолодевшей лет на десять. Глядя в зеркало, сама себя понравилась. Умело подкрашенные серые глаза с длинными черными ресницами. Красиво очерченный пухлый рот. Тонкий нос с нервными ноздрями. Высокая грудь, тонкая талия, широкие бедра.
– «В сорок пять баба ягодка опять», – произнесла, показав язык своему отражению в зеркале. – Все верно, из песни слов не выбросишь!
Вещи сложены в сумку. Вечернее платье надето на вешалку, перекинуто через руку. Выходя на улицу, нацепила маску алкоголика, купленную вчера в магазине.
«Праздник – так праздник. Хулиганить так от души», – подумала.
Глава 8
Ехали молча. Разговаривать не хотелось, что случалось с ней крайне редко. Перед глазами кадрами проплывал сон. Внуки, как это было здорово. Дача – воплотившаяся во сне мечта, а всё остальное туфта – "тараканьи" наброски. Она любила своих "тараканов". За что их не любить? Это её мысли. Они разные. Порой озорные девичьи, несмотря на возраст, порой затяжные, как прыжок с парашюта, порой важные, стоящие, что касается работы, но не личной жизни, которой у неё давно нет.
Игорь тоже молчал, включив музыку, мурлыкал себе под нос.
Одновременно оба почувствовали – пауза затянулась, молчать стало неудобно. Словно два истукана, которым не о чем поговорить.
– Я вас никогда не встречала у Сони. Вы давно живёте в Тишинском посёлке?
– Уже несколько лет. Видели бы вы мои розовые кусты! Загляденье, – похвастался. – Соня меня научила выращивать розы. С Терентием мы столярничаем. Какой я диван себя смастерил – обязательно покажу. И хотя я не хвастун, но так хочется, чтобы похвалили.
Еве стало смешно.
– Зачем вы нарядились в дурацкий костюм Снегурочки?
– А зачем вы надели маску алкоголика?
– Праздник! Новый год!
– Вот вы и ответили на свой вопрос.
"Зануда", – подумала Ева, отворачиваясь. – У вас в машине курят?
– Курите на здоровье, – он выдвинул из панели пепельницу. – Я редко курю, под настроение.
– Хорошее или плохое?
– Разное.
«Точно – редкостный зануда», – утвердилась в мысли.
– Соня сказала, что завтра вы привезёте на дачу мою дочь? Вам это не составит труда?
– Раз обещал привезу, тем более из всей компании я единственный непьющий, – он улыбнулся.
Несуразные косички задорно подпрыгнули на голове.
– Вам бы костюм Богатыря или Деда Мороза, почему вы выбрали образ Снегурочки?
– Потому, что в нем я наиболее смешон. Вы обратили внимание на мои ножки?
– А как же? Это первое, что врезалось в память.
Они от души рассмеялись, "льдинки" растаяли.
– Кто вы по профессии, если не секрет? – спросил, перестраиваясь в правый ряд.
– Пластический хирург, – она улыбнулась в ожидании его реакции.
– Вы опасная женщина!
– Почему?
– Женщина, держащая в руках скальпель! С вами страшно иметь дело! Хотя звучит здорово – пластический хирург. Как вы им стали?
– После окончания мединститута прошла интернатуру по общей хирургии. Через два года поступила на клиническую ординатуру по специальности «Пластическая хирургия», где проучилась ещё два года. Потом работала в Ожоговом центре, а после, меня пригласили на работу в частную клинику пластической хирургии. За эти годы дважды побывала замужем. У меня взрослая дочь.
– Погодите, погодите. Вы Ева Тараканова! Как же я сразу не догадался? Я читал в газете интервью с вами. Тот ужасный случай. Двое подонков изнасиловали девочку и облили её кислотой, – желваки на его скулах заходили ходуном. – Вам известно, как сложилась её дальнейшая судьба?
– Конечно. Верочка лечилась в нашей клинике. Я и сейчас переписываюсь с ней и её мамой. Она раз в полгода приезжает на обследование. Девушка перенесла несколько серьёзных операций. Реабилитационный период был не из легких. Но Вера боец. Надеюсь, с ней будет все в порядке. Желание жить огромное. Она сильная личность, хотя ей всего лишь двадцать лет.
– Трудно быть хирургом?
– Быть хирургом такая же профессия, как быть учителем, учёным, священнослужителем. Каждый делает то, чему учился, к чему стремился. Я всегда мечтала стать врачом.
– Священнослужитель не профессия – это призвание, – произнёс Игорь.
– Да, наверно вы правы. – А кто вы по профессии?
– Я? – он на секунду замолчал. – Я почти гений.
– Вот так заявление, – рассмеялась от души Ева. Ей начинал нравится этот странный громила в костюме Снегурочки.
– Точно говорю, гений.
– От скромности вы не умрёте. К какой области наук относится ваша гениальность?
– Обожаю делать сюрпризы. Я волшебник.
