Нюрнберг: балканский и украинский геноцид. Славянский мир в огне экспансии

Политика изоляции Советской России

Против кого «ось Берлин – Рим – Токио». – Советские предложения против агрессора. – «Мюнхенский сговор» против… всех

Дальнейшее развитие событий еще более отчетливо показало, что правящие круги Англии и Франции своими уступками фашистским государствам, объединившимся в военно-политический блок «ось Берлин – Рим» (1936), только подталкивали Германию на путь все новых захватов.

Отвергая политику коллективной безопасности, Англия и Франция перешли на политику так называемого невмешательства, о которой говорил глава Советского государства в канун Мировой войны (1939): «…политику невмешательства можно охарактеризовать таким образом: пусть каждая из сторон защищается от агрессоров, как хочет и как может… На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязыванию войны, – следовательно, превращение ее в мировую войну».

Это означало, что «большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом». Серьезные политики и в Европе, и в мире понимали, что грядет «Большая война». Но понимали ли они, что она может закончиться мировой катастрофой?!

Политики за океаном, на своем «американском острове» отсиделись два года во время Первой мировой войны, вступив в нее лишь в 1916 году. Теперь, в 30-х годах, им бы прислушаться к горькой констатации факта, сформулированного их талантливым разведчиком времен той войны Эллисом Захариасом: «…не может быть изолированной войны, которая велась бы одной великой державой. Рано или поздно она вызовет всемирный пожар…»

Не отсиделись… Не смогли!

А пока в политической элите Америки преобладали настроения с акцентом на желание в случае войны снова отсидеться за океаном или вступить в нее в выгодный для американской стороны момент. И грядущую войну американские политики называли «Европейской» с некоторым ироническим подтекстом. Не отсиделись… Вынуждены были втянуться в нее.

Захваченные специальной группой чекистов после разгрома Германии документы МИД «Третьего рейха» раскрывали подлинную сущность внешней политики Англии и Франции того периода: не объединять государства для совместной борьбы против фашизма и агрессии, а изолировать Советский Союз и направить усилия «Третьего рейха» на Восток, используя Гитлера как орудие в своих антибольшевистских и антироссийских целях.

При этом западная политическая сторона прекрасно знала основное направление германской внешней политики в довоенное время. А потому действовала безошибочно, опираясь на главный постулат из германской «библии фашизма» («Майн кампф», Мюнхен):

«Мы, национал-социалисты, сознательно подводим черту под направлением нашей внешней политики в довоенное время. Мы начинаем с того, на чем остановились шесть веков тому назад. Мы приостанавливаем вечное стремление германцев на Юг и Запад Европы и обращаем свой взор на земли на Востоке.

Мы порываем, наконец, с колониальной и торговой политикой довоенного времени и переходим к территориальной политике будущего.

Но когда мы сейчас в Европе говорим о новых землях, то можем в первую очередь думать только о России и подвластных ей пограничных государствах. Кажется, что сама судьба указывает нам путь».

Это гитлеровское указание было сформулировано за многие годы до Мировой Бойни. Задумано, сказано, открыто и нагло провозглашено на весь мир. И снова озвучено за считанные месяцы до «мюнхенского сговора»…

И тот факт, что американское внешнеполитическое ведомство – госдеп – исключило из публикуемого сборника германские архивные документы, относящиеся к этому сговору, свидетельствует: правительство США было заинтересовано через год после Великой Победы Народов над фашизмом попытаться обелить героев мюнхенского предательства – британского премьер-министра Чемберлена и французского главу Даладье. Мало того, попытаться свалить вину Запада в фашизме и войне на Советскую Россию.

Однако имеющиеся в руках Советского правительства документы германского МИД давали многочисленные дополнительные факты, раскрывающие действительный смысл дипломатии западных держав в предвоенный период: какая шла игра судьбами народов? как втайне перекраивалась карта мира? как подбадривалась германская агрессия? какие предпринимались усилия, чтобы направить эту агрессию на Восток и против России?

Так, встречи Гитлера с английским министром Галифаксом (ноябрь 1937 года) красноречиво говорят о том, что от имени английского правительства главе Германии было сделано предложение о присоединении Англии и Франции к «оси Берлин – Рим».

До Гитлера было доведено мнение, что английское правительство одобрительно относится к германским планам «приобретения» Данцига, Австрии и Чехословакии. При этом было заявлено: «…Англия заинтересована лишь в том, чтобы эти изменения были произведены путем мирной эволюции…»

И «эволюция» начала шагать по Европе. Уже в марте 1938 года Гитлер поглотил Австрию.

Через пять дней советская сторона направила ноту европейским державам с предложением «приступить немедленно к обсуждению… практических мер», которые «имели бы целью приостановить дальнейшее распространение агрессии и устранение усиливающейся опасности новой мировой бойни». Ответ Запада был отрицательным: «согласованные действия против агрессии не обязательны…» (но по меркам Нюрнберга таким пособникам «эволюции» место рядом с самими «эволюционистами» из числа гитлеровских преступников!).

Позорной мюнхенской сделке предшествовало уведомление английским правительством германского посла в Лондоне о том, что оно понимает наиболее существенные пункты основных требований, выставленных Германией «в отношении отстранения Советского Союза от решений судеб Европы, отстранения Лиги Наций в этом же смысле». И наконец, Берлин получил подтверждения, что Англия готова принести большие жертвы во имя «удовлетворения других справедливых требований Германии».

Англо-французские покровители Гитлера отказали Чехословакии в защите ее границ, на которые готов был встать своими войсками СССР.

Постыдная сделка завершилась 29–30 сентября 1938 года в Мюнхене на совещании Гитлера, Чемберлена, Даладье и Муссолини. Цинизм в политике – чаще всего норма. Но такого циничного отношения к многомиллионной стране и члену Лиги Наций трудно найти в истории Европы. Дело в том, что судьба Чехословакии была решена… без участия ее в совещании. Представители этого государства покорно ждали результатов сговора.

Таким образом, равновесие сил в Европе было уничтожено, и это повлекло за собой далеко идущие последствия для всех остальных государств. Акт предательства со стороны английского и французского правительств вовсе не был случайным эпизодом в делах этих государств, а являлся важнейшим звеном с целью направить гитлеровскую агрессию против Советской России.

Разоблачая истинный смысл «мюнхенского сговора», советская сторона отмечала, что «немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом».

В США, Англии и Франции общественность встретила мюнхенское соглашение возмущением. Отголоском этого отношения к сделке 30-х годов стал анализ прошедших событий на страницах целенаправленных исследований, статей и книг. Так, уже в послевоенной книге «Тайная война против Советской России», изданной на Западе авторами М. Сайерсом и А. Каном в 1946 году, о Мюнхене говорится следующее: «Правительства нацистской Германии, фашистской Италии, Англии и Франции подписали мюнхенское соглашение – сбылась мечта об антисоветском “Священном союзе”, которую мировая реакция лелеяла с 1918 года. Соглашение оставило Россию без союзников. Франко-советский пакт – краеугольный камень коллективной безопасности в Европе – был похоронен. Чешские Судеты стали частью нацистской Германии. Перед гитлеровскими полчищами широко окрылись ворота на Восток».

Пакт «Молотова – Риббентропа»

Срыв договора о коллективной безопасности. – План «Вайс» против Польши. – Пакт – дипломатическое искусство

После захвата Чехословакии фашистская Германия стала готовиться к войне уже открыто и на глазах у всего мира. Гитлер перестал церемониться и притворяться сторонником мирного урегулирования европейских проблем. Наступили самые драматические месяцы предвоенного периода – каждый день приближал Человечество к невиданной военной катастрофе.

Что делали правительства Англии и Франции в этой ситуации? И что предпринимал Советский Союз?

Политика английского и французского правительств при поддержке США в роковые месяцы весны и лета 1939 года продолжала линию на поощрение агрессора. Но появилось новое – они предприняли маневры в форме переговоров с Советской Россией для обмана общественного мнения. Это была двойная игра на мнимое сотрудничество с Советами якобы для «воспрепятствования расширению» гитлеровской агрессии.

Советская сторона знала об этой игре и времени нападения на Польшу. Захваченные после войны документы германского МИДа, в частности, германского посла в Лондоне, так описывают обстановку с двойной игрой Запада (03.08.1939).

Советская сторона искала пути по удержанию Германии от развязывания войны в Европе, но цели триады Великих Держав был иными. Они хотели навязать Советской России обязательства, в силу которых наша страна взяла бы на себя всю тяжесть отражения возможной агрессии. При этом ни Англия, ни Франция не собирались связывать себя какими-либо обязательствами по отношению к СССР. Не была ли это очередная попытка взаимного военного ослабления двух держав – Германии и России, как это уже случилось в начале века в годы Первой мировой войны?

Их, Англии и Франции, сверхцель заключалась в намерении столкнуть лбами Германию и СССР. Замысел был разгадан, и на всех этапах переговоров дипломатическим уловкам советская сторона противопоставляла открытые и ясные предложения с единой целью – защиты мира в Европе.