Её передёрнуло. После приснившегося, несколько часов назад, сна к слову "сюрприз" она отнеслась с подозрением.
– Волшебник?
– Волшебник из области вкусной и здоровой пищи.
– Что вы имеете в виду?
– Я шеф – повар собственного ресторана «Старый холостяк».
– А где находится ваше заведение? Никогда о нём не слышала.
– Приглашаю!
– Игорь, вы меня заинтриговали, – её стал забавлять Сонин сосед по даче, "кулинарный волшебник" и гений по его словам.
– Назначайте день, женщина.
– И так, – кокетливо произнесла Ева, – суббота вас устроит? С вас ужин.
– Ничего не имею против. Я для вас приготовлю такое, … пальчики оближете. Что дама любит?
– Дама любит мясо, рыбу, овощи, фрукты, вино.
– Чему отдаёте предпочтение? Мясу, рыбе?
– Смотря по обстоятельствам. На ваш вкус, вы же шеф!
– Я так понял, вы меня хотите проверить? Идёт – вызов принимаю. За мной романтический ужин для прекрасной Евы.
Как хорошо, что она не осталась дома. Давно, а быть может, никогда в жизни, ей не было так хорошо и весело. Игорь оказался весельчаком – играл на гитаре, пел песни, начиная от рвущих душу романсов, заканчивая весёлыми блатными песенками. И голос с хрипотцой был похож на незабываемый голос Высоцкого. Были поздравления с Новым Годом, днём рождения. Были танцы, хороводы во дворе вокруг ёлки, игры в снежки, кто кого перекидает. Всё было, и даже бал маскарадных костюмов.
Незаметно ночь уступала место холодному рассвету.
Ева вышла в сад отдышаться и перекурить. Холодно не было. После сумасшедшей пляски семь-сорок холодно не бывает.
Ей на плечи легла тёплая шаль.
– Простудитесь, – он улыбался. Закурил сигарету, с удовольствием выпуская струю дыма. – Вкусно.
– Согласно какому настроению сигарета? – голова кружилась от новогодней ночи, выпитого, танцев и неожиданно начавшегося снегопада.
– Согласно ощущению счастья!
– Да вы романтик, Игорь.
– Ева, хотите посмотреть мой диван? – спросил неожиданно.
– Какой диван? А! Диван! Хочу.
Она шла в вечернем платье, шали наброшенной на плечи, заботливой мужской рукой, впиваясь тонкими шпильками в снег, успевший замести дорожки. Рядом вышагивал Игорь, скользя огромными сапожищами по снегу, как по льду. Две белые косички при ходьбе весело подпрыгивали на его голове.
– Глядя на женщин, думаю, как вы умудряетесь ходить на каблуках, да ещё по снегу, не падая.
И он упал. В тот самый момент, когда закончил фразу.
– Ух, ты… упал, – весело произнёс он.
Платье Снегурочки задралось на спину, обнажая крепкий, мускулистый зад.
Ева зашлась в хохоте.
– Игорь, немедленно отдёрните платье, вы меня смущаете своим видом.
– Какой петушок!
На последней ступеньке перед входной дверью стоял огромный деревянный петух. Его хохолок припорошило снегом.
Ева стряхнула с волос снежинки, отряхнула от снега шаль и зашла в дом вслед за хозяином.
Она осмотрелась и замерла.
– Не может быть, этого, не может быть. Я в сказке. На неё смотрели семь сказочных гномов – стульев. Деревянный круглый стол. Брусчатые стены, потолок. Вешалка Баба-Яга, с растопыренными пальцами. На полу лежал огромный пушистый ковёр. Кресло-принц, кресло – Белоснежка, небольшой столик – пенёк, огромный камин.
– Это всё вы? Своими руками? А говорите диван! – какая красота. Игорь, да вы волшебник…
Она поёжилась.
– Вам холодно? Хотите, я растоплю камин?
– Камин. Моя мечта иметь дом, в котором будет тепло, уютно, спокойно. В зажженном камине будут весело потрескивать дрова, и я наконец буду счастлива.
Она опустилась в кресло, словно в объятия сказочного принца. Засмотрелась на огонь, страстно лижущий свежие дрова. Пахло лесом и чудом. На мгновение она забыла о новогодней ночи, гостях, своём дне рождении, хозяине дома.
Он будто споткнулся о женский взгляд, устремлённый к огню. В глазах дрожали слёзы, губы улыбались кому-то из пламени или прошлого.
Игорь наполнил бокалы вином.
Ева не заметила, как он подошёл. Когда подняла взгляд, он сидел в кресле напротив, наблюдая за ней. Протянул ей бокал.
Он переоделся в джинсы, свитер и стал чертовски похож на Гойко Митич*. А быть может, ей это только показалось.
– С новым годом, Ева! С днём рождения. Пусть ваши мечты сбудутся. Я невольно стал свидетелем вашего признания. За мечты!