Справка. О проволочке с переговорами Лондона и Парижа с Москвой крупный английский политик Ллойд Джордж выступил во французской газете «Ле суар» с резкой статьей, направленной против руководителей английской политики. Касаясь причин той «беспокойной канители», в которой завязли переговоры трех стран, он писал, что на этот вопрос возможен лишь одни ответ: «Нивель Чемберлен, Галифакс и Джон Саймон не желают никакого соглашения с Россией».

Итак, в канун нападения Гитлера на Польшу августовские советско-англо-французские переговоры провалились. И выводы о причинах провала их не могут не удивлять.

Во-первых, конкретные предложения советской стороны были отвергнуты, хотя такие соглашения могли бы стать эффективным способом образумить агрессора, избалованного полной безнаказанностью и попустительством западных держав на протяжении многих лет.

Во-вторых, поведение правительств Англии и Франции говорило о политике этих стран, не имеющей ничего общего с интересами народов Европы и борьбой с грядущей агрессией.

В-третьих, коварный замысел англо-французской политики заключался в том, чтобы дать понять Гитлеру: у Советской России нет союзников, Красная Россия изолирована, Гитлер может напасть на Советы, не рискуя встретить противодействие со стороны англичан и французов.

Но советская сторона располагала сведениями и еще об одной враждебной СССР интриге: англичане одновременно с переговорами с Советами вели закулисные переговоры с Германией, и этим последним они придавали несравненно большее значение.

Еще в мае 1933 года британская консервативная газета «Дейли мейл» предлагала новому канцлеру Германии отхватить от СССР «жизненное пространство» (а теперь, в 1939 году, речь шла о предложении договориться с Гитлером о разделе мира и сфер влияния, решать все вопросы без СССР и главным образом за счет СССР)…

Таково было поведение правителей Англии, которым рисовалась заманчивая картина прочного пакта с Германией и так называемая «канализация» германской агрессии на Восток против недавно «гарантированной» ими Польши и в сторону Советской России.

В этих условиях выбор, стоявший перед Советской Россией, был следующим:

– либо принять в целях самообороны сделанное Германией предложение о заключении договора о ненападении (это давало возможность обеспечить нашей стране продление мира еще на некоторый срок и использовать его с целью лучшей подготовки своих сил для отпора готовящегося нападения агрессора);

– либо отклонить предложение Германии о пакте ненападения (в этих условиях нападение Германии на Польшу и разгром ею польских войск в короткой войне с помощью Запада втравили бы Советскую Россию в конфликт в невыгодной для страны обстановке и при полной ее изоляции).

В этой обстановке Советское правительство оказалось вынужденным сделать свой выбор и заключить с Германией пакт о ненападении. И этот выбор оказался весьма дальновидным шагом советской внешней политики при создавшейся ситуации грядущего вторжения гитлеровских войск в Польшу. Он в известной степени предопределил благоприятный для СССР исход Великой Отечественной войны.

Справка. Еще в годы войны, в 1944 году, государственный чиновник высокого ранга в американской администрации отдал должное этому шагу советской стороны в вопросе заключения «пакта Молотова – Риббентропа», как окрестили его на Западе. Заместитель госсекретаря США С. Уэллис так оценил его появление за несколько дней до начала Второй мировой войны: «С практической точки зрения важно отметить, что советско-германское соглашение дало возможность Советскому правительству добиться преимуществ, которые два года спустя, когда произошло давно ожидаемое нападение Германии, сыграли для Советского Союза огромную роль».

В связи с указанным выше характерен такой факт: из всех европейских стран СССР оказался последним государством, заключившим соглашение о ненападении с Германией, причем за считанные дня до реализации Гитлером «плана Вайс» – атаки на Польшу.

Ибо к этому моменту Германия вовлекла в «союзнические договоры» всю Европу, за исключением оккупированных ею двенадцати стран. В «дружеской паутине» соглашений с Германией барахтались будущие наши союзники по войне – взрастившие фашизм и подготовившие мировую бойню Англия и Франция при прямой экономической помощи агрессору со стороны их заокеанского друга США.

Вот и получается, что США не противодействовали пагубной политике направления агрессии на Восток, против СССР, и даже после войны пытались осудить советскую сторону за право защищаться перед угрозой нашествия на нашу страну – хотя бы с помощью «бумажного договора».

И потому можно однозначно констатировать: к пакту с Германией подтолкнула Советскую Россию враждебная политика Запада! Отсюда ряд «почему?». С подтекстом – кто первым начал марафон с союзническими договорами с Германией, причем с все более и более яркой окраской антисоветской и антирусской направленности.

1934 год: почему Польша, имея союзников в лице Англии и Франции, могла пойти на пакт с Гитлером о ненападении?

1938 год: почему Англия и Франция, представлявшие реальную господствующую силу в Европе, могли пойти на совместную с гитлеровцами декларацию о ненападении?

1939 год: а почему СССР, находившийся в менее благоприятных условиях и изолированный благодаря враждебной политике тех же Англии и Франции, не мог пойти на такой шаг с Германией?

Разве это не факт, что из всех неагрессивных больших держав Европы СССР стал последней державой, которая пошла на пакт о ненападении с Германией?!

Так что же так раздражает фальсифицирующих историю Второй мировой войны политиков и историков, когда речь заходит о предвоенном периоде? То, что…

• СССР удалось умело использовать советско-германский пакт о ненападении в целях укрепления свой обороноспособности;

• СССР удалось отодвинуть свои границы далеко на Запад и преградить путь беспрепятственному продвижению германской агрессии на Восток;

• гитлеровским войскам пришлось начинать свое наступление на Советскую Россию с государственной границы, проходящей на сотни километров западнее от жизненно важных центров страны;

• СССР не истек кровью в Отечественной войне, а вышел из этой трагедии народов мира безусловным победителем!

Политические и дипломатические баталии последних дней перед началом Мировой войны и через десятилетия тревожат глубоко мыслящих людей, даже из страны – традиционного политического и экономического противника России. Далеко видящие политики разглядели еще одну положительную для СССР грань в факте появления «пакта»: «Мерой достижения Сталина можно считать изменение расписания войны и приоритетов Гитлера… Искусство, с которым это было сделано, вполне могло быть заимствовано из учебников по дипломатическому искусству XVIII века» (Генри Киссинджер, американский госсекретарь, 1973–1977).

Заключая советско-германский пакт о ненападении в августе 1939 года, советская сторона ни на минуту не сомневалась в том, что рано или поздно Гитлер вторгнется в просторы России.

Такая уверенность советских руководителей вытекала из основной политической и военной установки «третьего рейха». Она подтверждалась практической деятельностью Германии за весь предвоенный период, когда Гитлер прибрал к рукам фактически весь Европейский континент путем опоры на «ось», союзников и «нейтралов» или просто оккупировав страны.

Поэтому первая задача советского правительства состояла в том, чтобы создать «восточный фронт» против гитлеровской агрессии, построить линию обороны у западных границ и организовать таким образом барьер против беспрепятственного продвижения германских войск в глубь страны. Для этого нужно было воссоединить Западную Белоруссию и Западную Украину, войти в Прибалтику и выдвинуть туда советские войска. Причем без промедления.

И на основе взаимной договоренности на эти рубежи советская сторона вышла. Впрочем, это был выход на традиционные границы еще царской России, изъятой из территории Советской России в результате интервенции.

Но… англо-франко-американские круги ответили на это шаг СССР антисоветской кампанией, квалифицируя его действие как агрессию. Однако все ли так думали?

Справка. Проницательные политические деятели Запада поняли смысл советской политики и признали правильным создание против Гитлера «восточного фронта». Среди них первое место принадлежало «врагу Красной России № 1» Уинстону Черчиллю, тогда еще военно-морскому министру Британии. В своем выступлении по радио 1 октября 1939 года (на второй месяц Мировой войны), после ряда недружественных выпадов в адрес Советской России, он весьма прозорливо заметил: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае, позиции заняты и создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть. Когда г-н фон Риббентроп был вызван на прошлой неделе в Москву, то это было сделано для того, чтобы он ознакомился с этим фактом и признал, что замыслам нацистов в отношении Балтийских государств и Украины должен быть положен конец».

Создание «восточного фронта» означало коренной перелом в развитии войны – западные «демократы», допустившие Гитлера на земли всей Европы, еще не осознавали, что там, на Востоке, формируется будущий Главный Фронт Мировой Войны. А пока западные правители не хотели понять, что речь идет не об ущемлении национальных прав Прибалтийских стран либо Польши, а о том, чтобы предотвратить преждевременное превращение этих стран в бесправную колонию гитлеровского «Третьего рейха».

Справка. Ведь точно так же, несмотря на протесты египтян, поступили англичане в Египте, когда преградили путь гитлеровскому вермахту в сторону Суэцкого канала. И Египет не стал гитлеровской колонией. Конечно, со стороны Англии это превентивная мера не была агрессией?

Или США, несмотря на протесты марокканцев, высадили свои войска в Марокко. Они создали плацдарм противодействия германской агрессии вблизи южных границ западной Европы. Разве это со сторон американцев был акт агрессии?

Звучит дико, но в канун 65-летия Великой Победы над фашизмом еще более усилилось стремление Запада пересмотреть итоги этой войны. Зачем это нужно?

Это весьма убедительно показала Наталья Нарочницкая, публицист, президент Фонда исторической перспективы, депутат Госдумы и член Комитета по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России: «…борьба с “империей зла” требовала новых идеологий… В них виртуозно решалась задача: развенчать СССР как главного борца против фашизма, при этом не реабилитировать сам фашизм, освободить Запад от вины за него…»

«Югославия была нежелательным фактором…»

Вчера – Гитлер, сегодня – Клинтон, Блэр, Шредер, Ширак…

Своим бесправным появлением и гитлеровской жестокостью, масштабами и геополитическими последствиями Балканская война подвергла испытанию сложившийся после Второй мировой войны силовой баланс в регионе и его интересы. Более того, в качестве «кровавого эксперимента» оказалась вся система международных отношений и существующие принципы, заложенные мировым сообществом и его организациями.

Гражданская война, вспыхнувшая в Югославии в 1991 году, стала тяжелейшим из кризисов в Европе, ибо носила характер кровопролитного столкновения между родственным народами – сербами и хорватами, христианами и мусульманами, – столетие проживавшими в миролюбивом согласии на политическом, экономическом и социальном уровне.

В оценке кризисов, породивших Югославскую трагедию, выдвинуты прямо противоположные подходы к факторам, их вызвавшим, особенно в части причин перерастания в вооруженный конфликт.

Итак, три рабочих версии:

– ответственна за войну Республика Сербия, которая с помощью силы пыталась сохранить прежний общественный режим и совершила агрессию против «демократической» Словении, Хорватии и против Боснии и Герцеговины; сербам приписывалось имперское стремление главенствовать на территории Югославии (мнение, распространяемое в западных СМИ); международные организации признали республики, вышедшие из состава Югославии, жертвами Сербии; результат: отказ в признании СРЮ – Союзной Республики Югославия (Сербия и Черногория) и санкции против нее.

– Сербия ответственна за то, что не читывала интересы тех, кто хотел выйти из состава Югославии и тех, кто желал остаться в ней;

– кризис и война показали слабость международных организаций в погашении далеко идущих в регионе последствий в условиях столкновения на политической, этнической и религиозной почве.

И вот еще версия, убийственная своей правдоподобностью и способная быть достаточно хорошо аргументированной: определенная часть аналитиков склоняется к тому, что главную причину усматривает во внешних силах и в наличии своего рода «международного заговора» против Югославии; сама Югославия определена на заклание в качестве «лаборатории» по отработке регулирования кризисных ситуаций в целях изменения баланса сил и достижения «собственных» геополитических целей.

Историческая справка. Аналитики отмечают прямую заинтересованность Австрии и Германии в распаде Югославии и создании новых малых государств.

В опубликованной в Нью-Йорке (1992) книге «Сербы и хорваты: борьба в Югославии» ее втор А. Драгнич проводит исторические параллели с предвоенным периодом, когда хорватские лидеры также опирались на вмешательство внешних сил, в первую очередь, Германии, для создания «независимого хорватского государства».

Он ссылается на французские служебные документы, свидетельствующие, что Германия спешила с признанием Словении и Хорватии в качестве самостоятельных государств. Цель: создать так называемый «Тевтонский пояс» от Балтики до Адриатики.

Турция намеревалась создать в балкано-черноморском регионе мост в Европу. Она не была заинтересована в существовании единой Югославии, тем более с значительным экономическим, значит – военным потенциалом. Италия претендовала на возврат ей полуострова Истрия и районов Далмации.

Свой интерес имела в регионе Америка. Американская администрация заранее прорабатывала последствия так называемой «инструментализации» этнических и национальных факторов в случае возможного кризиса в Югославии.

В этом отношении любопытно признание сенатора от Канзаса. Еще (точнее, уже) в 1987 году Р. Доул призвал начать крестовый поход в целях уничтожения Югославии. С его помощью в Лос-Анджелесе работала «хорватская» радиостанция. В феврале 1991 года этот сенатор представил в сенат проект закона с призывом оказания помощи «некоммунистическим республикам» Югославии. Цель закона – обойти стороной центральное югославское правительство.